Конан, служащий в армии герцога Просперо Пуантенского, охраняющей пиктскую границу Аквилонии, по поручению герцога отправляется в Пуантен, чтобы поймать известного разбойника барона Биркарта из Абсема.
"Северо-Запад Пресс", "АСТ", 2007, том 132 "Конан и против Зогар-Сага"
Олаф Локнит. Чёрная река (роман), стр. 109-415
Содержание:
Глава первая - Форт Тусцелан 1
Глава вторая - Сотник войска Пуантена 6
Глава третья - Поймать неуловимого? 12
Глава четвертая - Безумный замысел 17
Глава пятая - Амра-лев вышел на охоту 23
Глава шестая - Ожидаемая встреча 28
Глава седьмая - Затишье кончилось 34
Олаф Локнит
Черная река
Глава первая
Форт Тусцелан
Форт Тусцелан, граница с Пущей Пиктов
Ранняя весна 1286 года по основанию Аквилонии.
Конану здесь не нравилось. Настолько не нравилось, что киммериец с огромным удовольствием плюнул бы на эту бессмысленную и нескончаемую войну, на пиктов, на Аквилонию, на герцога Троцеро вместе с его неуемным наследником и на их безумную затею, собрал дорожный мешок и отправился бы на Полдень, к побережью океана - по крайней мере там тепло, сытно, да и по морю варвар соскучился…
Конан с юности установил для себя обязательное правило: доводить до конца любое дело, за которое взялся. Пускай даже самое безнадежное.
Это было не упрямство, а всего лишь одна из черт варварского характера: негоже бросать начатое, люди уважать перестанут. А к мнению друзей и соратников Конан относился трепетно, поскольку сражался с ними плечом к плечу - нет братства более крепкого, чем братство клинка. Поэтому киммериец останется на Черной реке вплоть до победы. Или смерти.
Так или иначе Конан не любил Пущу. Ему опротивела вечная сырость, из-за которой даже отлично выдубленная зингарская кожа покрывалась плесенью. Раздражали липкий желтоватый туман, вечерами наползающий со стороны реки, черные скелеты деревьев поднимающиеся над волнами зыбкого марева и странные звуки доносящиеся с другого берега - жалобные крики неизвестных птиц, зловещее потрескивание ломающихся сучьев и еще какие-то совершенно непонятные взвизгивания, стоны и хрипы.
Надоело бледное и холодное солнце, здесь казавшееся не золотистым, а сероватым, будто кожа пиктских дикарей. Словом, варвар почитал забытую людьми и богами Пущу истинным проклятием всей своей жизни - доселе Конан не встречал более скверных земель. По сравнению с древним лесом, простершимся от Черной реки до закатного побережья Великого океана, даже мерзлые тундры Ванахейма и вересковые пустоши Гипербореи покажутся вполне гостеприимными и, отчасти, привлекательными своей дикой красотой.
Дурная слава Пиктской Пущи подтверждалась - если между Черной и Громовой реками располагались сравнительно обжитые пространства, земли Великого герцогства Боссонского, то далее к Закату тянулись бесконечные топи, лесистые холмы и непролазные чащобы, населенные не только своими истинными хозяевами, пиктами, но и самой невероятной нечистью и нежитью, в королевствах цивилизованных давно истребленной. Пуща оставалась единственной частью материка, где еще не ступала нога аквилонского картографа, зингарского купца или туранского ученого мужа. Конан видел подробнейшие планы приграничных областей, где были обозначены самые неприметные тропки, но территории за Черной рекой выглядели на них сплошным белым пятном.
Некоторое представление о левобережье было у боссонских следопытов, отваживавшихся проникать в дебри на несколько лиг к Закату, но что происходит в глубинах Пущи не знал никто. Ходили слухи о настоящем пиктском городе, якобы возведенном нынешним вождем дикарей Зогар Сагом, затерянных в лесах тайных святилищах, где серокожие поклоняются неведомым древним божествам, неких "сокровищах" упрятанных в Пуще кхарийцами (ну как же обойтись без кхарийцев, которых привычно обвиняют во всех бедах уже тысячу двести лег!) в стародавние времена крушения Стобашенного Пифона. Конан большинству этих россказней не верил, почитая их старушечьими сказками и плодом фантазии чересчур увлекшихся воспоминаниями о собственных подвигах следопытов.
