Я увидел клубок, искрящийся клубок, знакомый по предыдущему контакту, но теперь клубок выглядел более дружелюбно, а возле него фланировал, словно дожидался меня, пышный восьмиглаз. Завидев мое появление, восьмиглаз оттолкнулся от клубка и в два изгиба приблизился. Оказавшись рядом со мной, он замер, смерил меня мягким, но внимательным взглядом и склонился в поклоне.
Я ответил ему тем же.
- Для меня есть честь общаться с тем, кто давно покинул мир сей и следы чьи не наблюдались в мирах обитаемых вот уже многие тьмы лет, - прокурлыкал абориген.
Хорошее начало для беседы.
- Мне тоже приятно очень беседовать с тобой… - Я замялся, не зная, как обратиться к туземцу. Не русалкозавром же его называть, в самом деле.
Восьмиглаз заметил мое смущение и помог:
- Мою индивидуальность нарекли. Я - Клинч.
- Мне очень приятно, глубокоуважаемый Клинч. Меня зовут Русс.
- Русс, - повторил Клинч и прищелкнул языком.
- Что ты имел в виду, когда говорил про меня… Ну, что я давно покинул мир и давно не появлялся? - полюбопытствовал я.
Клинч кувыркнулся и хитро поинтересовался:
- Ты отчего-то не обладаешь понятием о моих словах?
- Да. Я не понимаю их, - признался я, подумал и добавил: - Я плохо помню о том, кто я такой.
- Я не могу помочь тебе совсем. Ты должен понять сам то, что хотел сказать я. Ты должен вспомнить свое прошлое. Я боюсь.
Восьмиглазик зажмурил семь глаз, а восьмой вытаращил так, что я испугался за его сохранность.
- Ты боишься меня? - спросил я.
- Боюсь. Очень боюсь.
- Почему ты опасаешься меня?
- Ты должен понять сам. Когда вспомнишь все. Я не могу сказать тебе.
- Почему вы напали на нас? - резко сменил я тему.
- Очень долгое время. С тех пор как пропали последние, такие как ты, наш мир никто не посещал. Мы испугались. Мы не хотели обидеть. Мы мирный народ.
Клинч поклонился и часто-часто замигал глазами.
- Верю, - согласился я.
- Мы не хотели с вами воевать, - признался Клинч.
- Один из ваших убил человека. Он сжег мозг.
- Я знаю. Я сожалею. Это прискорбно. Я не хотел. Он испугался. Он защищался. Он умер после этого. Да успокоятся его плавники.
- Да успокоятся, - согласился я. - Я могу считать, что мы в мире. И никакой войны не будет?
- Именно так. Мы заключили мир. Мы редко воюем. Наша растараш не воюет, не то что растараш бланкуш.
Честно говоря, мне не хотелось вдаваться в подробности местного социального устройства. Но я догадался, что "растараш" - это ближайшее к нам сообщество аборигенов, а "растараш бланкуш" - это соседнее сообщество. Похоже, на дне, как и в человеческом сообществе, процветала ксенофобия, от которой мы никак не могли избавиться.
- А зачем тогда такая тьма народу и животные ваши? - поинтересовался я.
- Мы хотим, чтобы все было по-настоящему, чтобы торжественно.
Абориген радовался нашему миру:
- Мы хотим пригласить вас в гости.
Такого поворота событий я не ожидал. Но отказываться не стоило. Этим мы могли обидеть русалкозавров, а кто знает, что они предпримут против обидчиков, даже если их боятся. Может, у них в обычае не прощать отказы от приглашений, и воевать до последней капли крови. Кстати, что-что, а у этих тварей даже кровь может оказаться смертельной. Хотя, если припомнить, Крысобой, который изрешетил восьмиглазика, никак не пострадал, значит, только скаты опасны даже при смерти. Какая, впрочем, разница? Враждовать-то с ними мы не собирались.
- Мы прибудем в гости к вам. Только сначала нам нужно поговорить с нашими товарищами и сообщить им радостную новость, - сказал я, принимая приглашение.
Восьмиглазик заметно оживился, прищелкнул языком и обернулся вокруг своей оси.
