- Ты сделал то, чего не сделал бы никто другой - вытащил меня из той дыры. Даже если теперь ты бросишь меня, я побегу следом как собачонка. - Она шагнула к нему. - Я хочу обрести Свободу. Хочу выбраться во Внешний Мир, если он и правда существует. Среди рабов говорили, что во сне ты видишь звезды и Сапфик разговаривает с тобой. Что Узилище само укажет тебе путь, потому что ты - его сын.
Финн в смятении посмотрел на нее, потом на качающего головой Гильдаса.
- Решай сам, - буркнул старик.
Не зная, что делать, Финн спросил:
- Как тебя зовут?
- Аттия.
- Ну, в общем, Аттия… Я не хочу, чтобы мне кто-то служил. Но… ты можешь просто пойти с нами.
- У нее нет никакой провизии, получается, кормить ее придется нам, - бросил Кейро.
- У тебя тоже ничего нет. - Финн ткнул его набитый одеждой мешок. - Да и у меня уже тоже.
- Значит, будешь делиться с ней своей долей.
Гильдас привалился к стволу металлического дерева.
- Спите, - сказал он. - Обсудим все, когда зажгутся огни. Только будем дежурить по очереди. Первой можешь быть ты.
Девушка кивнула и, пока Финн неловко заворачивался в одеяла, скользнула в темноту и пропала. Кейро по-кошачьи, во весь рот зевнул.
- Наверняка перережет нам глотки во сне, - пробормотал он.
- Я ведь сказала: спокойной ночи, Элис, - произнесла Клаудия, смотрясь в зеркало на туалетном столике, но нянюшка все причитала над разбросанной по полу одеждой.
- Да что же это, Клаудия, шелк весь в грязи…
- Бросишь в стиральную машину. Я знаю, у тебя есть.
Элис сердито взглянула на нее. Обе отлично знали, что бесконечно скрести, выбивать и крахмалить одежду вручную, по старинке, было слишком утомительно. Слуги повсеместно - Клаудия подозревала, что даже при дворе, - давно уже не придерживались Протокола в подобных вещах, хотя и умело скрывали это.
Как только за нянюшкой захлопнулась дверь, Клаудия, подбежав к ней, повернула в замке огромный кованый ключ и включила защиту от наблюдения. Потом прислонилась к двери спиной и задумалась.
Джаред к ужину не вышел. Вообще-то, это ничего не значило - возможно, продолжал разыгрывать больного, к тому же он не выносил тупости ее жениха. А вдруг приступ в лабиринте все же не был игрой? Может, связаться с наставником? Но он предупреждал, что миником следует использовать только в крайних случаях, особенно когда Смотритель дома.
Завязав пояс ночного халата, Клаудия прыгнула на кровать и, вытянув руку, пошарила сверху по балдахину. Нет, здесь нет.
В доме царила тишина. Каспар непрерывно пил и болтал в продолжение всех четырнадцати перемен блюд, подававшихся за ужином, - рыба и рябчики, каплуны и лебеди, угри и засахаренные фрукты. Он громогласно хвастался участием в турнирах, новой лошадью, замком, который строился для него на побережье, и суммами, спущенными в карты и кости. По-видимому, последней его страстью была кабанья охота - то есть он стоял в стороне и ждал, пока слуги подтащат к нему раненого зверя, чтобы он мог добить его копьем. Он в красках описывал заколотых им кабанов, клыкастые головы которых украшали теперь коридоры дворца. При этом все подливал и подливал себе вина, так что речь его становилась все более бессвязной.
Клаудия слушала его с застывшей на губах улыбкой, время от времени подзадоривая какой-нибудь колкостью, которые Каспар едва ли понимал. Отец, сидевший напротив, весь вечер не сводил с нее глаз. Зажав меж пальцами ножку бокала, он крутил его по белому полотну скатерти. Клаудия, роясь в ящиках туалетного столика, вспомнила его холодный взгляд. Смотритель словно оценивал - как дочь держится в присутствии глупца, за которого ее выдают замуж.
Так, в ящиках тоже нет. Внезапно ее охватило отчаяние. Подойдя к окну и отодвинув защелку, она позволила ветру распахнуть его настежь, а сама безвольно съежилась на разложенных по подоконнику подушках. Если бы отец любил ее, как мог бы он пойти на это? Разве он не понимает, что делает ее несчастной на всю жизнь?
В теплом вечернем воздухе разносился сладкий запах левкоев и жимолости, а от рва долетал аромат оплетавших его края мускусных роз. Далеко за полями послышался звон колокола в Хорнсли, отбивающего полночь. Влетевшая в окно ночная бабочка беспечно порхала над пламенем свечи, и Клаудия смотрела, как на потолке то исчезает, то вырастает вновь огромная тень.
