Каюта Лори находится в женском отсеке, на противоположной стороне корабля. Эрон начинает подниматься по спирали, пронизывающей весь корабль. Приближение к центральному "стержню", как всегда, сопровождается резким наступлением состояния невесомости. "Стержень" представляет собой широкую шахту, тянущуюся от носа до кормы, - излюбленное место приверженных спорту членов команды. Эрон неуклюже пересекает шахту, наслаждаясь насыщенным кислородом воздухом. Кислород и приятные ароматы рождаются среди зеленовато-голубого свечения вдалеке, в кормовой части: здесь расположены гидропонная ферма и бассейн - еще одно приятное местечко. Он ежится, вспоминая тяжкие месяцы, когда воздух был полон зловония даже здесь, а в проходах царил мрак. Пять лет назад антибиотик из чьего-то кишечного тракта претерпел мутацию, вместо того чтобы расщепиться при прохождении через систему охлаждения реактора. Достигнув гидропонных плантаций, он повел себя, как квазивирус, препятствующий вырабатыванию хлорофилла. Кавабате пришлось уничтожить 75 процентов всех растений, синтезирующих кислород. Началось долгое и тягостное ожидание при выключенных кислородопотребляющих приборах, пока проклюнутся и пройдут контроль новые ростки…
Дальнейший путь к каюте Лори ведет "вниз", мимо складских и служебных отсеков. Каждые несколько метров коридоры дают новые ответвления, ведущие к другим каютам и жилым блокам. "Кентавр" представляет собой сложный лабиринт коридоров, что является одним из достоинств его конструкции.
Эрон подходит к небольшому холлу перед спальной зоной и видит над ящиком с папоротником рыжеволосую голову: как он и догадывался, Лори унесла поднос сюда. Однако он никак не ожидал встретить здесь Дона Парселла, увлеченно беседующего с его сестрой.
Ну и ну! Удивленно качая головой, Эрон пятится в еще один закоулок и устремляется к своему кабинету, шепча слова благодарности в адрес конструкторов корабля. Команда "Пионера" сильно страдала от стресса, порожденного чрезмерностью контактов между людьми. На "Кентавре" было найдено решение: увеличение не площадей, а альтернативных ходов, благодаря которым каждый может перемещаться по своей "орбите", ни с кем не сталкиваясь. Эрон считает, что цель достигнута; за эти годы он успел подметить, что каждый проложил себе по кораблю собственные маршруты. Кавабата, скажем, преодолевает расстояние между фермой и столовой невероятно сложным путем. Сам Эрон тоже проторил себе несколько троп.
В лазарете Брюс Янг развлекает беседой Соланж. Эрон появляется в тот момент, когда тот со значением демонстрирует ей пять растопыренных пальцев. Эрон догадывается, о чем речь.
– Еще пятеро утверждают, будто видели Тига?
– Пять с половиной. Половинка - это я: на этот раз я его только слышал.
– Ты слышал голос Тига? Что же он тебе наговорил?
– Он со мной поздоровался. Вообще-то я не возражаю. - Брюс пытается ухмыльнуться.
– А входят ли в твою пятерку Алстрем и Кавабата?
– Кавабата входит, Алстрем нет. Получается уже шесть. Соланж поражена.
– Они хотя бы понимают, что на самом деле его не видели?
– Кидуа и Морелли - определенно нет. Легерски сомневается: говорит, что Тиг выглядел странно. Насчет Кавабаты не знаю: кто же разберет выражение на восточной физиономии? - Супербелка в своем репертуаре.
– Так… - Эрон тяжело вздыхает. - Если кому-то интересно, то меня с некоторых пор мучают кошмары. В последнем фигурировал Тиг. Он и со мной поздоровался.
Брюс щурится.
– Ты живешь в секции "Бета". Плохо дело!
– Плохо?
– У моей пятерки было кое-что общее, а ты все нарушаешь. Все они обитают в секции "Гамма", да еще вблизи оболочки.
– Понятно… - Эрон сразу схватывает, о чем толкует Брюс. Официальное название "Чайной розы" - "Гамма", поэтому секция над местом ее пристыковки к "Кентавру" тоже именуется "Гаммой". Сейчас стыковочный блок пустует.
