Ждать пришлось недолго. Фухе еще не успел докурить сигарету, как в дверях дворца возник весь прямо‑таки сияющий дородный бородатый мужчина в атласных одеждах, расшитых драгоценными камнями.
"Тьфу ты, вырядился, как попугай!" – подумал комиссар Фухе и сплюнул на чисто подметенные ступеньки.
* * *
Как оказалось, магараджа был весьма наслышан о делах великого комиссара и" счел для себя большой честью оказать гостеприимство столь знаменитому гостю". Комиссар тоже был отчасти наслышан о делах магараджи, но решил об этом пока не распространяться.
Гостю с дороги была немедленно предложена прохладная ванна с ароматной водой, затем – изысканный завтрак (или обед? – Фухе так и не понял), а после они с магараджей уселись на террасе, попивая из высоких бокалов охлажденный выдержанный кагор и заедая его рахат – лукумом.
– Я рад приветствовать вас в моем скромном жилище, – заговорил первым магараджа, – но я весьма удивлен тому, что сообщил мой слуга.
– И что же он вам сообщил?
– Он сказал, что знаменитый комиссар Фухе из Великой, но Нейтральной державы прибыл сюда торговать наркотиками!
"А он не так прост, этот магараджа, – подумал комиссар. – С ним надо будет держать ухо востро. Я‑то надеялся, он тут же попытается всучить мне партию героина или гашиша! Или у него и вправду нет наркотиков? Но, в любом случае, он может быть связан с этими… тугами."
– Разумеется, ваш слуга все напутал! – елейно улыбнулся Фухе, вспомнив, как умел улыбаться Джин. – Я по линии Интерпола расследую дело о торговле наркотиками. Что я и сообщил вашему слуге.
– О, харе Рама, все разъяснилось! – просиял магараджа. – Да, но почему тогда вы явились ко мне? – снова нахмурился Рахатлукум Кагор. – Конечно, я рад принять у себя такого гостя, но…
– Все очень просто, – попытался усыпить бдительность магараджи комиссар, – по нашим сведениям, где‑то в этом районе расположена тайная база торговцев наркотиками. Мне порекомендовали вас, как честного и влиятельного человека, у которого я мог бы остановиться и получить необходимое содействие в расследовании. (Комиссар сам дивился, как это у него выходит так складно врать.) Мне надо будет осмотреть окрестности, опросить людей – может быть, кто‑то что‑то знает…
– О, харе Кришна! – облегченно вздохнул магараджа. – Разумеется, я и все мои люди будем в полном вашем распоряжении. Я отнюдь не пуританин, но наркотики… Признаюсь, – магараджа перешел на шепот и наклонился к уху комиссара, – в молодости я и сам баловался этой отравой, но теперь – все! Завязал. В натуре! Раньше у меня во дворце и гашиш водился – так, немного, для себя – но сейчас я сжег всю эту гадость!
Кстати, если хотите, можете осмотреть дворец.
Последние слова магараджи несколько озадачили Фухе. Либо Рахатлукум вел весьма тонкую игру, либо и впрямь не имел отношения к торговле наркотиками. Но оставались еще туги и жертвоприношение Кали. В запасе у комиссара было всего два дня.
– Ну что вы! Разумеется, завтра я с удовольствием осмотрю ваш дворец – но только как прекрасный образец архитектуры и искусства древних мастеров. Помилуйте, какие наркотики? У вас во дворце?!
Оба рассмеялись и дружно допили вино.
– А теперь я, пожалуй, пойду посплю, – сообщил Фухе. – Устал с дороги. А делами займемся завтра.
– Как вам будет угодно. У нас, действительно, темнеет рано… Вот ваш слуга. Его зовут Мумак Сингх. Он говорит по – английски. Мумак Сингх покажет вам комнату. И вообще, если что понадобится – зовите его. Спокойной ночи, господин комиссар. И да поможет вам Шива в вашем благородном деле!
Фухе поблагодарил гостеприимного хозяина, пожелал ему спокойной ночи и отправился вслед за плечистым бритоголовым слугой по полутемным переходам дворца к своей комнате…
Когда слуга удалился, Фухе витиевато и многоэтажно выругался, вздохнул с облегчением и достал пачку" Синей птицы". "Нелегкое это дело – притворяться культурным человеком!" – подумал комиссар, закуривая и швыряя обгорелую спичку на пол.