- Мы радуемся. Мы очень радуемся. Мы готовимся. Когда солнце коснется неба, я прибуду к вам, чтобы проводить, - русалкозавр поклонился. - Я покидаю вас.
Контакт прекратился. Я вернулся к реальности и увидел удаляющиеся спины аборигенов.
Я почувствовал в теле усталость, и тут же кто-то хлопнул меня по плечу.
- Как у тебя получилось?! - обрадованно проревел Крысобой. - Молодчага, моя работа!!!
Музыкантская обняла меня и стиснула в своих объятиях так, что мне тут же захотелось ее вырубить. Дальнейшее пребывание в таких объятиях грозило мне смертью.
- Они не хотели воевать с нами, - пропыхтел я.
- Чужой, который не хочет воевать с человеком, притворяется, - заявил Гвинплей Плант.
- Они не притворялись, - отрезал я.
- Тогда зачем они нападали?
Резонный вопрос. Кто их знает, зачем они нападали. Может, от испуга.
- Они боятся нас.
- И правильно! - возликовал Гвинплей Плант.
- Нас пригласили в гости, - сообщил я.
Музыкантская от удивления разжала объятия, и я наконец высвободился.
- И чего?
Крысобой выглядел растерянным.
- А я бы не пошел, - засомневался Гвинплей Плант. - Чужой не женщина. Разговор пойдет не о любви.
- Нам нужно идти, - озвучил я свое мнение. - Я пойду. Завтра за нами на рассвете приплывет провожатый.
- Если ты пойдешь, Русс, то и я пойду, - твердо сказал Крысобой.
- Я тоже. Как я могу вас к Чужим отпустить одних. За ними глаз да глаз нужен, - засуетился Гвинплей Плант.
- Нет, мужики, без меня вы точно никуда не тронетесь, - заявила Музыкантская.
А спорить с ней - дело гнилое.
- Возвращаться надо. Наши там с ума сходят.
Я оттолкнулся от дна и начал медленно подниматься на поверхность. Я чувствовал грандиозную усталость, словно на день подменил Сизифа и вталкивал обломок Везувия на высочайшую на земле гору.
Ох, нелегкая это работа, русалкозавру втолковывать что-то.
В гнездовье нас поджидала печальная новость. Пока мы обследовали расщелину и общались с туземцами, во сне скончалась Инна Клокова. Ей было чуть больше полтинника, и всю свою жизнь она управляла учебным процессом.
Глава четвертая
Посидеть за столом с нормальными, хорошими людьми, не слышать ни о долларах, ни об акциях, ни о том, что все люди скоты… Ой, когда же я отсюда выберусь!
А. и Б. Стругацкие. Стажеры
Первое, что я услышал, войдя через шлюз в гнездовье, был голос Иллы Сливович:
- Скажите, почему я должна страдать из-за этой старой перечницы?! Если она изволила откинуть коньки в моей комнате, почему я должна это расхлебывать?!
Кто-то тихий и неуверенный пытался успокоить разбушевавшуюся телеведущую.
- Прекратите мне шушукать!!! Немедленно уберите труп!!! Я не намерена всю ночь с мертвяком в одной комнате обретаться!!! Что вы меня успокаиваете?! Переложите труп к тем двум мертвякам!!!
Крысобой хмыкнул и сбросил защитный костюм. Судя по его физиономии, он с удовольствием свернул бы Сливович шейку. Я, впрочем, разделял его желания. Чего уж говорить о Музыкантской, которой императорские замашки увядшей топ-модели стояли уже поперек горла.
Я вошел в совещательную капсулу, где проходило сольное выступление Сливович перед группой оробевших слушателей. Крис Холмс, мрачно разлегшись в узком кресле, постукивал ногой об пол и созерцал потолок. Его порядком утомили тирады Сливович, но прерывать ее истеричные заявления он не торопился; словно садист, он с наслаждением впитывал все ее занудства, не подавая вида, что они ему доставляют удовольствие. Не нравился мне этот человек. Ох, как не нравился. Марианна Иванихина шарила по карманам шерстяного пиджака и мечтала принять инъекцию валидола, но капсулы с лекарством никак не могла найти. Для нее каждое слово Сливович было равноценно уколу в сердце. Я бы не стал сильно удивляться, если следующим трупом в нашей компании оказалась бы именно Иванихина. Таких людей, как она и Сливович, в одно помещение даже на двадцать минут запирать нельзя, не то что на месяц.