Но, несомненно, в Пуще что-то было - что-то недоброе, затаившееся в буреломах и болотах. Некая сила, повелевающая дикарями. Это киммериец чувствовал подсознательно, накопленный за годы странствий опыт подсказывал, что наползающая со стороны лесов тьма имеет некий источник. Впрочем, Конан предпочитал не увлекаться высокими материями и размышлять о истинных причинах этой странной войны, побудивших пиктов забыть о долгих столетиях уединенной жизни и атаковать земли Аквилонии - у варвара других дел хватало.
Конан, вместе с Эмертом Боссонцем, непревзойденным лучником, записались в армию его светлости Троцеро минувшей зимой. Пуантенские герцоги платили наемникам щедро и в отличие от многих других владык предпочитали своим воинам не лгать Троцеро прямо говорил, что будет трудно, война становится затяжной и больших жертв не избежать. Главное - избавить Аквилонию от непрекращающихся набегов и надежно перекрыть дикарям дорогу на Восход. Сделать это можно одним способом: максимально укрепить рубежи по Черной реке, выстроить неприступные форты и однажды нанести пиктам сокрушительное поражение, которое навсегда отобьет у серокожих охоту соваться на правый берег Черной.
Варвар на своем веку немало повоевал и мог понять, что ни о каком "генеральном сражении" даже речи быть не может. Тактика пиктов никак не согласуется с правилами благородной военной науки, это вам не зингарцы или немедийцы, с тяжелой кавалерией, лучниками, пикинерами, осадными машинами и прославленными полководцами, изучавшими заумные трактаты! Дикари просачиваются в Боссонию небольшими отрядами, соединяются, наносят чувствительные удары, сжигая поселки и даже замки дворян вкупе с небольшими городками и вновь растворяются в чащах и буреломах. "Правильной войны" в условиях Пущи и порубежья не добьешься. Надо или полностью изолировать дикарей густой сетью фортов и застав, или… Или уничтожить первопричину войны, ту самую неизвестную силу, толкающую серокожих на самые невероятные безумства. Но в чем она, первопричина? Этого не знал никто.
Оказавшись в Тусцелане, форте на самой границе, Конан сразу получил в подчинение десяток следопытов: командовавший здесь многоопытный сотник Рагнар из Шамара моментально понял, что имеет дело с прирожденным воином. Киммериец сотнику понравился - Конан прошлыми заслугами не кичился, был деловито-серьезен и умел руководить людьми. А чего, спрашивается, ждать от человека некогда служившего в гвардии туранского императора и хауранской королевы, и хаживавшего в отряде Ночных Стражей, всем известных "охотников на монстров"?!
Довольно скоро от десятка остались только двое - сам варвар да молчун-Эмерт, остальные погибли. Ждать пополнений было неоткуда, людей катастрофически не хватало, в Тусцелан удалось отправить лишь отряд асиров числом в сто десять клинков: конуги-вожди нордхеймских дружин прослышали, что герцог Троцеро собирает наемную армию, после чего к войску Пуантенских властителей начали присоединяться как небольшие, так и вполне многочисленные отряды с Полуночи.
В этом не было решительно ничего необычного - нордлинги отличные вояки, а в числе наемников в Конаджохаре можно было встретить выходцев практически из всех стран Заката, от Зингары до Гипербореи и от Аргоса до Турана. Однако, для того, чтобы прикрыть рубежи Аквилонии требовалась армия десятикратно большая!
Тусцелан представлял из себя небольшую крепость выстроенную из обмазанных глиной бревен с четырьмя квадратными башнями по углам. Несколько общинных домов, кузни, склады продовольствия, конюшни, оружейня - вот и все селение.
У единственной таверны, выстроенной ушлым гандером по имени Фульк, даже названия не было. За спиной Боссония, впереди Пуща, а вокруг унылые серо-зеленые леса.
Крепость, как и положено, стояла на холме возвышавшемся над неторопливой полноводной рекой, деревья, кусты и трава вокруг форта были вырублены и выжжены на расстояние в триста шагов, все пространство отлично простреливалось, никакой пикт не подберется незаметно. На Восход уходила единственная дорога, весной и осенью превращавшаяся в размолотый копытами лошадей и колесами телег поток жидкой грязи. Жить здесь удовольствие невеликое, особенно если учитывать постоянный риск попасть под шальную пиктскую стрелу или попасть в плен к дикарям - ничего хуже и представить нельзя, из лап пиктов никто еще живым не уходил, а серокожие являются большими выдумщиками на предмет пыток и самых изощренных казней!
