- Записи! - рычит мой мучитель.
- Провались ты в бездну, - огрызаюсь я. Глаз заливает кровью, что бежит из-под лезвия, и я перестаю им видеть.
- Опустите его! - не выдерживает Якуб. - Прошу вас, пожалуйста!
- Пусть сперва скажет, куда дел записи Конрада! - не желает сдаваться вишневоглазый и еще сильней прижимает кинжал к моей щеке. Красный туман обволакивает сознание, и я почти проваливаюсь в это море красноты.
- Он не знает! - звенит голос Якуба, и это не дает мне выключиться. - Я скажу, только отпустите его.
Мне очень хочется огреть этого товарища чем-то тяжелым по затылку, но я не в том положении, чтобы выпендриваться.
- Обманешь - сам отведаешь серебра, - вкрадчиво говорит женщина.
- Да-да, я понял! Я за мир! Пусть каждый получит то, что хочет! - тараторит Якуб. - К тому же, моя матушка всегда говорила мне, что лгать не хорошо. Это унижает в первую очередь тебя самого. А честность - это привилегия сильных…
Качок убирает кинжал от моей щеки и снимает ногу с грудной клетки. Захожусь в кашле. По губам течет кровь. Видимо, сломанные ребра повредили легкие. Якуб продолжает нести какой-то бред, и я, поймав его взгляд, понимаю, что он задумал. Шатаясь, поднимаюсь на ноги. Качок стоит ко мне спиной. Напасть на него и обезоружить в обычном состоянии не составило бы труда. Но сейчас я слаб и медлителен. Смотрю на Якуба, который рискует собой, чтобы помочь мне, и понимаю, что у меня нет права ошибиться.
- Переходи к основному, - выходит из терпения качок, прерывая словесный понос Монро.
- Но это важно! - противится Якуб. Он ловит мой взгляд, спрашивая: "Ты готов?". Я киваю ему. - Хорошо-хорошо! Обойдемся без него! Вы спешите, у меня, знаете ли, тоже есть дела!
- У меня руки чешутся убить этого клоуна, - признается женщина и прижимает кинжал к его шее. Он кривится от боли, но старается держаться.
Прежде чем напавшие успевают что-то заметить, я сворачиваю шею своему обидчику, и захватываю его оружие.
Якуб тоже не теряет времени, расправляется с вампиршей и вонзает ей в плечо кинжал по самую рукоятку. Комната заполняется неистовыми воплями и мольбой о помощи. Один из нападающих подбегает к сообщнице, желая ей помочь. Другой выхватывает нож и собирается метнуть его в Якуба, но я его опережаю, и лезвие входит ему в горло. Тот падает на колени, заливая пол кровью.
- Уходим! - кричит Якуб и подталкивает меня к дверному проему. Срываю с ручки пакет с книгой и выбегаю из злосчастного дома вслед за ним. Мы бежим в сторону дороги. Ноги не слушаются меня, подкашиваются, и я, сделав еще один шаг, слабею и падаю в лужу. Заметив это, Монро останавливается и подбегает ко мне.
- Нет, ну с тобой невозможно развлекаться по-полной. Хилый ты какой-то, - помогая мне подняться на ноги, ворчит он.
- Две тысячи лет - это тебе не юный столетний возраст, - пытаюсь шутить я.
- Опять мне придется тратиться на такси, - Якуб усаживает меня на ближайшую скамейку. - Жди меня здесь.
Киваю, а он торопливо уходит. Провожаю его взглядом и жадно втягиваю носом ночной воздух. Он сырой и вязкий после дождя. Но мне нравится. Мои мысли занимает Арсен. Все ли с ним в порядке? Что если опасения Дэшэна оправдались?
Когда добираемся до моего дома, времени до рассвета остается совсем ничего. И если мне, как древнему существу, его лучи не принесут никакого вреда, то Якуб может сильно пострадать. Шумно вваливаемся в гостиную, и нам навстречу выбегает Дэшэн. Посмотрев на меня, он хватается руками за свои пухлые щеки и, бормоча что-то на родном языке, убегает на кухню.
- Ты не успеешь вернуться, - падая на диван, говорю я. - Оставайся у нас. У меня есть запасной гроб, так что можешь воспользоваться им.
- До моего дома рукой подать, - качает головой Якуб. - Успею.