Остальных участников шоу, собравшихся в комнате, я не знал. Видел их несколько раз. Они постоянно мелькали фоном: пожилой толстопузый хохотун с гладко зачесанными на проплешину волосами, китаец двухметрового роста с длинной, до тощего зада косой, мальчишка лет восемнадцати с выщербленным прыщами лицом и тридцатилетняя дама, которая после каждого рукопожатия отмывала руки в ванной комнате.
- Что, какие проблемы? - рокотнул Крысобой, появляясь в совещательной капсуле.
- Училка наша преставилась, - сообщил, позевывая, Крис Холмс.
- Сама преставилась, или опять без Чужих не обошлось? - осведомился Гвинплей Плант.
- Сама. Сама, - вздохнул толстопузый хохотун и больше за весь разговор не произнес ни слова.
- Что ж, это, конечно, облегчает дело, - сказал Крысобой, опускаясь в кресло.
Я заметил, как Музыкантская встала позади Иллы Сливович, но не догадался, что она намерена предпринять. Ситуация прояснилась через минуту.
- Что это облегчает?!! - взвилась Сливович, реагируя на слова Марка. - Что это облегчает?! Эта старая сука сдохла в моей комнате!!! Где мне теперь прикажете спа…
Договорить она не успела. Рената надавила Илле на плечи и насильно опустила ее на диван. Музыкантская склонилась над ухом Сливович и зловеще тихо, но так, что каждое слово звучало в комнате раскатом колокола, произнесла:
- Заткнись. И не рыпайся. Сиди тихо. Не мешай людям разговаривать.
Сливович притихла.
- Труп, разумеется, перенести надо. В капсулу Бессмертных, - вынес решение Крысобой.
- Только сначала на Клокову посмотреть стоит, - добавил я.
- Это точно. Что стоит, то стоит.
Крысобой вскочил.
- Веди к телу, - приказал он Сливович.
Комната топ-модели располагалась рядом с комнатой Бессмертных, где давно поселилась смерть. Удалив всех посторонних за дверь, Музыкантская заперла капсулу изнутри и присоединилась к Крысобою, который, склонившись над мертвой женщиной, сжавшейся в комок на кровати Сливович, изучал тело.
- Меня лично только один вопрос волнует: почему Клокова выбрала кровать Сливович для того, чтобы умереть? - спросил я, присаживаясь в углу капсулы в кресло.
- Это-то и странно, - согласился со мной Гвинплей Плант, которого Музыкантская не отнесла к касте посторонних.
- Может, у них отношения какие-то были, - предположил Крысобой, отступая от кровати. - Неестественные.
Музыкантская с осторожностью оператора глазной хирургической установки обследовала тело.
- И что делать будем? - поинтересовался Гвинплей Плант. - Тут еще в гости к Чужим идти, а у нас трупешник за трупешником.
- Мужики, Клокову убили, - неожиданно для всех сообщила Музыкантская.
- Почему ты так думаешь? - удивился я.
- Я, как охотник, специализируюсь, в первую очередь, на ядах. Так вот, ее отравили. Причем необычным способом. - Рената откинула волосы с ушей Клоковой и указала длинным пальцем на ушную раковину. - Видите вот здесь характерные покраснения?
- Красноту-то я вижу, и что? - спросил Крысобой.
- Кто-то впрыснул ей в ухо яд. Судя по скрученности конечностей, яд этот принадлежит к классу акваморфных.
- Что это означает? - полюбопытствовал я.
- Акваморфные яды, если выражаться ненаучным языком, выжимают из тела всю воду. Заметьте, что старушка-то усохла, оттого ее и скрючило. Если ее сейчас взвесить, то, могу поклясться, она потеряла половину своего прежнего веса. Акваморфных ядов большое количество, и все они по-разному выжимают жидкость, но принцип один и тот же.
