Но перебить гусениц оказалось делом чрезвычайно трудным. С теми, что свалились на землю, или находились на нижних ветвях, управились легко. Но остальные, как по команде, прекратив извиваться, полезли выше, словно осознав, что опасность исходит с земли.
– Лезть за ними? – поёжившись, предложил Чер. – Я никогда не лазил по Неподвижным Собратьям. Скалы – другое дело. А тут…
– Не полезем! – отказался Вурч. – Придётся одной рукой держаться, а другой – бить врага. Так легко упасть… или повредить пикой или мечом Неподвижного Собрата. Чем в этом случае мы будем отличаться от гусениц? Приплыли, чтобы помочь, а сами… Пойдём, поищем место отплытия гусениц. Это важнее.
– Так что, оставим их? – махнул мечом Берз. – Пусть пожирают Неподвижных Собратьев?
– Ты же видишь, гусеницы высоко, их нелегко достать. Надо реально оценивать обстановку. Будь они на земле…
– Командир! – вмешался Чер. – Мне кажется, гусениц несколько больше, чем мы представляли…
– Да, я ошибся, – спокойно признал Вурч. – Но я ошибся и в другом: я думал, что гусеницы будут отчаянно сопротивляться. Хотя бы как у нас дома.
– Это так, – почесав затылок, согласился Чер.
– Вот видишь, – улыбнулся Вурч, – одна ошибка уравновесила вторую. Пусть гусениц больше, чем я предполагал. Зато они не сопротивляются. Мы будем бродить от одного скопления гусениц к другому и убивать тех, до кого сможем дотянуться. Потом возвращаться на старое место и добивать вернувшихся вниз.
– Ежели они будут от нас удирать, – заметил Чер, – мы все ногокорни собьём.
– До каких пор бродить? – спросил Берз.
– Пока не уничтожим всех, – спокойно сказал Вурч.
– А если всех не удастся уничтожить?
– Тогда вернёмся домой и доложим.
– Боюсь, это случится не раньше, чем через год, – покачал головой Берз.
– Но уже сейчас видно, что сюда можно переселяться, – продолжил Вурч. – Земля здесь плодороднейшая! Мы неожиданно открыли новое место для колонизации. А с гусеницами разберёмся попозже. Как вы к этому относитесь?
Воины одобрительно зашумели.
Виш украдкой выпустил ногокорни и, раздвинув траву, впился в тёплую мягкую землю.
Вкус почвы заметно отличался от того, к которому он привык. Здесь земля казалась очень жирной и питательной. Уже спустя недолгое время Виш почувствовал, что насытился. Мало того, здешняя земля пьянила. В ней будто парили капельки аммиака.
"Хорошо в длительных походах, – подумал Виш. – Никогда не устанешь: остановился, всосал, сколько надо – и снова в путь".
– Ну что, поищем следующую партию непуганых гусениц? – предложил Чер.
Искать пришлось недолго. В соседней рощице, куда пришли люрасы, обнаружилось новое засилье гусениц. Но они точно так же не реагировали на атакующих.
Эти гусеницы отличались от предыдущих: совершенно голые, без волосков, чисто зелёного цвета. Они сидели на ветвях, глупо тараща на проходящих бессмысленные глаза. Куда же делся их знаменитый гипнотизирующий взгляд?
– Этих легко убивать, – протянул Чер. – Пика не запутается в причёске.
– Ты сначала убей! – скривился Люц.
– Почему они не нападают на нас? – выразил всеобщее недоумение Берз.
– А зачем? – криво усмехнулся Вурч. – Еды у них вдоволь.
– Может, и мы не будем трогать их? – испуганно предложил Топ. – Вон как их много!
– И пусть едят Неподвижных Собратьев? – разъярившись, прорычал Кус. – Чего мы дождёмся? Что они сожрут всех, включая мангров, а затем примутся за нас?
– А мангры защищают землю от моря… – прошептал Виш.
– Мы приехали сражаться, так давайте сражаться! – выкрикнул Яч и бросился к ближайшей гусенице. Он удачно достал её пикой и принялся добивать мечом – ошарашенное падением с листа ужасное создание не смогло сопротивляться.
Остальные присоединились к Ячу.