– Скажи, Брюс, этот поводок тянется назад? Мы ведь вращаемся. Разведчик болтается сзади?
– Трос расположен под небольшим углом. Когда мы оттолкнули ракету, она уже вращалась вместе с нами.
– Значит, инопланетный организм находится как раз под теми, кому явилось видение Тига.
– Да. Но ты нарушаешь правило. У нас тут секция "Бета". А Алстрем еще дальше.
– Зато сам Тиг здесь, - подсказывает Соланж. - В "Бете", вместе с тобой.
– Это верно. - Эрон откидывается в кресле. - Но не занимаемся ли мы шаманством? Существует и ряд других общих факторов. Все мы давно живем в состоянии стресса, к тому же в настоящем доме с привидениями. Экипаж пережил две встряски: новость о прекрасной планете и появление настоящего инопланетянина, на которого нельзя взглянуть. Ты же видишь, что творится на корабле, Брюс: люди сияют, как рождественские елки. Надежда - страшная штука: с нею приходит страх, что мечта не осуществится. Если подавлять свой страх, он вырывается наружу в виде символа, а бедняга Тайгер всегда считался неудачником. Общие предпосылки настолько вопиющи, что остается удилятся, почему мы до сих пор не видим зеленых человечков.
Эрон удовлетворен: выясняется, что он сам верит в свои доводы. Они звучат весьма убедительно.
– К тому же теперь Тиг связан с этой инопланетной штуковиной
– Как скажешь, док, - небрежно роняет Брюс.
– Да, я утверждаю, что у этого явления имеется достаточно причин. Знаешь правило "бритвы Оккама"?
– Знаю. - Брюс щелкает языком, вскакивает и переносит внимание на раздвижной стальной стержень на столе у Соланж. - Не забывай, Эрон, что старина Уильям в конце концов взялся доказывать, что нас любит Господь. Лучше я продолжу свой счет.
–Сделай одолжение, - хмыкает Эрон.
Брюс подходит к нему вплотную и говорит так, чтобы услышал один Эрон:
– Должен признаться, что я видел еще и Мей Лин.
Эрон не находит слов. Брюс кладет стержень на столик.
– Так я и думал, - сухо бросает Брюс и выходит.
Соланж подходит, чтобы забрать стержень, автоматически копируя жалобное выражение, которое видит на лице Эрона. У Брюса галлюцинация с Мей Лин? Но и это тоже ложится в канву теории Эрона.
– Что это за штука, Соли?
– Продление ручек секатора. К нему прилагается масса проводов. Кошмар!
Ах, Соли! - Эрон заключает ее в объятия и снова ощущает, что жив. - Умница и красавица, красавица и умница! Ты так и пышешь здоровьем. Что бы я без тебя делал? - Он утыкается носом в ее ароматную плоть.
– У тебя накопились вызовы к пациентам. - ласково напоминает она ему аппетитно колыхая бедрами.
– Господи, неужели обязательно прямо сейчас?
– Да, Эрон, обязательно. Подумай как хорошо будет людям.
Эрон уныло отходит и берет чемоданчик. Вспомнив еще об одной своей обязанности, он незаметно для Соланж кладет туда две литровые фляжки.
– Первый - Бустаменте, - сообщает она, заглянув в книгу вызовов. - У него нервное перенапряжение.
– Лучше бы пригласить его сюда и сделать электрокардиограмму.
– Не придет. Так что постарайся. - Она называет еще двоих, которых Эрон уже посетил бы, если б не карантин. - И не забывай о сестре.
– Не забуду.
Закрывая чемоданчик, он в тысячный раз задается вопросом, знает ли Соланж о фляжках. А Коби? Уж Коби-то должен знать: он с первого дня не отходит от дистилляционного аппарата. Скорее всего, бережет свое тайное знание, чтобы потом шантажировать своего "босса". Сможет ли Эрон доказать, что не занимается тем, за что в свое время сам упрекал Коби?
– Пожалуйста, Эрон, записывай разборчивее.
– Обязательно, Соли. Ради тебя.
– Ха!