* * *
…Прошло несколько часов. "Пора," – решил Фухе. За это время он убедился, что телефон в комнате не работает, зато в одной из стен имеется потайной глазок. Завесив глазок сорванной с окна занавеской, Фухе еще раз прислушался к безмолвию ночного дворца. Ничего подозрительного. Вооружившись пресс – папье и" Парабеллумом" с запасной обоймой и прихватив с собой карманный фонарик, комиссар тихо открыл окно и спустился в сад, благо его комната располагалась на первом этаже.
"А принцесса так и не появилась," – отметил Фухе, пробираясь к условленному месту.
Реджинальд ждал его возле беседки.
– Ну что, невесту свою видел? – поинтересовался комиссар.
– Видел.
– Все такая же полосатая? Ладно, шучу. Что она говорит?
– Ничего особенного за вррремя моего отсутствия не пррроисходило, – доложил тигр. – Только слуги вчеррра таскали какие‑то ящики.
– Куда? Во дворец?
– Нет, к опушке леса. Там есть забрррошенный хрррам.
– А вот это уже интересно. Пошли!
До храма оказалось не слишком далеко. Фухе мельком взглянул на старинные развалины и, включив фонарик, полез в темный провал входа. Узкий луч света выхватил из темноты кусок неровного каменного пола, затем какой‑то жутковатый порнографический барельеф на стене – и почти сразу уткнулся в аккуратный штабель деревянных ящиков, сложенных в углу.
Комиссар молча отодрал доску от верхнего ящика, запустил руку внутрь и понюхал то, что извлек оттуда.
– А вот и наркотики, – удовлетворенно заключил Фухе. – Гашиш.
– Да тут вся ваша стрррана обдолбится!
– Это точно! Но меня интересует еще кое‑что. Гашиш – это для Конга. Пусть хоть сам курит, хоть Интерполу сдает. А моя интуиция подсказывает… Слушай, Джин, ты ищейкой никогда не работал?
– Я, тигррр – ищейкой?! – возмутился Реджинальд. – Да за кого вы меня деррржите, комиссаррр?! И вообще, тут так воняет гашишем, что и собака ничего не учует!
– Ладно, придется самому, – пробормотал Фухе и начал методично простукивать пол каблуком своего бронированного ботинка.
Услышав наконец долгожданный звук, комиссар негромко хмыкнул и, сунув фонарик в зубы тигру, принялся осматривать заинтересовавшую его плиту.
– Ты можешь стоять смирно?! – озлился Фухе, когда тигр в очередной раз мотнул головой, и луч света ушел в сторону. – Сейчас я тебе самому такой фонарь поставлю – как прожектор светить будет!
– Комаррры, – пожаловался Реджинальд и уронил фонарик.
– Почему же они меня не кусают? – осведомился комиссар, подбирая с пола чудом уцелевший источник света.
– Потому что от вас" Синей птицей" несет. А здешние комаррры этого не любят.
Тут Фухе наконец нащупал то, что искал – умело замаскированное железное кольцо – и что есть силы потянул за него. Плита с негромким скрипом поддалась, и из открывшегося чернильного провала пахнуло холодом и плесенью.
– А вот и тайный храм поклонников богини Колли, – констатировал Фухе. – А все почему? Потому что интуиция!
* * *
Часа два комиссар и Реджинальд занимались перетаскиванием различных предметов из храма во дворец и обратно. Фухе успел как следует изучить подземный зал. Судя по покрытой засохшей кровью статуе богини Кали и горе черепов и костей в небольшой кладовке, тут с завидной регулярностью уже много лет приносились человеческие жертвы.
Фухе произвел в верхнем зале, где хранился гашиш, а также в нижнем, жертвенном, кое – какие мало заметные постороннему глазу манипуляции – и остался вполне доволен результатом. После чего он отпустил тигра, велев утром быть наготове, и с чувством честно выполненного долга отправился спать.
За завтраком комиссар пребывал в самом лучшем настроении, много пил, много ел, много шутил, а в под конец поинтересовался:
– Скажите, а где ваша очаровательная дочь Рабиндрагурия? В Дели мне говорили, что другой такой красавицы не сыскать во всей Индии! Почему бы вам не представить меня ей?
– К сожалению… моей дочери сейчас нездоровится, – ответил магараджа, чуть запнувшись. – Но, надеюсь, вы погостите у нас достаточно долго и сможете с ней познакомиться.
– Она больна? Что‑то серьезное? – проявил несвойственное ему участие Фухе.
– Да нет, ерунда, – излишне беззаботно махнул рукой Рахатлукум Кагор. – Так, застарелый сифилис… Ой, что это я, блин, говорю?! – спохватился магараджа. – Простите, господин комиссар, я еще не вполне проснулся и болтаю ракшасы знают что. У нее просто сибирская язва… Тьфу ты, опять на медицинском справочнике заклинило! Простудилась она, вот!
