Я получил указания из центра, в которых говорилось о том, что товарищ Коллонтай назначена руководителем советской делегации на переговорах с финнами, а нам было приказано выходить из операции. Мы жили в каком-то доме под охраной финнов. Фактически, это был арест. Замять дело у Паасонена не получалось. Агенты оказались сотрудниками британского посольства. Союзники, так сказать. Шведы выкручивались между финнами и англичанами, англичане настаивали выдать им финнов, которые были здесь совсем не причём. Я позвонил Паасонену по связному телефону и попросил его приехать по срочному делу. Генерал приехал через три часа. Посетовал, что находился далеко. Я передал ему информацию о том, что госпожа посол Коллонтай готова принять финскую делегацию.
- Отлично, господин полковник! Именно этого мне и не хватало для того, чтобы окончательно урегулировать вопрос со шведами. Ведь, официально, мы находимся в состоянии войны с Великобританией. Когда вопрос о начале переговоров решён, я могу известить английскую сторону о досадном недоразумении. Что их агентов приняли за немецких.
- Нам дано указание уходить, обоим. Мне нужна моя машина.
- И куда Вы?
- На север, ближе к линии фронта, оттуда домой.
- У меня есть другое предложение: обоим выехать в Финляндию. Там я создам Вам коридор. Отходить через Север опаснее для Вас, полковник. И ещё, маленький совет, на будущее. Оставьте этот паспорт на территории Финляндии в сейфе Финнишбэнка. Вы провели блестящую операцию, практически безошибочную. Маленькая Финляндия никогда этого не забудет. Но, я - стар, Рамсай - тоже не мальчик, мы скоро уйдём. Работа у нас, разведчиков, такая: сегодня повезло, а завтра тебя могут переиграть. Вы меня переиграли, я бы должен бы обидеться, но моя страна от этого выиграла. Мне есть куда уйти, если кто-то скажет, что я проиграл и должен уйти. Вам уходить некуда. Я хочу дать Вам шанс уйти. Меня никто никогда не переигрывал, кроме Вас. Так что, воспользуйтесь советом старого тертого разведчика. У Вас большое будущее, но для этого нужно быть живым. И положите туда вот этот чек. Мы с Рамсаем так решили.
- Генерал! Вы же понимаете, что я не могу взять деньги у Вас.
- Не можете! Это немедленно будет использовано против Вас. Чек выписан господином Рамсаем. Он - состоятельный человек. Он предложил отблагодарить Вас за спасение его дочери.
- Я здесь причём? Её спас её муж.
- Вы - командир разведки Ленфронта. Если бы Вы скомандовали: "В лагерь!", через пять минут её бы не было бы в подразделении. И не говорите мне, что это не так!
- Ну, да. Где-то так.
- Вот за это Карл Рамсай и благодарит Вас. От меня - 5 тысяч фунтов из внебюджетного премиального фонда. Я переведу эту сумму Рамсаю. Всего 25 тысяч фунтов. Смотри! На чеке есть надпись: "С благодарностью за спасение дочери!" И подпись. Чек бессрочный. В общем, если понадобится уйти и начать всё снова. Мы обсудили с Карлом всё, прежде, чем предложить это Вам.
"Да-да! Хорошими делами прославиться нельзя!" - мелькнуло в голове. Демонстративно натянул перчатку и забрал чек. Действительно выписан Рамсаем, в Финнишбэнк, один из старейших банков Европы, бессрочный. Спасательный круг, который бросили мне два седовласых финна. На всякий случай! Учитывая мою потрясающую способность ссориться со свеми.
- Передайте спасибо господину министру, господин генерал. Как попасть в Финляндию?
- Вы находитесь на восточной окраине Халлставика. Завтра ночью Вас отвезут в Симпнас. Оттуда торпедным катером вас обоих доставят в Турку. Оттуда в Хельсинки. Там вас, обоих, ждёт госпожа Рамсай. Я буду в Хельсинки в понедельник утром. Переходить будете у Куйвози, в районе Лемболово.
