- Чудесно! - восхитился я, - Вы принесли извинения, мы приняли. И теперь, как я понял, расстанемся душевными друзьями и пойдём каждый в свою сторону. А?.. нет?
- Нам очень нужно поговорить с вами. Моя фамилия Бейн. Тодор Бейн.
- Не испытываю наслаждения от нашего знакомства. Ну нам-то, наверное, представляться не нужно. Вы про нас всё знаете.
- Кое что знаем, - миролюбиво согласился Бейн.
- А что, для разговора обязателен этот почётный караул? - кивнул я на солдат, бессмысленно топчущихся по комнате.
- Мы хотим пригласить вас поехать с нами. Недалеко. Поговорить в спокойной обстановке с серьёзными людьми.
- Мы никуда не поедем, - нервно сказала Вела, - Какое вы имеете право нас задерживать? Мы что, преступники?
- Это ещё как посмотреть, - с дальней угрозой проговорил Затылок, - Если человек тайно добирается сюда, чтобы уйти за Кайму… Если он знает, как обезопасить огромный район страны, спасти множество людей… Но у него совершенно другие намерения.
- Кого спасти? От чего спасти? - недоумился я.
- От… - Затылок даже слегка растерялся, - От чего? От безумия. Вам лучше знать. Вы имеете к этому отношение.
- О чём речь? Не понимаю.
- Потолковал бы я с тобой, - сквозь зубы процедил Затылок, - Ты бы у меня всё понял. Всё вспомнил. Мне бы…
- Молчать! - грозно сказал Бейн. И Затылок осёкся на полуслове. - Вообще, вы свою миссию, кажется, выполнили. Я в ваших услугах больше не нуждаюсь.
- Осмелюсь заметить, - угрюмо пробормотал Затылок, - У меня есть свои обязанности, и моё руководство меня от них не освобождало. Потому я всё же позволю себе…
- Оставайтесь. Но держите язык за зубами. Иначе, я свяжусь с вашим руководством. И вам от этого будет весьма нехорошо.
Он повернулся ко мне.
- Ладно, давайте говорить здесь. Так, может, и лучше. Только мы разговор начнём часа через полтора. Я к этому времени приглашу наших специалистов. А вы пока успокойтесь, приведите себя в порядок. По-завтракайте. Вы ведь не завтракали ещё? Если вам потребны продукты, то…
- У нас есть продукты, - значительно провозгласил Итван.
- А солдаты? - спросила Вела.
- Солдат мы, разумеется, уберём. И уйдём сами, чтоб вам не мешать. Мы расположимся для разговора в зале ожидания станции. Вы нам обеспечите чистые стулья, стол? - обратился он к Итвану.
- Обеспечу, - буркнул старик.
- Итак, через полтора часа.
3
Мы с Лёнчиком готовили полупоходный завтрак: раскладывали на столе огурцы-помидоры, выгружали из кастрюли варёную картошку, резали сало, пожалованное Итваном, вскрывали банку килек в томате. Ждали Итвана, он поплёлся благоустраивать нежданных гостей, наводить порядок в зале ожидания.
Лёнчик был хмур, насторожен.
- Ерунда, - бодро сказал я, - Успокойся. Сегодня мы будем там.
- Т-ты уверен? - блеснул он глазами из-под соломенного чуба (мы с ним недавно перешли наобоюдное "ты", но он ещё не привык, слегка тушевался).
- Кто сможет нам помешать? Эта солдатня?
- Я в общем-то… о другом, - задумчиво сказал Лёнчик, - Ты уверен, что там… там нам будет хорошо?
- Должно быть. Надеюсь.
- Вообще, что там?
- А вот мы скоро всё узнаем. Там - наш дом. Зга. И ещё… что-то.
- Что?
- Пока не могу сказать.
Вела стояла у окна, отвернувшись от нас, не принимая участия ни в разговоре, ни в предтрапезных хлопотах. Я смотрел на её прямую напряженную спину. Я чувствовал в ней неладное. Нервы сдают? Или посерьёзней что?
