– Вкусный ты очень! – задетый за самолюбие, произнёс Чер. – И сам поесть любишь, и тебя любят есть!
– Не сердись! – примирительно сказал Люц, стукнув рыбу каменным ножом по голове, чтобы перестала трепыхаться. – Я отрежу тебе хвостик!
– Хвостик отрежь своей бабушке! – выпалил Чер, которому явно не нашлось что сказать. – Я терпеть не могу сырую рыбу! Может, поэтому она не ловится.
– Не ловится она не поэтому, – покачал головой Берз, – а потому, что ты очень ядовитый.
Общий хохот был ему ответом. Наконец-то высмеяли самого главного насмешника!
Но Чер и тут сумел отшутиться:
– Будь я ядовитым – меня бы гусеницы боялись.
Он хотел произнести ещё что-то, но замер и протянул ветверуку вперёд. Все обратили взоры туда.
На горизонте показалась тёмная полоска.
– Земля… – прошептал Виш дрогнувшим голосом. Он уже какое время выглядывал вперёд. Ему хотелось первому увидеть неведомую почву. Для того он и пересел на нос лодки – чтобы удобнее наблюдать. Но перепалка отвлекла его, и слава первооткрывателя досталась Черу…
– Земля! Земля! – закричали все, вскакивая с мест. Лодка угрожающе закачалась.
– Сесть! – жёстким голосом потребовал Вурч.
Лодки и плоты подплывали всё ближе к берегу, и вскоре стало видно, что прямо из воды вырастают громадные Неподвижные Собратья, стоящие сплошной стеной и едва ли не переплетённые между собой – как будто они стояли, взявшись за руки.
– Это мангры… – прошептал Гач. – Древние сказания говорят о них.
– Приветствую вас, собратья! – дрогнувшим голосом произнёс Вурч, выпрямляясь во весь рост. Ему пришлось выпустить ногокорни и распластать для устойчивости по днищу: лодка покачивалась.
Гребцы молча смотрели на нависающих над лодками гигантов.
– Мангры, – прошептал Чер, – Слышал я о них, но думал, что это сказки…
– Легенды, – поправил его Карт.
– Ты знаешь? – спросил Виш. – Расскажи!
– Слушайте, – просто сказал Карт.
Когда-то, очень давно, мангры были люрасами. Но большими-пребольшими, великанами. Их деревня стояла на самом берегу моря. Мангры заходили в воду, ловили рыбу, собирали питательный ил, охотились на гусениц… А потом море поссорилось с ними: оно обиделось, что великаны мангры его топчут. И принялось наступать на деревню, стремясь разрушить дома и затопить селитряные шахты. Мангры бросились спасать родную землю, они укрепляли берега камнями, но тщетно: море разбивало камни и уносило с собой. Камни были неразумные и не могли сознательно сопротивляться морю. И тогда мангры решили скрепить берег ногокорнями. Они встали на берегу океана, крепко-крепко взяли друг друга за ветверуки и глубоко-глубоко погрузили ногокорни в землю.
Море взбесилось. Оно яростно гнало на берег волну за волной, но мангры всё глубже и глубже запускали ногокорни в землю. Они держали землю, а земля держала их.
И море отступило. Оно успокоилось. Но ногокорни мангров так глубоко проникли в почву, что мангры не смогли их вытащить и навсегда остались неподвижными.
С тех пор они так и стоят на берегу, в воде, и продолжают скреплять собой землю. Потому что море время от времени набрасывается на них… Но ничего не может сделать.
– Красивая легенда, – произнёс Чер.
– Какая легенда! – возмутился Карт. – Это на самом деле было! Посмотри: вот море, а вот мангры, – и Карт указал на высящихся на берегу великанов.
– Они стали обычными деревьями, – прошептал Виш, – чтобы спасти Землю…
Виш смотрел на поднимающихся из воды великанов-мангров, и ему вспоминался сон, в котором великан-люрас баламутил море, не позволяя гусеницам пуститься в плавание. Вот они, великаны! Но ни один из них не баламутит воду, все стоят неподвижно. Как будто им дела нет до своих суетливых двигающихся собратьев, страдающих от гусениц. Конечно, мангры занимаются важным делом: держат землю, спасают её от моря. Но хоть один мог бы, пусть самым маленьким корешком… или нижней ветвью, поволновать море, хотя бы время от времени? Хотя бы тогда, когда рядом с ним появляются плотики с гусеницами?