Я посмотрел на Паасонена: он был спокоен, только в уголках глаз застыла лёгкая улыбка.
- Не волнуйтесь так, полковник! Я, тоже, умею работать!
- Нет сомнения, генерал. Значит, завтра ночью?
- Вечером. Туда пару часов ехать.
Время томительно тянулось. Мы с Сашей лежали на кроватях, и пили "Хейнекен", которого в холодильнике было много. Изредка перебрасывались фразами. Вариант аварийного отхода мы оговорили, и распределили: кто и что делает. Довольно сложно: финнов на вилле довольно много. Вооружение минимальное: по две обоймы к трём пистолетам, из них только один, который можно использовать издалека. Два других: браунинги, 6,5мм, для скрытого ношения. Не густо. У финнов 4 пулемёта. Но, надежда на то, что можно успеть пробиться за забор была. Ближе к 21 часу подъехал Паасонен. Я видел, как он разговаривал с охраной через окно. Он вошёл в нашу комнату и поздоровался.
- Полковник! Обер-лейтенант! Катера отошли из Турку. Все вопросы со шведами решены. Дело по поводу убийства английских дипломатов закрыто по настоянию британской стороны. Одевайтесь. На улице сильный ветер, на переходе будет штормить.
- Что по переговорам?
- Госпожа Коллонтай приняла вчера нашу парламентскую делегацию. Ваша страна не изменила требований. Вполне вероятно, что сегодня мы перестанем быть врагами, господин полковник. Дело только за ратификацией договора. Вы готовы?
- Так точно.
Мы вышли из дома, дул сильный порывистый западный ветер. Возле машины Паасонен пожал нам руки.
- До понедельника, господин полковник! Приятного отдыха в Хельсинки!
Машина выскочила из ворот, повернула направо и выехала на пустую просёлочную дорогу. Сзади никого не было. На переднем сиденье было два финна. Они не разговаривали друг с другом и, практически, не разговаривали с нами. Лишь в Симпнасе один из них сказал другому, что если бы не приказ генерала... Фразу он не закончил. Далеко не все приветствовали выход Финляндии из войны. Слишком многим тыловикам и шюцкоровцам казалось, что победа, как никогда, близка. При пересадке и на катере разговаривал, в основном, Сашка. Он говорит по-фински свободно и без акцента. Катер шёл средним ходом. Изредка потряхивало и хорошо кренило. Затем вошли в шхеры и резко увеличили ход. Броняшки были закрыты, поэтому, куда идем, мы не видели. Да и ночь на дворе. Наконец, скорость сброшена, раздаются отрывистые команды, катер швартуется.
- Доброй ночи! Кто из Вас господин Ориоль?
- К Вашим услугам!
- Доброй ночи! Нам приказано доставить Вас и господина Валтонена в дом господина министра Рамсая. Прошу следовать за нами.
Мы шли за двумя финнами по сумрачным причалам Турку. Каждый сжимал рукоятки пистолетов в карманах кожаных лётных курток. На КПП порта меня пропустили быстро, а шведский паспорт Сашки рассматривали пристально. В конце концов, один из агентов подошёл к жандарму и что-то сказал ему. Тот удивлённо посмотрел на агента, но, закрыл паспорт, и протянул его Сашке. Посадили в машину на заднее сиденье, сзади ехала ещё одна машина. 110 километров до Хельсинки ехали быстро. Один из сопровождающих сказал другому, что вчера Финляндия вышла из войны. Они довольно активно спорили друг с другом: правильно или неправильно поступило их правительство. Спор закончил шофер, который сказал:
- Шрам на моей голове видел?
- Да.
- Это "молот Молотова"! Прошёл по касательной, три месяца в госпиталях задницу дырявили. Хочешь попробовать, пишись в СС в Таллине. Мне - достаточно!
