- Найти меня! - проворчал призрак-крестоносец. - Девочка, ты едва не присоединилась ко мне!.. Переоденься во что-нибудь сухое, пока не прикончила себя и свое дитя!
- Но я как раз и хочу поговорить с тобой о ребенке, - запротестовала Эйрадис, отжимая намокшие волосы.
Теперь, попав в тепло, она вся дрожала - чувствительность начинала возвращаться к рукам и ногам.
- В самом деле? Правда? - Выражение лица призрака оставалось суровым, но голос немного смягчился. - Сначала переоденься, выпей чего-нибудь горячего, а потом разыщи меня в длинной галерее.
И, чтобы разом закончить все споры, призрак исчез. Последней, звякнув еще несколько раз по камням, пропала цепь. Эйрадис содрогнулась, чихнула, подобрала обеими руками мокрые юбки и торопливо направилась в спальню.
Через некоторое время, просушив волосы и переодевшись в теплое платье, подкрепившись пинтой густого горячего мясного бульона (в руке она держала толстую фарфоровую чашку с добавкой), Эйрадис поднялась по лестнице в длинную галерею.
Подходящее место для встречи с призраком, подумала она. Хотя они с Джоном вместе выбирали персидскую дорожку, по краям виднелась узкая полоска каменного пола. Гобелены и портреты (картины, которые Эйрадис покупала в разных антикварных магазинах, хихикая, глядя на выражения иных лиц - почему эти люди хотели, чтобы их помнили такими суровыми?) немного смягчали впечатление, возникающее от темных стен, но были не в силах изменить царившее здесь унылое настроение. С этой задачей не справился даже искусственный свет. Казалось, сама галерея решила, что тут должно быть сумрачно и жутко, и всячески противилась попыткам исправить положение.
Эйрадис пила маленькими глотками горячий бульон и медленно шла по коридору, звук ее шагов заглушал толстый ковер. Подойдя к окну, она поставила чашку на широкий каменный подоконник. Когда послышалось звяканье цепей, Эйрадис пыталась выудить кусочек мяса.
- Благодарю вас за то, что вы пришли, сэр, - вежливо проговорила она и, приподняв юбку, сделала глубокий реверанс.
- А разве у меня был выбор? - проворчал в ответ призрак. - Если бы я не пришел, ты продолжала бы танцевать на ветру, не обращая внимания на снег и холод, будто разум окончательно тебя покинул.
- Вовсе он меня не покинул, - возразила Эйрадис, тряхнув головой. - Мне ведь удалось тебя найти, верно?
- Да, удалось. Ну и что ты хотела спросить меня о своем ребенке? У меня не было детей при жизни, и уж вряд ли они появятся после смерти.
- Но ты же знаешь, что у меня родится мальчик, - запротестовала Эйрадис, - тебе известно, что банши плачет именно по нему - и по мне с Джоном.
Призрак позвенел цепями, сделал несколько шагов и бросил на Эйрадис свирепый взгляд из-под кустистых бровей.
- Ты слишком много себе позволяешь, девочка, слишком много. Призраки и другие сверхъестественные существа терпеть не могут, когда их допрашивают. Мы делаем предсказания - а уж интерпретировать их не обязаны.
Эйрадис помешала бульон, не торопясь, съела одну ложку, потом вторую. Бульон остыл и стал невкусным. Она отодвинула чашку. Выглянула в непрозрачное окно, поверхность которого украшали сверкающие блестки льдинок, и негромко проговорила, словно для себя:
- Интересно, ответит ли на мои вопросы Король Зимы? Он так мне улыбался, когда мы танцевали. Может быть, он скажет, зачем Танатосу понадобился мой ребенок.
У нее за спиной раздался громкий треск, словно железная цепь ударила о голый камень.
- Королю Зимы наверняка известно, почему Танатос хочет забрать твое дитя, девочка, но я сомневаюсь, что он прямо ответит на твой вопрос.
- А ты?
- Я ничего не знаю, девочка.
- Поможешь мне узнать?