Лодки подплывали к сплошной стене мангрового леса.
– Какие они большие! – задыхаясь, проговорил Люц. Неизвестно, чего больше содержалось в его словах: восторга, зависти или разочарования. – У нас больших неподвижных нет. Я никогда таких не видел…
– Ну и что? – угрюмо спросил Талн. – Они большие, мы маленькие. А гусеницы одинаково едят и нас, и их.
– Гусениц не видно, – заметил Вурч. – И не похоже, чтобы они жили где-то поблизости: листва мангров не объедена.
– Лодки могло отнести в сторону ветром, – предположил Берз. – Мы же не знаем место, откуда отплывают гусеницы. А плыли мы не по прямой… Да и они наверняка тоже.
– Не будут же гусеницы торчать на побережье, поджидая нас, – добавил Карт.
– Нет, тут что-то другое, – задумался Вурч.
– А может, гусеницы спрятались? – предположил Люц.
– Может быть, может быть, – пробормотал Вурч, внимательно оглядывая ветви мангров. Узловатые, они смотрелись мощно и надёжно. Столь же мощно выглядели и тёмные листья. Но… листья были значительно меньше и совсем не походили на плотики, на которых приплывали гусеницы.
Отыскать проход в непроглядной стене мангровых зарослей, через который могли бы проплыть лодки, оказалось весьма непросто. Лодкам пришлось долго продвигаться вдоль берега, выискивая местечко, куда можно причалить. А мангровые заросли всё не кончались.
"Может, они окружают всю сушу? – подумал Виш. – Если уж спасают её от моря…"
– Странно, – произнёс Вурч, – Тут нет ни гусениц, ни больших листов, на которых они приплывают.
– Нас могло отнести в сторону, – снова предположил Берз. – Или гусениц относит, пока плывут.
– Проплывём ещё немного, – предложил Вурч – Наверное, мы изначально взяли не тот курс. Надо бы двинуться вправо.
– А может, разделимся? Половина поплывёт влево, а остальные вернутся вправо. А потом встретимся, – Берзу явно хотелось действовать самостоятельно.
– Нет! – решительно сказал Вурч. – Не надо разделяться. Гусеницы легко справятся с нами, если мы будем действовать разрозненными группами. Не забывайте, здесь их родина.
Скрепя сердце, Берз согласился.
Лодки продолжали скользить по ровной, лишь слегка поднимающейся и опускающейся воде. Ветра не чувствовалось.
– Земля! – донесся выкрик с передней лодки. – Мы нашли место, где можно выйти на берег!
– Гусениц нет? – тревожно крикнул Вурч.
– Не видно, – помедлив, отозвались с лодки.
– Высаживаемся, – кивнул Вурч.
Лодки заскребли бурдюками о дно.
С лёгким трепетом люрасы ступили на незнакомую землю.
Кое-кто с опаской распустил ногокорни и погрузил в песок – попробовать, какова на вкус новая почва? Некоторые, морщась от соли, тут же вытаскивали корни обратно.
– Ничего особенного, – скривился Чер. – Точно такой же песчаный пляж, как и у нас. Может, мы дали круг в тумане и вернулись домой?
– А мангры? – возразил Вурч.
– Да ну, я пошутил! – отмахнулся Чер.
– О, смотрите, дело серьёзное, если Чер признался, что пошутил! – усмехнулся Вурч.
Выше песчаной полосы землю сплошь покрывала густая зелёная поросль, доходящая люрасам почти до щиколоток.
– Как же тут ходить? – изумился Берз, озираясь вокруг и не решаясь сделать шаг вперёд. Остальные молча последовали его примеру, остановившись на границе с зеленью. – Тут же кругом маленькие Неподвижные Собратья!
Вурч почесал затылок:
– Мда-а, – протянул он. – Значит, придётся идти прямо по ним, если не удастся разыскать чистый проход. Мы должны обнаружить гусениц.