Ему очень хочется вернуться, но он заставляет себя подняться по трапу. Получается, что он опять приближается к каюте Лори. Дон наверняка давно ушел. Однако Эрон все равно сначала заглядывает в холл. Рыжая головка Лори… А вот и ее собеседник! Эрон отступает, но сперва определяет, что теперь Лори составляет компанию не Дон, а Тимофей Брон.
Эрон уныло бредет по холлам спального отсека. В кого превращается Лори - в мисс "Кентавр"? Какое право они имеют так досаждать его сестре, когда у нее еще не зарубцевалась язва? Разве они не знают, что ей предписан покой? Он - ее врач!.. Внутренний голос присовокупляет, что дело не ограничивается язвой. Если Тим не уберется через полчаса, Эрон вмешается. А что потом?
Он признается себе в намерении допросить сестру, хотя в данный момент не отдает себе отчета, о чем именно будет спрашивать. Впрочем, исповедь полезна и для заживления язвы.
Еще один поворот - и он оказывается неподалеку от жилья одного из пациентов, Игоря. Член команды Тима Брона, он возвратился на "Кентавр" в крайне угнетенном состоянии. Эрон помогал ему со всем усердием и гордился тем, что сумел вовлечь парня в заочные шахматные сражения. Однако дверь его не заперта, комната пуста. Не отлучился ли Игорь в холл? Книжка, в которую он записывает партии, тоже отсутствует. Еще один плюс в пользу планеты, решает Эрон и радостно отправляется к Андре Бачи.
Бачи сидит в кресле. Его худое лицо выглядит почти по-прежнему, если не считать мешков под глазами, свидетельствующих о болезни почек.
– Не думал, что доживу до такого, - говорит он Эрону. - Представляешь, у меня здесь есть настоящая вода - Ян прислал! Самая натуральная, а не та, что уже процедилась сквозь наши организмы. Возможно, она меня вылечит.
– Почему бы и нет? - Убежденность больного растрогала бы и статую. Протянет ли он еще два года - в том случае, конечно, если они отправятся на планету Лори? Не исключено… Пока что Бачи - самый тяжелый больной на борту. Коби блестяще поставил ему диагноз: исключительно редкое заболевание под названием "синдром Мерчана- Бриггса" .
– Теперь я смогу умереть счастливым, - продолжает Бачи. - Надо же, чтобы такое выпало на долю именно химика-органика!
– Есть что-то любопытное? - Эрон указывает на образцы почвы, исследуемые Бачи.
– О да! Фантастика! Тут уйма работы. Я не тороплюсь: исследовал всего два образца.
– Дело твое. - Эрон убирает в чемоданчик баночки с анализами мочи и слюны больного.
Покинув Бачи, он не идет обратно к Лори, а пользуется проходом в центральной части корабля, чтобы попасть на "капитанский мостик". Так зовется на "Кентавре" защищенный носовой модуль, в экстренном случае способный вместить всю команду корабля. Но только теоретически: Эрону не верится, что большинство его спутников согласится тереться друг о друга локтями, даже чтобы выжить. Здесь собрано самое важное оборудование: компьютеры Алстрем, навигационные приборы, запасные генераторы и лазерная система - единственная ниточка, связывающая их с Землей. Йелластон, Дон и Тим обитают в непосредственной близости от "мостика". Эрон проходит мимо компьютерного блока и останавливается перед глазком в двери старшего связиста "Кентавра". Микрофона и камеры не видно.
Внезапно откуда-то из стены в районе его колена раздается надсадный кашель. Эрон подпрыгивает от неожиданности.
– Входите, док, - басит Бустаменте.
Дверь отъезжает в сторону. Эрон несмело перемещается среди колеблющихся силуэтов, из которых то ли шестеро, то ли семеро - крупные негры, внимательно наблюдающие за ним.
– Я как раз занимаюсь вопросом из вашей сферы, док. Сравниваю степень испуга. Зависимость нелинейная: чем ниже тон, тем выше прыжок.
– Любопытно. - Эрон опасливо пробирается среди призраков. У Рэя Бустаменте всегда сталкиваешься с разными чудесами. - Который из всех - вы?
– Прошу сюда. - Эрон наталкивается на зеркальную стену, обходит ее и попадает в более или менее нормальное измерение. Бустаменте лежит на кушетке.