– В такую жару?
– Именно в такую жару легче всего простудиться, – заверил комиссара Рахатлукум. – Если не верите – могу показать вам медицинский справочник.
– Да что вы, я вам и так верю! – замахал руками комиссар. – С чего бы вам врать?! ("С чего бы этому жирному брехуну говорить правду?" – подумал он при этом.)
– Кстати, вчера вы обещали показать мне дворец, – вспомнил вдруг Фухе. – Сейчас я как раз не отказался бы воспользоваться вашим любезным предложением.
– О, разумеется, господин комиссар! – магараджа облегченно вздохнул. – Я сам покажу вам все наиболее интересное. Идемте.
И они отправились осматривать дворец.
Проходя мимо двери одной из комнат на втором этаже, Фухе неожиданно поскользнулся на гладком мраморном полу и со всего размаху впечатался плечом в закрытую дверь. Дверь затрещала, но не открылась, зато из комнаты раздался испуганный женский визг.
– Кто это там? – поинтересовался Фухе нарочито громко.
– Моя дочь Рабиндрагурия, – с перепугу сказал правду Рахатлукум.
– Зачем же вы заперли больную? – еще громче спросил комиссар.
– Ее нельзя беспокоить, у моей девочки постельный режим… – залепетал магараджа.
Тут в дверь изнутри забарабанили кулаками.
– Выпустите меня! – услышал Фухе крик Рбиндрагурии.
– Вы слышите? Ваша дочь хочет, чтобы ее выпустили. Думаю, стоит выполнить ее просьбу – тем более, что она уже все равно встала с постели.
– Не лезь не в свое дело, фараон! – зашипел Рахатлукум Кагор.
– Давно бы так, старый козел! – обрадовался Фухе. – Тут у тебя, кстати, еще и гашиш на полу рассыпан – так что теперь не отвертишься! – и комиссар шаркнул ногой по полу, подняв облачко коричневой пыли с характерным запахом.
– Мумак, Саид, Махмуд, Рамакришна, на помощь! – заорал магараджа, поняв, что разоблачен – но в следующую секунду прямо в его распахнутый рот ткнулся ствол" Магнума", а над головой зависло зловещее пресс – папье.
– Давай, кричи громче, дворцовая крыса, – посоветовал комиссар. – Ты как предпочитаешь – чтобы мозги вылетели у тебя из затылка – или вообще разлетелись во все стороны? Выбирай. А то я сделаю и то, и другое сразу.
– Ой, блин, только не это! – не на шутку испугался магараджа.
– Тогда для начала открой дверь и выпусти свою дочь. А потом отведешь меня к телефону, который работает, и я вызову вашу полицию, Интерпол и похоронную команду.
– А зачем – похоронную команду?
Рахатлукум явно что‑то заподозрил.
– Ну надо же будет кому‑то трупы убрать. А вот будет ли среди этих трупов твой – зависит только от тебя самого. Понял?
– Понял, – хмуро кивнул магараджа.
– Тогда для начала выпусти дочь.
Фухе вынул ствол" Магнума" изо рта Рахатлукума и приставил его к затылку магараджи.
– Не волнуйся, теперь твои мозги, в случае чего, вылетят через рот, – успокоил Рахатлукума комиссар.
Магараджа тут же успокоился и достал ключ.
– Извините, комиссар, у вас закурить не найдется? – послышалось позади.
– Найдется, – ответил Фухе и машинально полез в карман за сигаретами.
В следующий миг на голову Фухе обрушился страшный удар, и свет в глазах комиссара померк.
* * *
– …И до часу ночи чтобы этот легавый стал жмуриком, – это были первые слова, которые Фухе услышал, очнувшись.
– А что делать с вашей дочерью? – поинтересовался другой голос, который, как понял комиссар, принадлежал Мумак Сингху.
"Замумачу!" – со злостью подумал Фухе, ощупывая здоровенную шишку на затылке.
– Облом, в натуре, но придется ее тоже кончить, – узнал комиссар голос магараджи. – Слишком много знает.
– Я понял, господин.
– Ништяк, что усек. В час клиенты подваливают. Все должно быть чики – чики.
– Яволь! – ответил Мумак Сингх почему‑то по – немецки.
По коридору затопали удаляющиеся шаги, и все смолкло.
Фухе с трудом сел и огляделся по сторонам. Он находился в крохотной сырой камере без окон; под потолком горела в полнакала засиженная мухами лампочка без абажура. Дверь была окована толстыми листами железа и, как тут же убедился комиссар, заперта.
