- Посмотрите на этот предмет, капитан. Я понимаю, что вам сложно будет это понять и принять, но, поверьте, нам ничуть не легче…
Зельц молча рассматривал небольшой прямоугольничек, пытаясь вникнуть в суть увиденного. Календарь. Обычный календарь за непомерно, просто нереально далекий 2002 год. Месяцы, дни. Что они имели в виду? ЧТО? Неужели… Нет, этого не может быть… Шестьдесят лет… Необычная форма, незнакомое оружие у их солдат… Генерал, десять лет служивший в Германии и знающий немецкий лучше большинства его солдат… Нет, чушь… Но… НЕУЖЕЛИ ЭТО ПРАВДА?! Или… нечеловечески хитрый ход советской разведки… Русские… Вежливые, без звезд и помятых приплюснутых фуражек… Он не сказал советская военная разведка, сказал - военная разведка России… Нет… ЭТОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Или… МОЖЕТ?!
Окончательно сбитый с толку, Зельц молча протянул картонку генералу. Он ничего не понимал… Или не хотел понять - обрушившееся на него знание было слишком огромным. Непомерно сложным для него, простого танкиста, уставшего от ненужной войны, жары, идиотизма начальства, разлуки с оставшимися в Германии женой и ребенком…
- Хотите выпить? - Генерал обращался к нему, протягивая плоскую фляжку. - Коньяк с кофе, два к одному - рецепт спецназа. Глотните, капитан, полегчает. Поверьте мне. Я русский, я знаю… Кстати, можете курить. - Простите, что не предложил раньше…
Зельц благодарно принял фляжку и сделал несколько больших глотков… Не обращая внимания на обожженное горло (Война учит пить совсем не так, как на гражданке), вытащил смятую пачку сигарет, но не нашел ни одной целой… Протянув руку, взял сигарету из предложенной майором диковинной сине-белой пачки с надписью "Parliament" на крышке… Закурил… И неожиданно почувствовал, что отпустило…
* * *
- Но почему я должен вам верить? - неуверенным голосом спрашивал Зельц спустя двадцать минут. - Идет война, многие разведки мира лезут вон из кожи, чтоб провести выгодную им рокировку. Я ведь прав?
- Правы, капитан… - Музыкальный расплескал по трем алюминиевым "походно-диверсионным" стаканчикам остатки коньяка (уже из второй фляги, первая давно опустела - за прошедшее время Зельц уже дважды выходил на балкон и подавал своим знак, что все в порядке). - Но, поверьте, Ольгерт, мы не в лучшем положении, чем вы. По крайней мере я не могу объяснить, что здесь происходит. Час назад я знал много больше вас, сейчас мы знаем поровну. Этот город… Я искал его всю жизнь и думал, что, отыскав, получу ответы на все вопросы… А сейчас… У меня гораздо больше вопросов, чем было раньше… Мы в равном положении, Зельц, и подозреваю, что только вместе мы сможем что-либо понять. Ладно… - Генерал поставил опустевший стаканчик на стол. - Собственно говоря, разве вам недостаточно доказательств? Вы видели наше оружие и снаряжение - разве шестьдесят лет назад что-нибудь подобное было? Возможно, не стоило этого делать, но я вкратце пересказал вам всю прошедшую за эти годы историю- согласитесь, Зельц, неужели это было похоже на ложь?
- Нет… - угрюмо буркнул Зельц, которого после изнурительного пустынного марша и контузии довольно сильно развезло. - Не похоже… И я, скорее всего, даже верю вам. Но… вы же понимаете, как это тяжело- узнать столько всего… Человек не должен знать будущее - это нарушает все существующие законы бытия… Я, наверное, просто не был готов к подобному… э… испытанию…
- Да, вы правы… И тем не менее все это правда. Я хотел бы, чтобы вы поняли одну вещь, капитан: Германия была и остается великой страной, но… в ней живут люди. Обычные люди, которым, как и нам с вами, свойственно ошибаться… Я имею в виду не только вашего фюрера, Зельц, но и многих других, о которых вы, к счастью, ничего пока не знаете… Вы понимаете, о чем я, капитан?
- Да! - неожиданно твердо ответил тот. - Я понимаю. И согласен с вами - нам нужно действовать сообща. Хотя бы до тех пор, пока мы… не разберемся, что здесь происходит… У вас есть предложения?
- Предложения… - слегка насмешливо протянул Музыкальный. - Хорошо бы их иметь, эти предложения. Для начала соберите ваших людей и убедитесь, что они не наделают непростительных глупостей. Надеюсь, у вас в подчинении был только один Мудель?
Зельц поморщился:
- Я тоже надеюсь, господин генерал, - и, прежде чем уйти, на всякий случай уточнил: - Значит, я свободен?