– А почему гусеницы их не съели? – спросил Виш.
– Они слишком малы для гусеницыных челюстей.
– А почему гусеницы не съели мангров? – вмешался Люц. Вопросы еды его интересовали всегда. Об этом догадывался всякий, едва взглянув на пухлое тело. Однако во всём гарнизоне не находилось лучника искуснее Люца. Да и в рубке мечом он мало кому уступал.
– А мангры слишком большие, – не слишком уверенно пояснил Вурч.
– Эти большие, те – маленькие, – пробурчал Люц. – Зато мы самые что ни на есть средненькие, а значит, гусеницам в самый раз!
– Мы ещё разберёмся, кто кому куда, – проворчал Гач и обратился к Вурчу: – Командир, лодки надо вытащить на песок. А то не на чем будет плыть обратно!
– Да, – кивнул Вурч. – И оставить охрану. Кто знает, что тут может произойти?
– Чур, я не остаюсь! – улыбнулся Гач. – За подсказку.
– Ладно… Карт, Крап, Пом, Фенх, Мят – остаться! – зычно выкрикнул Вурч. – Остальным – разобрать вооружение и построиться!
Лодки разгружали с теми же шутками и прибаутками, что и при погрузке. Как будто шутки укладывали вперемешку с мечами и пиками.
Каждый взял по два меча и по три пики. Остальное вооружение оставили в лодках.
– Понадобятся – пришлём кого-нибудь, – пообещал Вурч. – Заодно и вас сменим.
– Скорей бы! – проворчал краснолицый Пом. – Мы сюда не в караул приехали!
– Именно в караул, – строго заметил Вурч. – Мы – форпост империи на другом континенте. А значит, и вести себя должны соответственно.
Пом пробурчал что-то себе под нос, но Вурч не стал прислушиваться.
Отряд двинулся вверх по пологому склону пляжа. Но продвижение вскоре остановилось – как и следовало ожидать.
Люрасы переминались перед сплошным зелёным ковром, не решаясь ступить на него. Прохода в зарослях не наблюдалось ни слева, ни справа.
– Я предлагаю попросить прощения у маленьких Неподвижных Собратьев. За то, что будем идти по ним, – предложил Вурч.
– Попробуй аккуратно раздвинуть их в стороны, – посоветовал Берз. – Может, и пропустят. Но осторожно, чтобы не повредить корешки! Они ведь такие маленькие…
И он наклонился и погладил зелёную травку. Остальные сделали то же самое, шепча слова извинения.
Несмотря на высказанную просьбу, первые шаги по траве дались всем с невероятным трудом. Люрасы не знали, как наступать: выбирать среди общей массы изреженные участки, чтобы придавить как можно меньше Неподвижных Собратьев; или наоборот, выискивать более плотные куртины, в надежде на то, что каждому маленькому Собрату достанется меньшая нагрузка? Всем известно: чем больше носильщиков, тем легче груз.
Кув приспособился: он постарался максимально расплющить стопу, слегка подвыпустив ногокорни – чтобы ослабить давление на Маленьких Собратьев. Он вспомнил, как ходил дома по болоту: широкая стопа не проваливалась. Глядя на него, и Виш сделал точно также, а за ним – и все остальные.
"Ничего, они распрямятся", – подумал Виш, оглядываясь назад.
Почти от побережья начинались густые лесные заросли.
Отряд вступил под сень высоких Неподвижных Собратьев.
– Нет, я бы так не смог! – Чер озирал нависавших над ним гиганторов.
– Как? – не понял Виш.
– Всё время стоять на одном месте. Пусть с высоты такого роста далеко видно, но всё равно: из года в год в неподвижности. Почему они стоят на месте?
– Не знаю, – покачал головой Вурч. – Так решил Перворосток. Одни перемещаются, другие – нет.
– Но они не последовали за Ним! Они вообще Его не знают! Они не ходят и не разговаривают.
– Наверное, здесь более плодородная почва, и она истощается не так быстро, как у нас, – сказал Вурч. – У здешних жителей нет необходимости часто менять место обитания, им хватает еды, даже если они неподвижны. Ты же видишь, здесь земля сплошь укрыта травами, а у нас и самый малый кустик вынужден ежедневно переползать с места на место в надежде найти пропитание.