В гостиную с тазиком в руках возвращается Дэшэн. Он ставит его на журнальный столик и подходит ко мне. Наклоняется и убирает с моего лица пряди волос, что прилипли к ране. Морщусь.
- Плохая рана, - говорит Дэшэн, опуская в тазик салфетку, и, слегка отжав ее, прижимает к моей щеке. - Заживать долго будет.
- Где Арсен? - спрашивает Якуб.
- Господин ушел несколько часов назад, - откликается Дэшэн.
- Он не сказал, куда и зачем отправился? - тревожусь я.
- Господин никогда этого не делает, вы же знаете, - вздыхает китаец.
- Самонадеянный дурак, - устало изрекает Якуб.
- Он был в порядке? - волнуюсь я.
- Господин отказался от завтрака, - докладывает Дэшэн. - Но выглядел очень довольным.
- Меня тревожит, что эти сволочи могут прийти сюда, - говорю я, поворачивая голову в сторону Якуба. - Нет сомнений в том, что те, кто напал на нас сегодня, знают, кто мы и где нас искать. Они не остановятся, пока не получат своего.
- Думаешь, кто-то из них стрелял в Арсена? - спрашивает Якуб.
- Возможно, - отвечаю я.
Дэшэн берет меня за подбородок и наносит на ожог толстый слой вонючей мази.
- Хотя… Смысл?
- Отверженные беспощадны, - поднимаясь и беря в руки тазик, говорит Дэшэн. - Им нечего терять, и они способны на все. Для них нет закона.
- Якуб тоже ранен, - говорю я. - Обработай его рану.
Дэшэн утвердительно кивает, ссутулившись, уходит на кухню. Через пять минут возвращается с новыми салфетками и свежей водой в тазике. Усаживает Якуба в кресло и аккуратно отрывает края материи от запекшейся раны.
- Пока вас не было, с визитом приходила леди Барита с господином Алонсо, - говорит Дэшэн, и я инстинктивно подаюсь вперед. Сама Барита! Одна из самых древних и влиятельных вампирш! После гибели своего создателя от рук инквизиторов, она встала во главе клана лекарей. По мстительности и коварству ей не было равных. Ее приход к власти ознаменовался массовыми казнями. Ее боялись, перед ней трепетали, а она вела себя, как королева, не замечая ничего, кроме боли от своей потери.
- Почему же ты раньше молчал?! - с негодованием говорю я, вскакивая на ноги. - Что она сказала?
- Она со мной не откровенничала, господин, - отвечает Дэшэн. - Но судя по виду, была очень озабочена, а Алонсо и вовсе выглядел убитым.
- Оно и понятно, ведь Маркус был его созданием, - говорит Якуб. - Благодарю, Дэшэн.
- Леди просила передать, что ждет вас завтра у себя дома ровно в девять, - Дэшэн кланяется и неспешно уходит.
Вспоминаю встречу с Ливией в ресторане. Ее слова об отъезде теперь кажутся вполне логичными. Я не должен найти того, кто убил Маркуса. Потому что если возьмусь, то непременно выйду на след убийцы, и пощады ему не будет. И Лив это знает лучше, чем кто бы то ни было. Но как она попала в эту историю? Неужели связалась с отверженными?
Монро закладывает руки за спину и медленно прохаживается по комнате.
- Якуб, проваливай уже наконец, - поднимаясь с дивана, говорю я. Меня терзает беспокойство за сына. Где носит этого дрянного мальчишку в столь ранний час? В какие неприятности еще он вляпался?
- Я бы хотел Арсена дождаться, - помявшись, говорит Якуб.
До слуха доносится шум подъезжающей машины. Подхожу к окну и выглядываю. Вижу, как Арсен задумчиво бредет по дорожке к дому. Открывает дверь и входит в гостиную. Встретившись со мной взглядом, он меняется в лице. Подбегает ко мне и хватает за плечи.
- Что произошло? Кто это сделал? - спрашивает Арсен, и в его голосе слышится страх.
- Я не знаю. У меня есть только предположения, - честно говорю я. - Мы были в квартире у Конрада, там на нас напали.
- Какого черта вы там забыли? - Арсен растерянно смотрит на Якуба, потом переводит взгляд на меня.
- Где флэшка? - перехожу в наступление я. - Мне необходимо знать, что там за информация!