Генерал переглянулся с Московенко и пожал плечами:
- Да вас никто и не держал… Я ведь объяснял- мне необходимо было просто поговорить с вами. Идите.
- Есть! - Зельц четко, словно и не пил, развернулся ("И что это я?! Сам ведь злился на Шульца - и вот тебе на. Хотя с этим генералом приятно иметь дело.) и вышел из комнаты. Подождав, пока он спустится и выйдет на улицу, Музыкальный повернулся к майору:
- Похоже, приличный фриц, а, Саша? Не думаю, чтобы он нам полностью поверил, но… Могло быть хуже… По крайней мере он начал думать…
- Проконтролируем?
- Естественно. А как же иначе? Пусть Скала остается на позиции, а вместо Монгола… Кто там у тебя еще снайперит?
- Л его, - помедлив секунду, ответил майор, - он пару раз на подмене работал. Не Робин Гуд, конечно, но с такого расстояния не промажет.
- Хорошо, пусть он вместо Монгола на чердаке посидит. А там посмотрим - кукиш в кармане держать, конечно, не будем, но и брататься погодим… Иди, распорядись… Да, и вот еще что: пошли-ка с Зельцем парочку своих ребят - на всякий случай. Ну, иди, иди… А я тут посижу - устал я что-то, Саша, старый, видно, стал… - И, не давая Московенко оспорить последнее утверждение, махнул рукой: - Иди, майор, иди…
Часть вторая
ХРАНИТЕЛИ
1
Пересекая площадь в обратном направлении, Зельц продолжал размышлять над услышанным. Все, о чем рассказали ему два русских офицера, было слишком нереальным, чтобы оказаться ложью. Такой вот удивительный парадокс. Поверил ли он? Ответа на сей сакраментальный вопрос капитан Зельц не знал. Каждая переданная противнику дезинформация преследует какую-то определенную цель - обмануть, заставить принять неверное решение, рассредоточить силы, начать подготовку к обороне или наступлению в более выгодном для дезинформирующей стороны месте… Какую цель могли преследовать в данном случае русские, Зельц не мог даже представить. Конечно, это не означало их абсолютной искренности, но…
Вернувшись в сопровождении двоих спецназовцев к поджидавшим его солдатам (хотя это было сделано для его якобы безопасности, Зельц, конечно, не был в восторге от такого эскорта, но спорить не стал), капитан приказал всем уцелевшим построиться. К сожалению, выяснилось, что среди погибших при взрыве был и обер-лейтенант Шульц - захлопнувшаяся от ударной волны крышка башенного люка размозжила ему голову… Остальные четверо членов экипажа остались живы, хотя и получили тяжелейшую акустико-гипербарическую контузию - в этом смысле экипажу зельцевского танка, люки которого в момент взрыва были открыты, повезло больше.
Таким образом, общее число уцелевших достигло двадцати трех человек (считая двух очнувшихся после короткой схватки с группой Окуня солдат Муделя). Сам фельдфебель в этот список не вошел, поскольку Зельц даже не знал, где он в данный момент находится. Да его это, честно говоря, и не интересовало - опыт совместной с фельдфебелем службы в Тунисе и Ливии убедил капитана, что Мудель относится к той редкой породе людей, которые хоть и попадают по собственной дурости в самые идиотские ситуации, всегда выходят из них с минимальными для себя потерями.
Что же касается предупреждения генерала относительно возможных "глупостей" со стороны своих подчиненных, то Зельц принял, как ему показалось, поистине соломоново решение: он не стал требовать сдать оружие, но собственноручно изъял и запер в танке "до дальнейших распоряжений" весь наличный боекомплект. Правда, не обошлось без эксцессов: рядовой Йохан из второго взвода, которого капитан давно подозревал в тайном сотрудничестве с особым отделом, выхватил спрятанный пистолет и с криком: "Вы предатель, капитан, армия фюрера не идет на компромиссы!" - попытался застрелить его. Однако прежде чем ствол поравнялся с грудью Зельца, один из спецназовцев рывком оттолкнул Йохана в сторону, а второй, поднырнув под готовое выстрелить оружие, перехватил сжимающую его руку и нанес два коротких удара - в живот и горло, между кадыком и нижней челюстью. Захрипев, Йохан опрокинулся навзничь и затих… Спустя минуту бывший осведомитель был мертв… Все заняло лишь несколько секунд - когда Зельц выпрямился, оба его телохранителя уже снова невозмутимо стояли чуть позади. Один из них, невысокий коренастый крепыш с коротко остриженными светлыми волосами (это был еще не знакомый читателю спецназовец Анаболик), улыбнувшись, протянул капитану отобранный у Йохана пистолет:
- Держите, герр Зельц, классный пиндаль - хоть сейчас в музей. Я такие только по телику и в кино видел. Вы не ударились?
