- Конечно. Будет связь с Землей - за нами прилетят не. позже, чем через год. Ты же сам понимаешь, нас не бросят. Год - это даже крайний срок…
- Подумаешь, год! - сказал Раин. Оба оглянулись - не заметили, как он появился в дверях. - Робинзоны вон десятками лет жили, да разве в таких условиях? Тут за год всего даже осмотреть не успеешь.
Азаров все еще лежал, но щеки его чуть порозовели.
- Так что остановка за тобой. Сумеешь смонтировать рацию - вытащим ее на поверхность спутника, будем сигналить на Землю.
- Да из чего? Из чего? - закричал Азаров. - Как будто я не хочу! Ведь нет выхода!
- Выход всегда есть! - твердо сказал Раин. - Надо только уметь его найти. Из могилы, говорят, нет выхода, да и то люди выбирались. Надо искать! Ты не пробовал использовать то, что осталось от вычислителей Калве? Там ведь какие-то блоки уцелели…
- Да думал я об этом, - ответил Азаров. - А вы видели, что там уцелело? Таких блоков у меня и у самого хоть пруд пруди.
- Действительно, надо еще подумать, - сказал Сенцов. - Ведь выход-то есть, наверняка есть, только мы его не видим…
На минуту воцарилось молчание. И потом Сенцов задумчиво проговорил:
- Генераторный блок, генераторный блок… А если взять части от других приборов? Насколько я вспоминаю устройство рации, там использовалась часть тех же самых типовых деталей, которые стоят в наших радиометрических приборах… Хотя бы в тех же счетчиках. А?
- Я прикидывал, - сказал Азаров. - Кое-что оттуда можно позаимствовать, но не все.
- Счетчик? - внезапно спросил Раин. - Погодите-ка, мне пришла в голову идея… Счетчик-то мы здесь нашли?
- Ну, нашли…
- Так, значит, и сама автоматическая ракета должна быть где-то здесь, на спутнике. Ее надо только найти. Ведь радиооборудование ракет-автоматов в принципе от нашего ничем не отличалось?
- Только в деталях! - сказал Сенцов, и Азаров подтверждающе кивнул. - Это мысль!
- Может быть, там вообще сохранился в целости передатчик! - с воодушевлением подхватил Азаров. - А ведь действительно, как нам сразу не пришло в голову?.. Надо немедленно начать поиски!
- Я думаю, - сказал Раин, - что вообще надо изменить распорядок работ. Пусть Коробов вместе с Азаровым идут на поиски. А я буду помогать Калве. Вдвоем у нас пойдет гораздо скорее. С осмотром же ракеты отлично справишься и ты один.
- А какой смысл? - спросил Сенцов. - Калве и так работает правильно. А мы бы вдвоем.
- Гм… - неопределенно ответил Раин. - Наверх я все же пойду?
- Что же, пожалуйста, - согласился Сенцов. - А ты, Витя…
Но Азаров уже пошел за скафандром.
13
Калве ввел Раина в круглый зал с пультом.
- Вот, - сказал он. - Тут помещается пульт управления. Но дело-то все в том, что эти машины самопрограммируются. Они способны сами менять режим работы в зависимости от изменения окружающей обстановки и так далее…
- Знаю, - ответил Раин. - Испытали на собственной шкуре.
- Следовательно, логически рассуждая, управлять ими практически нет никакой необходимости. А в то же время есть и пульт и органы управления - вот они. Вот эта рукоятка совершенно меняет режим работы. Я тут кое в чем сумел разобраться…
- Очень интересно! Так что же вас смущает?
- Не могу понять, как это происходило. Видите этот экран со стрелкой? Он связан-с чем-то в верхних ярусах, исследовать я еще не успел. От него идут цепи ко всем машинам. Но зачем он? Понять не могу.
- Так, так… - начал присматриваться Раин. - Три кольца… Если это атомная структура, то один электрон на третьем уровне… Натрий?
- При чем тут натрий?
