– Ну, пятьсот, – согласился Вурч. – Пусть не все пускаются в путешествие, пусть половина. Я полагаю, что им… – он скрипнул зубами, – не хватает пищи у себя на родине, поэтому гусеницы и плывут к нам. У нас тоже происходит нечто подобное: если земля не может прокормить двоих, один отправляется искать лучшей доли. Я не понимаю, почему у гусениц должно быть иначе.
– Верно, верно, – зашумели солдаты.
– Вот, – продолжил вдохновлённый Вурч. – Так что же мы будем за бойцы, если по двадцать гусениц не уничтожим?
Воины одобрительно закричали и затрясли копьями.
Виш задумался. Двадцать гусениц… За один день – тяжеловато, если не невозможно. За двадцать дней… Неужели им придётся пробыть там двадцать дней? А пусть и больше! Зато больше никогда – никогда в жизни! – гусеницы не нападут на их землю… Виш почувствовал, как у него от восторга холодеет внутри.
Но, хорошенько поразмыслив, Вурч решил отправить двадцать лодок. Выручили змеиные шкуры. И частично помогли местные жители. Их лодки хоть и не делались большими и прочными, но могли послужить хорошим подспорьем в предстоящей кампании – после небольших переделок и усиления. Всё же деревенские лодки предназначались для прибрежного плавания и ловли рыбы. Никто и никогда не плавал в них через море.
Когда клеили бурдюки, Гач ворчал, рассматривая содранную с гусеницы оболочку:
– Надо поаккуратнее колоть! Поиздырявили всю шкуру! Заплатка на заплатке будет!
– А ты отложи эту в сторону, – посоветовал Чер. – Пустим её на заплатки. Клей ту, где меньше дырок.
– И то верно! – согласился Гач. И тут же опечалился: – Стар я стал! До такой простой вещи не додумался!
– Ничего, – утешил его Чер. – Иные и молодые, а ничего не соображают.
И кивнул на Буза, который, сопя, намазывал шкуру клеем со стороны оставшихся щетинок, в то время как все знали, что это правильнее делать с внутренней стороны, вывернув шкуру наизнанку.
– В ваше время, поди, не делали таких лодок? – участливо спросил Виш Гача.
– Не делали, – кивнул Гач. – Мы никогда не думали о том, чтобы плавать по морю. Так, бродили по колено в воде, реже по пояс. Били рыбу острогами, ловили всякую мелкую живность. Как сейчас деревенские жители.
– С лодок рыбачить опасно, – подхватил Бач. – Не всякий на это отважится.
– Вот ведь удивительно, – сказал Чер. – Каждый знает, что не утонет, а в воду лезть боится.
– Холодно, – поёжился кто-то.
– То-то, – согласился Чер. – А пуще то, что в воде тяжелее двигаться. Вяжет движения.
Готовые бурдюки связывали между собой смотанной с коконов паутиной.
– Смотрите, не протрите бурдюки вёслами! – предупредил Вурч.
– Знаем! – усмехнулся Чер. – Помнится, при переходе из Аста в Шигр возчики плохо укрепили бурдюки, и они тёрлись друг о друга. Сколько мы тогда селитры потеряли! Но тут бурдюки будут в воде, а это меняет дело. Вода смягчает трение.
Один плот соорудили из опорожнённых коконов-куколок, привязав их вместо бурдюков к ящеричным костям.
– Как они будут держаться на воде? – озабоченно произнёс Вурч. – Никто и никогда не делал подобных.
– Что с ними станется? – пожал плечами Берз. – Три дырки в каждой куколке мы заткнули. А больше вроде и не было. Мы замачивали их в море, – пояснил он. – Если бы дырки нашлись, вода наверняка налилась бы.
– Не раскиснут в воде?
– Под дождями не раскисли – в море не должны.
Кто-то спросил Вурча, как поступить с осоками.
– В экспедицию осок не возьмём, – распорядился Вурч.
– Почему? – удивился Виш.
– Они очень бурно реагируют на гусениц. А если нам понадобится скрытное передвижение?
– Что же их – нести в плетёнках? – поддержал командира Чер. – Или в клетках из лягушачьих костей? Они пригодятся здесь больше. Особенно теперь, когда мы уезжаем.