- Лёнчик, - сказал я, - сходи к старику, помоги ему. И вместе возвращайтесь.
Когда Лёнчик ушёл, я приблизился к Веле, тронул её за плечи. Она вздрогнула, но не оторвала взгляда от окна. Через раскрытое окно не было видно дальнего горизонта и Каймы, они загораживались хозяйственным двором станции: штабелями бетонных шпал, аккуратно разложенными пучками резервных рельс, тремя древними бурыми цистернами, навечно поставленными на тупиковом пути, приземистыми строениями каких-то складов.
На ровной гравийной площадке перед станцией стоял вертолёт, привезший незваных гостей. Тупоносое серое чудище с острыми верхними лопастями винтов. В стёклах пилотской кабины жёлто отблескивало солнце. Дверца в вертолётном брюхе была открыта. Оттуда двое солдат выгрузили какой-то ящик, отнесли его в здание. Трое других солдат прохаживались вокруг станции, часто поглядывая на наше окно.
- Всё будет хорошо, - я взял холодную руку Велы и стал греть её в своих ладонях, - Никто нас не тронет. Мы уже не те, что раньше. Мы уже подключены к этому… к Зге. Ты чувствуешь?
- Да, - глухо сказала она.
- Сегодня я видел Стаю.
- Стаю?
- Нас узнали. Я понял… немного. Почти понял. Ничего не бойся.
- Я боюсь, Игорь. За себя. Во мне происходит что-то. Какие-то стихии - неподвластные. Они что-то совершают, строят во мне… ломают построенное… вновь строят. Подбирают новую твою суть? Ищут забытую старую?
- Наверное. Мой организм слишком слаб для этих стихий. Он может не выдержать.
- Он выдержит. А возможно, это не единственный твой организм.
- Да? Я не хочу его терять. Я привыкла к себе теперешней. И вы привыкли.
- Ты справишься, Вела. Я помогу тебе.
- Чем? - она улыбнулась только губами, глаза оставались прежними, отдаленными.
- Тем, что люблю тебя. И Лёнчик любит тебя. Это тоже стихии. Ещё какие.
Из вертолёта вышли Бейн, и ещё кто-то, по-видимому, лётчик, и бодро направились к зданию станции. Что они делали в вертолёте? Говорили со своими по рации? Скоро прибудут "свои". Зачем? Ради нас. Мало этой оравы. Большие, видимо, надежды они возлагают на нас. Не напрасно ли?
Вела тоже смотрела на вертолёт. Глаза её темнели.
- Эти люди… Они что-то хотят от нас?
- Хотят. Хотят, чтобы мы им помогли.
- В чем?
- Тоже, наверное, пытаются что-то понять. Только по своему, на свой лад.
- Ага… понять. Победить. Подчинить себе. Обмануть, использовать.
- Да. Ты права.
- Что натворили они… за двадцать лет. И сейчас… Сколько войск брошено сюда, к Кайме. Патрули, машины, вертолёты… ракеты, наверное. Что они делают все? Во что они превратили это? И себя. И нас.
- Пытаются остановить то, что сами привели в движенье. Потом попытаются уничтожить. Уже пытались.
- Неужели они до сих пор ни о чем не догадываются? Хотя бы краем сознанья, интуицией. Что это может само уничтожить всех. Всё. В один миг. В долю мига.
- Нет, Вела. Не может, - слегка сжал я её подрагивающие пальцы, которые никак не хотели согреваться в моих ладонях, - Там, за Каймой - наверное, все-таки, морформ. Только не такой, какого мы ждали. Спровоцированный идиотическими действиями и, конечно, взрывом. Искаженный до абсурда, опасный для всех. Но всё же… Какое-то отпечатленье морформа. След Вершинного разума. А Вершинный разум не способен к уничтожению.
- Даже явного зла?
- Даже зла. Потому он - Вершинный. Это его минус. Но этот минус важней и сильней всех плюсов вместе взятых. Всё должно быть совсем по-другому. Будет ли? Я, кажется, начинаю чуть-чуть понимать.