- Не представляю… А чем, собственно, этот пульт управляет?
- Тут происходит приблизительно вот что, - пояснил Калве. - При установке стрелки в одно из трех фиксированных положений по длине и в любое положение по окружности в цепи возникают кратковременные импульсы, вернее - комбинации импульсов. Они слишком непродолжительны, чтобы представлять собой какую-то программу, которая передается машине. Но они могут быть сигналом к выработке определенной программы.
- Это уже кое-что. Я, правда, в этой области не специалист…
- Тем лучше! Как говорится, свежая голова. Так вот, эти импульсы направляются в одну из секций машины, а именно в ту, которая в данный момент включена вот этим многопозиционным переключателем. Но направляются не непосредственно, а проходят - через эти вот устройства (он указал на стоявшие в простенках шкафчики). В них сигналы значительно видоизменяются… Я подозреваю, что именно здесь помещается управление программирующими устройствами.
- Резонно. А эти лампочки?
- По всей вероятности, они сообщают, когда сигналы доходят до адресата. Но вот каково содержание сигналов?
- Я сужу, возможно, как дилетант, - сказал Раин. - Но посмотрите на двери: настолько велика была, очевидно, уверенность конструкторов в безотказности своих машин, что они не предусмотрели даже аварийного, ручного открывания дверей. И если уже, очевидно, десятилетия назад покинутый спутник все еще нормально работает, значит в их рассуждениях была истина…
- Проблема кибернетики номер один - проблема надежности - ими решена основательно, - с уважением знатока ответил Калве. - И как разумно все автоматизировано: механизмы не работают непрерывно, а включаются лишь на время, когда необходимо. Именно поэтому они и не устают, не стареют. Мы не знаем, когда прилетел сюда этот корабль, - может, сто, а может, и тысячу лет назад. А все автоматы в полной рабочей готовности. Удивительно продуманно и экономно! Это построено на века…
- Но, - продолжал Раин, - стоит ли строить такие вещи на века? Техника так стремительно развивается, машины стареют… Вы говорили, что импульсы идут от этой стрелки?
- Да, - ответил Калве. - Она выдвижная, телескопическая. Каждому из трех строго фиксированных положений ее по длине соответствует своя форма импульса. И при каждом положении конец стрелки находится на одной из этих окружностей. Стрелку можно двигать также по кольцевой прорези. При этом я заметил: импульсы посылаются в машину именно в тот момент, когда стрелка совмещается с огоньком, расположенным на той окружности, на которой находится конец ее. Нацеливать стрелку можно очень точно, тут целая система настройки; причем здесь - он указал на один из экранов - мы видим участки окружностей под большим увеличением. Настроить можно с точностью до десятой доли градуса…
- Но зачем?
- Этого-то мы и не знаем.
- Не знаем… - как эхо, повторил Раин. - Так… А эти сигналы? Ага, они указывают, где находится ракета? Итак, сидевшему за этим пультом следовало знать, в каких ангарах есть ракеты и в каких нет? Так, так… Не подтверждает ли это вашего предположения о том, что вся эта техника и служит для запуска ракет?
- Так мне казалось. Но я боюсь ошибиться.
- Если так, - оживился Раин, - возможно, мы действительно отсюда выберемся? Чем я могу вам помочь?
- Мне пока не ясна роль этой, рукоятки, - сказал Калве. - Вы двигайте ее, а я прослежу за возникающими импульсами.
- А это не опасно?
- Все равно включенный сейчас ангар пуст…
Раин послушно положил руку на рычаг. Калве надвинул на лицо экран инвертора, кивнул головой, сказал:
- Начинайте.
Раин нажал рукоятку.
Калве словно выслеживал зверя: согнувшись, приглядываясь к стремительной пляске голубых линий, запетлял по полу. Раин с улыбкой наблюдал за ним. Затем, действуя по оставленной Калве программе, он поставил рукоять в прежнее прложение и сразу же опять потянул на себя, повторяя ту же серию импульсов. При этом он мельком взглянул на небольшой экран, находившийся рядом с рукояткой… и моментально забыл и о Калве и о его задании.