Виш вспомнил родную землю, взрыхленную тысячами ногокорней, землю, в которой почти не осталось питательных веществ и которую следовало постоянно удобрять, используя любые возможности.
Да, по сравнению с родными местами здешние края выглядели куда благодатнее. Вишу захотелось разуться, зарыть ногокорни поглубже в землю, и питаться, питаться, питаться!
"Но что ты сделаешь, если придут гусеницы? – спросил он сам себя и сам же ответил: – Придётся вытаскивать ногокорни из земли и обороняться!"
– Тут, похоже, совсем нет люрасов, – заметил Берз. – Ни протоптанных дорог, ни тропинок.
– И побережье пустое, – подхватил Люц.
– И гусениц не видно, – пожал плечами Яч.
– Смотри, сглазишь! Зачем они тебе нужны? И без них хорошо.
– А для чего же мы сюда приплыли? Разве не для того, чтобы сражаться с ними?
– Отдохнём! – Люц упал в густую траву. – Дома никогда не удается так…
– Встань! – жёстко приказал Вурч. – Ты мнёшь маленьких Неподвижных Собратьев!
– Но, герб командир! – возмутился Люц. – Тут нет чистой земли, везде растут маленькие! Где же полежать? Ни корни пустить, ни прилечь. Сплошные Неподвижные Собратья.
– Может, потому здесь нет разумных, что Неподвижные Собратья не подпустили их к земле, и они все умерли?
– Да ну, умерли! Что же они, одним солнцепитанием да корневсасыванием живут? Быть не может! Рот-то у них есть?
– Должен быть, – ответил Чер. – Иначе как они назовут себя разумными?
– А может, их сожрали гусеницы? – предположил Берз. – Сожрали всех – потому и плывут к нам. А Неподвижные Собратья – невкусные.
– Есть мнение, что гусеницы нападают только на разумных существ, – авторитетно заявил Люц.
– Ну, тогда тебе бояться нечего, – бросил Чер.
"А как же Перворосток?" – мелькнула у Виша мысль.
Должно быть, о том же подумали и остальные, потому что разговор сразу утих. Вурч перестал обращать внимание на упавших вповалку бойцов. Но сам ложиться не стал. Ходил, озирая окрестности, и с неодобрением поглядывал на лежащих.
Остановился подле Люца. Тут малость придремал, закрыв глаза. Но с головой его что-то творилось: листьеволосы, один за другим, сами собой сворачивались в трубочки.
Заинтригованный, Вурч присел на корточки перед Люцем. Тот почувствовал взгляд командира и открыл глаза.
– Что такое? – недоумённо спросил он, глядя на озабоченное лицо Вурча.
– Да вот, смотрю, что творится с твоей головой.
– А что с ней творится? – Люц поднял ветверуку к голове, и, ощутив вместо плоских листьеволос кудряшки, вскочил и начал ругаться. Ну, командира в подобных шутках он обвинить не мог, поэтому все негодующие взгляды достались Черу. Но тот находился далеко, и был удивлён случившимся не меньше Вурча.
Люц попытался отряхнуть голову и распрямить скрученные листьеволосы. Маленький чёрный жучок – заметил Виш – упал с головы Люца и затерялся в густой траве. А Люц остался стоять в кудряшках.
– Люц! – провозгласил Чер, – У тебя не голова, а море! И её штормит. Она вся в барашках!
– Это жучок, – сказал Виш, улыбаясь, и не понимая, что произошло. – Жучок завил Люца!
Все захохотали.
– Люц! В императорской парикмахерской так не сделают!
– Ай да жучок! Надо бы отловить пару – озолотимся!
Люц, озираясь, смотрел на смеющихся товарищей. И осторожно притрагивался к новой курчавой шевелюре.
– Подождите! – Вурч поднял ветверуку. – Всё не так просто!
Он раскрутил один завиток на голове Люца, вытряхнул на ладонь и показал окружающим маленькое беленькое яичко:
– Жучок отложил яйца.
– И что делать? – дрожащим голосом проговорил бледный Люц.
– Придётся срезать листьеволосы, – развёл ветверуками Вурч. – ты же не хочешь, чтобы тебя съели заживо?
Люц, кивнув, согласился.
Вурч кремнёвым ножом аккуратно соскоблил листьеволосы с головы Люца.
Над лысым Люцем никто не потешался. Шутки прекратились. Жучки оказались более опасными, чем гусеницы.
Чер, правда, попытался пошутить, сказав, что выведшиеся из яичек жучки вряд ли сделали бы больше, чем Вурч, но шутка получилась не вполне удачной. Никто не засмеялся, и Чер, сжав плечо Люца, пустился в пространные рассуждения о том, что, как он слышал, где-то далеко-далеко на севере…
– Но не слишком далеко, потому что совсем далеко никто не живёт, – поправился Чер. – Там очень холодно, земля белая-белая и твёрдая, ногокорни не проникнут. Так вот, в том близком далеке живут племена люрасов, которые при наступлении холодного времени года зарывают ногокорни в землю, сбрасывают листьеволосы – лысеют – и замирают в неподвижности. Засыпают. И спят всё холодное время, ожидая тёплых дней. А потом снова начинают двигаться, когда солнце пригреет посильнее.
– Удивительные места… – прошептал Виш.
Люц, прислушиваясь, слегка повеселел, и лишь время от времени осторожно трогал ставшую лысой макушку.
– Ничего! Снявши голову – по листьеволосам не плачут! – заявил напоследок Чер и отошёл от Люца.
– Что ты имеешь в виду? – покосился на него Вурч.
– Жизнь солдата – сплошные опасности, – туманно пояснил Чер.
– Подъём! – скомандовал Вурч.
Воины вновь отправились на поиски гусениц. Неширокие полянки сменялись густым лесом. Вурч старался не отходить далеко от моря и поэтому вёл отряд, как ему казалось, параллельно береговой линии. Он надеялся отыскать место, откуда отплывают гусеницы, и потому тщательно приглядывался: нет ли поблизости воды? Поэтому гусениц заметили другие.
– Смотрите, гусеницы! – прошептал Гач, указывая вперёд. От неожиданности он не крикнул, а прошептал.
– Уже? – прошипел Яч, вытаскивая из-за плеча пику.
– Гусеницы, гусеницы! – по колонне прокатились тревожные возгласы.
Действительно, повсюду на ветвях диких собратьев сидели огромные гусеницы. Они отрывали острыми зазубренными челюстями куски листьев, и, громко чавкая, поглощали их. Капала густая сокровь. Виш чувствовал, как неподвижные собратья стонут, но не могут сопротивляться пожирающим их врагам.
Смотреть на страдания Неподвижных Собратьев было невыносимо.
– Нет, я так не могу! – Берз подскочил к ближайшей гусенице и замахнулся копьём.
Гусеница неохотно оторвалась от еды и на всякий случай встала в позу угрозы: широко раздвинула челюсти и приподнялась, чтобы отогнать непонятное, не виданное ранее существо.
Она вела себя почти как неподвижная мишень.
– Новобранцев бы сюда, на обучение, – лениво процедил Чер.
Берз секунду выбирал, куда лучше вонзить пику, а затем с силой вогнал остриё в гусеницу.
Гусеница свалилась с листа и закрутилась на месте. Почти тотчас начали извиваться и другие гусеницы. Вся роща пришла в движение, деревья угрожающе зашевелили ветвями. Несколько гусениц сверзились с листьев и упали на землю.
– Бей их! – пронёсся клич.
Люрасы набросились на гусениц.
Виш подскочил к ближайшей гусенице, и, пользуясь тем, что та не обращала на него внимания, а продолжала извиваться, будто разделяла боль раненой товарки, начал наносить ей удары мечом. Достаточно беспорядочные: из-за резких движений гусеницы трудно с ходу попасть в нужное место, чтобы умертвить её.
Вскоре Виш оказался полностью забрызганным гусеницыной кровью, но зато гусеница перестала двигаться и бессильно распласталась на траве.
– Что такое? – изумился подошедший Вурч, которому, похоже, не досталось ни одной гусеницы. – Они совсем не нападают!
– Мы спокойно перебьём всех! – обрадовался Виш.