И снова воины посбивали тех, до кого смогли дотянуться, оставив прочих на месте.
Поведение здешних гусениц разительно отличалось от поведения тех, с которыми боролись на родине. Они не атаковали, а либо вообще не обращали внимания на чужаков, либо глупо таращили чёрные немигающие глаза, но не более. И лишь в отдельных случаях слабо реагировали, но не нападая, а как бы пугая приближающегося. И – странное дело – Виш перестал бояться гусеницыных глаз. Да, их загадочный чёрный блеск притягивал взор – но не более. Ни о каком гипнотизирующем воздействии и речи не шло.
– Ленивые они какие-то! – выругался Люц. – Или больные.
– Ага, больные! – кивнул Чер. – Ишь, как листву трескают. Только челюсти стучат. Лечатся.
Добив последнюю гусеницу, до которой смог дотянуться, Берз произнёс:
– Да, работёнки навалом! Пожалуй, и зазимовать придётся.
– И пусть! – подхватил Яч. – Места здесь обильные, тёплые, благодатные. Перезимуем! А может, тут и зимы вовсе нет.
Берз замолчал и принялся оглядываться по сторонам, словно выбирая место для поселения.
– Смотрите, какие тут красивые Неподвижные Собратья! – дрогнувшим голосом произнёс он, указывая на соседнюю полянку.
Все перебежали туда.
Большие белые и розовые цветы обступили люрасов. Таких никто никогда не видел. Высокие, выше люрасовского роста, они слегка покачивали лепестками.
– Как они пахнут! – прошептал Берз, потянувшись к лепестку.
Капля нектара сорвалась с венчика и окатила Берза с головы до пяток.
– Спасибо! – растроганно прошептал Берз, облизывая губы. И вдруг переменился в лице. – Ребята, да она сладкая!
Началась оргия. Люрасы окатывали друг друга нектарной водой из цветов, наклоняя их, глотали божественный напиток.
Вурч благосклонно смотрел на резвящихся подчинённых. Вода – это всегда хорошо. Пусть и сладкая. Вода – это сила.
– Тут, наверное, живёт сам Перворосток! – благоговейно произнёс Люц, отдуваясь.
– Не говори глупостей, – криво усмехнулся Вурч. – Не забывай, что именно отсюда приплывают гусеницы!
– О гусеницах-то мы и забыли, – пробормотал Чер, озираясь. Но всё было спокойно. Гусеницы спрятались.
Вскоре все оказались перепачканными цветочным соком и слегка липли друг к другу и к снаряжению.
– Вот и хорошо! – провозгласил Чер. – Оружие из рук не выпадет!
Мелкая мошка закружилась над ним, намереваясь и себе урвать кусочек от всеобщего пиршества. Но Чер не позволил: махнув ветверукой, словил мошку, прилипшую к тыльной стороне ладони, и под всеобщий смех слизнул.
– Идём дальше! – скомандовал Вурч. – Поищем место отплытия гусениц.
– Неужели здесь совсем нет разумных?! Надо скорее переселяться сюда! – заволновался Люц. – Тут столько еды…
– Не думаю, что здесь добавится разумных, если ты сюда переселишься, – покачал головой Чер.
Люц обиделся и замолчал. Остальным понравилось предложение о скором переселении, и они принялись обсуждать детали по ходу движения.
– Переселиться-то неплохо, а гусеницы?
– Перебьём!
– Ты что! Их тут видимо-невидимо!
– А нас что, мало? Воины мы или не воины?
– Мы уничтожим всех! И заживём!..
– Да, почва здесь хорошая. Кое-кто попробовал и не прочь остаться.
– Прямо сейчас? Не возвращаясь домой?
– А что? Что тебя держит?
– Здесь больше солнца, иной воздух, иная вода. Я бы остался.
– А гусеницы? – вновь вспомнил кто-то.
– Да, и гусениц здесь больше, – задумчиво согласился Вурч, слушая разговоры. – Надо найти место, откуда они отплывают. Надо выполнить свою задачу: обезопасить родные места от гусениц.
– Найдём! Оно не может быть слишком далеко.
– Ты видишь, тут много самых разных гусениц. Но таких, что приплывают к нам, я что-то не вижу.
