- Но чего им бояться? Откуда взяться страху в идеальном мире?
- Ну, наверное, это могла быть постановка, - с сомнением сказал он. - Трансляция какой-то пьесы, например.
- Но если у них есть такие вещи… театр, кино - значит, им должно быть известно, что такое опасность, риск, ужас. Возможно ли это для тех, кто живет в идеальном мире? Да и сможет ли кто-нибудь из его обитателей придумать подобный сюжет?
Джаред улыбнулся.
- Тут можно поспорить, Клаудия. Мир, в котором живешь ты, кто-то тоже назвал бы идеальным, однако тебе все эти понятия знакомы.
Клаудия сдвинула брови.
- Ну ладно. Но меня вот еще что интересует. - Она постучала пальчиком по фигуре орла с распростертыми крыльями. - Он предназначен только для того, чтобы слушать? Или с его помощью мы сможем разговаривать с Узниками?
Наставник вздохнул.
- В любом случае, делать этого не стоит. Система Инкарцерона построена на строгом расчете и контроле за всеми ее составляющими. Стоит добавить один-единственный неучтенный параметр, открыть крохотную щелочку во Внешний Мир, и все может рухнуть. Мы не должны занести в Рай семена разрушения, Клаудия.
Девушка повернулась к нему.
- Да, но…
Она замерла. Позади Джареда, в прогале между зарослями стоял отец. Он смотрел прямо на нее. От ужаса сердце у Клаудии ушло в пятки, но уже через секунду на ее губах играла заученная любезная улыбка.
- Сэр!
Джаред словно закоченел. Он протянул было руку к все еще лежавшему на скамейке Ключу, но достать его, не сдвинувшись с места, не получалось.
- А я повсюду вас ищу, - негромко произнес Смотритель.
В черном бархатном плаще он выделялся на залитой солнцем лужайке пятном абсолютной пустоты. Джаред, бледный как полотно, поднял взгляд на Клаудию. Только бы отец не заметил Ключ!
- У меня новости для тебя, Клаудия, - со спокойной улыбкой обратился тот к ней. - Граф Стэна прибыл и жаждет увидеть свою нареченную.
Какой-то миг она смотрела на него холодным взором, потом медленно поднялась.
- Сейчас его занимает лорд Эвиан, но, боюсь, он только нагонит на него еще большую скуку. Разве ты не рада, моя дорогая?
Смотритель подошел, протягивая к ней руку. Девушка хотела шагнуть в сторону, чтобы он не увидел сверкающий кристалл, но не могла пошевелиться. Внезапно Джаред с тихим стоном подался вперед, едва не упав.
- Учитель? - Встревоженная Клаудия высвободила кисть из отцовской ладони. - Вам плохо?
- Я… Нет… - хрипло проговорил Джаред. - Просто секундная слабость. Волноваться не о чем.
Она помогла ему сесть прямо. Смотритель стоял над ними с озабоченным лицом.
- Боюсь, вы излишне утомляете себя в последнее время, Джаред, - сказал он. - Вам не стоит сидеть здесь, на солнце. И ваши ночные бдения над книгами и приборами…
Джаред, пошатываясь, встал.
- Вы правы. Спасибо, Клаудия, со мной уже в самом деле все в порядке.
- Думаю, вам нужно прилечь, - сказала она.
- Пожалуй, я так и сделаю. Вернусь к себе в башню. Прошу простить меня, сэр.
Нетвердо ступая, он шагнул вперед, прямо на Смотрителя. Клаудия испугалась, что отец не сдвинется с места, но тот, помедлив, все же пропустил Книжника, с холодной улыбкой произнеся:
- Я распоряжусь, чтобы ужин прислали вам в комнату.
Джаред в ответ лишь слабо кивнул.
Клаудия следила взглядом, как осторожно он продвигается между живых изгородей. Опустить глаза на скамейку она не осмеливалась, хотя и знала, что Ключа там уже нет.
- Примечательный человек наш Книжник, - сказал Смотритель, усаживаясь перед ней и скрещивая вытянутые ноги.
- Да, - рассеянно ответила она. - Как вы попали сюда, батюшка?
Он рассмеялся.