Показалось ей, или застывшая улыбка резче прочертилась на лице отца? Мог ли глупый, случайно вырвавшийся вопрос о матери еще больше осложнить положение дел?
Мать Клаудии умерла - вот все, что могла сказать Элис. Но она появилась в доме уже после, как и все прочие слуги. Единственным исключением был секретарь отца Медликот, с которым Клаудия почти никогда не разговаривала, а может быть, стоит? Ведь недаром этот вопрос словно острый клинок пробил панцирь холодной любезности и напускной благопристойности Эпохи, всегда носимый Смотрителем.
Клаудия улыбнулась, чувствуя, как горят щеки. Впервые ей удалось задеть отца за живое. Впервые нанесенный ею удар достиг цели.
Могло ли в смерти матери заключаться что-то необычное? В мире Эпохи болезни были явлением привычным, но богатые имели возможность пользоваться запрещенными препаратами - теми, что появились в последующие века. Отец всегда строго придерживался Протокола, но мог и нарушить его, чтобы спасти любимую жену. Или, наоборот, пожертвовал ее жизнью, не пожелав выйти за его рамки? А может, тут что-то другое, гораздо худшее?
Бабочка, усевшись на потолок, переползала то туда, то сюда. Клаудия высунулась в окно и взглянула вверх. В летнем небе ярко горели звезды, отбрасывая слабые, призрачные отсветы на крышу и фронтоны особняка и отражаясь серебряной зыбью в черной глади воды во рву.
Отец имел отношение к гибели Джайлза. Может, это не первая смерть, в которой он повинен? Вдруг - Клаудия чуть не подпрыгнула от неожиданности - что-то коснулось ее щеки. Задевшая ее бабочка прошелестела: "На подоконнике", - выпорхнула в окно и устремилась на слабый огонек, горевший в башне Джареда. Клаудия, просияв, вскочила и запустила руку под подушки. Нащупав холодные грани кристалла, она бережно вытащила его.
Ключ - видимо, Джаред принес его сюда, пока все были за ужином, - словно вобрал в себя сияние звезд. Слабое серебристое свечение охватило его, и в клюве орла зажглась яркая полоска. Со всеми предосторожностями, задув свечи и закрыв окна, Клаудия набросила на себя плотное лоскутное одеяло и положила Ключ на колени. Она коснулась его, потерла, даже подышала.
- Поговори со мной, - умоляла она.
Финн так задубел от холода, что едва мог даже дрожать. Металлический лес вокруг был погружен в абсолютный мрак. В маленький кружок света, отбрасываемого лампой, попадала лишь вытянутая рука Кейро да съежившаяся фигура Гильдаса. Силуэт девушки угадывался под одним из деревьев. Оттуда не доносилось ни звука - уж не заснула ли?
Он осторожно потянулся к мешку Кейро, решив натянуть один из его нарядных камзолов поверх своего. Может, даже парочку - если и треснут, Кейро как-нибудь переживет потерю. Подтянув мешок к себе, он залез внутрь, и его рука коснулась Ключа. Почему-то тот был теплым.
Финн бережно достал кристалл и охватил его руками, согревая сведенные от холода пальцы.
- Поговори со мной, - вдруг негромко произнес Ключ.
Глаза у Финна расширились от изумления. Он оглянулся на остальных. Все спали. Стараясь не шуметь - в полной тишине даже скрип его кожаного пояса казался оглушительным, Финн осторожно поднялся. Ему удалось сделать только три шага: металлические листья шуршали слишком громко: Кейро что-то пробормотал во сне и повернулся на другой бок. Финн замер, стоя за стволом дерева, потом поднес кристалл к уху.
Ключ молчал. Финн ощупал его со всех сторон, потряс, потом зашептал в него:
- Сапфик? Лорд Сапфик, это ты?
Клаудия вздрогнула. Ответ был слышен совершенно отчетливо. Лихорадочно зашарив вокруг глазами и не найдя ничего, чтобы записывать звук, она тихонько выругалась и склонилась над кристаллом:
- Нет! Нет, меня зовут Клаудия. А кто ты?
- Тише, а то проснутся!
- Кто проснется?
- Мои друзья, - после небольшой паузы ответил голос. Почему-то он звучал приглушенно, почти испуганно.
- Кто ты? - снова спросила она. - И где находишься? Ты в Инкарцероне? Ты - Узник?
* * *
Финн, отдернув голову, недоверчиво уставился на Ключ, в самом сердце которого горел крохотный голубой огонек, и вновь склонился так близко, что тот осветил его лицо.
- Ну да, конечно. Значит… то есть ты… ты говоришь со мной Извне?
Молчание продолжалось так долго, что Финн решил - связь оборвалась.
- Ты слышишь меня? - поспешно спросил он.
Одновременно, перебивая его, прозвучал голос девушки:
- Ты все еще там?