– И пока не прибыло пополнение, – кивнул Вурч.
Для дальнего плавания Вурч отбирал одних добровольцев. В таковых недостатка не было, хотя не все горели желанием посетить неведомые земли, залезть в самое логово гусениц.
Гач попросился поехать.
– Может, останешься? – серьёзно спросил Вурч Гача. – Дорога неведомая… Может быть очень тяжело.
– Я поеду! – твёрдо сказал Гач. – Пусть это будет последнее путешествие в жизни. Я многое повидал, но, наверное, не всё…
Гач был уже очень стар – у него пожелтела голова.
– Скоро листопад, – грустно кивал он, когда ему указывали на это.
– Ничего, – успокаивал его Чер. – Некоторые Неподвижные Собратья каждый год листву теряют – и ничего!
Наступил день отплытия.
Отплывали на рассвете. Зеркальная гладь воды едва дышала, чуть приподнимаясь и опускаясь, шевеля мелкие песчинки по кромке воды.
Распугивая мальков, воины опустили лодки на воду и заняли в каждой заранее определённые места.
В лодки грузились с шутками и прибаутками. Блестела связывающая бурдюки паутина, лодки колыхались у берега.
– Эй, Вурч, гляди, не продырявь лодку своим сучком! – выкрикнул Чер, и Вурч слегка усмехнулся:
– Шутки шутками, но пики обмотайте шкурами, чтобы не пропороли случайно борта!
– Сколько возьмём провизии? – обратился к Вурчу Люц.
– Тебе бы одно: пожрать! – поддразнил его Чер.
Но Вурч выглядел серьёзно:
– Ничего не брать, кроме копчёного мяса! Оно самое сытное. Не стоит перегружать лодки. Погода неплохая, солнце нам помогает. Кое-что, надеюсь, удастся перехватить по пути: в море полно рыбы. Ну а на том берегу недостатка в провизии у нас не будет, я уверен! Чего-чего, а гусениц там много!
Солдаты заулыбались, кое-кто засмеялся, но напряжённо. Съесть-то гусеницу хорошо, но ведь её сначала убить надо.
– А если те края столь же пустынны, как наши? – вмешался Буз. – Гусеницы почему-то покидают их. Почему? Не потому ли, что им становится нечего есть?
– Не знаю, – помолчав, признался Вурч. И повторил: – Я не знаю, почему гусеницы плывут к нам. Но та земля значительно благодатнее нашей!
Среди солдат прокатился гул недоумения.
– Да! Смотрите, – Вурч с трудом поднял лист-плотик. – Если у той земли хватает сил, чтобы вырастить таких Неподвижных Собратьев, то…
Солдаты одобрительно зашумели.
– А гусеницы… – продолжил Вурч. – Кто знает, отчего они плывут к нам?
– От того берега! – выпалил Чер.
Вурч усмехнулся:
– Точно! А мы поплывём к нему. И да поможет нам святой Ив!
И быстро забрался в лодку.
– Оттолкните! – приказал Вурч оставшимся. Те отвели лодки по грудь и вернулись на берег.
Гребцы приготовились: взяли на изготовку вёсла из лягушачьих лопаток.
– Вперёд! – дрогнувшим голосом скомандовал Вурч.
Вёсла погрузились в воду. Гребок, ещё гребок – и лодки медленно двинулись в открытое море.
Каждый отплывающий взял с собой несколько горстей почвы. Хотя почти все были не из этих мест, но в минуты больших перемен каждый чувствовал, что за ним стоит вся Земля.
Почву насыпали на дно лодок – для устойчивости. Гребцы полностью погрузили в неё ногокорни. Питаться от неё, может быть, и не удавалось, однако земля придавала совсем другую силу.
Остающийся гарнизон выстроился у кромки прибоя. Солдаты в большинстве молчали. Многие из оставшихся хотели бы поехать, повидать неведомые земли. Но малая вместимость лодок, да необходимость иметь значительный запас оружия не позволяли этого. И… должен же кто-то уничтожать прорвавшихся гусениц, пока не удалось истребить их в собственном логове.
– Ветер попутный! – радовался Люц.
– Он в это время года всегда попутный, – успокоил его Чер.
– А обратно как? – забеспокоился Люц.