- Ах, Клаудия. Я сам спроектировал этот лабиринт еще до твоего рождения, и никто лучше меня не знает его секретов, даже твой премудрый Джаред. - Он повернулся, положив руку на спинку скамьи, и негромко добавил: - Кажется, ты посмела ослушаться меня, моя дорогая.
Она сглотнула:
- Ослушаться?
Отец с серьезным выражением лица кивнул. Их глаза встретились. Снова он вел с ней всю ту же игру, снова испытывал ее выдержку недомолвками. Клаудия вдруг почувствовала, что не может больше выносить этого. В гневе она выпрямилась во весь рост.
- Ну хорошо! Я проникла в кабинет! - Она смотрела прямо ему в лицо, пылая от ярости. - И ты это знаешь и знал с самого начала, так к чему притворяться?! Я хотела увидеть, что там, за дверью, но ты не позволял мне. Ты меня вообще ни к чему и близко не подпускаешь! Поэтому я вошла сама. Я сожалею о том, что сделала, слышишь? Теперь доволен?!
Смотритель пристально смотрел на дочь. Невозможно было понять, подействовали на него ее крики или нет. Саму Клаудию просто трясло. Копившиеся годами страх и злость выплескивались наружу. Из-за отца вся ее жизнь была насквозь пропитана фальшью, и то же было с Джаредом.
- Клаудия, прошу тебя! - Он поспешно вскинул руку. - Ну разумеется, я знал. Но я не сержусь. Напротив, я восхищен ловкостью, с которой ты все проделала. При дворе подобное качество будет весьма полезным.
Клаудия уставилась на него. Все-таки на мгновение ей удалось привести отца в замешательство. Пожалуй, он был всерьез обеспокоен. И он ни разу не упомянул Ключ.
Розовый куст заколыхался от налетевшего ветерка, насытив воздух приторным ароматом, словно тоже удивился такой несдержанности. Но уже следующие слова Смотритель произнес обычным своим язвительным тоном.
- Надеюсь, вы с Джаредом получили удовольствие от решения задачи. - Он поднялся. - Граф ждет тебя.
Клаудия нахмурилась.
- Я не хочу его видеть.
- А у тебя есть выбор?
Отвесив на прощание поклон, Смотритель зашагал к проходу между изгородями. Клаудия смотрела ему в спину. Вдруг, неожиданно для самой себя, она выпалила:
- Почему у нас в доме нет портретов мамы?
Вопрос прозвучал резко и требовательно - совсем не похоже на ее обычный тон.
Отец застыл как громом пораженный. Клаудия сама испугалась того, что наделала. Она не хотела, чтобы он оборачивался, не хотела услышать ответ, не хотела увидеть его лицо. Одна мысль о том, что он может проявить обычную человеческую слабость, повергала ее в ужас. Она ненавидела его всегдашнее ледяное самообладание, но не имела никакого понятия - что может оказаться под этим панцирем, если он даст трещину.
Но он не обернулся.
- Ты переходишь черту, Клаудия, - проговорил он. - Не испытывай мое терпение.
Отец ушел. Клаудия безвольно опустилась на скамейку. Спину и плечи ломило от напряжения, пальцы вцепились в подол шелкового платья, на губах было солоно от пота. Усилием воли она заставила себя медленно вдохнуть раз, потом другой.
Почему у нее вдруг сорвался с губ этот вопрос? Как возник в голове? Она никогда раньше не задумывалась о матери, не пыталась даже представить, какой та была, - будто ее не существовало вовсе. Даже когда малышкой она видела при дворе других девочек в сопровождении квохчущих маменек, она не задавалась вопросом о том, что сталось с ее собственной.
Рука с и без того обкусанными ногтями сама потянулась ко рту. Ужасная, непоправимая ошибка! Ну как она могла спросить такое!
- Клаудия! - раздался громкий, требовательный голос.
Она закатила глаза.
- Клаудия, ну зачем прятаться в этих ужасных зарослях, - донеслось сквозь треск и шорох ветвей. - Крикни что-нибудь! Я никак не найду дорогу!
- Так, значит, ты все-таки прибыл, - со вздохом сказала она. - И как поживает мой будущий муженек?