Мы с Сашкой переглянулись. В доме в Хельсинки нас встретила пожилая женщина в белом фартучке на синем платье. Она провела нас в комнаты, где мы и расположились. Она не представилась, судя по всему, прислуга. Я, с удовольствием, расположился в широкой и мягкой постели. Разбудили днем, часа в два по-местному. Молоденькая девица проводила в столовую, где был сварен отличный кофе, и было много бутербродов. Через минуту, туда же, заявился Сашка. Мы перебрасывались фразами о впечатлениях, когда в столовой появилась довольно высокая женщина с седыми волосами.
- Здравствуйте, господа!
- Здравствуйте, мадам!
- Меня зовут Хенриикка Тиина Рамсай. Я - мать Хуун. Через час приземлится самолет и приедет господин Рамсай. Я надеюсь, что Вы успели немного отдохнуть от вашего путешествия? Кто из Вас Александр?
- Я, госпожа Хенриикка.
- А, Вы, следовательно, полковник Иволгин?
- Да, Максим Иволгин.
- Приятно с Вами познакомится, с обоими.
Она присела за стол, тут же появилась девушка в переднике, которая налила госпоже кофе.
- Я составлю Вам компанию. Вы слышали, что вчера ночью было объявлено, что подписано соглашение о перемирии и отводе наших войск на новую границу?
- Само сообщение мы не слышали, но люди, которые нас везли сюда, обсуждали это событие. Один - ругал правительство, другой - хвалил.
- Да, общество разделилось: те, кто жил между новой и старой границей мечтали вернуться домой за счёт Гитлера и остальных финнов. Кто-то мечтал о великой Финляндии от моря до моря. Для остальных эти войны обернулись горем и голодом. Сегодня объявил о своей отставке Президент Рюти. Он не согласен с Парламентом и против заключения мира. Сейчас подъедет муж, расскажет подробнее. А мне бы хотелось узнать, как живет Хуун.
Я передал фотографии Сашке, и они углубились в обсуждение своих семейных вопросов. Я же допил свой кофе, поблагодарил хозяйку и ушёл в комнату. Не буду мешать Саше устанавливать взаимоотношения с тёщей. Я настроил приёмник и прослушал сводку Информбюро. В ней говорилось об освобождении Повенца и начавшемся отводе финских войск на Карельском перешейке. Чёрт возьми! Домой хочу! А тут сиди и выслушивай Сашкину тёщу! Связи нет. Паасонен ещё в Швеции. Приехал Рамсай, пошутил, что больше он не министр, так как вместе с Президентом уходит в отставку всё правительство, поэтому может себе позволить отдохнуть. Пообедали, Сашу продолжала терроризировать тёща. К ней присоединился тесть, а меня снабдили хорошим коньяком и я ждал вечернего сеанса связи с Центром. Центр ещё не знает, что мы в Хельсинки. Шифровка содержала поздравления с успешным окончанием операции и сообщала о награждении меня орденом Суворова первой степени, Сашу наградили Знаменем, Хуун - орденом Ленина, Красная Звезда досталась Жене. Панфилов и Евстигнеев стали Героями Советского Союза и получили генерал-лейтенантов. Центр просил сообщить, где находимся. Я спустился в холл, где "пытали" Сашу, и сообщил обо всём. Саша спросил у Хенриикки, где находится ближайший телеграф. Сходил и отправил телеграмму в Швецию. Теперь Центр в курсе, что мы живы, и находимся в Хельсинки. В контрольное время - новая шифровка: ожидать прилёта военно-политической делегации в Хельсинки. Блин! Опять ждать! Когда она прилетит - одному богу известно. Вышел побродить по старому русскому Гельсингфорсу, дошёл до Южной гавани, повернул обратно. Включили освещение, патрулей мало. Людей тоже немного. Район порта бомбили: несколько зданий повреждено, у причала - полузатонувший транспорт. Моей довольно деятельной натуре невыносимо скучно ходить и изображать туриста. Вернулся к Рамсаям. У них - гости. Какой-то светский раут. В одном из гостей узнаю самого маршала Маннергейма. Сашки не видно, видимо, его спрятали от "гостей". Я хотел подняться наверх, но меня остановил Карл Рамсай.