- Что с вами? - окликнул его Калве.
Раин, не отрывая глаз от экрана, замахал рукой. Калве подбежал к нему.
На чуть выпуклом экране - он был, как и все экраны на спутнике, не кинескопом, а какой-то иной конструкции - мелькали странные картины. Калве и Раин затаили дыхание.
…Это не был полетный дневник. Раин понимал, что если на спутнике и имелся бортжурнал, страницы которого теперь возникали перед ними, то велся он, вернее всего, в какой-то закодированной записи, магнитной или иной. Но сейчас они видели их уже расшифрованными, как будто на этом небольшом, сантиметров шестьдесят на сорок, экране им показывали хроникальный фильм.
А может быть, это вовсе и не были записи из журнала… Машина показывала отдельные, разрозненные события и к тому же в обратной последовательности, словно заново припоминая их, углубляясь в прошлое, чтобы лучше проанализировать. В ее воспоминаниях - если так можно было назвать воспроизведение на экране событий, запечатленных в виде мельчайших электрических зарядов в блоке памяти машины, - встречались странные провалы, вызванные, возможно, какими-то неполадками в самой машине. Во всяком случае, на экране не получалось связного рассказа, а мелькали разрозненные картины, какие порой видятся во сне.
Сначала Калве и Раин увидели этот самый машинный зал и себя в нем, потом в зале остался один Калве, потом Калве и Коробов (так решил Раин, потому что фигуры, хотя и расплывчатые, все же напоминали людей в знакомых скафандрах) открывали подряд все двери.
После короткой заминки на экране возникло крупное изображение красной планеты. Они сразу узнали Марс. Потом промелькнули сразу два изображения: с поверхности Марса стартовали ракеты, как две капли воды похожие на ту, которая стала теперь их домом, а на другой половине экрана откуда-то из пространства надвигался на них сплюснутый сфероид, охваченный поясом взлетных эстакад. Калве и Раин узнали в нем Деймос и переглянулись: снято со стороны?
Изображение с Марсом поблекло, задрожало и, размываясь, исчезло, а надвигающийся шар Деймоса занял весь экран. В одном и том же месте его поверхности изредка вспыхивали слепящие огненные струи…
- Вы понимаете, что это значит? - вскричал Калве. - Это же не спутник!
- Звездолет… мы на звездолете! - быстро ответил Раин.
Вспышки продолжались - очевидно, включались на короткое время двигатели, тормозя звездолет. Потом на экране замелькали изображения внутренних помещений Деймоса, разные его отсеки. Большинство из них было совсем не знакомо космонавтам. Одно из изображений замерло, задержалось на экране: большой зал, который весь, от пола до потолка, пронизывали странные, радужно переливающиеся стержни. Но некоторые из них не светились - от них во все стороны разлетались красные искорки…
"Неисправность, что ли?" - подумал Калве, наблюдая, как постепенно гаснут и остальные стержни. Вот потух и последний: из него вылетела стайка искр, и наступила темнота…
Разбираться во всем этом не было времени. На экране возникла стремительно летящая из темноты глыба. Трудно было определить ее размеры: это мог быть метеорит, мог быть и крупный астероид. Он выглядел каким-то не настоящим, а словно нарисованным и сразу расплылся и погас, сменившись новым изображением. Теперь весь экран заняла гигантская, как показалось обоим, планета с неровной, волнующейся, как море, поверхностью. Что-то знакомое почудилось Калве в облике этой планеты, он повернулся к Раину…
- Юпитер, - коротко сказал тот, не отрываясь от экрана.