- Я просто вне себя от раздражения, а тебе и дела нет. Послушай, здесь пять дорожек расходятся - по какой идти?..
Голос прозвучал совсем близко. Клаудия даже ощущала запах дорогого одеколона, которым обычно пользовался ее жених. В отличие от Эвиана, он не обливался им с ног до головы - аромат не был чрезмерным.
- По той, что направляется в сторону дома, - откликнулась она. - Хотя в это и сложно поверить.
- Прямо как в нашу помолвку. - Капризное бормотание начало удаляться. - Клаудия, да помоги же мне выбраться отсюда!
Клаудия скорчила гримасу - граф был еще хуже, чем ей помнилось.
Затрещали ломающиеся ветки. Девушка торопливо поднялась и разгладила платье, надеясь, что лицо у нее не слишком бледное. Слева живая изгородь закачалась под мощными взмахами клинка, проделывавшего в ней брешь. Оттуда показался Факс, вечно молчащий телохранитель графа. Обведя все вокруг стремительным взглядом, он раздвинул мешавшие ветви, и вслед за ним на поляну вышел стройный юноша. Губы его недовольно кривились.
- Только взгляни на мой костюм, Клаудия. Он испорчен, решительно испорчен. - Запечатлев на ее щеке холодный поцелуй, он добавил: - Можно подумать, что ты меня избегаешь.
- Так значит, тебя исключили из Академии, - бесстрастно сказала она.
Каспар пожал плечами:
- Я сам ее бросил. Слишком там скучно. Мать посылает тебе вот это.
Письмо было написано на листе плотной белой бумаги. На печати красовалась белая роза - эмблема королевы. Развернув свиток, Клаудия прочла:
Мое дорогое дитя!
Чудесное известие о близящейся свадьбе наверняка уже достигло Вас. Я уверена, что после стольких лет ожидания Вы должны испытывать не меньшее волнение, чем я сама. Каспар настоял на том, чтобы самому сопровождать свою невесту ко двору - таково нетерпение влюбленного! Вы составите ему прекрасную пару, а во мне, моя дорогая, Вы найдете любящую мать.
Королева Сиа
Клаудия сложила листок.
- Ты и правда настаивал?
- Нет, это она меня послала. - Носком ботинка он ткнул астролябию. - Жениться - такая скука, верно, Клаудия?
Та молча кивнула.
12
Все произошло не вдруг, и мы не смогли вовремя распознать, что что-то пошло не так, пока однажды, после разговора с Узилищем, уже уходя, я не услышал, как оно негромко, издевательски рассмеялось. От этого звука мурашки пробежали у меня по коже. Я стоял на пороге, и в памяти вдруг всплыла картинка, виденная когда-то в старинном манускрипте: огромная пасть Ада, заглатывающая грешников. Именно тогда я понял, что мы создали чудовище себе на погибель.
Дневник лорда Каллистона
Дверь подалась с тягостным стоном - словно вздохнуло само Узилище. Судя по звуку, она простояла закрытой не одно столетие. Но никаких сирен не включилось - может быть, Инкарцерон знал, что ни одна дверь не выведет беглецов наружу?
Финн удержал Гильдаса, рванувшегося было вперед - сверху летел какой-то мусор и осыпалась дождем ржавчина. Дверь, сотрясаясь, чуть приоткрылась и застопорилась. Все замерли в нерешительности перед темной щелью, откуда тянуло холодом и каким-то странным, сладковатым запахом. Финн, не вытерпев, отшвырнул ногой обломки и навалился на дверь плечом. Налегая изо всех сил, он расширил щель настолько, что в нее можно было пролезть.
Гильдас подтолкнул его вперед.
- Посмотри, что там. Только осторожнее.
Финн оглянулся на Кейро, утомленно привалившегося к стене, вытянул из ножен клинок и боком проскользнул в щель. Внутри было так холодно, что изо рта при дыхании вырывался пар. Неровный пол шел книзу, под уклон. Финн сделал несколько шагов. Под ногами заскрипело, и он провалился по щиколотку. Наклонившись, потрогал рукой - пол был покрыт чем-то сыпучим, похрустывавшим и в то же время влажным. Подушечки пальцев закололо от холода.