- Господин Ориоль! С Вами хотят познакомиться! - я остановился на лестнице, и повернулся. Рамсай указывал на Маннергейма. Я спустился со ступенек и подошёл к будущему Президенту Финляндии.
- Разрешите представить, господин маршал! Начальник Финского отдела Главного Разведывательного Управления Генштаба полковник Иволгин. Здесь проездом из Швеции, где принимал участие в переговорах о перемирии. Отвечал с русской стороны за их организацию.
- Маршал Маннергейм, Густав Карлович, главнокомандующий финской армии и бывший министр обороны Финляндии. - по-русски представился Маннергейм.
- Здравствуйте! Полковник Иволгин, Максим Петрович, начальник 2-го отдела ГРУ ГШ при Ленинградском фронте.
- Немцы выдвинули ультиматум и требуют сдать им остров Готланд, который подлежит передаче Вашим войскам. Мотивируют тем, что там начинается противолодочное заграждение в Финском заливе. Фактически это не так. Заграждение начинается на финском берегу, проходит через Готланд и идёт к Нарве. Сил удержать остров у нас достаточно, но мы испытываем нехватку в истребительной авиации. В районе Силламяэ у немцев сосредоточена авиационная дивизия. Зенитных средств на острове немного. Может ли Ленинградский фронт помочь нам защитить остров? Неподалёку, на острове Мощный, есть несколько Ваших аэродромов. И ускорить переброску Ваших частей на Готланд.
- Мне нужна связь, господин маршал.
Маннергейм подозвал одного из гостей и что-то сказал ему на ухо. Через полчаса я связался с Евстигнеевым и передал ему информацию для Говорова и Трибуца. Сообщил, что нахожусь на связи. Шифровка пришла через полчаса. Финнам давали частоту и позывные для работы с авиацией Балтфлота. С Мощного готовы выслать торпедный катер с авианаводчиком на борту. Евстигнеев запрашивал возможность прислать за нами самолёт. Я спустился в холл и сообщил информацию Маннергейму. Передал ему записанные каналы связи. Маннергейм быстро диктовал по-фински информацию своему адъютанту.
- Отлично, Максим Петрович! Очень хорошо, что Вы здесь оказались. Тем более в такое сложное для Финляндии время. Господин Рюти поставил не на ту лошадь, а военные вынуждены это расхлёбывать! - маршал бессовестно врал! В начале войны он был инициатором присоединения к странам Оси, он отказывался выводить войска по требованию Объединённых Наций. Его люди атаковали нас задолго до "бомбардировок 25 июня".
- Господин маршал! Я не избиратель, я - разведчик.
- Да-да, Вы правы! Финляндия поставила не на ту лошадь... Так будет точнее. Пойдёмте к столу, полковник! Чертовски приятно поговорить по-русски. Вы лошадей любите?
Лошадей я не любил, но, пришлось говорить о лошадях и скачках. Маннергейм вспоминал прежнюю петербургскую жизнь, неожиданно выяснилось, что жил он в том же доме, где сейчас расположен 2 отдел. Я, правда, не стал выяснять в какой квартире, дабы не дразнить гусей. А вдруг мы живём в его квартире! Светский раут оказался весьма интересным: здесь был сформирован кабинет министров Финляндии, и было решено, что новым Президентом станет Маннергейм. До окончания войны. Впоследствии, он собирался передать власть гражданскому правительству. Маршал, в конце вечера, попросил слова и провозгласил тост за дружбу между нашими странами, так как неверная оценка ситуации 1939 года привела к двум войнам и экономическому краху Финляндии. После тоста он обратился ко мне:
- Господин полковник! Насколько вероятен вариант транзита продовольственных товаров в Финляндию через территорию СССР?
- В зависимости от стран экспортёров.