– Помнится, кто-то высказывал мнение, будто у гусениц имеется своя цивилизация, – вскользь заметил Берз.
– А почему они не пользуются орудиями труда?
– Значит, это биологическая цивилизация. Вдруг у них такое же табу на использование орудий труда, как у нас – относительно Неподвижных Собратьев?
– Это теоретический спор, – устало заметил Вурч. – И я боюсь, что истину мы никогда не узнаем. Мы с ними слишком разные. Сколько лет спорят о гусеницах, а до сих не пришли к единому мнению. Как изучать существо, у которого при виде тебя возникает одно-единственное желание: сожрать? Как в таких условиях искать общий язык?
– Общий язык – это их язык, поджаренный нами, – заметил Чер, вызвав всеобщий хохот.
Люрасы вышли на открытое пространство: лес неожиданно закончился. Вправо и влево расстилалось широкое поле. А за ним, вдалеке, виднелись полоски следующих лесов. Правая казалась чуть ближе.
– Куда пойдём, командир? – осведомился Берз. – Может, двинемся вправо? Там, по другую сторону от мангров, может находиться то место, которое мы ищем.
– Пожалуй, ты прав, – кивнул Вурч. – Сколько ни идём вдоль берега, а ничего не встречается. Я думаю, тут должен быть какой-то залив, а в него должна впадать река. Плотики явно растут в пресной воде, морская им не по вкусу и они быстро вянут. Наверное, мы с самого начала пошли не туда.
Люрасы двинулись по полю. Солнышко пригревало так сильно, что листьеволосы у всех непроизвольно приобрели пышную форму.
– О, заколосились! – громогласно провозгласил Чер.
Ответить ему никто не успел.
Стайка мрачноватых мелких насекомых закружилась вокруг.
– Кыш, кыш! – Люц, печально знакомый с представителями местной фауны, закрутил лысой головой и заотгонял ветверуками. – Ой!
Одна их мошек села ему на спину и вонзила острый хоботок. Это словно послужило сигналом для остальных: насекомые густо облепили Люца, и он завертелся на месте, отгоняя и стряхивая их.
– Стой! – Вурч схватил Люца за плечо и начал хлопать своей лопатообразной ладонью. Блошки сочно хрустели под ударами, отпадали от тела Люца, но на место одной убитой садились две-три живых.
– Бежим! – скомандовал Вурч.
– Они же летающие! – простонал Люц. – Как от них убежишь?
Но простонал, надо сказать, уже на бегу. Из многочисленных прокусов на спине сочилась сокровь. её запах привлекал всё новых и новых врагов. Но, однако, на бегу мошек садилось значительно меньше, они промахивались и пролетали мимо.
Задыхаясь, люрасы выбежали на пригорок, где сильный ветер не позволял летающим тварям безнаказанно атаковать. Некоторое время небольшая стайка безуспешно пыталась преодолеть сопротивление воздушного потока и вилась в отдалении, привлекаемая запахом сокрови Люца, затем исчезла. Надолго ли?
– Новая беда… – пробормотал Берз. – Как сражаться с мелкими кусаками? Дома таких нет…
– Сейчас пригодились бы зимние накидки, – кивнул Чер. – Тут и летом, оказывается, нужна защита…
Он замолчал, глядя на приближающегося Вурча.
– Да, командир, – обратился к нему Чер, – следует признать, что кампания складывается не столь успешно, как хотелось бы. Прийти, поубивать гусениц и вернуться – так не получается.
– А как ты думал? – пожал Вурч плечами. – Мы ведь забрались в самое логово. Но треть намеченного выполнили: пришли.
– Зато со второй частью вышла накладка. Удастся ли выполнить главную?
– Мы солдаты, – просто сказал Вурч. – И находимся в разведке. Может, сюда придётся отправлять не одну экспедицию. В противном случае мы будем вечно торчать у себя на побережье, обороняясь от приплывающих гусениц.
– Пока что мы торчим на ветру, – заметил Чер. – И как долго?
– Надо как можно быстрее скрыться в лесу. По крайней мере, там нет мелких летающих тварей.
Но добраться до леса оказалось не так-то просто.
Странный, непонятный шум послышался со стороны дальнего леса. В ту сторону дул ветер, снося звук, и потому люрасы одновременно и услышали опасность и увидели её. Как только до них донеслось жужжание, и они обернулись.