Повисла неловкая пауза, потом она произнесла:
- Извини, мне вообще-то не стоило бы с тобой разговаривать. Джаред предостерегал меня против этого.
- Кто такой Джаред?
- Мой наставник.
Финн помотал головой - да не снится ли ему все это? Кристалл заиндевел от его дыхания.
- Но теперь уже поздно, - продолжала она, - да и как могут несколько слов повлиять на эксперимент, который идет уже не одно столетие, правда?
Понятия не имея, о чем она говорит, он снова спросил:
- Так ты во Внешнем Мире или нет? Он существует? Там есть звезды?
Финн боялся, что она не ответит, но через мгновение услышал:
- Есть. Я сейчас смотрю на них.
Он потрясенно выдохнул, и кристалл тут же ощетинился новыми иголочками инея.
- Ты не сказал, как тебя зовут, - проговорила девушка.
- Финн. Просто Финн.
Вновь неловкое молчание. Финн сжимал Ключ в ставших словно чужими руках. Он о стольком хотел спросить, что не знал, с чего начать.
- Как ты говоришь со мной, Финн? - раздался голос девушки. - У тебя тоже есть ключ в виде кристалла с голограммой внутри?
Он сглотнул.
- Да. У меня есть Ключ.
Сзади послышался шум. Финн выглянул из-за дерева - Гильдас храпел и постанывал во сне.
- Значит, у нас обоих в руках одно и то же устройство.
В голосе девушки чувствовался живой ум. Она явно привыкла размышлять и находить решения. Почему-то при звуке этого чистого голоса что-то словно кольнуло Финна, и перед его мысленным взором вновь возникли уже виденные прежде свечи - семь свечей на кремовом пироге.
В этот самый момент, как всегда внезапно, в Инкарцероне вспыхнули огни. Финн судорожно втянул воздух, в изумлении глядя на расстилавшийся перед ним пейзаж. На мили и мили вокруг все горело медью, позолотой и рыжеватой окалиной. Лес спускался по склону далеко вниз и растекался по неоглядной холмистой равнине.
- Что там такое? Что произошло? Финн?
- Огни зажглись. Я… я впервые оказался в этом Крыле. Здесь металлический лес.
- Как я тебе завидую, - вдруг непонятно сказала она. - До чего у вас там, наверное, здорово.
- Финн? - Поднявшийся с земли Гильдас озирался кругом.
Финн хотел подозвать Книжника, но осторожность возобладала. Это только его секрет, и он сохранит его.
- Мне нужно идти, - торопливо сказал он. - Я обязательно постараюсь переговорить с тобой снова… мы ведь теперь знаем… то есть, если ты захочешь, конечно. Но мне это очень нужно, - настойчиво добавил он. - Ты должна помочь мне.
Ответ девушки изумил его.
- В чем помочь? - спросила она. - Разве в идеальном мире что-то может быть не так?
Финн сжал в руке кристалл, голубоватое свечение которого уже угасало.
- Прошу тебя! Ты должна помочь мне выбраться на Свободу, - отчаянно прошептал он.
13
У стен есть уши,
У дверей - глаза.
Деревья слушай,
Зверей - нельзя.
Бойся снега,
Бойся дождя.
Бойся того,
Кто подле тебя.Песни Сапфика
Его голос!
Клаудия натягивала кожаную перчатку и проверяла гибкость рапиры, а в ушах все еще звучал шепот Финна: "Ты должна помочь мне выбраться на Свободу…"
- Приступим, Клаудия. En garde!
Клинок учителя фехтования, маленького седоватого человека, всегда обильно потевшего, коснулся ее клинка. Точными, экономными движениями, отличавшими истинного мастера своего дела, он подавал ей сигналы, и она заученно отвечала выпадами и отрабатывала приемы защиты - секста, септима, октава - как делала это с шести лет.
Что-то в голосе юноши показалось ей знакомым.
Под маской было сумрачно и душно. Клаудия, закусив губу, сделала выпад, ушла в кварту и вновь атаковала. Есть! Затупленное острие чуть слышно ткнулось в стеганую куртку учителя.
Он чуть растягивал гласные - такое произношение принято при дворе.
- Теперь, прошу вас, обманный прямой удар с переводом в темп.
Клаудия послушно сменила позицию. Стало жарко, перчатка, намокнув от пота, утратила жесткость. Клинки со свистом рассекали воздух и звенели, ударяясь друг о друга. Привычное с детства упражнение приводило мысли в порядок и заставляло голову работать быстрее.
Ты должна помочь мне выбраться на Свободу.
В шепоте чувствовался страх - страх быть услышанным, страх перед самим сказанным. И благоговейно и в то же время с опаской произносимое слово "Свобода" - будто речь шла о запретной святыне.
- Пожалуйста, Клаудия, теперь кварта и контркварта. Руку немного повыше.