- Нет, - буркнул смущенный Зельц. - Благодарю вас за… э… помощь…
И, одернув выбившийся из-под портупеи китель, повернулся к своим солдатам. Происшедшее было весьма неприятным эпизодом, и Зельц, честно говоря, не знал, как себя следует дальше вести. Понимая, что ничто так не отвлекает от ненужных размышлений, как любая, даже самая простая работа, капитан, разделив своих солдат на две группы, отправил одних осматривать на предмет дальнейшего использования поврежденную технику, а других - разбирать образовавшийся завал, под которым гипотетически могли остаться живые… Сам же он, вытащив из полевой сумки списки личного состава и разложив перед собой собранные у погибших половинки "посмертных" жетонов, принялся отмечать тех, кому следовало отдать последний воинский долг и немедленно похоронить, - жарко палившее солнце и трупы, как ни цинично это звучит, были плохими союзниками…
2
Обедали (скорее ужинали), по настоянию генерала, вместе - прямо на площади, возле ожившего фонтана, который, умерив первоначальную силу своих струй, превратился в самый настоящий источник чистой ледяной воды. Разложив на расстеленном на земле брезенте нехитрый "продзапас" и выставив (как же без этого?!) обязательное боевое охранение, спецназовцы как ни в чем не бывало расселись рядом с давешними врагами своих отцов и дедов и с аппетитом ("война войной - а обед по расписанию") принялись за еду. Обед прошел спокойно, без каких-либо проблем и лишних вопросов, хотя, конечно, определенная напряженность все же ощущалась. Впрочем, примерно за час до этого Зельц попытался хотя бы в общих чертах разъяснить своим людям, что произошло и где они, собственно говоря, находятся. А учитывая, что капитан и сам мало что понимал, можно было представить, как трудно дался ему этот разговор, особенно когда он коснулся вопросов времени! В конце концов Зельц свел все к несколько упрощенной формулировке: находятся они, безусловно, в родном и победоносном сорок втором, где абсолютно случайно появились пришельцы из далекого будущего. Они никакой опасности не представляют и даже наоборот - являются выгодными союзниками. Презирая себя в душе, Зельц даже сообщил, что именно благодаря его умной позиции этот союз стал возможен (из его слов выходило, что бедные и несчастные "пришельцы" практически пляшут под его, Зельца, дудку). Почувствовав, что начинает путаться в деталях, капитан закрыл тему. Поскольку врать Зельц не любил (да и не умел), на душе у него после разговора было столь муторно, что он даже приложился пару раз к своей заветной фляжке и выкурил подряд три сигареты. Немного успокоившись, Зельц пошел к генералу, который, выслушав его сбивчивый доклад, искренне рассмеялся и выдвинул идею о совместном приеме пищи…
До захода солнца солдаты Зельца завершили разборку завала, выяснив - как капитан и предполагал, что никто не уцелел. В перевернутом взрывом бензовозе осталось еще несколько десятков литров горючего, поэтому Зельц счел возможным послать нагруженных канистрами солдат к южным воротам - на поиски брошенного Муделем "Ганомага". Вернулись они часа через два на бронетранспортере, пополнив изрядно оскудевший транспортный парк экспедиции еще одной мобильной единицей. К сожалению, неповрежденный внешне T-IV оказался абсолютно непригодным к использованию - рухнувшая вместе со стеной несущая балка пробила броневую плиту моторного отсека и намертво заклинила двигатель - танк можно было использовать теперь только в качестве неподвижной огневой точки. Что Зельц и сделал, отбуксировав его к воротам - с тем расчетом, чтобы вход в Спящий Город постоянно находился под прицелом башенного орудия.
Больше в этот сумасшедший день ничего существенно важного не произошло… Кроме одного малозначительного, как показалось Зельцу, факта - среди обломков кто-то из солдат нашел небольшой металлический ящичек, удивительным образом не пострадавший во время взрыва. Не придав находке особого значения, Зельц закинул коробку в танк, решив попозже показать генералу, однако к вечеру уже напрочь забыл о ней.
Долгий день наконец подошел к концу. Скрывшееся за стеной солнце впустило в город ночную темноту, и наступила первая ночь в Спящем Городе, который - несмотря на присутствие в нем людей - не стал менее загадочным и непостижимым…
По обоюдному согласию Зельца и Юрия Сергеевича они со своими людьми заняли два соседних здания, находящихся по обеим сторонам выходящей на площадь улочки, и скомандовали "отбой". Зельцу, конечно, не терпелось поподробнее расспросить своих неожиданных союзников обо всех будущих для него событиях, однако он понимал, что сейчас не самое подходящее для этого время.