Когда глаза привыкли к темноте, Финн увидел, что находится в большом зале. Из покатого пола повсюду торчали высокие черные колонны. Вздымаясь вверх, они вились и разделялись, образуя причудливые клубки. Заинтересовавшись, он, осторожно ступая и стараясь ни на что не наткнуться, добрался до ближайшей. Холодная и твердая на ощупь, она оказалась вовсе не гладким камнем. Всю ее поверхность покрывали трещины и борозды, тут и там торчали какие-то узлы, наросты и бесформенные образования.
- Финн?
Темный силуэт Гильдаса возник у двери.
- Погоди.
От легкого ветерка, пробежавшего по верхушкам колонн, они нежно, едва слышно зазвенели. Казалось, этот серебристый звон наполнил пространство на многие мили вокруг. Финн еще некоторое время прислушивался, потом позвал:
- Здесь никого нет. Входите.
Со стороны щели послышался шум и шуршание.
- Захвати Ключ, Кейро, - раздался голос Гильдаса. - Нужно запереть дверь за собой.
- А возвращаться как? - обессиленно спросил Кейро.
- Чего ради нам возвращаться? Давай руку.
Последним в щель пролез цепной, и Финн с Книжником нажали на дверь. С негромким щелчком она встала на место.
Раздался шорох, треск и в лампе разгорелся огонь.
- Хотите, чтобы нас увидели? - хмыкнул Кейро.
- Я же сказал - никого тут нет, - отозвался Финн.
Гильдас поднял светильник повыше. Молча они рассматривали окружавшие их со всех сторон зловещие колонны.
- Что это за чертовщина? - спросил наконец Кейро.
Финн взглянул на него, потом на скорчившегося позади цепного и почувствовал на себе ответный взгляд жалкого существа.
- Металлические деревья. - Лампа выхватила из темноты заплетенную бороду Книжника и его торжествующе сверкающие глаза. - Лес, где растут железо, сталь и медь, где листья тонки, как фольга, а с ветвей свисают золотые и серебряные плоды. - Он повернулся. - О золотых яблоках, которые охраняют чудовища, говорилось еще в старинных легендах. Кажется, они не врали.
В воздухе, холодном и неподвижном, было разлито непривычное ощущение большого пространства вокруг. Кейро первым задал вопрос, на который не осмеливался Финн:
- Мы попали во Внешний Мир?
Гильдас хмыкнул.
- Думаешь, это так просто? Ты лучше присядь, а то, того гляди, свалишься. - Он оглянулся на Финна. - Я займусь его ранами. Дождаться побудки мы можем и здесь - передохнем, подкрепимся чем-нибудь.
Финн, однако, не отводил взгляда от названого брата. Он не мог не спросить его, как ни тяжело ему это далось.
- Прежде чем мы двинемся дальше, - упрямо проговорил он, - я хочу знать, что имел в виду Йорманрих, когда говорил о гибели Маэстры.
В призрачном свете лампы Кейро бросил на него раздраженный взгляд и изможденно опустился на кучу шуршащих листьев, отбросив волосы окровавленными руками.
- Бога ради, Финн, ну откуда мне знать? Ты же видел, он был совершенно уничтожен. Да он готов был наврать, что угодно! Просто забудь об этом.
Финн не отвел взгляда. Такой ответ его не удовлетворил, он готов был спрашивать снова и снова - лишь бы избавиться от ноющего страха внутри, но Гильдас отвлек его:
- Займись лучше чем-нибудь полезным - приготовь еду.
Пока Книжник промывал раны Кейро, Финн выудил из своего мешка свертки с вяленым мясом и сушеными плодами, потом достал еще одну лампу и зажег ее от первой. Притоптав металлические листья, он расстелил поверх несколько одеял и уселся на них. Там, куда не достигал свет, в сумраке леса что-то тихо шуршало и поскрипывало, но Финн старался не обращать на это внимания. Кейро разразился страшной бранью - Книжник, закончив с мелкими порезами, задрал ему камзол и рубаху и приложил к ране на груди жвачку из каких-то отвратительно пахнувших трав.