Вела, нервно всхлипнула-вздохнула, высвободила свою руку из моих ладоней.
- Но я-то - не Вершинный разум. Я-то ничего, слава Богу, не понимаю. И я могу их… не любить, имею право. Это из-за них всё. Что они делают здесь? Почему я должна им подчиняться?
Вела распрямилась глубинным смутным напряжением. Зубы её стиснулись, лицо застыло, в глазах мелькнуло остро-желтое, нешуточное.
Она, не мигая, смотрела через открытое окно на вертолёт.
Из дверцы в вертолётном брюхе вдруг выскочили двое солдат, в большом беспокойстве стали озираться, потирая виски.
Вслед за тем из пилотской кабины послышался слабый треск, что-то заискрилось и погасло. Через пару секунд вся громада вертолёта начала мелко вибрировать, вибрация быстро усиливалась. Солдаты отходили в стороны, недоумённо оглядываясь. Один из солдат, оказавшийся между нашим окном и вертолётом, вдруг скрючился, сел на землю, схватился руками за голову, похоже, пытаясь сладить с ударом резкой головной боли.
Я понял, что сейчас будет с вертолётом. Я дёрнул Велу на себя, с трудом сорвал с места, оттащил от окна. Мы оба, потеряв равновесие, упали на пол. Её тело было жестким и тяжёлым, я кое-как отнёс и положил её на диван.
- Дурочка! Зачем?! Что ж ты делаешь?! С собой…
Она приходила в себя. Глаза прикрылись, погасли, плечи раскостенели, черты лица ожили. Лицо было бледным, беспомощным.
В комнату вошли Лёнчик с Итваном.
- Мамочка, тебе плохо? - бросился к дивану Лён-чик.
- Всё в порядке. Всё… Не волнуйся, - с трудом подняв руку, она погладила его по растрёпанной голове, - Садитесь завтракать. Остывает картошка. Я полежу. Всё хорошо, правда. Мне… полежать…
4
Вовсе не полтора часа, как обещалось, а около трех часов прошло, пока все ожидаемые прибыли, приготовились, собрались в зале ожидания и пригласили нас. Эти три часа были для нас не лишними.
После происшествия с вертолётом к нам в комнату вломились Затылок и четверо солдат с оружием наготове.
- Не двигаться! Опустить глаза! Всем смотреть в пол! - угрожающе щёлкнул предохранитель его пистолета, направленного на меня, - Жду объяснений.
Из-за спины солдат появился Бейн, невозмутимо оглядел нас, подошел к лежащей на диване Веле, тронул ладонью её пергаментный лоб, взял бессильную руку, пощупал пульс.
- Всем выйти, - повернулся он к Затылку и солдатам.
Затылок озадаченно топтался, вертя в руках пистолет.
- У вас что-то со слухом? - чуть ли не ласково осведомился Бейн, - Я не повторяю приказы дважды.
Затылок, возмущенно сопя, вышел вслед за солдатами.
- Что с ней?
- Нервный срыв, - сказал я, - Она, вообще, нездоро ва. Не надо её беспокоить.
- Это - она? - кивнул он за окно на вертолёт.
- Да. Случайно.
Бейн постоял в раздумье, глядя на Велу. Глаза Велы были прикрыты.
- Медицинская помощь нужна?
- Нет, - сказал я, - спасибо. Разве, что-нибудь лёгкого, успокаивающего.
- Я пришлю. Отдыхайте.
- Вертолёт сильно повреждён?
- Рация, некоторые приборы, аккумуляторы… Думаю - исправимо.
- Очень жаль. Она не специально.
- Могло быть… гораздо хуже, да?
Я кивнул.
Бейн потёр выбритый подбородок.
- Вы - среди друзей. Отдыхайте.
Вскоре на площадку перед станцией приземлился другой вертолёт, близнец первого. Из него вышли двое мужчин - генералов, женщина и тройка военнослужащих в синем, видимо, какиенибудь спец-порученцы. Прибывшие, по-всему, очень важные птицы, быстро прошли в здание. Вообще, все военные исчезли из обозримого пространства, наверное, им был дан приказ не мозолить нам глаза.