Конан, однако, старался не унывать - если провидение занесло его в это немыслимое захолустье, значит не стоит противиться велениям фатума. Судьба и удача редко подводили варвара и всегда преподносили ему самые неожиданные сюрпризы. Ничего, однажды бестолковое сидение на Черной реке окончится чем-то весьма и весьма захватывающим…
Пока же киммерийцу было очень скучно - ни мира, ни войны, а единственным развлечением являются вечеринки в безымянном кабаке с новыми приятелями-асирами.
* * *
- Пополнение прибыло, пошли смотреть!
Конана настойчиво толкали кулаком в плечо и варвар не мог стерпеть подобного нахальства. Не открывая глаз он схватил левой рукой валявшуюся на лежанке поодаль набитую сеном подушку и запустил ею в злодея, осмелившегося нарушить вожделенный покой.
- Сам по себе черный эль злом не является, - сообщил невидимый мучитель. - Но чрезмерное усердствование с его потреблением - зло истинное. Вставай, бездельник!
Подушка полетела обратно.
- Сигвальд, ты же варвар, - прохрипел киммериец, усаживаясь. - Нам, варварам не положено выражаться так, будто мы прошли через горнило тарантийской Обители Мудрости! Посмотри на меня…
- А чего смотреть? Жалкое зрелище. Я вчера выпил не меньше, а поднялся с рассветом.
- Ты молодой еще. Боги милостивые, голова раскалывается!
- Держи!
Асир торжественно вручил Конану деревянную кружку с медовухой - пьется как сладкая водичка и замутненное винными парами сознание проясняет.
В отряде конуга Хальвдана Сигвальд, сын Орма, выполнял очень важную роль: он был жрецом или, как говорили нордлинги, годи. Грозных духов Полуночи асиры уважали и славились исконным отеческим благочинием и богопочитанием, особенно яростно проявлявшимся в битве - Вотан, Доннар и Бальдур являлись богами-воителями, их потомки тоже являлись народом войнолюбивым и доблестным. Асиры не поленились притащить с собой в Тусцелан трех здоровенных деревянных истуканов, вкопали идолов возле общинного дома и каждодневно приносили им жертвы.
Поначалу Конан удивился, что жрецом асиры выбрали двадцатитрехлетнего Сигвальда - парень был не особо высок ростом и ничуть не походил на грозного старца-годи, какими обычно представляют себе людей, общающихся с великими духами мира невидимого. Тем не менее хирдманны Сигвальда даже слегка побаивались: он близок к богам, умеет говорить с Вотаном и его ближними, а значит способен разрушить таинственную границу между сферой, в которой обитают смертные, и обителью бессмертных. Такими способностями обладает не каждый, только избранные!
Киммериец и молодой асир подружились моментально - Сигвальд был умен, страха не ведал (это выяснилось довольно быстро в первой же стычке с пиктами) и прекрасно обращался с любым оружием, от нордхеймского меча до метательных кинжалов и топориков, справедливо утверждая, что годи должен быть примером для всех хирдманнов. Жрецами никогда не становились убогие и слабосильные, а что ростом не вышел (Сигвальд был по грудь длинному Конану) - так это еще ничего не значит! Между прочим, в споре на метание ножей асир Конана обставил, все десять лезвий в цель, тогда как варвар попал только девять раз.
- …редкостные болваны по моему мнению, - Сигвальд присел рядом, на широкую, застеленную мягкими шкурами лавку. Киммериец сразу отметил, что асир блюдет надлежащую осторожность, под кожаной курткой, подшитой мехом, тускло поблескивают звенья кольчуги. - Я, в смысле, про новобранцев. Знаешь сколько их? Двадцать! Всего! Ты вроде бы хотел снова набрать десяток? Тогда поторопись, другие разберут.
- Мне болваны, тем более редкостные, не нужны, - твердо ответил Конан. - Мы и вдвоем с Эмертом неплохо справляемся.
- Есть там один интересный человечек, - загадочным тоном проговорил годи. - Обрати на пего внимание, пригодится. Надевай сапоги, покажу. Другим десятникам он не подошел, хлипковат. Тощий, невзрачный, рожа прыщавая…
- Спятил? - поморщился Конан. - Зачем мне такой?
- Увидишь, разберешься. Поверь моему слову, из этого парнишки выйдет толк.
После доброй кружки медовухи киммериец ощутил прилив сил. Надел две рубахи и безрукавку волчьего меха (снаружи было прохладно), щелкнул фибулой закрепляя края войлочного плаща на плече. Выбрался на крыльцо.