Неожиданно появился тот же самый круглый пульт, около которого они стояли, и знакомый экран был в середине его, только его опоясывало не три, а пять окружностей, и огоньков было больше, как сразу заметил Калве. Раин поднял брови: вдруг на экране возникли знакомые уже три кольца…
Калве осторожно отошел от экрана: ему не терпелось проверить, с какой нагрузкой работает машина сейчас. Он шел от шкафчика к шкафчику, в которых сосредоточивались результаты громадной работы, протекавшей в десятках наполненных серым веществом ящиков во всех тридцати секциях машины. Да, вот теперь она работала на полную мощность: везде бушевали голубые линии…
Калве заглянул в одну из секций: серая масса показалась ему охваченной холодным голубым пламенем.
Калве возвратился к экрану, от которого все не мог оторваться Раин.
- Что? - спросил его Калве.
- Снова переигрывает… - почему-то шепотом ответил Раин.
Он напряженно всматривался в экран, карандашом наносил какие-то точки на листок бумаги… А на экране промелькнула водяная гладь, взволнованная ветром, потом равнина, озаренная зеленоватым светом. И все исчезло. Экран погас.
Калве и Раин молча сидели еще минут пять - на экране ничего больше не возникло.
Раин с трудом перевел дыхание. В баллонах кончался кислород. Надо спешить в ракету.
- А работа? - спросил Калве.
- Придется прийти еще раз… И вообще к черту данные! Вы можете попытаться объяснить, что это нам показывали?
- Я думаю, - сказал Калве, - что этой рукояткой машине задается определенный режим работы, при котором она может анализировать события, записанные в ее памяти.
Для удобства и быстроты восприятия лишь какую-то часть этого анализа обладавшая громадной - это Калве понял еще раньше - памятью машина преобразовывала в видимое изображение. Как это делалось, Калве не представлял, но ощущал, как машина, которой приходилось иногда при помощи логических выкладок восстанавливать события, сведения о которых почему-то не были для нее закодированы, иногда не то, чтобы запутывалась в рассуждениях, а тут же, на экране, исследовала различные варианты и тут же отбрасывала менее вероятный. Так, следовало разобраться, были ли кадры о прилете ракет с Марса документальной записью или отвергнутым вариантом. А промелькнувший метеорит? Что обозначали затухающие стерж-нй? Что двигатели звездолета вышли из строя? Но было непонятно: от столкновения ли с метеоритом, или же из-за перенапряжения двигателя при попытках вырваться из притяжения Юпитера. Во всяком случае, двигатели вышли из строя, ззездолет вынужден был остаться здесь…
Раин слушал объяснения Калве, что-то быстро записывал. Ему пришло в голову, что дело было даже не в притяжении Юпитера, а просто в том, что при наблюдениях издалека вся масса нашей солнечной системы казалась летевшим сюда неведомым астронавтам сосредоточенной в центральном светиле. Звездолет шел на такой скорости, что, когда приборы заметили ошибку, исправить ее, не допустить гибельного искривления траектории стало можног только пустив двигатели на полную мощность. И двигатели, наверное, уже порядком износившиеся за долгий полет, не выдержали - отказали…
- Но куда они делись, хозяева этого корабля? - спросил Калве. - Почему бросили такое удивительное сооружение? Это же настоящее чудо науки и техники!
Раин задумчиво пожал плечами, потом ответил:
- Судя по тому, что мы видели, произошла какая-то авария, и они были вынуждены покинуть этот звездолет и перебраться на борт другого, спасательного корабля. - Раин помолчал. - Ничего, во всем разберемся со временем… А пока все это настолько важно, что нам надо как можно скорее передать это на Землю. Мы одни не можем оставаться хранителями таких бесценных сведений. Вся надежда теперь на Азарова…
14
Азаров в это время был далеко от них. Нагрузившись запасными баллонами с кислородом, он уже успел обшарить многие помещения Деймоса.
Они пошли вместе с Коробовым, а потом разошлись в разные стороны. Азаров решил начать поиски с того отсека, в котором был найден счетчик. Да, возможно, ракета когда-то и была здесь, но никаких следов ее пребывания не осталось.
Куда- она могла исчезнуть? Где искать ее? Очевидно, если ее куда-то перетащили - разумеется, в разобранном виде, - то тащили ее не через коридор… А для чего вообн. е могли ее разобрать? Ну, хотя бы для изучения - вполне возможно.