Я думал, что сейчас же начнутся переговоры, но позвали нас только часа через два. Все это время вокруг нас не слышалось резких звуков, не мелькало ничьих посторонних лиц. Возможно, это было организовано специально, чтобы Вела смогла отдохнуть.
Так или иначе, но Вела действительно поспала, благодаря тишине и переданным Бейном успокоительным таблеткам. Она проснулась посвежевшей, умиротворённой и принялась за оставленный ей завтрак.
В дверях появился Бейн, участливо осмотрел Велу, осведомился о её самочувствии и лишь затем пригла сил нас на встречу.
Глава четвёртая
- Мы говорим с тобой на разных языках, как всегда… но вещи, о которых мы говорим, от этого не меняются.
Михаил Булгаков
В зале ожидания находилось четверо: трое новоприбывших и Бейн.
Зал ожидания был просто большой пустой комнатой с невесть когда беленными пожелтевшими стенами, с крашенными голубо-серыми панелями, с пыльной - в пять матовых шаров - люстрой под потолком. К стене притулились деревянные стулья, сбитые друг с другом рейками. Дощатый пол был тщательно вымыт. Посреди комнаты стоял стол, покрытый выцветшей вишнёво-плюшевой скатертью, как на колхозном собрании, и даже классический атрибут сходства - графин с водой - царствовал на столе.
Однако за столом сидели люди мало похожие на колхозников.
Бейн представил гостям нас, а нам гостей: генерала Ниткина - плечи шире погон, шея шире воротничка, бронзовая залысина, стекающая в бронзовый лоб - командующего контингентом вооружённых сил Згинской особой зоны; генерала Паслёна - упорная кость подбородка, непререкаемые шарниры желваков, арийски совершенные ноздри - черезвычайного представителя министерства обороны; Муравьёву - директора-координатора Згинского научно-исследовательского комплекса - фиалковласую яркую даму без возраста.
- Вы себя не представили, - напомнил я Бейну, - Мы знаем лишь ваше имя.
- Вам недостаточно? - улыбнулся он, - Извольте. Я руководитель правительственной аналитической группы.
- Что же анализирует ваша группа? - не унялся я.
Бейн улыбнулся еще шире.
- Згинский артефакт. Морформ.
- Вы знаете про морформ?
- Мы знаем больше, чем вы полагаете. Присаживайтесь. Нам есть, что сказать друг другу.
Пала пауза. Мы подозрительно, не впрямик оглядывали гостей. Гости без большой нежности обозревали нас. К нам прибыло нешуточное военное и научное начальство. Мы им почему-то позарез понадобились здесь у Каймы. Они позволили нам приехать сюда. Они подвигали нас к приезду - ни есть ли все выкрутасы с изъятием паспортов, с запретами, с просьбами о невыезде лишь приглашением ехать, причем по собственной инициативе ("чем больше неможно - тем больше нужно"). Они сопроводили нас сюда с помощью Затылка и его горилло-команды, сыгравших роли "преследователей". Мы им понадобились именно в последние дни, а раньше мы им были здесь очень не нужны и они делали всё, чтобы мы сюда не попали даже случайно. Быстрая нелогичная перемена решений. Почему? Паника? Да, они запаниковали. Они боятся. Несмотря на их внешнее спокойствие и уверенность. Что-то случилось там за Каймой. Что-то перепугало их до абсурда, до паники. Что-то такое, с чем всё происшедшее за двадцать лет не идёт в сравнение.
Наверняка, они знают о нас всё, что возможно им знать. Узнали, конечно, и про вертолёт. И конечно, сделали уже выводы. Они будут очень обходительны с нами. Не потому, что мы среди друзей, как нам пропел Бейн. А потому, что они хотят нами спасти себя. Всех, кто заварил эту кашу. Всех больших и малых властителей с грязными помыслами и делами. Тех, кто решил вступить, в контакт со своим будущим с помощью атомной бомбы. Они виноваты во всём. Тупость, бесчестность и алчность… Которые от века вершили судьбу этой несчастной страны. Они виноваты. Они… - вдруг кольнула меня злая иголка, - Они? А вы-то? Вы, згинцы… Не виноваты ни в чём, что ли? Вы! Те, кому Бог доверил первыми встретиться с Сущностью… с Сокровеньем. Сподобные. "Достойнейшие". На что купились?! Отступники! Позор! Покаяние? Хватит ли вам на него сил? Искренности. Вы здесь и для этого тоже… Тоже?! Вы здесь только для этого! Лишь для этого! Покаяние!..