"Ну почему они никогда не забывают запереть дверь?" – с тоской подумал Фухе. Он исследовал содержимое своих карманов и убедился, что и пресс – папье, и" Магнум" бесследно исчезли. На сигареты и спички бандиты, правда, не позарились, и Фухе немедленно закурил. Тут комиссар догадался посмотреть на уцелевшие часы. Было около половины одиннадцатого вечера. Времени оставалось совсем мало.
Не успел Фухе докурить сигарету, как в коридоре снова послышались шаги, и в двери открылось зарешеченное окошко.
– Ну что, господин комиссар, очнулись? – расплывшееся в довольной ухмылке лицо Мумак Сингха едва умещалось в окошке.
– Это ты меня приложил? – поинтересовался в ответ Фухе.
– Разумеется! – ухмылка Мумак Сингх сделалась еще шире. Фухе очень надеялся, что физиономия индуса сейчас треснет, но этого, увы, не произошло.
– Неплохо, – оценил комиссар. – Но слабовато. После моих ударов обычно не выживают. И ты не выживешь.
Мумак Сингх весь затрясся от смеха, но тут же взвыл, схватившись за левый глаз, в который угодил метко пущенный комиссаром окурок" Синей птицы".
– Первый раз сижу в вашей тюрьме, – сообщил Фухе. – Но должен отметить: окошки в дверях у вас хреновые. Решетка слишком редкая. Ты сам только что убедился.
– Спасибо, что подсказали, – ехидно ответил Мумак Сингх, обнаруживший, что глаз его, как ни странно, цел. – Только вам это уже без разницы. Сегодня у Кали будет в два раза больше пищи, чем обычно.
Фухе невольно вздрогнул, но постарался не показать, насколько его заинтересовали слова Мумака.
– Ага, дрожишь! – по – своему истолковал тюремщик реакцию комиссара. – Ты будешь дрожать еще не так, когда тебя введут в зал Посвященных. Магараджа, этот жалкий драг – дилер, приказал просто убить тебя и его дочь – но мы поступим лучше. Сегодня – ночь Кали. Наша богиня вновь вкусит жертвенной крови – и благодать снизойдет на верных сыновей и дочерей Кали!
Но сначала ты у меня съешь этот" бычок".
Мумак Сингх подобрал с пола угодивший ему в глаз окурок и начал звенеть ключами в поисках нужного. Но тут, видимо, какая‑то мысль пришла в голову тюремщику, и он на мгновение застыл.
– Что, испугался? – подзадорил его Фухе.
– А пусть даже и испугался, – неожиданно легко согласился Мумак Сингх. – Я понял, чего ты хотел! Чтобы я разозлился и открыл дверь – вот тут‑то ты бы на меня и бросился. Да, у тебя был шанс. Но теперь его нет! Я не клюну на эту удочку! Все равно ты скоро отправишься на встречу с Кали.
Тут Мумак Сингха неожиданно заинтересовал окурок Фухе, который он все еще брезгливо держал двумя пальцами. Тюремщик осторожно поднес окурок к мясистому носу, шумно втянул ноздрями воздух…
– Э – э-э, да вы еще и наркоман, комиссар! – снова расплылся в улыбке служитель Кали. – Попросту говоря, торчок! Вот уж от кого – от кого, а от вас не ожидал. О, да у вас еще есть! – Фухе как раз извлек из кармана пачку" Синей птицы".
– А может, и мне дадите сигаретку? – вдруг перешел на заискивающепросительный тон Мумак Сингх. – А я тогда вас совсем не больно зарежу!
– А может, выпустишь? – без особой надежды осведомился Фухе.
– Ну что вы, комиссар, как можно?! Всего за одну сигаретку с гашишем… Нет, не пойдет!
– Ладно, на, травись, – сдался Фухе, передавая через решетку Мумаку сигарету. – Только чтоб не больно резал!
– Да что вы, комиссар, – заулыбался Мумак, закуривая. – Вы даже не заметите ничего! Раз – и перед вами уже Кали.
– Ладно, там видно будет, – мрачно пробормотал комиссар, прикуривая в свою очередь.
– Правильно, правильно, покурите, комиссар, да побольше, – захихикал Мумак Сингх. – Тогда вообще ничего не почувствуете! Ну ладно, пора мне, а то главная жрица ждать не любит. До скорого, комиссар! – и по коридору забухали удаляющиеся шаги.
Фухе остался один. Докурив одну сигарету, он, немного поразмыслив, последовал совету тюремщика и достал следующую.