– Ты сначала туда доплыви! – насмешливо оборвал его Чер.
– А всё же? – спросил Виш.
– Потом ветер переменится. Вспомни, едва приближаются холодные дни, ветер начинает дуть оттуда. И он тёплый! Вот почему Вурч утверждает, что та земля благодатнее нашей. Если бы оттуда не дул тёплый ветер, мы совсем застывали бы здесь.
– Вот как… – протянул Виш. – Лишь бы ветер не поменял направление раньше срока.
– Не поменяет…
– Не слишком ли мы перегрузили лодки? – озабоченно спросил Берз, оглядывая глубоко сидящие плавательные средства.
– Ничего, – кивнул Вурч, – легче грести, ближе к воде. Навались!
Море выглядело идеально спокойным – лишь лёгкая рябь от попутного ветра волновала его поверхность.
Оглянувшись – гребцы сидели по ходу движения, лицом к носу лодки – Виш увидел, что берег остался далеко позади. Тонкая жёлтая полоска песка у кромки прибоя сменялась каменистыми склонами холмов, за которыми далеко-далеко на горизонте вздымались заснеженные вершины скалистых гор.
По склону от пляжа двигались воины.
"В кантину торопятся, – подумал Виш. – На завтрак. Удастся ли увидеть их снова?" И у него почему-то сжалось сердце.
– Пока мы видим горы – плыть легко, – заметил Вурч. – С курса не собьёмся. А потом, будем надеяться, покажется противоположный берег.
– Надежнее всего определять направление по ветру, – заявил Чер и окунул ветверуку в воду. Затем поднял её и авторитетно заявил: – Вон оттуда дует! И оборачиваться не надо.
– А если ветер переменится? – улыбнулся Вурч.
– Тогда будем оборачиваться, – спокойно произнёс Чер.
Солдаты налегли на вёсла. Лодки скользили по воде, словно гладкие камушки, пущенные умелой ветверукой.
– Споём, что ли? – предложил Чер, и тут же затянул старинную строевую песню, пригодную для пения лишь в длительных походах, когда поётся сквозь сон, а ногокорни передвигаются еле-еле. Но она удивительно хорошо ложилась на ритм гребли.
Гребцы начали подпевать. На соседних лодках подхватили. И некоторое время флотилия плыла согласованно, словно единое целое. Ни одна лодка не вырывалась вперёд и не отставала.
Потом левый фланг начал ускоряться. Вурч несколько раз неодобрительно поглядывал на них, не решаясь окликнуть – в общем, особой необходимости в этом не было, лодки держались достаточно близко. Но оттуда сами окликнули:
– Командир, гусеницы! – послышался тревожный возглас.
– Где? – Вурч стремительно повернулся.
Поодаль проплывали зелёные плотики – плывущие встречным курсом листы с восседающими на них гусеницами. Вурч скрипнул зубами.
– Надо перехватить их! – заволновался Берз. – И уничтожить.
– Ничего не получится, – покачал головой Вурч. – Сражение на воде… ты представляешь, что это? Тем более на надувных лодках? Никто и никогда не делал такого!
– Никто и никогда не плавал на тот берег моря! – возразил Берз, – А мы плывём!
– Будем надеяться, что их перехватят оставшиеся товарищи и сторожевые дружины в других гарнизонах, – твёрдо произнёс Вурч.
– Хотя бы обстреляем из луков! Все меньше гадов доплывёт до родной земли! – взмолился Берз.
Но Вурч был неумолим:
– Стрелы пригодятся на том берегу. Кто знает, как пойдёт кампания? Может, одна стрела спасёт кому-нибудь жизнь.
– Понятно… – пробормотал, остывая, Берз.
– Непонятно другое, – Вурч поднял голову. – Почему листья плывут навстречу, если ветер дует в спину?
– Течение? – предположил Берз.
– Возможно, возможно, – пробормотал Вурч. – Гусеницы сидят на низких плотиках, ветер на них слабо влияет. Наши лодки выше и легче. Был бы встречный ветер – мы бы не выгребли.
Некоторые листья плыли без гусениц.
– Смотрите! – обрадовано произнёс Берз. – Они свалились в воду по пути!
– А может, изначально поплыли самостоятельно, – задумчиво заметил Вурч и добавил так же задумчиво: – Разумны ли гусеницы?