Клаудия рассеянно парировала удары, и клинок противника скользил мимо, не достигая цели. За спиной фехтмейстера показался лорд Эвиан, вышедший из парадной двери во двор особняка. Он остановился на ступеньках, отправил в нос понюшку табаку и, приняв элегантную позу, стал наблюдать за тренировкой.
Клаудия нахмурилась. Ей надо было многое обдумать, но в доме царил настоящий бедлам: портные приставали с последними обмерами для свадебного платья, в дорогу готовили ее наряды, книги, которые она не захотела оставлять здесь, животных, которых решила взять с собой. Урок фехтования был тем прибежищем, куда Клаудия могла скрыться от всего этого. Так и здесь нашли. Кстати, не забыть бы передать Ключ Джареду. В ее собственном багаже с ним может случиться все что угодно.
От отработки приемов перешли к настоящему поединку. Клаудия выбросила из головы все раздумья, полностью сосредоточившись на гибком клинке рапиры. Выпад, парировать, снова выпад, еще один, еще… Наконец фехтмейстер опустил рапиру.
- Замечательно, миледи. Ваши уколы точны, как всегда.
Клаудия медленно стянула маску и пожала протянутую ей руку. Она заметила, как учитель постарел. Лицо его почему-то было грустным.
- Мне будет жаль расстаться с такой ученицей, - сказал он.
- Расстаться? - Она сжала его руку.
- Я… насколько я понял… после свадьбы…
Не давая воли гневу, Клаудия отпустила руку учителя и царственно выпрямилась.
- Я не собираюсь отказываться от ваших услуг и после свадьбы. Что бы вам ни сказал мой отец, его слова не имеют значения. Вы едете ко двору вместе со мной.
Просияв улыбкой, он поклонился, но от Клаудии не ускользнуло, что он сомневается в этом. Отвернувшись и принимая из рук Элис бокал воды, Клаудия почувствовала, что лицо у нее горит как от пощечины. Ее пытались изолировать от всех - этого следовало ожидать, Джаред предупреждал ее. Королева Сиа не захочет, чтобы у невестки при дворе был кто-то, кому она доверяет и с кем вместе сможет замыслить заговор против свекрови. Но Клаудия не потерпит, чтобы с ней обращались подобным образом.
Лорд Эвиан, по-утиному переваливаясь, подошел к ней.
- Чудесно, моя дорогая, просто чудесно.
Маленькие глазки обежали ее фигуру в бриджах для фехтования.
- Оставьте ваши комплименты для кого-нибудь другого, - высокомерно бросила она.
Забрав у Элис и кувшин, Клаудия взмахом руки отослала ее и гордо прошествовала к скамейке на краю зеленой лужайки. Эвиан последовал за ней.
- Нужно поговорить, - сказала она, поворачиваясь к нему.
- Нас могут увидеть из дома, - спокойно заметил он. - Мы прямо под окнами.
- Ну, значит, машите своим платком и смейтесь, или как там шпионы обманывают слежку.
Он защелкнул табакерку.
- Я вижу, вы сердитесь, леди Клаудия. Но, насколько я понимаю, не я тому причиной.
Он был прав.
- Чего вы хотите от меня? - спросила она, все еще сердито смотря на него.
Эвиан невозмутимо улыбнулся, глядя на маленьких черных камышниц, сновавших по глади пруда меж тростинок.
- Пока ничего. По вполне понятным причинам мы начнем действовать только после бракосочетания. Вот тогда нам понадобится твоя помощь. Сперва мы разделаемся с королевой - она гораздо опаснее. Ну а когда ты благополучно взойдешь на трон, с твоим мужем тоже может вдруг случиться какое-нибудь несчастье…
Клаудия поднесла бокал к губам. В прохладной воде отражалась вверх ногами башня Джареда на фоне голубого неба. Окна снаружи выглядели крохотными, в полном соответствии с Протоколом.
- Откуда мне знать, что это не ловушка?
Эвиан улыбнулся.
- А разве королева не доверяет тебе? К чему ей расставлять тебе ловушки?
Клаудия пожала плечами. Она видела королеву всего несколько раз, на больших празднествах. Впервые - во время своего обручения, много лет назад, в памяти у нее сохранился образ стройной женщины со светлыми волосами, сидевшей на троне, к которому вела лестница - ступеней, наверное, сто, не меньше. Клаудия сосредоточенно переступает с одной на другую, таща огромную, чуть ли не с нее саму, корзину цветов. Прохладная ладонь королевы с ярко-красными ногтями ложится на лоб девочки. Она слышит слова королевы: "У вас очаровательная девочка, Смотритель. Просто прелесть".
- Откуда мне знать, может, сейчас наш разговор записывается, - сказала она. - Вдруг это проверка… проверка моей верности королеве.
Эвиан тихо вздохнул.
- Уверяю тебя…