Долгая тишина. Эйрадис наблюдала за тем, как падает снег за толстым стеклом; ее заворожили скорее мерцающие тени, чем сам снегопад. Пронзительно выл ветер, и Эйрадис порадовалась тому, что архитекторы принесли в жертву историческую точность ради комфорта.
- Ты мне поможешь. Призрак?
- А ты больше не станешь танцевать с Королем Зимы?
- Не стану.
- И будешь оставаться в тепле и хорошо есть, дабы дитя выросло сильным?
- Обещаю.
- Что ж, тогда я помогу тебе в твоих поисках, девочка. Не могу обещать, что мы найдем все ответы, но я попытаюсь.
Эйрадис повернулась и внимательно взглянула на призрака. Он стоял, слегка опустив плечи, в своей потрепанной блузе и обвисших бриджах. Босые ноги покрывали мозоли. Однако лодыжка, к которой была пристегнута цепь, оставалась такой же гладкой, как и другая.
- Как тебя зовут?
- Не знаю. - Голос исчезал вместе с призраком. - Не знаю. Некоторые вещи лучше забыть.
Эйрадис долго размышляла над словами призрака, а потом взяла чашку с холодным бульоном. Небо потемнело.
Она оторвет Джона от его вычислений. Они разведут огонь в камине и поужинают при свечах. А потом продолжат собирать головоломку - мост Моне, которая никак не желала им поддаваться.
Тихонько напевая, Эйрадис спустилась по лестнице, так и не услышав, как плач банши влился в вой ветра за окнами.
Джон Д'Арси Доннерджек продолжал работу над дворцом, постепенно внося требуемые изменения. По утрам, возвращаясь в кабинет, он узнавал, приняты ли его поправки. Или находил новый список уточнений. Однажды в конце рабочего дня, оставив все изменения в машине и назвав обычный адрес, Доннерджек впервые добавил личную записку: "Насколько серьезно вы говорили тогда о первенце?"
На следующее утро в конце очередного списка он прочитал ответ: "Абсолютно серьезно".
Вечером Джон отправил новое послание: "А что вы готовы взять взамен?"
Ответ последовал незамедлительно: "Я не собираюсь торговаться относительно того, что мне принадлежит".
Доннерджек написал: "А как насчет самой полной музыкальной библиотеки в мире?"
"Не искушай меня, Доннерджек".
"Нельзя ли нам встретиться и все спокойно обсудить?" - спросил Джон.
"Нет", - пришел короткий ответ.
"Наверняка существует что-то, чего вы хотите больше".
"У тебя этого нет".
"Я попытаюсь достать".
"Дискуссия закончена".
Доннерджек вернулся к работе, внося блистательные изменения по просьбе Танатоса и предлагая свои. Многие из них были позднее одобрены.
Однажды, открыв интерфейс полного поля на Большую Сцену, Доннерджек услышал пение волынки. Подойдя к ближайшему окну, он выглянул наружу, но никого не увидел. Тогда он вышел в коридор. Здесь музыка стала тише.
Вернувшись в кабинет, Джон сообразил, откуда доносятся звуки.
Он шагнул на Сцену, и у него возникло ощущение, будто он оказался на берегу и переместился на несколько миль к востоку. Как всегда, Джон установил свободное сканирование изображения - его окружал типичный пейзаж северного шотландского высокогорья. Не вызывало сомнений, что источник музыки находится где-то здесь.
Доннерджек провел рукой над одним из ключевых участков, и в воздухе возникло меню. Он нажал указательным пальцем на полукруглую иконку, а когда голографическое изображение затвердело, повернул руль, нажал на газ и помчался в ту сторону, откуда доносилась музыка.
Мимо проносились пейзажи Вирту - горы, горы, горы. Волынка звучала оттуда, однако можно всю жизнь потратить на поиски среди бесконечных утесов и горных кряжей.