- Вот он, у коновязи, - подсказал Сигвальд. - Совсем один остался. Жаль беднягу. Мы не возьмем, сотник отправит хлевы чистить. Даже ножа на поясе нет, заметил?
- Н-да, у тебя странное представление о "правильных людях", - разочарованно протянул Конан. - Заморыш заморышем. Зачем он вообще в армию нанялся?
- А ты с ним поговори… Первое впечатление обманчиво.
Рядом с громадным медведеподобным Конаном избранник жреца выглядел сущим ребенком, хотя и был повыше Сигвальда (небольшого, но широкого, будто граскаальский гном) на целых три пальца. На вид зим восемнадцать или двадцать, темные длинные волосы, схваченные в хвост дешевой медной заколкой, лицо узкое, глаза серо-зеленые, внимательные и несчастные. "Видно, не везет в жизни", - снисходительно подумал Конан. Силы в человеке не видно, плечи узкие, ноги тонкие и длинные. Одет плохонько, бедно. Но был в этом лице с красноватыми прыщиками какой-то непонятный отсвет, различимый лишь тем, кто умеет видеть незримое. Сигвальд-годи таким родился, а Конан научился различать необычности - варварское чутье преумножилось долгими годами странствий и незаменимым опытом.
- Можешь называть меня Конаном Канах, из Киммерии, - сказал варвар подойдя к юнцу. - Я десятник войска его светлости Троцеро Пуантенского. Кто таков, откуда родом? Что умеешь?
- Риго из Толозы, Полуденный Пуантен, к услугам, - парнишка неожиданно изящно раскланялся, чем вызвал очередное неудовольствие Конана. Не иначе вагант или того хуже, - странствующий песнопевец и шут. Или (защити Иштар!) младшенький дворянский сынок, сбежавший из дома в поисках приключений. Но отсвет, отсвет есть, никуда от этого не денешься… - Я пятый, ненаследный сын графа Гугона из Кастельно. И я маг.
- Чего? - киммериец аж поперхнулся холодным сырым воздухом. - Чего-чего?
- Маг, - твердо ответил юный месьор Риго.
Конан выразительно посмотрел на Сигвальда, асир пожал плечами. Худшие подозрения насчет желторотого дворянчика, жаждущего совершать подвиги (и сложиться в первом же бою, погубив по глупости и остальных) сбывались. Мало того, этот Риго еще и сумасшедший!
- Значит, маг? - Конан сдвинул брови, не зная, смеяться ему или плакать. - Какого конклава? Золотой Лотос? Алое Пламя Равновесия? Белая Рука Гипербореи? А может… - варвар не удержался от смешка, - Может, Черный Круг Стигии? Где обучался?
- Я сударь, понимаю ваше недоверие, - спокойно ответил пуантенец. - Однако…
- Не называй меня "сударь". Мы тут не в замке владетелей Толозы. Вполне хватит имени. Или просто "десятник".
- Как угодно, десятник. Я не состою в Великих Конклавах, а обучался искусству сам, по книгам. У меня… не знаю, как правильно сказать… У меня само получается.
Конан тяжко вздохнул. "Само получается", извольте видеть! Магия - это величайшая из наук, только для овладения ее основами надо затратить десятилетия и учиться с раннего детства! Конечно, встречаются довольно сильные маги никогда не касавшиеся пыльных гримуаров и обходившиеся без мудрых наставников, например деревенские колдуны или ведьмы (вовсе не обязательно злые и зачастую оказывающие значительную помощь своим соплеменникам!), но это скорее исключение чем правило.
Сигвальд, как ни странно, остался невозмутим, а ведь всем известно, что нордлинги относятся к магии с подозрением, а то и с откровенной враждебностью. Больше того, асиры полагают, что волшба есть занятие для мужчины недостойное и терпят только магичек-женщин, причем никогда не позволяют жить им в своих поселениях: уходи в лес, или в горы, колдуй там сколько душе угодно. Свирепые в битве и неустрашимые перед лицом любой опасности нордлинги панически боялись колдовства!
- Пойдем-ка пива выпьем, заодно человека накормим, - сказал Сигвальд, перехватив взгляд киммерийца. - Видишь, он замерз совсем. А ты, Риго из Толозы, больше никому не говори о своих умениях.
- Почему?
- Могут неправильно попять. Обещаешь?
- Хорошо, обещаю. Но я не понима…
- Вот и договорились. Никому ни слова!