Вела, наверное, думала о том же. Остальные, почувствовав нелад наших мыслей, молчали, переглядывались. Пауза неприлично затянулась. Надо было делать шаг навстречу.
- Мы совершенно не в курсе событий, - дружелюбно сказал я, - Нам нужна информация. За все двадцать лет. И особенно за последнее время. Вы считаете, что мы можем быть для вас полезны? Для этого мы должны знать достоверно всё.
Я посмотрел на Велу. - Так они и расскажут тебе всё, - усмехнулись её глаза.
- Госпожа Муравьёва, - мягко сказал Бейн, - Вы - учёный. Вы здесь с первого дня. Прошу.
Учёная дама кратким, словно случайным движеньем подбила пенную прядь на лбу, ответственно прокашлялась.
- Итак, предмет проблемы в самых общих чертах. Згинский артефакт. Зона неиндифицируемых поли-частотных излучений тектонического происхождения, сокращённо ЗНПЧИТП - аббревиатура нашего научного комплекса - ранее ограниченная пределами города Зги, теперь же площадью ста двадцати - ста пятидесятикилометрового радиуса вокруг данного горо да, явление уникальное по своим характеристикам, но не единственное на Земле. На сегодняшний день известны ещё две подобные зоны на суше - в центральной Америке вблизи венесуэльского города Мериды и в нагорье Тибета. Данные зоны находятся под контролем спутниковых систем, изучаются научными организациями, аналогичными нашему комплексу.
Информация о результатах этих исследований не предаётся широкой огласке. Единых теоретических концепций относительно происхождения ЗНПЧИТП пока не существует. Имеется несколько гипотез, частично подкреплённых результатами исследований, а в основном базирующихся на вероятностно-аналоговых методах прогнозирования кинетики земной литосферы, её энергодинамики. Я могла бы вкратце познакомить вас со стержневыми идеями данных гипотез. Хотя…
- Да-да, - согласно кивнул я, - Какнибудь потом. Хотелось бы поконкретней.
- Так вот, наша ЗНПЧИТП имеет неприятные отличия от остальных ЗНПЧИТП. Насколько нам известно, другие зоны вполне стабильны по своим физическим характеристикам, по занимаемой площади, по объективным и субъективным факторам влияния на окружающую экологическую систему и на человека. Ни одна из них не изменяет свою форму, не интенсифицирует своих излучений. Нигде не формируются странные негативные эксцессы, создающие, угрозу людям: местному населению, исследовательскому персоналу, военнослужащим. Чего, к сожалению, нельзя сказать о Згинской ЗНПЧИТП.
- Может быть, отношение к тем заграничным зонам было более аккуратным, чем к нашей? - прохладно спросила Вела.
- Что значит аккуратным-неаккуратным? - удивилась Муравьёва, сняла очки, потёрла переносицу, - Научный комплекс проводил систему плановых исследований: геологических, геохимических, радиологических, медицинских, экологических… Могу подробно описать суть основных исследований, методологию, применяемую аппаратуру. Думаю, в этом нет необходимости. Всё - в пределах международных норм. Ничего экстраординарного.
- Ну что ж, - бесстрастно проговорил я, глядя в мятый вишнёвый плюш скатерти, - Если атомный взрыв - ничего экстраординарного… Тогда - прощенья просим, господа. И дозвольте откланяться. Потому, как беседовать далее нам на эту тему вроде бы как-то неудобно.
Щёки учёной дамы тронула нежная розовость. Она остро взглянула на генералов. Генерал Ниткин досадливо крякнул.