Джон потянул руль на себя, чтобы подняться выше. Череда хребтов продолжалась, они частично скрывали друг друга, а на высоте музыка стала едва слышной. "Отчего я встревожился, - спросил у себя Доннерджек, - почему пытаюсь обнаружить источник этого самого обычного в Вирту явления?" Но пронзительные звуки звали его за собой, задев какую-то древнюю струну в душе и превращая незамысловатую песню волынки в нечто чрезвычайно важное.
Он продолжал поиски, поднимаясь по спирали все выше и выше, и наконец в небольшой долине заметил человека с волынкой в руках. Тот стоял на вершине огромного камня. Джон опустился и осторожно подошел к музыканту - вскоре человек и валун оказались в пределах досягаемости Большой Сцены.
Доннерджек остановился в нескольких десятках шагов, разглядывая щеголевато одетого мужчину с аккуратной бородкой, кинжалом у колена и клеймором на поясе.
Слушая музыку, Джон заметил, как меняется окружающая местность: горы превращались в долины, рождались новые горные хребты. Ему пришло в голову, что природа каким-то непостижимым образом подчиняется неизвестному музыканту. Казалось, все вокруг, выполняя волю местного Хранителя, стало пластичным и танцует под пронзительные, диковинные звуки.
Через некоторое время он заметил неожиданное движение на вересковой пустоши. Небольшое пятнышко мрака переместилось, приблизилось. Пустошь начала тускнеть и уменьшаться.
- Привет, - раздался тихий голос. - Музыка - замечательная штука, не правда ли?
Доннерджек присмотрелся и понял, что пятнышко мрака - это черный мотылек.
- Он еще долго будет играть, - продолжал мотылек. - "Оркестр Титанов", довольно длинная пьеса.
- Кто? - спросил Доннерджек. Мотылек вспорхнул ему на плечо, чтобы его голос не заглушала волынка.
- Вулфер Мартин Д'Амбри, - последовал ответ. - Тот самый, что привел призрачный полк Небопы к бесчисленным победам в дни Творения. В некотором смысле, он потерянная душа, Призрачный Волынщик.
- Призрачный Волынщик? Почему его так называют?
- Потому что у него нет собственного мира и он скитается, словно призрак, в поисках своего потерянного полка.
- Боюсь, я никогда не слышал его истории.
- То было в давние времени, когда царства вели междоусобные войны, когда границы легко менялись и когда союз систем произвел на свет Вирту. Законов не существовало, наступил период хаоса и великого перемещения; эйоны пытались сохранить свои владения, не поддаваясь давлению со всех сторон. Мир появился на свет и вступил на свой путь, но первые его шаги были ужасны, хотя со стороны такого впечатления и не создавалось. Казалось, будто прошло всего несколько мгновений, но на самом деле миновала целая вечность.
- Я знаю, в моей реальности времени действительно прошло совсем немного.
Послышался музыкальный смешок.
- Уверяю тебя, все наделенные разумом обитатели Вирту ощутили каждую прошедшую минуту.
- В мои намерения вовсе не входило умалять чужие страдания. Ты присутствовал при тех событиях? Мотылек - хрупкое существо, особенно в столь жестокие времена.
И снова раздался негромкий смех.
- Если тебе попадутся хроники тех событий, поищи там имя "Алиот".
Доннерджек перевел взгляд на волынщика.
- Кажется, мы немного отвлеклись.
- Верно. Небопа придумал отряд смертельных бойцов. Он вызывал его к жизни, когда ему были нужны опытные воины.
Волынщик издал особенно громкую ноту, когда Доннер-Джек покачал головой.
- Ты сказал "придумал"?
- Да. Обычное дело во времена Великого Потока - бог создавал все, в чем нуждался, при помощи своего могучего воображения. Сейчас они уже не занимаются подобными вещами - слишком много усилий. Но тогда Небопе требовалась непобедимая армия.
- Он их просто вообразил, и они возникли?
- О нет! Даже богу нужно сначала подготовиться. Он должен заранее представить себе каждого как отдельную личность, с определенной внешностью и характером. Он должен увидеть их так же ясно, как мы с тобой видим друг друга. Только тогда, сочетая воображение с волей, можно вызвать воина к жизни и послать на поле битвы.
- Конечно. И ему по силам отозвать раненых, исцелить их, а потом снова отправить в сражение.
- Да, один бог в состоянии заменить целый полевой госпиталь. Легион Небопы производил потрясающее впечатление, но ярче всех выделялся волынщик, Д'Амбри. Конечно, он и сам участвовал в битвах и проявил чудеса храбрости. Пожалуй, он был лучшим из лучших.
- И что же случилось потом?
- Нужда в кровопролитии стала возникать все реже, Не-бопа постепенно перестал обращаться за помощью к своему Легиону. Затем, после одного из величайших победных сражений, он призвал воинов к себе и отправил спать в свою память. Все вернулись в мгновение ока; все, кроме волынщика на вершине холма.
- А почему не вернулся он?
- Никто не знает. Полагаю, у него имелось то, чего не было у остальных - музыка. Она дала ему индивидуальность, и волынщик перестал быть одним из множества воинов - пусть и великих.
- И что дальше?
- А дальше Небопа призывал отряд еще несколько раз, и воины всегда возникали без волынщика. Говорят, некоторое время Небопа безуспешно его разыскивал, однако вскоре битвы закончились, и он никогда больше не будил своих воинов. А волынщик скитается в поисках потерянного легиона: играет на волынке по всему Вирту, зовет своих товарищей.
- Жаль, что он не может о них забыть и начать новую жизнь.
- Кто знает? Может, когда-нибудь…
Неожиданно музыка смолкла. Доннерджек поднял взгляд и увидел, как волынщик скрылся за валуном, на котором только что стоял.
Доннерджек зашагал вперед. Воспоминания этого человека бесценны! Благодаря его рассказам будет открыта новая страница в познании Вирту.
Доннерджек обогнул валун, но волынщика нигде не увидел.
- Вулфер! - позвал Доннерджек. - Вулфер Мартин Д'Амбри! Мне необходимо с вами поговорить. Где вы?
Ответа не последовало.
Когда он вернулся на прежнее место, черный мотылек тоже исчез.
- Алиот? - позвал Доннерджек. - Ты еще здесь?
И снова никакого ответа.
Доннерджек хотел уже было возвращаться домой, но в последний момент, повинуясь импульсу, активировал управление и взмыл вверх. Никаких следов волынщика, но на него произвели впечатление изменения местности, которые произошли благодаря музыке. Пологие холмы стали круче, а крутые стены - отвесными. Земля вокруг валуна казалась ободранной, голой, словно явилась из давних времен.
Доннерджек спустился и восстановил обычную программу, которая позволяла ландшафту Вирту перемещаться внутри Большой Сцены. Он мог сделать реальным любое проплывающее мимо изображение. Однако ничего не стал предпринимать. Он вернулся в собственный мир.
Эйрадис заметно располнела к тому времени, когда ей наконец удалось встретиться с банши. Они с Джоном уже довольно давно освоились в замке, редко покидая островок шотландской жизни и получая удовольствие от своего уединения. Впрочем, Эйрадис понимала: помимо всего прочего, таким образом они сводят до минимума ненужные вопросы о происхождении жены Доннерджека.
Эйрадис полностью поддерживала желание Джона сохранить в тайне тот факт, что она родилась в Вирту. Она отлично знала, что это не навсегда. Доннерджек показал, как постепенно вводит сведения о ней в базу данных Веритэ. Однако, занимаясь проектом Дворца для Танатоса и решая проблемы, порой возникающие в институте Доннерджека, °н решил временно отложить начало полновесной кампании. Эйрадис не возражала. Воспоминания о том, что ей довелось пережить на Непостижимых Полях - хотя она и не очень хорошо помнила подробности, - продолжали ее преследовать. Жизнь в изолированном замке рядом с призраками и, роботами вполне устраивала девушку.
И все же порой она уходила из замка, чтобы побродить по каменистому, пустынному побережью. Рыбаки никогда не приставали здесь - под волнами скрывались многочисленные подводные скалы, а жители соседней деревушки слишком часто испытывали на своей шкуре холод и непогоду, чтобы находить подобные прогулки романтичными.
Зато Эйрадис получала от них удовольствие. Шло время, и она все чаще отправлялась на побережье, одевшись потеплее, чтобы успокоить роботов и призраков. И вот однажды туманным утром она встретилась с банши.
Сперва Эйрадис решила, будто какая-то девушка из деревни пришла постирать на берег. Впрочем, она сразу же поняла, сколь безумно это предположение. Кто станет стирать белье в холодной соленой воде, когда в деревне полно стиральных машин и сушилок?
Не в силах справиться с любопытством, она поспешила подойти поближе, хотя живот мешал ей двигаться по усыпанному галькой берегу с прежним проворством. Оказалось, что первое впечатление было правильным - девушка действительно полоскала белье в соленых водах фиорда.
- Мисс? - позвала Эйрадис, жалея, что плохо знает местное наречие, - впрочем, призраки вряд ли сумели бы научить ее современному языку. - Мисс? Вы что-нибудь потеряли? Могу я вам помочь?
При звуках голоса Эйрадис девушка - нет, женщина - выпрямилась, продолжая стоять по щиколотку в воде, и в тот же миг то, что она стирала, исчезло, но прежде Эйрадис успела заметить кусочек клетчатого материала. Когда женщина повернулась к ней лицом, Эйрадис поняла, почему сначала приняла ее за девушку, - незнакомка отличалась удивительно хрупким сложением, хотя в ней чувствовалась внутренняя сила, а в зелено-серых глазах горел огонь.
Эти глаза притягивали, и Эйрадис успела подойти совсем близко, прежде чем обратила внимание на поразительную красоту женщины. Прямые шелковистые волосы, точно лунное сияние, ниспадали почти до самой земли. Несмотря на простое платье с ленточкой на шее и поясом под маленькой округлой грудью, посадка головы и черты лица выдавали аристократическое происхождение незнакомки. На руках никаких следов тяжелой работы, длинные тонкие пальцы украшали идеально ухоженные ногти.
- Вы не из деревни, - заявила Эйрадис, с трудом удерживаясь от реверанса (не следует забывать - именно она являлась женой владельца замка). - Пожалуйста, скажите мне, кто вы?
- Я здешняя caoineag. Из старых лэрдов, которые возвели первые крепости, - на их месте ваш муж построил замок, ставший для вас домом.
У женщины оказался нежный и мелодичный голос, но что-то в ее манере держаться вызвало у Эйрадис дрожь и заставило положить руку на живот.
- Caoineag? Я не понимаю?
- Плакальщица, - последовал ответ. - Призрак крестоносца называет меня на ирландский манер банши - его мать была ирландкой, хотя он уже забыл.
- Вам известно его имя?
- Да, но бедняга не хочет его слышать. Как только он узнает, то сразу все вспомнит. - Банши взглянула своими зелено-серыми глазами на Эйрадис. - Ты собираешься спросить у меня, что я здесь делаю?
- Нет, я думала, вы тут живете, как остальные призраки из замка.
- Тебе бы следовало больше удивляться. - Выражение лица банши не было ни злым, ни добрым. - Ты знаешь, в чем заключаются мои обязанности?
- Призрак крестоносца говорил, что ваш плач является приметой - предсказанием смерти, - после некоторых колебаний ответила Эйрадис, не убирая одну руку с живота, а другой запахивая плащ, словно толстая шерсть могла защитить ее будущего ребенка. - Он сказал, будто вы плачете обо мне - обо мне, моем ребенке и Джоне.
- Так и есть. - Тебя интересует почему?
- Да.
- Танатос вернул тебя в мир живых, преследуя собственные цели. Твой Джон попался на предложенную приманку - впрочем, нужно отдать должное Доннерджеку, он повел себя совсем не так, как предполагал Властелин Непостижимых Полей.
- Танатос? Предполагал? Что вы имеете в виду?