- США и Великобритания.
- Такой вопрос поднимался на совещаниях. Мы в курсе продовольственной зависимости Финляндии от внешних поставок. Нам пока неизвестно состояние Кировской дороги. А всё зависит от этого. Предполагаю, что невоенные грузы будут разрешены к транзиту.
- А если начнётся война с Германией?
- Я не уполномочен вести такие переговоры. Мне приказано ожидать военно-политическую делегацию в Хельсинки. Я думаю, что сразу после формирования нового Правительства, последует запрос на приезд такой делегации. Но, мне бы хотелось получить разрешение на прилёт в Хельсинки самолёта, который заберёт меня отсюда. Мне кажется, что, скорее всего, меня включат в состав делегации. Генерал Евстигнеев просил меня урегулировать с властями Финляндии этот вопрос.
- Как главнокомандующий, я могу разрешить прилёт такого самолёта. Сообщите в Петербург об этом. Пусть сообщат время вылета и количество машин сопровождения. Пока Вы здесь, Вы можете использовать эту радиостанцию для своих целей, полковник.
Через день мы с Сашкой были, наконец, дома! Домой, правда, попал только через 6 часов после прилёта: отчёты, доклады, куча писанины в разведупре фронта. Наконец, Евстигнеев вспомнил, что я больше месяца не был дома.
- Ладно, Максим, об остальном поговорим завтра! Езжай домой! Возьми дежурную машину. Или вызови свою.
- На дежурной, быстрее.
- Давай!
Бегом спускаюсь вниз, пока он не вспомнил что-нибудь ещё! И через 12 минут принимаю рапорт дежурного по отделу.
- Товарищ полковник! За время моего дежурства происшествий не случилось! За исключением...
- Отставить! Вольно! Всё завтра. Я, пока, не принял командование. В 08.00 буду на разводе.
- С возвращением, товарищ полковник.
- Спасибо!
Позвонил Жене по телефону, ключей не было. Сонный голос:
- Лейтенант Иволгина у телефона.
- Полковник Иволгин, у дверей!
- Максимка! Бегу открывать!
Сильно Женьку не обнять! Животик стал довольно заметным! Слегка опухшее лицо. Видимо не совсем хорошо себя чувствует.
- Да что я, ты о себе рассказывай, Женечка! - прервал я её расспросы. - У меня всё в порядке!
- У меня тоже всё в порядке. Шевелится. Тяжёлый стал. Ходить надо больше, а я всё время на службе.
- Как это?
- Я в госпитале, практикую. Тяжёлые бои были под Оредежью, попросили помочь. Второй день как кончились.
- Бедолажка! Устала?
- Ужасно! По одиннадцать часов у стола.
- Смотри, что я привёз! - я показал Женьке конвертики и распашонки, которые подарила мне и Сашке мать Хуун.
- Ну, что ты торопишься! Не надо было до рождения ничего брать!
- Это подарки матери Хуун. Другого случая у неё не будет. Отказываться было неудобно.
- Ну, если подарки, то ладно. Что-то я суеверная стала.
- Жень, завязывай ты с этим вопросом. Бои кончились, сиди в отделе и больше гуляй. Смотри, лицо опухшее.
- Воды много пью, вот и опухла. Ладно, ты вернулся, можно и отказаться от дежурств. Просто слух прошёл, что ты можешь надолго застрять, а отдел в этом случае расформировали бы. Ну и куда мне. И так вся на нервах. Все же молчат!
- Ты в курсе, что тебя орденом наградили?
- Меня? За что?
- Орден "Красной Звезды" за участие в операции по выводу Финляндии из войны. Что, не объявляли?
- Нет! Здесь командовал майор Карпов из разведупра. Меня он что-то невзлюбил. Постоянно придирался по мелочам. Хотел в квартиру кого-то подселить. Хорошо, что Евстигнеев заехал, я ему об этом и сказала.
- Ладно, завтра разберусь: что и как. Всё! Мыться и спать!