- Она в надежном месте. Вам лучше не знать, где. Особенно, учитывая ситуацию. Но в случае чего, тем, кто ее ищет, придется побегать по земному шарику, чтобы найти эту вещицу, - после этих слов в глазах Арсена появляется озорной блеск.
- Но мы по-прежнему не знаем, что там и, следовательно, это не дает нам подсказок в том, что задумали эти твари, - я не скрываю разочарования.
- Всему свое время, - миролюбиво говорит Арсен, подмигивает и подходит к Якубу. - Идти домой тебе уже поздно, скажу Дэшэну чтобы приготовил тебе гроб.
Тот покорно кивает и садится на диван. Понимаю, что сильно голоден, и направляюсь в комнату, где живут сестры.
Глава 4
Из-под двери комнаты, в которой живут девушки, видна тонкая полоска света. Дверь закрыта неплотно. Прислушиваюсь и несколько раз стучу костяшками пальцев по дереву. В ответ - тишина. Осторожно толкаю дверь и переступаю порог. Мне жизненно необходимы несколько глотков крови, и ради этого я готов забить на приличия.
Постель Лины пуста. Запоздало вспоминаю о том, что она сегодня отправилась на день рождения. Ее сестра сладко спит, обняв рукой подушку. Одеяло сползло с нее, обнажив спину до поясницы. Подхожу ближе, и мой взгляд задерживается на шее девушки. Там я замечаю особые шрамы от укуса, которые остаются от клыков вампира. Мы называем это меткой любовника. Это высший знак проявления любви и выбора любимой на целую вечность. Его нельзя поставить по желанию, метка наносится спонтанно, во время близости, подчеркивая истинные чувства. Наносить ее могут только мужчины.
За свою долгую жизнь я оставил всего две подобные отметины, и оба раза потерял своих возлюбленных. Кто же нанес ее Дине? Вспоминаю, как заботился о ней Якуб. Неужели у них отношения? Монро часто бывает у нас дома, и они вполне могли начать встречаться… Мне не нравится это предположение.
Поднимаю с пола упавшую книгу и с удивлением замечаю, что она на русском языке. Удивляюсь, и кладу ее на тумбочку рядом с кроватью. Из-под подушки Дины выглядывает краешек чьей-то фотографии. Подцепляю ее ногтем и вытягиваю наружу. На снимке запечатлён Арсен. Кадр сделан три года назад, в Нью-Йорке. Неужели с ним, а не с Якубом Дина играет в любовь? Или же она успевает делать это с обоими? Недаром говорят - в тихом омуте черти водятся.
Убираю фото на место - попросту запихиваю его под подушку и трогаю девушку за плечо. Она реагирует не сразу, но потом, когда открывает глаза, сильно пугается, увидев меня.
- Ой… - смущенно произносит Дина, спешно натягивая на себя одеяло.
- Мне нужно немного крови. Сейчас, - говорю я.
- Что с твоим лицом? - испуганно спрашивает Дина.
- Не сошлись во мнениях с одним типом.
- А Арсен? С ним все в порядке? - тревожится она. Сажусь на край ее постели, и Дина протягивает мне свою руку.
- Драка обошлась без его участия, а вот Якуба слегка задело.
- У него тоже теперь такое красивое лицо? - Дина морщится, когда мои клыки пронзают ей запястье, и закусывает нижнюю губу. Делаю несколько глотков и отпускаю ее. Я бы выпил больше, но боюсь, что тогда не смогу остановится и выпью ее всю. Лучше остаться немного голодным.
- Нет, ему повезло больше, - отвечаю я, наблюдая за ней. Она выглядит спокойной и даже равнодушной. Запечатываю укусы своей кровью и указываю пальцем на книгу.
- Ты знаешь русский? - спрашиваю я.
Дина кивает и прячет руки под одеялом.
- Откуда, если не секрет?
- Моя мама была русской. Ее убили, когда нам с сестрой было пять… Тетка отвезла нас в штаты, собиралась начать там новую жизнь. Но злой рок настиг нашу семью и тут. Она разбилась на машине. После этого мы попали в приют. Там я пообещала себе, что никогда не забуду русский, ведь это связь с моей мамой, с моими предками… Мы с сестрой, когда вдвоем, говорим только на нем.
- Сожалею. Ты никогда не говорила о своих корнях, - замечаю я.