Значит, надо было найти иной ход из ангара. Поиски заняли около часа и не увенчались успехом до тех пор, пока Азарову не пришло в голову попробовать проникнуть в один из боковых люков: судя по происшествиям в их ангаре, за ними должны были находиться роботы.
Он с трудом открыл один из люков. Конусы автоматов стояли за ним без движения, будто дремали в ожидании, когда их позовут. Азаров осторожно пробрался между ними. Ход привел его к широкой трубе, уходившей вертикально вверх. В ней была дверь. Азаров вошел, постоял немного - внезапно пол под его ногами стремительно пошел вверх.
…Потом больше двух часов бродил он по космическому городу. Глазам его открывались огромные лаборатории, пустые хранилища, в которых когда-то, очевидно, находились обильные запасы. В одном зале оказался даже огромный - метров сто на двести - бассейн, сейчас пустой. "Уж не плавательный ли?" - усмехнулся Азаров.
Он проходил через просторные залы, уставленные непонятными устройствами, которые с одинаковым успехом могли предназначаться и для испытаний машин, и для гимнастики, для тренировки бездействующих мускулов.
Он разыскал и жилые каюты - они одни занимали целый этаж. Попытался прикинуть общее количество населения спутника. Получалось очень большое число, порядка нескольких тысяч. Азаров недоверчиво покачал головой.
Кислорода, однако, и здесь в атмосфере не было. Жить тут сейчас было нельзя.
Азаров прибавлял шагу. Осмотр заинтересовал его, хотя никаких следов автоматической ракеты обнаружить он не смог.
Он поднялся в очередной ярус. Открыл дверь. И отшатнулся, увидев звездное небо. Сначала ему показалось, что он внезапно вышел на поверхность спутника, но сейчас же он понял: в этом зале одна стена и потолок были так прозрачны, что, казалось, вовсе отсутствовали.
Вероятно, Азаров поднялся уже в самую верхнюю часть шара, если только спутник действительно имел такую форму. А это, несомненно, была обсерватория, по крайней мере некоторые приборы напоминали земные рефлекторы и радиотелескопы.
Азаров пожалел, что рядом нет Раина: астроном позавидовал бы ученым, которые когда-то здесь работали… Кроме несомненных телескопов, здесь были и иные приборы - легкие фермы без антенн и без зеркал, и Раин наверняка не пожалел бы времени, чтобы понять, какое отношение имеют они к астрономии.
Азаров присел в кресло перед одним из таких приборов, чтобы оглядеться и передохнуть. Отдыхая, он задумчиво глядел сквозь прозрачную стену в черноту пространства. И внезапно ему показалось, будто перед его глазами возникают новые звезды. Да, несомненно, вот уже несколько их появилось из темноты… Его осенила смутная догадка: вероятно, прибор все-таки был тоже телескопом, только роль линз в нем, как в электронном микроскопе, выполняли мощные магнитные поля. Инструмент, очевидно, включался автоматически, как только оказывалось занятым кресло наблюдателя.
Азаров внимательно разглядывал звездную картину - неба он не видел, казалось, уже неделями… Телескоп выделял часть небосвода - похоже, созвездие Дракона, сообразил он, вспомнив занятия по астронавигации. Только из четырех светил, которые были сейчас в поле зрения телескопа, раньше он знал лишь одну звезду четырнадцатой величины - прочие оставались невидимы и в самые сильные телескопы Земли. Случайность ли это? Просто ли инструмент направлен на этот участок неба, или…
Ему припомнились рассуждения Раина о том, что возникновения и быстрого развития жизни следует ожидать на планетах, вращающихся именно вокруг энергетически не очень сильных светил - желтых карликов вроде Солнца. В таких планетных системах гораздо менее вероятны резкие катастрофы - такие, как внезапные скачки радиации, губительные для жизни, успевшей уже приспособиться к определенному режиму.