К люрасам летели ужасные тёмно-коричневые создания, издавая на лету грозные басовитые звуки: "жжу-жжу-жжу".
– Жу-жуки! – панически закричал Люц.
Откуда он взял это слово? Само вырвалось, от страха.
Жуки окружили люрасов со всех сторон. Пришлось принять бой. Но люрасы не умели отражать нападение летающего противника. А тем более ранее невиданного. Если бы вдруг объявились летающие гусеницы – и то, право, против них нашли бы, какую тактику применить. Но жуткие неизвестные создания…
Огромные, расставленные в сторону ветвистые рога, жадно разинутые челюсти – жуки с лёта падали на люрасов, сбивали с ног и вгрызались в стволотела.
Пики скользили по бронированным панцирям, или ломались, если удар оказывался достаточно сильным. Обсидиановые мечи тоже не всегда могли пробить твёрдокаменную броню. И не каждый мог заставить себя подойти к страшным созданиям, цепляющим зазубренной лапой ещё до того, как удавалось приблизиться на расстояние удара.
Паника охватила отряд. Люрасы бросились врассыпную.
Напрасно Вурч пытался остановить бегущих, потрясая пикой.
Люрасов спасло то, что нападающих оказалось не очень много, а лес был почти рядом. Жуки не могли летать в сплошных зарослях Неподвижных Собратьев, они опускались на кроны. Затем самые голодные сразу начинали пиршество, а желающие полакомиться движущейся едой сползали вниз и бросались в погоню. Но кусты и высокая трава мешали, и только поэтому люрасы смогли оторваться от преследователей.
Забравшись в чащу, воины сели в кружок и ощетинились пиками.
Отдышавшись, Вурч принялся подсчитывать потери. Оказывается, погибло около двадцати бойцов. Позже двое подошли, но восемнадцать пропали безвозвратно.
– Почему так получается? – Вурч ударил кулаком по ладони. – Мы прекрасно сражались дома, обороняя родную землю. Почему же здесь бегаем от врага?
– Да-а, там были одни гусеницы! – обиженно протянул Люц.
– А тут чудовища, каких никто не видел, – добавил Гач.
– И мелкие твари, от которых нет спасения! – подхватил Чер, ловя кусаку и раздирая пополам за ножки. – Хорошо, что оно одно. Но могут прилететь и другие.
– Наилучшей тактикой против жуков, – предложил Берз, – может быть работа вчетвером-впятером, со всех сторон. Жук не сможет напасть сразу на двоих.
– У них должно быть слабое место! – высказался Виш. – Нужно найти его!
Но Вурч не слышал никого. Хотя сидел, наклонив голову, будто прислушиваясь.
– Что нам нужно? Нам же ничего не нужно! Питанием мы обеспечим себя сами. Оружия у каждого по три комплекта. Пик, мечей, кинжалов… Да, стрел маловато, но стреляные можно отыскать. Почему мы бегаем?
– Врагов слишком много, – осмелился вставить Гач.
– Врагов… много… – поднял на него мутный взгляд Вурч. – Ты хочешь сказать, что мы просчитались, отправившись сюда? Что нас слишком мало?
Гач молча кивнул.
– Но у гусениц нет разума! – с тоской воскликнул Вурч. – Почему же мы не можем победить их?
– Потому что мы воюем не разумом, а оружием, – угрюмо пробормотал Чер. Если он и хотел сострить, шутка не получилась. Но он и не хотел. – Для жуков нужны другие пики, поострее и подлиннее. Пока ты его этой пикой проткнёшь, он тебе два раза голову оттяпает.
– Да, они быстрее нас, чего там… – сокрушённо признал Берз.
Долго отдыхать не пришлось. Окрестные гусеницы, на которых люрасы поглядывали с пренебрежением, открыто усевшись у тех на виду, принялись одна за другой прерывать трапезу и спускаться с Неподвижных Собратьев.
– Что им нужно? – удивился Люц.
– Не что, а кто, – хладнокровно ответил Чер, поднимаясь. – Мы им нужны!
– Но они же до сих пор не обращали на нас внимания!