Цепного, скрючившегося в полумраке, было едва видно. Финн развернул один из свертков, достал немного еды и протянул ему.
- На, возьми, - шепнул он.
Тоненькая ручка, покрытая струпьями и кое-как замотанная тряпьем, тут же схватила предложенное. Смотря, как человечек ест, Финн вспомнил тихий, но настойчивый голос, которым тот просил отпустить его, и прошептал:
- Кто ты?
- Эта тварь все еще здесь? - морщась от боли, раздраженно спросил Кейро.
Он опустил камзол и теперь возился с завязками, хмуро оглядывая изорванный наряд.
Финн пожал плечами.
- От него нужно избавиться. - Присев рядом, Кейро набросился на мясо, рыская глазами по скудным припасам. - Только заразу разносит.
- Вообще-то, этой твари ты обязан жизнью, - заметил Гильдас.
Кейро, вспыхнув, уставился на него.
- Ничего подобного! Йорманрих был у меня в руках. - Он бросил взгляд на цепного. Вдруг его глаза расширились от ярости. Вскочив с места, он шагнул к скорчившемуся человечку и выхватил у него какой-то темный предмет. - Это мое!
В руках у него действительно оказался его собственный мешок, из которого вывалилась зеленая рубаха и кинжал с отделанной самоцветами рукояткой.
- Ворюга поганый!
Кейро хотел было отвесить цепному пинка, но тот увернулся.
- Лучше бы спасибо сказал, что я захватила его с собой.
К всеобщему удивлению, голос оказался девичьим. Гильдас, резко повернувшись, уставился на скрюченную фигурку.
- Ну-ка покажись! - потребовал он, наставив на нее костлявый палец.
Замотанные лапки откинули драный капюшон и принялись за многочисленные повязки и серые полосы тряпья. Постепенно из бесформенной груды возникла маленькая согбенная фигурка, припавшая к земле. Из-под коротко остриженных, свалявшихся от грязи темных волос настороженно смотрели пронзительные глаза. Лохмотья, которыми девушка обернулась в несколько слоев, были собраны в многочисленные узлы, выпиравшие из-под одежды опухолями и шишками. Она начала разматывать слипшиеся бинты на руках, и Финн в омерзении отступил при виде открытых ран и гноящихся болячек на коже. Гильдас, однако, подойдя ближе, фыркнул:
- Фальшивка. Неудивительно, что ты не подпускала меня близко.
В полусумраке металлического леса вместо цепного перед ними возникла невысокая хрупкая девушка. Страшные язвы оказались искусно нарисованными. Девушка поднялась с колен и медленно, словно забыв, как это делается, распрямила спину и со стоном потянулась. Концы цепи, все еще свисавшей с ее шеи, закачались, позвякивая друг о друга.
Кейро хрипло рассмеялся.
- Ну-ну. Йорманрих, оказывается, был парень не промах.
- Он не знал. - Девушка храбро взглянула на него. - И никто не знал. Меня схватили с еще несколькими людьми, и одна старуха ночью умерла. Я сняла с нее это тряпье, нарочно вся измазалась в грязи и обрезала волосы. Язвы я нарисовала ржавчиной. Я понимала, что придется хитрить, чтобы выжить.
Она была напугана, но изо всех сил храбрилась. Финн не мог определить наверняка ее возраст - из-за безжалостно обкорнанных волос она выглядела как тщедушный ребенок, но на самом деле вряд ли была намного моложе его самого.
- Не слишком-то это тебе помогло, - сказал он.
Она пожала плечами:
- Откуда же мне было знать, что моим хозяином станет сам Йорманрих.
- И что придется пробовать его еду.
Она горько рассмеялась.
- Он хорошо питался - по крайней мере, я не умерла с голоду.
Финн перевел взгляд на Кейро. Тот некоторое время смотрел на девушку, потом отвернулся и лег, набросив на себя одеяло.
- Она останется с нами только до утра.
- Решать не тебе, - негромко, но твердо сказала она. - Теперь я служу Звездовидцу.
Кейро, повернувшись, уставился на нее во все глаза.
- Мне? - переспросил изумленный Финн.