- А куда вода девается из тела? - спросил я, напряженно вглядываясь в пол.
Честно говоря, я ожидал увидеть громадную лужу, но ее не было. Может, она затекла под кровать, но сомнительно что-то. А старушка и впрямь выглядела, как свежая мумия. Странно, что все подумали, что Клокова умерла своей смертью, и не заметили изменений в ее теле.
- Этот яд, похоже, действует следующим образом. Он вяжет воду с собой, и получается гель. В результате вода из тела не исчезает, но перестает выполнять свои функции, - пояснила Музыкантская. - Но что странно. Яды эти на Земле не водятся. Они с Амбера.
Ну, вот, опять Амбер. Что же все так к этой планетке привязались. Уже одни эти совпадения просто обязывают меня посетить ее.
- Мужики, клянусь кишками Чужих, я знаю, кто убийца, - возопил Гвинплей Плант.
Над совещательной капсулой кружился скат, оседланный любопытным аборигеном, что необычайно пугало народ. Только лишь Крис Холмс сохранял спокойствие. Остальные встревоженно озирались, боясь нападения со стороны, и через каждую минуту задирали головы к потолку, проверяя, на месте ли скат, не убрался ли он восвояси. Но что самое странное, люди вели себя так, будто они онемели. Никто не раскрывал рта и не перешептывался с соседом. Хранили молчание, как какую-то святыню.
- Чего он там прилип? - шепотом спросил у меня Крысобой, имея в виду аборигена.
- А кто его знает? - ответил я вопросом на вопрос. - Может, любопытство пробрало.
Мы застыли посередине совещательной капсулы, как монументы надзирателям, но на нас никто не обратил внимания. Собравшиеся участники шоу были увлечены цирковыми кульбитами ската над крышей нашего дома.
- Внимание. Внимание, господа! - рявкнул я.
Люди повыпадали из верчения на одном месте в поисках удачной позы для созерцания потолка и уставились на меня. Краем глаза я заметил, как Гвинплей Плант обогнул комнату по стене и встал между креслами Криса Холмса и безымянного толстопузого хохотуна.
- Нас опять преследуют. Аборигены готовятся к нападению, - заявила Марианна Иванихина.
- Никто нас не преследует и преследовать не собирается. С аборигенами мы заключили мир, - сообщил я.
Эффект, который мои слова произвели на присутствующих, был равен взрыву плазменной бомбы посреди задыхающегося от людей мегаполиса.
- Аборигены в сущности своей мирный народ… - продолжал я.
- Точно. Мирный, как ни странно. Чужие и мирные к тому же, - пропел Гвинплей Плант.
Я, не обращая внимания на его замечание, продолжил:
- Они не собирались воевать с нами. Они испугались нашего присутствия. Теперь, когда все претензии объяснены и урегулированы, нападения с их стороны можно не ожидать.
Крис Холмс закинул ногу на ногу и процедил сквозь плотно сомкнутые зубы:
- Ну, хоть одна положительная новость.
- Мало этого…
Народ уже поуспокоился, поверив, что больше нападений Чужих не предвидится.
- …туземцы пригласили нас в гости, и завтра поутру мы отправимся в их город.
- Простите, а как же Бессмертные, которых кто-то убил, и, по вашим словам, убийца находится среди нас? - спросила Марианна Иванихина.
- Я и сейчас продолжаю это утверждать, - спокойно подтвердил я. - Мало этого, могу сообщить, что Инну Клокову также убили.
- Ну, ни хрена себе заявочки!!! - взвилась Илла Сливович. - И кто же, по-вашему, каргу старую пришиб?!
- А это мы сейчас и выясним, - пообещал я. - Нам стало известно, что человек, который совершил последнее убийство…
- А как, простите, была убита Клокова? - прервала мою обличительную речь Марианна Иванихина.
- Отравлена, - ответила за меня Музыкантская.
- Так вот… - Я возвратился к тому, о чем говорил: - Нам стало известно, что убийца последнее время бывал на Амбере, или сам с этой планеты, либо имеет какие-то контакты с этой планетой…
- И что нам это дает?! - насмешливым тоном вопросила Сливович.