- Разве это кому-то интересно? - грустно улыбается Дина.
- Представь себе, да.
- Ты не похож на того, кого волнуют чужие истории.
- Мы плохо знакомы, получается, - поднимаясь, говорю я. - Доброй ночи, Дина.
- Будешь уходить, закрой плотно дверь, пожалуйста, - просит меня Дина, и я выполняю ее просьбу.
Иду в свою спальню, чтобы принять душ и переодеться. Решаю, что отдыхать сегодня буду наверху. Мне хочется побыть одному, разобраться в том, что случилось. Толкаю дверь и застываю на месте. На моей постели с журналом в руках лежит Ливия. Услышав, что я вхожу, она поднимает голову, смотрит на меня, и на секунду ее губы трогает улыбка. Но тут же исчезает, едва она видит след от ожога, что тянется от уголка глаза к верхней губе. Вскакивает с кровати и подбегает ко мне. Встает на цыпочки и касается холодными пальцами моей щеки.
- Кто это сделал? - с тревогой спрашивает она, но я игнорирую ее вопрос.
- Как ты сюда попала? - убирая ее руки от себя, спрашиваю я.
- Неважно, главное, что я здесь, - уклоняется от прямого ответа Ливия. - Это были Отверженные, не так ли?
- Ты не отвечаешь на вопрос и рассчитываешь на откровенность? Глупо, Ливия, очень глупо. Особенно для тебя, - прохожу в комнату, опускаю шторы и сажусь в кресло. Я зол, и мне не хочется этого скрывать. Она садится напротив меня по-турецки и долго смотрит мне в глаза.
- Ты меня никогда не простишь? - спрашивает Лив.
- Никогда - это глупое слово для вечности. Но, возможно, однажды мне надоест презирать тебя.
- Лучше презирай. Это приятней, чем равнодушие. А так у меня есть надежда.
- Мы отклонились от вопроса, который я задал. Но раз ты его считаешь неправильным, спрошу иначе. Зачем ты здесь?
Ливия поднимается на ноги и начинает прохаживаться по комнате. Выглядит она сегодня не менее соблазнительно, чем всегда. На ней черные кожаные штаны и туника зеленого цвета, которая перехвачена тонким поясом-цепочкой на талии. На запястьях - золотые браслеты, в ушах, позвякивают цыганские серьги.
- Слышала, что ты уезжаешь. Зашла пожелать тебе хорошей дороги, - с улыбкой отвечает Ливия и скрещивает руки на груди. Ее взгляд мягок и спокоен, но я не верю этому спокойствию.
- Тебя неправильно информировали, - отвечаю я, подпирая рукой подбородок.
- Напротив. Я даже знаю, что тебя ждут, - Ливия берет с кровати сложенный вчетверо лист и машет им в воздухе. Узнаю письмо Елены и, поднявшись, отбираю его. Впрочем, Ливия не особо сопротивляется.
- Ай-ай-ай, как нехорошо читать чужую переписку, - говорю я, и мне хочется ее ударить за то, что она вторглась в мое личное пространство. Узнала то, что касалось только меня. - Тебе, конечно, к лицу имидж плохой девочки, но ведь я могу и забыть об этом.
- Ты клокочешь от ярости, я вижу. Можешь убить, меня, если хочется, - великодушно говорит Ливия и подходит ко мне. - Я в шаге от опалы и отречения. Смерть от твоей руки будет для меня лучшим вариантом.
- Лив…
- Дай мне сказать то, зачем я пришла, - перебивает меня Ливия, и в ее взгляде появляется привычная жесткость. - Ты должен уехать. Если тебе наплевать на свою жизнь, то подумай о мальчиках. Они вляпались по самое не могу, особенно Арсен. Не принимай то, что он выжил, как должное. Считай это чудом.
- Откуда ты знаешь… - начинаю я, но Ливия не дает договорить.
- Неважно. Ты лучший в своем деле, и, не смотря на твое прошлое, к тебе придут просить о помощи. Ты не сможешь отказаться, и тем самым подпишешь себе смертный приговор.
- Ты убила Маркуса? - глядя Ливии в лицо, спрашиваю я.
- Не оскорбляй меня столь глупым обвинением.
- Как ты замешана во всем этом? Откуда у тебя столько информации?
- Косвенно. Скажем так, я невольный свидетель чужих планов. Большего сказать не могу. Ты обо всем догадаешься сам. И желательно, чтобы это было, когда ты будешь, например, в России.
Ливия выжидающе смотрит на меня. Вспоминаю о визите Бариты, и теперь все становится на свои места.
- Ты опоздала, ко мне уже приходили.
- Знаю, я давно здесь жду тебя. Но ты еще не дал свое согласие.
- Зачем тебе все это? - беру Ливию за подбородок и заглядываю ей в глаза.
- Причины две. Первая - я хочу, чтобы ты простил меня. Вторая - в мои планы не входит оплакивать тебя вечность.
Не дожидаясь моего ответа, она обнимает меня и целует в губы. Ей, похоже, все равно, что я не рад видеть ее, что ее поступок причинил мне сильную боль. Ливия по-прежнему делает, то, что хочет, это вызывает отторжение и в то же время восхищает своей смелостью.
- Шрам останется, - слегка касаясь места возле ожога, с сожалением говорит Ливия.
- Ну, должны же у меня тоже быть украшения, - усмехаюсь я. И, подойдя к двери, распахиваю ее. - Прощай, Лив.
Ливия, ничего не говоря, покидает мою спальню. Наконец-то я остаюсь один. Мне нужно решить, что делать дальше. Выключаю свет и падаю на постель. Я озадачен и вымотан, но при этом по-глупому счастлив.
Когда спускаюсь в гостиную, Якуб и Арсен уже сидят там. Вид у них серьёзный и озабоченный. Представляю, как они воспримут новость, которую я хочу им сообщить. Задерживаю взгляд на журнальном столике, где стоят два бокала, до краев наполненных кровью. Видимо, Дэшэн постарался и сбегал на станцию переливания. Его внимательность к деталям меня восхищает. Он всегда знает, в чем мы нуждаемся, угадывает наши желания еще до того, как они озвучены. Сажусь в кресло и беру в руки стопку писем. Бегло просматриваю их.
- Арсен, ты жаловался на днях, что наша жизнь стала скучна и однообразна. Я пришел к выводу, что ты прав, поэтому в ближайшие дни мы отправляемся в Россию.
- Мы? - Арсен непонимающе смотрит на меня. Он выглядит сегодня чересчур румяным. Кожа розовая, как у хорошо откормленной хрюшки. Под глазами припухлости, словно там собралась жидкость.
- Именно. Что может быть лучше, чем путешествие с друзьями в край диких красот? - стараюсь говорить воодушевленно, но получается сплошной пафос.
- Я не могу оставить Лондон, - категорично говорит Арсен и тянется к бокалу. Делает пару глотков и ставит на место.
- А я сегодня улетаю в Варшаву, - растеряно сообщает Якуб.
- Это как-то связано с делом Конрада? - обращаясь к Монро, спрашиваю я. В гостиную входит Дэшэн, неся на подносе мою порцию с кровью. Ставит передо мной и спрашивает, не надо ли чего еще. Выглядит он замученным и уставшим.
- Нет, спасибо. Можешь идти.
Дэшэн торопливо кланяется и, прижав маленький поднос к животу, семенит на кухню.
- Да, - кивает Якуб и тоже смотрит на часы. - Необходимо обезопасить флэшку от этих варваров, пока мы не разберемся, что на ней.
- Я решил, что так будет лучше, - важно говорит Арсен, но за этими словами чувствуется страх.
- Настоятельно советую вам отказаться от этого дела. Вы проиграете, и ничем хорошим это не закончится, - я недоволен собой, потому что цитирую Ливию, но не могу не признать, что на этот раз она права.
- Я обещал Вианору, что разберусь в этом, и не могу нарушить данное слово, - терпеливо объясняет Арсен, хотя по его глазам вижу, как сильно ему хочется проявить агрессию. Представляю, как бы он высказался, не будь рядом Якуба. Присутствие этого парня всегда заставляет его держать себя в руках.
- Щекотливая ситуация, понимаю. И обещаю, что мы разберемся в этом. Я сам заинтересован распутать это дело. Но сейчас будет лучше отправиться в путешествие.
- Мне кажется, ты чего-то не договариваешь, - подаваясь вперед, говорит Арсен.
- Есть вещи, о которых я не могу вам сказать сейчас.