– Приплывём – узнаем, – легкомысленно заметил Чер.
– Они не пользуются никакими орудиями… – прошептал Виш.
Вурч услышал:
– Вот и я думаю то же самое.
Море продолжало едва заметно покачивать лодки.
Виш вслушивался в разговоры.
Ветер усилился и ощутимо давил на спину – Виш сидел последним в лодке.
Вишу захотелось подняться во весь рост, раскинуть ветверуки, встопорщить листьеволосы – и помочь лодке двигаться быстрее. А если бы двое-трое люрасов сделали то же самое? Ого! Лодка полетела бы быстрее мухи!
"А что, если взять весло, – подумал Виш, – поставить вертикально… Но лопасть придётся сделать побольше, хотя бы размером с меня. Или растянуть на весле широкую шкуру… Между двух вёсел! Но как закрепить их на лодке, чтобы не держать в руках?"
Он попытался поделиться догадками с Чером, вполголоса, чтобы никто не услышал, но тот не стал слушать.
– Половим рыбки? – предложил Чер. На него всякие "заумные" разговоры, как он выражался, навевали тоску. Он любил действие!
И, не откладывая решение надолго, незамедлительно опустил ногокорни в воду, но, не успев распустить, тут же вытащил.
– Холодная! – признался он. – И невкусная. Хотя… – он задумался, – какой-то особо тонкий оттенок вкуса в ней наблюдается.
Он попробовал снова опустить ногокорни в воду, но долго вытерпеть не смог.
– Если что-то и клюнет – не почувствуешь, – поморщился он. – Очень холодно!
Немало желающих от нечего делать решили повторить подвиг Чера, но с тем же результатом.
– Корешки застывают, – поёжился Карт, – ничего не чувствую.
Люц, упрямо решивший пересидеть всех, вытащил какую-то мелкую блошку, но и та, похоже, попалась чисто случайно.
– Запуталась в ногокорнях, желая погреться! – прокомментировал событие Чер, раздосадованный, что не ему случилось отличиться в задумке. А мысль была хорошая.
– Придётся поститься! – резюмировал Карт.
– Солнышко хорошее, питайтесь! – усмехнулся Вурч.
Но им повезло: когда солнце начало склоняться к закату, прямо перед лодками выскочила из моря стая рыбёшек с длинными расправленными плавниками. Пролетев немного по воздуху, они попадали в море. Но не все: часть рыб очутились в лодках.
– Как раз на ужин! – обрадовался Люц.
Все разобрали по рыбёшке, лишние передали на соседние лодки, кому не так посчастливилось.
Далеко-далеко, у самого горизонта, вылетела из воды и шумно плюхнулась в воду здоровенная рыбина. Все опешили.
– Так далеко, а так громко, – нарушил всеобщее молчание Чер.
– Этакая сама кем хочешь пообедает, – заметил Берз.
– Пожалуй, она и лодку на дно утянет, – с опаской сказал Люц. – Если подплывёт поближе.
– Отгоним, – отмахнулся Пом. – Выстрелим в неё – она и уплывёт.
Люрасы гребли весь день, а долгожданная земля не показывалась.
– Что будем делать, командир? – с тревогой спросил Берз, поглядывая на покрасневшее и распухшее светило, вознамерившееся нырнуть за кромку горизонта.
"Куда же оно опускается? – испуганно подумал Виш. Он вспомнил известный с детства рассказ о том, как Солнце каждый вечер опускалось в землю, чтобы за ночь пополнить силы в тёплой рыхлой почве. Ведь Солнце тоже когда-то было люрасом! – Или оно прячется в другую землю, за морем?"
– Связать лодки друг с другом! – приказал Вурч. – Носом к корме! Чтобы не потеряться в темноте. И… продолжать потихоньку грести, стараясь выдерживать прежнее направление.
– Если ветер не изменился, мы плывём правильно, – Чер отставил шутки и смотрел совершенно серьёзно.
– Спать по очереди, – продолжал Вурч. – Надеюсь…
Он замолчал. Берз выжидающе смотрел на него.
– Надеюсь, утром сможем определиться по солнцу, куда плыть.
Лодки связали. Чтобы хоть как-то отдохнуть, решили грести по двое, а свободным от смены – спать. Первыми вызвались грести Карт и Люц.
Виш прислонился к туго надутому бурдюку. Вода мягко покачивала лодочку. Карт и Люц неспешно гребли, держа курс на загоревшуюся впереди звёздочку.
– Взойдут луны – легче будет, – пробормотал Вурч, не то спросонок, не то чтобы успокоить гребцов.
Или это уже приснилось Вишу?
Проснулся он от того, что его крепко встряхнул Чер.
– Виш! – прошипел он. – Наша очередь грести!
Позёвывая, Виш опустил лопатку весла в воду. И обмер: сиреневое сияние струилось у борта.
– Давай, греби, чего застыл! – услышал он рассерженный шепот Чера.
– Ты погляди, красота какая!
– А-а, – сморщился Чер, – козявки барахтаются. Может, съедобные?
Он попытался зачерпнуть ладонью частичку света, но у него ничего не вышло: сиреневое сияние в ладони не задерживалось.
– Ладно, поехали, – Чер оставил бесплодные попытки. – Правь на среднюю луну!
Виш погрузил весло в воду.
На восходе засветилась алая полоска.
– Принять влево! – озабоченно скомандовал Вурч и пояснил: – Отклонились за ночь.
Перекусили копчёной гусеницей.
– Развязать лодки! – раздалась новая команда.
– А может, пусть плывут связанные? – предложил Берз. – Вдруг за день не успеем доплыть?
– Нет, – покачал головой Вурч, – связанные плывут медленнее, они мешают друг другу.
Солнце покатилось по небу, наполняя волны глубокой синью. Мелкие рыбешки выпрыгивали из воды и тут же плюхались обратно.
– А ловиться не хотят! – проворчал Чер, провожая их долгим взглядом.
– Что, есть захотелось? – ехидно спросил Люц. Чер промолчал.
Неожиданно слева надвинулась полоса тумана. Диск солнца сначала проглядывал неясным пятном в вышине, а потом и вовсе исчез.
– Все ко мне! – закричал Вурч.
Но и ему, и всем сидящим в лодке, пришлось довольно долго кричать и стучать каменными топорами, пока лодки сплылись вместе и вновь связались прочными ремнями.
– Придётся пережидать, – покачал головой Вурч.
– Вон солнце! – ветверука Чера поднялась в зенит, где едва-едва угадывался слабосветящийся диск. – Мы плыли оттуда, – он махнул за спину. – Чего стоять, чего ждать? Надо двигаться вперёд, пусть и чуть медленнее.
Посомневавшись, Вурч согласился с Чером.
Туман рассеялся перед закатом. Чер оказался прав, но курс пришлось снова выправлять.
– Зато лодки перевязывать не пришлось! – заметил Чер, укладываясь спать.
– Сколько ещё ночевать придётся? – произнёс Виш, ни к кому не обращаясь.
– Главное – не сбиться с курса, – откликнулся Берз.
– Да, плыть оказалось дальше, чем я предполагал, – признался Вурч.
– Ничего, доплывём, – успокоил всех Чер. – Солнышко нас не подведёт.
И добавил вполголоса, что услышал только Виш:
– Лишь бы это было последней ошибкой.
Этой ночью сиреневое сияние в море не горело, поэтому дежурство прошло скучно.
Наутро солнце вновь встретило их розовой улыбкой, и Вурч снова выправил курс.
– А гусениц на плотиках что-то не видно! – провозгласил Чер, озирая ровную гладь моря.
– Ну и хорошо, – буркнул не выспавшийся Виш, – спокойнее плыть будет.
– А вода тёплая стала! – радостно сообщил Берз, зачерпывая ладонью и умываясь.
– По такому поводу можно и порыбачить! – подмигнул Чер и мигом перебросил ногокорни через борт.
– Удочку надо было взять, – вспомнил Виш. – Как у Дурма.
– Удачку? – перепросил Чер. – Да, удачка бы не помешала. Рыбаки всегда на удачку надеялись.
Но удача и на этот раз обошла Чера стороной. Зато Люцу повезло: по примеру Чера он тоже забросил ногокорни в воду, зажав щепоть земли со дна лодки, и, привлечённая необычной мутью, в них запуталась довольно крупная рыба.