– Закатайте рукав, Рэй. Сами знаете, зачем я к вам хожу.
Бустаменте нехотя подчиняется. Эрон надевает на его внушительный бицепс манжету, отмечая отсутствие жировых отложений. Возможно, верзила последовал наконец его совету. Глядя на табло, Эрон с удовольствием размышляет о Рэе, о том, что он называет про себя его тайной. Рэй - еще одна диковина, прирожденный повелитель. Настоящий оригинал, в сравнении с которым Йелластон - бледная абстракция. Не лидер коллектива, вроде Дона или Тима, а заводила, тиран, мужчина в квадрате, способный любого положить на лопатки, перепить, переорать, перехитрить. Он принудит твою женщину родить от него, но если надо, отправит к праотцам твоих врагов; он будет пестовать тебя - свою собственность, помыкать тобой, а ты будешь с радостью выполнять его повеления. Первобытный силач, поставивший родное племя на ноги; теперь племя уже не видит в нем нужды. Десять лет назад всего этого еще нельзя было разглядеть: тогда это был всего лишь высокий молодой чернокожий американец, морской офицер-электронщик с отличным дипломом, способный собрать сложнейшую электрическую цепь, не снимая боксерских перчаток. Тогда его плечи еще не превратились в бугры, а над пытливыми глазами не нависали тяжелые надбровные дуги.
– Очень советую наведаться к нам в лазарет, Рэй. - Эрон снимает с его руки манжету. - Этот прибор грешит неточностью.
– Чем же вы сможете мне помочь, док? Пропишете дурацкую пилюлю?
– Возможно.
– Я доберусь до этой планеты, док. Живым или мертвым.
– Непременно. - Эрон убирает инструменты, восхищаясь тем, как решил свою проблему Бустаменте. Что делать королю, рожденному среди муравьев и лишенному возможности даже взойти на муравьиный трон? Рэй трезво оценил ситуацию и решил сыграть ва-банк. Приняв решение, он оказался в двадцати триллионах миль от муравьиной кучи, на пути к девственной планете. Возможно, на ней еще осталось место для короля.
Среди зеркал появляется девичий силуэт, превращающийся в Мелани. Мелани - техник кислородного блока, этакая мышка в белом халатике, послушный инструмент в руках Рэя.
– Мы экспериментируем, - с усмешкой сообщает Бустаменте. - Что у нас сегодня на ужин, Мел?
– Корнеплоды, - серьезно отвечает она, отбрасывая назад пепельно-светлые волосы. - Сладко, зато мало протеинов. Сочетается с рыбой или мясом. Как бы тебе не разжиреть. - Она безразлично кивает Эрону и исчезает среди зеркал.
– Я в прекрасной форме. - Бустаменте потягивается и косится на Эрона. - Какой там воздух? Такой же прозрачный, как это выглядит на снимках? Спроси у сестры, хорошо ли там пахнет.
– Загляну к ней вечерком и обязательно спрошу.
– У меня тоже сплошные визитеры. - Неожиданно Бустаменте включает монитор, на который Эрон не обращал прежде внимания. Перед ними - комната связи, вид сверху. Соседняя кабина, откуда ведется управление вращением, пустует. Бустаменте ворчит себе под нос и переключает камеры; на мониторе появляется коридор, ведущий к капитанскому мостику, а затем какие-то иные места, которые Эрон не может сразу идентифицировать. Нигде ни души. Наблюдательная сеть, которой Бустаменте оплел весь корабль, - один из мифов-долгожителей на "Кентавре". Сейчас появилась возможность разобраться, что за мифом стоят камеры, спрятанные в стенах. Как ни странно, Эрон не усматривает в этом повода для упреков.
– Сегодня ко мне заглядывал Тим. Просто так, поболтать. - Бустаменте снова переключается на кабину управления вращением и приближает запертый лазерный пульт. Это зрелище таит в себе некую угрозу; Эрон вспоминает, как Фрэнк Фой пытался наблюдать с помощью камеры за Коби, не согласовав свои намерения со старшим связистом.
Словно угадав его мысли, Бустаменте цокает языком.