Спустя несколько минут превращенные в казармы здания погрузились в тишину… Со всей уверенностью можно было бы сказать, что столь крепкого сна, как в эту ночь, не помнил в прошлом никто из пришедших в Спящий Город людей…
* * *
Утром собравшиеся вместе офицеры решили вплотную приступить к обследованию города. Не сами, конечно, - были сформированы четыре исследовательские группы, в каждую из которых вошло несколько солдат Зельца и по два спецназовца. Две группы отправились вдоль городской стены в разных направлениях и, по идее, должны были рано или поздно встретиться (генерала интересовала протяженность стены - с ее помощью можно было оценить истинные размеры города). Две другие направились в глубину городских кварталов для "ознакомления с достопримечательностями этого захолустного мегаполиса", как определил поставленную задачу возглавивший одну из них лейтенант Окунев.
Отправив группы, офицеры уединились в облюбованном генералом Музыкальным особняке, и Зельц получил наконец ответы на интересующие его вопросы. Конечно, Юрий Сергеевич понимал, что Зельцу, с которым его разделяло более полувека, возможно, не стоило знать многого из того, о чем они говорили, но, с другой стороны, он не считал капитана достаточно значимой в историческом масштабе личностью, способной каким-либо образом повлиять на ход будущих (для Зельца разумеется) событий. Знал генерал и то, что, возникни такая необходимость, он сумеет предотвратить любое вмешательство капитана в ход истории. В то же время он надеялся, что подобная необходимость никогда не возникнет - Зельц нравился Музыкальному…
Когда генерал, рассказывающий Зельцу о том, как он узнал о существовании города, дошел до описания загадочного ларца, капитан неожиданно изменился в лице и, извинившись, выскочил из комнаты. Удивленные офицеры наблюдали из окна, как он бегом пересек площадь и, на мгновение скрывшись в своем танке, побежал назад, прижимая к груди какой-то завернутый в кусок брезента предмет. Еще через пару минут запыхавшийся, но довольный Зельц вошел в комнату и, положил на - стол - тот самый пресловутый "металлический ящичек, размерами и формой с крупный фолиант"…
- Ну что ж, попробуем… - подвел генерал итог короткой дискуссии на тему "открывать или не открывать" загадочный ящик. - В конце концов, ваши спецслужбы его открывали - и ничего страшного с ними, увы, не случилось. Попробуем и мы…
Он поддел острием ножа замысловатую скобку замочка и нажал, постепенно увеличивая прилагаемое усилие. ДЛИНЬ - аккуратная пластинка, поддавшись, отскочила вверх, ДЛИНЬ! - тоненько звякнула, открываясь, вторая. Генерал не спеша убрал нож и, взглянув на своих напряженно молчащих товарищей, застывших по обе стороны от него, положил ладони на украшенную вензелями и резьбой крышку. Этого момента он ждал всю жизнь, шел к нему, по крупицам собирая непонятную, иногда противоречивую вопреки здравому смыслу информацию. Тридцать лет… Слишком много, чтобы просто открыть таинственный ларец, который - как надеялся генерал - не станет знаменитым ящиком Пандоры… Задержав дыхание, Юрий Сергеевич обхватил пальцами края крышки и…
- Я бы не советовала этого делать. Вы все равно не знаете принципа действия Ключа… - неожиданно раздалось у них за спиной…
3
Голос был спокойным и уверенным. Офицеры обернулись, готовясь увидеть… Ну что, спрашивается, они могли там увидеть? Чудовище Франкенштейна, фильм о котором смотрел Зельц незадолго до перевода в Африканский корпус? Или революционного матроса Родиона Жукова из полюбившейся Юрию Сергеевичу с детства книги "Белеет парус одинокий"? Или страдающего астматической одышкой Дарта Вейдера, которого майор - задай ему кто-нибудь подобный вопрос - не задумываясь назвал бы своим излюбленным отрицательным персонажем?..
Стремительно обернувшись, офицеры увидели стоящую около высокого пристенного камина прекрасную незнакомку в ниспадающем до самого пола черном балахоне без рукавов. Правильные черты лица, огромные выразительные глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами, густые роскошные волосы, соперничающие своей природной чернотой со скрывающим тело одеянием, - молодая женщина была завораживающе прекрасна… Невозможно было определить возраст незнакомки - ей можно было дать и двадцать, и тридцать пять лет - время, похоже, пасовало перед ее удивительной красотой…
- Не стоит касаться того, в чем вы не разбираетесь, господа, - повторила она негромким, но властным голосом. - Особенно в этом месте…
- Кто вы?! - одновременно спросили все трое. - Как вы сюда попали?!
Красавица чуть изогнула в улыбке идеальной формы губы: