- Что произошло с теми людьми, которые были здесь? - спросил Роффрей, возвращаясь к тому, что интересовало лично его; он с огромным трудом преодолевал отвращение, которое вызывал у него вид этих опустившихся бродяг. - Они все погибли?
- Разве вы ничего не заметили, когда пробирались сюда по развалинам? - спросил Телфрин. - Может, вам попадались мелкие, удирающие со всех ног животные?
Действительно, Роффрей видел их. Они производили отталкивающее впечатление, а почему, он бы даже не смог объяснить.
- Все эти мелкие твари были разумными существами. По какой-то причине Беглец вдруг перестал двигаться. И тут началось совершенное безумие, оно длилось бесконечно долго, пока наконец все как-то снова не установилось. Так уж случилось. Когда все успокоились, почти все люди и инопланетяне претерпели сильные изменения, выродившись в эти существа. Кто-то считает, что это произошло в результате реакции метаболических процессов на феномен искажения пространства-времени, вызванный внезапной остановкой, - мне это все непонятно. Я ведь не специалист в этой области, да и вообще не ученый, я просто астрогеограф, непризнанный к тому же…
Казалось, Телфрин погрузился в состояние полной отрешенности, потом вдруг очнулся:
- Город разрушен до основания. Все это было просто чудовищно. Многие сошли с ума. Наверно, Эсквиел говорил вам…
- Да я никогда и в глаза его не видел, - перебил Роффрей. - Знаю только понаслышке. Я здесь, только чтобы разыскать одного человека, женщину, она помогла Ринарку, сообщила ему некие важные сведения. Ее зовут помешанная Мери, она душевнобольная. Слышали о ней?
Телфрин указал вверх, в неспокойное небо.
- Она что, умерла? - спросил Роффрей.
- Исчезла, - ответил Телфрин. - Когда город стал рушиться, она бросилась в один из нескольких уцелевших кораблей и взмыла в космос. Скорее всего, она погибла. Она была как зомби и на вид совершенно помешанная. Казалось, будто ею двигали какие-то потусторонние силы. Я слышал, будто она хотела попасть на Рос. На такое может решиться только сумасшедший! Она, черт ее побери, взяла самый лучший корабль из всех, что были здесь. Это Хоузер, стандарт семь.
- Значит, она направилась к Росу? А что, это и в самом деле безумие?
- Я ведь сказал, только чокнутый может ринуться на Рос, если только она действительно отправилась туда.
- Как вы думаете, есть надежда, что она жива?
- Все может быть. Ведь Эсквиел и Ринарк остались живы.
- Благодарю вас, вы сообщили очень важные для меня вещи. - С этими словами Роффрей повернулся и пошел прочь.
- Эй! - скелет вдруг оживился. - Не бросайте нас! Возьмите с собой, ради всего святого, доставьте нас на флотилию!
- С чего вы взяли, что я собираюсь возвращаться на флотилию? Я лечу на Рос, - сказал Роффрей.
- Все равно, возьмите нас с собой, пусть лучше Рос, только бы не оставаться здесь! - в пронзительном крике Уиллоу звучало отчаяние.
Роффрей задумчиво помолчал, потом решился:
- Ладно! Давайте!
Едва они подошли к кораблю, как какое-то маленькое чешуйчатое существо поспешно перебежало им дорогу. Роффрей в жизни не видывал ничего подобного и много бы отдал, чтобы никогда больше не встретиться с такой тварью. Энтропием даже во времена процветания содержал в себе некие признаки вырождения, которые теперь возобладали, - нравственная и ментальная деформация, претерпеваемая обитателями планеты, проявлялась теперь в их отталкивающем физическом обличье, Энтропием стал вместилищем зла, где наделенные интеллектом биологические виды готовы, как звери, пожрать друг друга в борьбе за выживание. Он стал гибельным миром, разложение которого, наряду с прочими причинами, было вызвано порочными психологическими комплексами его прежних обитателей.
Роффрей, достигнув наконец корабля, почувствовал большое облегчение.
Уиллоу и Телфрин вскарабкались в шлюзовую камеру; Роффрей бросил последний взгляд назад, на руины города, и лицо его омрачилось. Он помог своим спутникам подняться на борт и задраил люк.
Теперь все его мысли сосредоточились на Мери.
Глава 12
Роффрей, сидя сгорбившись за пультом управления, разглядывал лежащую перед ним карту и обдумывал, что же ему предпринять. Карта, вопреки ожиданиям, явно не соответствовала тому, что он видел перед собой. Правда, он мог идентифицировать планеты по их описанию, хотя их местонахождение совсем не соответствовало прежнему.
Уиллоу и Телфрин привели себя в порядок. Теперь они оба выглядели значительно лучше. Корабль Роффрея едва ли можно было счесть образцом аккуратности. Да и слишком чистым его тоже не назовешь, везде стоял запах работающих механизмов - машинного масла, горелой резины, пластмассы и кожи. Правда, Роффрею все эти ароматы приходились по вкусу.
Сейчас он был недоволен собой. Не очень-то он жаловал общество себе подобных. "Кажется, я становлюсь слишком чувствительным", - подумал он.
Теперь, отправляясь на Рос, он начал испытывать беспокойство - кто знает, что ждет его там.
- Мы готовы! - сказал Телфрин.
Роффрей запустил двигатель, и корабль поднялся. Сжечь бы этот город дотла, подумал Роффрей, но поборол искушение. Поднявшись в космос, он испытал сильное облегчение и, переведя двигатель в импульсный режим, стал перемещаться по коротким траекториям - так совершались обычно космические путешествия на небольшие расстояния, - чтобы достичь Роса, который теперь был удален от двойной звезды на максимально возможное расстояние, будто кто-то его нарочно отодвинул как можно дальше от остальных планет системы.
Из всех планет, входящих в систему Беглец, именно Рос бросал самый дерзкий вызов всей логике космоса, открыто попирая ее законы. Насколько помнил Роффрей, Рос, известный также под названием "Забытое милосердие", содержит эти немыслимые разрывы, или бреши. Ринарк и Эсквиел обрели там сверхъестественные свойства. А Мери, несчастную Мери, которая помогла им, постигло безумие.
Может быть, она умчалась на Рос, чтобы попытаться изгнать призрак, ввергнувший ее в безумие. А может, это бегство просто следствие ее душевной болезни. Во всяком случае, ему предстояло разобраться в этом.
Сейчас планета казалась очень крупной. На всех экранах, заполняя их собой, маячил этот зловещий шар, с его пятнистой аурой, легким плывущим туманом, черными язвами и, что самое страшное, - разрывами. Причем невидимых было гораздо больше, чем видимых. И в них содержалось нечто, но человеческому глазу было не дано узреть этого.
Роффрей швырнул корабль вниз, пронзая судорожно дергающееся гравитационное поле, и стал, раскачиваясь, приближаться к поверхности этой негостеприимной планеты, которая пульсировала внизу, точно море расплавленной лавы, непрерывно меняя форму и струясь, - настоящая преисподняя.
Казалось, здесь не существует гравитационного поля, подчиняющегося какому-либо закону. Приборы все время фиксировали разные показания. Роффрей изо всех сил старался опуститься как можно более плавно, сосредоточив все свое внимание на этом маневре; Уиллоу и Телфрин, задыхаясь, бормотали что-то невнятное - зрелище, открывшееся их взору, повергло их обоих в ужас.
Роффрей напряженно пытался уловить хоть что-нибудь привычное в этом безумном мире. Вдруг он припомнил, как однажды, глядя на Ринарка и Эсквиела, наблюдал то же самое свойство - невозможно было уловить их образы, как если бы их физические сущности пребывали на различных уровнях, в том числе и на тех, что недоступны человеческому видению.
Ну и зловещее же местечко! Но люди предстают здесь в великолепных образах.
Да, точнее не скажешь - именно зловещее!
Это слово жгло его сознание. И тут в один краткий миг он испытал и обволакивающую теплоту, и восторг, и наслаждение, столь же острое и изысканное, сколь и быстротечное, точно в одну минуту он познал и жизнь, во всей роскоши ее ощущений, и смерть.
Его сознание было бессильно воспринять все это. Да и времени не хватало - корабль раскачивали неожиданные, наводящие ужас толчки гравитационного поля Роса. Он вел корабль отчаянно-вдохновенно, планируя над самыми языками тумана, кипящего на поверхности, тщетно пытаясь вглядеться в разрывы, а все автоматические приборы между тем работали, как бешеные, давая какие-то немыслимые показания, и лазеры сканировали эту колеблющуюся поверхность.
Пыталась ли Мери, как и Ринарк, обнаружить иерархов? Может, что-то или кто-то снова вверг ее в тот самый мир, который лишил ее рассудка?
Вдруг он обнаружил на своих экранах какой-то корабль, окруженный светящимся туманом, источающим пронзительную тоску и вызывающим какое-то щемящее болезненное чувство. Это был Хоузер, серия семь, корабль, на котором бежала Мери. Измеритель энергии показывал, что двигатель Хоузера работает. Это могло означать, что он совсем недавно приземлился или, напротив, готовится к взлету. Роффрей понял - он должен спешить!
Он быстро и резко бросил машину вниз, осыпая проклятиями тиски гравитационного поля, внезапно сжавшие его так, что он едва успел скомпенсировать их действие и посадить свой корабль рядом с Хоузером. Не снимая перчаток, он судорожно включил приемо-передатчик, мгновенно установил связь с Хоузером с помощью лазерного луча.
- Эй, там, на борту?
Никакого ответа.
Уиллоу и Телфрин жадно всматривались в экран через плечо Роффрея.
- Похоже, корабль только что прибыл, - заметил Роффрей.
Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что это ничего не означает. Все его надежды зиждились на слишком шатком основании.
Он тщательно исследовал с помощью лазера всю близлежащую местность. На экране мелькали какие-то странные тени, которые, по мере приближения, как бы сразу таяли. Безжалостная, смертельно опасная, безумная планета, с ее тошнотворно баюкающим и повергающим в трепет туманом, с ее непостижимыми, противоестественными разрывами. Удивительно, как удалось выжить здесь людям. Однако сомнений быть не могло - они выжили. Свидетельство тому Эсквиел и Мери. С другой стороны, совершенно понятно, отчего они становились душевнобольными, но вот представить себе, что кому-то удалось сохранить здесь рассудок, - просто немыслимо. Ведь это был ужасный, ни на что не похожий мир, зияющий зловещими разрывами, точно с него содрали кожу, мир, окутанный таинственной бурлящей субстанцией; казалось, его ни на минуту не прекращающееся буйное в своей первозданности кипение источает дикую ярость и гнев, сулящий гибель всему сущему.
Мери мог поглотить, что весьма легко себе представить, какой-нибудь из этих разрывов, или же она исчезла другим, неведомым образом. Роффрей, стиснув зубы, оторвал взгляд от экрана и открыл шкафчик, где хранился его скафандр.
- Если понадобится помощь, вызову вас по переговорному устройству, - сказал он, поднимая упавший шлем. - Скафандры лежат здесь.
Он пошел к подъемнику шлюзовой камеры.
- Я установлю наушники на прием. Если увидите что-нибудь, какой-нибудь след Мери, дайте мне знать. Сканеры пусть работают все время.
- Надо быть идиотом, чтобы идти туда! - сказал Телфрин раздраженно.
- Не ваше дело, - сурово ответил Роффрей, закрепляя защитный экран-маску. - Не вмешивайтесь. Если случится, что я погибну, с кораблем делайте что хотите. Надо посмотреть, что там с Хоузером.
Он вышел в наружный шлюз и стал спускаться с корабля прямо в желтую жидкую субстанцию, которая, едва он ступил в нее, внезапно превратилась в сверкающую горную породу. Под ногами у него было что-то скользкое, и в ступнях ног он ощущал зуд.
Губы его пересохли, кожа на лице, казалось, стала ломкой и вся покрылась трещинами. Зрение тоже изменяло ему - предметы то виднелись четко в фокусе, то расплывались перед глазами. Но больше всего мучило его полное безмолвие. Инстинкт подсказывал ему, что чудовищные превращения, происходящие на поверхности планеты, должны сопровождаться какими-то звуками. Однако вокруг царило молчание, которое как бы подчеркивало призрачность, нереальность того, что происходило вокруг.
Теперь он уже не видел своего собственного корабля и, приближаясь к Хоузеру, заметил, что входной люк широко открыт. Войдя внутрь, он увидел, что открыт и второй люк шлюзовой камеры. В корабле кружились облачка какого-то газа. Кабина управления выглядела так, будто пилот только что вышел отсюда. В блокноте, лежавшем рядом с устройством для обозрения карты, были нацарапаны несколько цифр. Смысл не был понятен, но это был почерк Мери!
Он поспешно осмотрел корабль, но не нашел больше ничего интересного. Быстро протиснувшись через дверь кабины, он прошел в шлюзовую камеру и вышел наружу. С огромным напряжением он вглядывался в плывущий вокруг него светящийся туман. Этот туман, он завораживал, навевая бесконечное уныние. Но Роффрей заставлял себя пробиваться сквозь него в слепой надежде найти Мери, которая, может быть, бредет где-то совсем рядом.
Вдруг в тумане появились какие-то две фигуры и тут же исчезли, будто растворились в нем.
Ему показалось, что он узнал одну из них. Он окликнул их. Но ответа не последовало. Он пошел было за ними, но тут же потерял их из вида.
Вдруг пронзительный крик ворвался в его наушники:
- Эсквиел! О, Эсквиел!
Он осмотрелся вокруг. Это был голос Уиллоу Ковекс. Может, Эсквиел ищет его? Может, флотилия потерпела поражение? Если это так, то почему эти двое не отозвались, когда он крикнул им?
- Эсквиел! Вернись! Это я, Уиллоу!
Но Роффрей хотел найти Мери, а Эсквиел совсем не интересовал его. Он пустился бежать, погружаясь временами в галлюцинаторный бред, продираясь сквозь молчаливо теснящиеся вокруг него призраки, которые будто хотели поглотить его, мчался сквозь какие-то лазурные туннели, возносился к розовато-лиловым вершинам. Местами гравитационное поле было столь слабым, что он даже не шел, а высоко подскакивал, а в местах с сильной гравитацией едва волочил свое тело.
Вот он ступил в зону низкой гравитации, подпрыгнул и тут же внезапно угодил в высокогравитационную область, да так, что из него чуть душу не вытрясло. Превозмогая боль, он с трудом переставлял ноги, которые едва удерживали неподъемно тяжелое тело.
Вдруг он услышал голос, откуда он шел - непонятно: то ли из наушников, то ли извне. Он сразу узнал этот голос. Сердце бешено рванулось в груди.
- Тепло, тепло, тепло… Где я? Здесь… но… Отпустите меня… Отпустите…
Это был голос Мери.
На мгновение он впал в состояние шока. Рот пересох, лицо окаменело. Тело сковал холод - он весь напрягся в надежде снова услышать этот голос.
- Мери, где ты?
Он чувствовал себя как в жутком сне, когда знаешь, что тебе грозит опасность, но у тебя нет сил бежать, скрыться от нее, и кажется, будто ноги приросли к земле, а время остановилось.
- Мери! - прохрипел он.
Не прошло и нескольких минут, как в ответ раздалось:
- Иди! Не останавливайся. Только не останавливайся!
Он не был уверен, что этот призыв адресован ему, но все же счел за лучшее повиноваться.
И он снова пустился в путь, шатаясь и падая. Потом ему стало казаться, будто планета вздыбилась над ним, а сам он, подобно Атланту, медленно оседает под ее непомерной тяжестью.
Из груди его вырвался страшный крик.
И тут до него снова донесся голос Уиллоу:
- Эсквиел! Эсквиел!
Что происходит? Все перепуталось. Он ничего не мог понять… Он чувствовал, что слабеет. Взглянув вверх, он заметил, что какие-то маленькие фигурки снуют по планете, которую он держит в руках. Потом он почувствовал, что начал расти, расти, расти…
Он снова не смог сдержать крика и услышал, как пустота многократно вторит раскатам его голоса.
В ушах бесконечно отдавался этот грохот, сердце бешено колотилось, казалось, оно вот-вот разорвет грудь. Он, задыхаясь, отчаянно карабкался по круто коробящейся поверхности планеты, чуть ли не ногтями цепляясь за нее.
Он чувствовал себя гигантом на этой крошечной планете - и вместе с тем ничтожной букашкой, барахтающейся то ли в вязкой жиже, то ли в вате.
И он засмеялся - бессмысленным и страшным смехом сумасшедшего.
Стоял и смеялся, как слабоумный… Но вдруг смех оборвался - он ухватил рвущиеся, ускользающие нити своего слабеющего разума, напрягся, натянул их. И вот он уже стоит на клочке твердой поверхности с низкой гравитацией, и все вокруг выглядит совершенно обыденно, если только это определение вообще применимо к Росу.
Он скользнул взглядом вокруг и внезапно увидел сквозь туман Мери - она стояла рядом. Он бросился к ней.
- Мери!
- Эсквиел!
Это была не Мери, это была Уиллоу Ковекс в скафандре, который принадлежал когда-то Мери. Он готов был сбить ее с ног, но на ее лице читалось такое горькое разочарование, что он был обезоружен. Он хотел пройти мимо, но передумал и вернулся к ней.
- Уиллоу, Мери где-то здесь, я знаю…
И вдруг ему открылась истина.
- Боже мой! Ну конечно же. Ведь время здесь так скручено и искривлено, что нам дано видеть то, что происходило когда-то в прошлом, так же, как и то, что случится в будущем!
В светящемся тумане показалась еще одна фигура. Это был Телфрин.
- Я не смог связаться с вами из корабля. Там какая-то женщина. Она…
- Это тебе померещилось, дружище. Ступай-ка снова на корабль!
- Пойдемте вместе. Ничего мне не померещилось. Она сама пришла на корабль!
- Давай веди нас назад, - сказал Роффрей.
Уиллоу стояла как вкопанная, даже пальнем не шевельнула. Кончилось тем, что они подняли ее, несмотря на то что она пыталась ускользнуть от них, и потащили. Правда, пройти надо было не более трех ярдов.
Женщина была одета в скафандр. Она лежала на полу в кабине. Роффрей склонился над ней, поднял экран, защищавший лицо.
- Мери, - сказал он нежно. - Мери. Слава тебе, Господи!
Она открыла большие глаза, взгляд был мягкий, прежде он так и светился умом. Какое-то мгновение в нем еще блистал интеллект, более того, в нем читалось некое высшее абсолютное универсальное всеведение. И вдруг взгляд погас, Мери скривила губы, силясь сказать что-то, но их свело судорогой, зубы оскалились, как у слабоумной, и она замерла, уставясь в пространство пустыми глазами.
Роффрей тяжело поднялся.
- Уиллоу, помогите снять с нее скафандр, - сказал он, устало махнув рукой, - Положим ее на койку.
Уиллоу смерила его ненавидящим взглядом:
- Я не нашла Эсквиела. Вы помешали мне.
- Да будь он здесь, он и видеть тебя не захотел бы, - сказал Телфрин. - Если ты сохнешь по нему, так надо было раньше думать. Теперь уже поздно. Ничего не попишешь, Уиллоу, ты навсегда потеряла его!
- Если мы встретимся, он вернется ко мне. Ведь он любил меня!
- Слушайте, лучше помогли бы мне, - раздраженно сказал Роффрей Телфрину.
Телфрин кивнул. И они стали снимать с Мери скафандр.
- Уиллоу, - сказал Роффрей, когда они закончили, - Эсквиела нет здесь, я хочу сказать, сейчас нет. Вы видели то, что происходило много лет назад. Ведь был еще и Ринарк, а Ринарк уже умер. Понимаете?
- Я видела его. Он слышал, как я звала его!
- Возможно. Не знаю. Но успокойтесь, Уиллоу. Мы вернемся во флотилию, если, конечно, повезет и если она вообще еще существует. Там вы увидите Эсквиела.