– А теперь обратили. Слушай, командир, – обратился он к Вурчу. – Не те ли это гусеницы, что беспокоят нас дома? Уж очень похожи. Может, за этим лесом – море?
Вурч покачал головой, беря пику наизготовку.
– Вряд ли. Хотя…если береговая линия сильно изрезана… К бою!
Сражаться с гусеницами было делом привычным. Пусть на суше, но зато враг известный. И люрасы вступили в бой, словно пытаясь оправдаться за недавнее бегство.
Виш колол пикой, рубил мечом. Два раза он попал по твёрдому наголовнику гусеницы, но меч устоял, а на третий – сломался. Отчаявшись, Виш метнулся вперёд и принялся наносить гусенице беспорядочные удары острым обломком.
Вскоре все ближайшие гусеницы были уничтожены. Каждый убил не по одной. Но на место убитых подтягивались новые, словно желая отомстить за товарок. И таких оказалось слишком много. Требовалась передышка.
– Надо отдохнуть, командир! – пропыхтел Люц, орудуя пикой. Он удачно ослепил гусеницу на один глаз, и теперь, зайдя со стороны истекавшей густой чёрной жидкостью глазницы, колол врага в сочленения сегментов. От каждого удара на теле гусеницы появлялась дыра, мгновенно наполнявшаяся тёмной лимфой.
– Выходим на кромку леса! – скомандовал Вурч.
– Там же жуки! – ахнул Берз.
– Отставить! – Вурч переменил приказ: – Пробиваемся сквозь лес! Укрывайтесь от гусениц за Неподвижными Собратьями!
– Приехали освободить их, а сами… – пробормотал Чер.
– Вурч прав: сейчас мы ничего не сможем сделать, – признал Берз.
– Выходит, мы зря сюда приплыли?
– Меня беспокоит другое: что стряслось с гусеницами? Почему они начали атаковать нас? А ведь совсем недавно не обращали внимания.
– Может, это всё-таки наши гусеницы? Те, что приплывают к нам?
– Тогда тем более нужно уничтожить всех!
– Пока что они уничтожают нас, – Чер остался неисправим.
Оторвавшись от преследователей, люрасы пересекли лесок, пока ближайшие гусеницы не успели спуститься с деревьев.
Вурч шёл молча.
Но не таков был Чер.
– Где же их пятьсот? – спросил он, едва отдышавшись. – Тут их пятьсот раз по пятьсот.
Вурч не ответил. Он чувствовал свою ответственность за происходящее. Ещё бы! Ведь это он решил отправить экспедицию. Посчитал, что гусениц будет мало. А оказалось…
Виш обвёл взглядом кишащие на ветвях полчища гусениц, и его затошнило.
И всё же здешние гусеницы двигались как-то вяло, и убивать их ничего не стоило. Но очень уж много их было. Убийство превращалось из искусства в рутинную работу, которой не хотелось заниматься. Но приходилось убивать ради того, чтобы не быть убитым и съеденным, а порой – от отчаяния и безысходности.
Гусеницы продолжали преследование. Неумолчное шуршание сотен пар ложноножек по сухой траве сводило с ума. Гусеницы не бросались в атаку – нет, они шли и шли следом за озирающимися люрасами, лениво уворачиваясь от соваемых им в морду пик.
Люрасы не выдержали и побежали. Гусеницы тоже перешли на рысь. Длинные извивающиеся серо-зелёные тела, словно морские волны, преследовали бегущих.
– Приехали сражаться, а сами… – прошипел Люц.
Между деревьями блеснул просвет, и люрасы выбежали на открытое пространство. Гусеницы из-под сени деревьев не вышли.
– Они боятся солнца! – прошептал Берз.
– Что ж, это нам подходит, – спокойно сказал Вурч.
Но долго стоять на одном месте было нельзя.
– Боюсь, сюда могут прилететь жуки, – пробормотал Люц.
– Предлагаю перейти вон в ту рощицу, – предложил Берз. – Она просматривается насквозь, но под деревьями мы легко укроемся от летающих врагов.
Озираясь, люрасы перебрались в рощицу. В ней, на первый взгляд, никого не было – ни жуков, ни гусениц. Но, расположившись под сенью Неподвижных Собратьев, отдохнуть люрасы не смогли.