– Знаете, как выразился в старину чемпион по боксу в тяжелом весе Джордж Форман? "Миллионы валились с ног, повстречавшись в этих непроходимых джунглях с Большим Джорджем". Я строю собственные планы, Эрон. Мелани - это только начало. Она покрепче, чем кажется на первый взгляд, но, конечно, тщедушна. Ей надо наращивать мышцы. Следующая на примете - Даниэла. Морской биолог, разбирается в рыбах.
Он вызывает на экран новую картину: спина крупной женщины. Видимо, это игровая комната.
– Подбираете себе будущее семейство? - Эрон восхищен дальновидностью и самоуверенностью верзилы. Настоящий монарх!
– Это планы на отдаленное будущее. - Он пристально смотрит на Эрона. - Сначала нужно встать на ноги. У вас будут другие интересы, поэтому третьей я числю Соланж.
– Соли? - Эрон контролирует свои лицевые мускулы. - Но вы хотя бы?.. А что она? Рэй, впереди целых два года! Возможно, мы вообще не…
– Об этом не беспокойтесь док. Считайте, что я вас предупредил. Можете использовать оставшееся время, чтобы научить Соланж, как действовать, когда родятся дети.
– Дети… - У Эрона идет кругом голова. Слово "дети" не звучало на "Кентавре" уже много лет.
– Возможно, вам самому тоже пора задуматься о будущем. Это никогда не бывает преждевременным.
– Хорошая мысль, Рэй.
Эрон выбирается из залитых светом джунглей, надеясь, что его улыбка выражает профессиональную уверенность в выздоровлении пациента, а гнев проигравшего, чью женщину только что уволок более сильный. Соли, единственная отрада! Впрочем, впереди еще долгих два года. За это время; он придумает, как поступить. Или все предрешено заранее?
Перед его мысленным взором встает дурацкая картина: он и Бустаменте дерутся посреди поля гигантских подсолнухов.
Эрон подходит к двери капитана Йелластона. Сейчас он встретит лидерство в более абстрактной форме.
– Входите, Эрон. - Йелластон сидит за столиком и обрабатывает ногти. Взгляд его совершенно нейтрален. Старый пройдоха знает, что такое выдержка.
– Ваша речь задела нужные струны, сэр, - учтиво произносит Эрон.
– Это не надолго. - Йелластон улыбается. Поразительно теплая, почти отеческая улыбка на усталом лице англосакса. Он убирает пилку. - Если вы не торопитесь, мы с вами обсудим пару вопросов.
Эрон садится. У Йелластона снова прорезался лицевой тик - единственное свидетельство давнего сражения с самим собой. Йелластон наделен просто нечеловеческой работоспособностью, не взирая на усиливающееся поражение центральной нервной системы. Эрон навсегда запомнил день, когда "Кентавр" официально прошел орбиту Плутона. Вечером его вызвал Йелластон и без всяких предисловий сообщил: "Доктор, у меня привычка ежевечерне принимать по шесть унций спиртного. Я придерживался этого правила всю жизнь. В этом полете я сокращаю дозу до четырех унций. Ваша задача - обеспечить мне мою норму". Не веря своим ушам, Эрон, заикаясь, спросил, как капитану удалось выдержать весь проверочный год. "Воздерживался", - сказав это, Йелластон помрачнел, выражение его глаз испугало Эрона. - "Если вас заботит успех нашего полета, доктор, то делайте так, как я прошу".
Нарушив свой профессиональный долг, Эрон согласился. Почему? Он не перестает спрашивать себя об этом. Ему известны все клички демонов, которых ежевечерне истребляет капитан. Раздражение, страх, паника - чувства, которым не место в капитанской душе. Впрочем, Эрон подозревает, что на самом деле Йелластон ведет сражение с совсем другим демоном. Имя ему - время, и от него не придумано противоядий. Йелластон представляется ему старой крепостью, устоявшей благодаря колдовским ритуалам. Возможно, демон уже умерщвлен, но он не рискует пытать старика вопросами.
– Ваша сестра - очень смелая девушка, - проникновенно произносит Йелластон.
– Невероятно смелая!
– Мне хочется, чтобы вы отдавали себе отчет, насколько я ценю героизм доктора Кей. Это будет полностью отражено в моем докладе. Я представляю ее к ордену Космического Легиона.
– Благодарю вас, сэр.