- Да в принципе…
И меня опять прервали.
- Похоже, я понимаю, куда вы клоните, господа сыщики-любители, - подал голос Крис Холмс. - Да, я гражданин Амбера. И если вы на этом основании намерены меня упечь за решетку, то у вас ничего не получится. То, что я гражданин Амбера, ни о чем не говорит.
- Кроме того, что Клокова была отравлена ядом, который добывается и продается только на Амбере, - вставил реплику Крысобой.
- Все равно. Это ничего не доказывает, - упорствовал Крис Холмс.
- Конечно, ничего, - неожиданно согласился с ним Гвинплей Плант. - Тем более, на вас подозрения никак не падали. Вы не особо-то и скрывали свое амберское гражданство в отличие от…
Договорить Гвинплей Плант не успел. Безымянный толстопуз-хохотун с неожиданным проворством оттолкнул кресло, сшибая Планта с ног, и ринулся к выходу из капсулы. Но уйти я ему не дал. Ухватив его за плечи, я отшвырнул пухлое тело от себя под ноги Крису Холмсу. Хохотун не растерялся, откатился от Холмса и выдернул откуда-то из складок одежды на брюхе маленький игломет. Я не успел и шелохнуться, как тремя выстрелами Крысобой прикончил буяна-убийцу.
- Ну вот, одной мразью меньше стало, - сказал Марк, пряча пистолет.
- А почему он? - спросил Планта ошеломленный Крис Холмс, кивнув в сторону бездыханного тела, залившего кровью пол.
- Когда мы тут обустраивались в первый день, я случайно заглянул в его комнату и заметил веши с амберскими ярлыками, что свидетельствовало о том, что они куплены на Амбере. Только свое амберское происхождение ты не скрывал, а этот… отрицал, что он бывал когда-либо на Амбере. Я как-то прямо у него и спросил.
Плант замолчал.
- И что, теперь еще один трупешник здесь будет валяться?! - возникла из тишины Сливович. - Где я отдыхать буду от ваших скучных рож?!
- Да, прибраться бы здесь надо, - согласился Крысобой.
- Мы справимся с этим, - пообещал Плант.
- Тогда мы поплыли к себе, - заявил я. - Раз опасности внутри нет.
- Ага. Поплыли, - скептически хмыкнул Марк. - Только туннель-то эти русалкозавры разрушили…
- Придется по верху идти, - ответил я. - Плант, не забудь, завтра поутру у нас ожидаются гости.
И я в сопровождении Музыкантской и Крысобоя покинул совещательную капсулу.
Всю дорогу до нашего обиталища я размышлял. Все как-то логично складывалось: и слова Гвинплея, и поведение покойного толстопуза. Все вроде бы укладывалось в схему, но схема эта была какой-то размытой, нечеткой. Стоило добавить резкости и пристальнее приглядеться, картинка рассыпалась. Что-то не вязалось. Что-то не склеивалось. Оставалось жалеть, что Крысобой предпочел прикончить сукина сына, а не отстрелить ему руку. С отстреленной рукой его хоть допрашивать можно было, а так, что у мертвеца спросишь…
Глава пятая
Ничего нет более жалкого и более великолепного, чем человек.
Плиний Старший
Как только мы собрались вместе, из-за скалы появился Клинч. Гвинплей Плант заметно нервничал. Я понимал его волнение. Так не любить Чужих и самому сунуться в пасть зверю. Сумасшествие полное.
Клинч подплыл к нам, сделал вираж над нашими головами, и, не произнося ни слова, устремился прочь, приветливо помахивая ластами.
- По-моему, он нас за собой зовет, - предположил я.
И мы последовали за дипломатичным русалкозавром.
Несмотря на то что, как мне показалось, неожиданностей, а уж тем более нападений от аборигенов ожидать не стоило, мы вооружились. Конечно, не как на войну, но по пистолету в кобуре у пояса и лазерному резаку на запястье мы взяли.
Так.
На всякий случай.
Кто знает, что может случиться в подводном мире. А подстраховаться не мешает.