* * *
– Годится, принимайте стволы. Ремни, коллиматоры сами прикрепите или мне сделать?
– Давай ты, homie, – попросил я и принялся выкладывать из карманов разгрузки магазины.
– Без проблем, – быстро согласился Хосе. – И пистолет оставь. Заходите через полчаса, может, сорок минут, – все готово будет.
Мы попрощались с оружейником и вышли на улицу. Едва дверь гаража закрылась за нами, как я развернулся, посмотрел на Дэнни и спросил:
– Ты где это взял, идиот?
– В фавелах, в ангаре, – бесхитростно улыбнувшись, ответил тот. – Подумал, что может пригодиться, вот и дернул пару пакетов. Вот и пригодилось – деньги сэкономили.
– Ты представляешь, что было бы, если бы нас обыскали в маяке и нашли два кило кокаина? – гневно посмотрел я на него. – Нас тут же к стенке поставили бы и даже не разбирались бы, nigga.
– Да всем плевать на это, Шон, – ответил Дэнни, махнув рукой. – На наркотики всем сейчас плевать. Выжить бы.
Я предпочел не продолжать разговор. Только укоризненно покачал головой, удивляясь глупости парня.
Мы двинулись в сторону бара, где Виктор уже сидел за столиком, попивая пиво из пластикового стакана. Со стороны русский выглядел расслабленным, но я сразу заметил, что кобуру он сдвинул на живот, а винтовку положил так, чтобы ее можно было быстро схватить в критический момент.
– Ну как, удачно сходили? – спросил Вик как-то равнодушно.
– Нормально. Сменяли "имбелы" на югославские АК. Оружейник обвес еще разный пообещал поставить. – Я развалился на стуле, потянулся. – Как пиво? Не такое, как в маяке разливают?
– Холодное, – Вик усмехнулся.
Местная девчонка, покачивая бедрами, подошла к столику.
– Чего пить будете? – спросила она, лениво перекатывая жвачку во рту.
– Пива! – выпалил Дэнни, опередив меня.
Я рассмеялся и кивнул, соглашаясь с ним.
* * *
Ворота лагеря закрылись за нашим броневиком. Смотреть через прикрытое сеткой окно было непривычно, зато душу грела мысль, что оно наверняка выдержит удар практически любой из известных мне тварей. Радиаторную решетку теперь прикрывал мощный кенгурятник, сваренный из труб, под который поставили массивный бампер из стальной балки.
Еще одна приятная мелочь: парни из гаража сменили замок зажигания и замки на дверях. Более того, местные умельцы перепрошили сигнализацию, и с каждым ключом в комплекте шел небольшой брелок.
А самое главное – у нас появилась рация, которая встала в приборную панель как влитая. И теперь мы, вместо того чтобы ехать вслепую, могли хотя бы попытаться связаться с нужным нам лагерем, о котором спасатель постарался дать нам как можно больше информации, включая и частоту, и позывные.
Поэтому, отъехав немного от промзоны, Вик первым делом взял с держателя переговорное устройство и выставил на приборе нужный канал.
– Лагерь в порту, – он назвал позывной и продолжил: – Лагерь в порту, ответьте, прием.
Но ответа не было, хотя мощности полицейской рации должно было хватить. Вик снова вызвал лагерь.
– Что такое? Чего они не отвечают-то? – спросил Дэнни с заднего сиденья.
– Не знаю, dog, – ответил я вместо Виктора. – Может быть, боятся. Может быть, не знают английского. А мы не знаем португальского.
Вик жестом приказал нам заткнуться и снова повторил вызов. Сквозь шипение и треск послышался голос с отчетливым местным акцентом.
– Кто ты такой? И зачем выходишь на связь? – спросил он, после чего, будто спохватившись, добавил: – Прием.
– Я просто ищу свою семью, – ответил Вик. – Ваш лагерь находится недалеко от моего дома, и мои вполне могли добраться до него.
– А, – ответил голос из рации. Интонации в нем изменились и стали гораздо более дружелюбными. – Так ты ищешь семью. Может быть, они и у нас. Назови их имена! Прием.
Что-то мне в этом голосе не понравилось – то ли акцент, то ли нотки напускного дружелюбия, – но что конкретно меня беспокоило, я понять не мог. Виктор назвал имена, после чего снова вдавил тангенту. Не то чтобы я особо переживал по поводу того, найдем мы семью радиста или нет, но что-то тревожное и неприятное я почувствовал именно в тот момент.
– Да, они здесь, – произнес бразилец примерно через полминуты. – Женщина и девочка. Приедешь забрать их? Прием.
– Можешь позвать их к рации? – спросил Виктор, который, видимо, тоже начал подозревать, что за всем этим стоит какой-то подвох.
– Дружище, девчонке твоей плохо, – с небольшой заминкой ответил собеседник. – Температурит, ходить не может, мать – при ней все время. Да и не могу я к рации пускать кого попало. У нас тут с этим строго. Так ты приедешь? Прием.
– Жди, – коротко бросил Вик.
– Я пошлю кого-нибудь сказать им, что папочка уже едет, – почти пропел бразилец. – Давай, конец связи.
– Мне не понравился голос этого парня, nigga, – заявил я, едва Вик отключил рацию. – Знаешь, было ощущение, что говорил человек, который улыбается тебе в лицо, а сам собирается соблазнить твою сестру, когда ты пойдешь за хлебом.
Салон броневика сотряс взрыв гомерического хохота. Я свернул на обочину, заглушил двигатель. Смеялись мы минуты две, периодически прерываясь, но то один, то другой заводился снова, а вслед за ним начинали и другие.
– Ты просто гений метафор, ты в курсе? – сквозь смех простонал Дэнни.
– Я в курсе, dog, – ответил ему я, утирая выступившие слезы. – Мы едем туда?
– Надо ехать, – ответил, успокоившись, Вик. – Родные спасателя действительно могут там быть. А мы все-таки пообещали ему их найти.
– Ладно, поехали, homies, – сказал я.
* * *
Недалеко от порта Вик снова связался с бразильцами, предупредив их, что мы подъезжаем. Ответил тот же противный голос, сообщая, что жена и дочка спасателя уже собрали вещи и ждут отца. Этим он меня, конечно, не обнадежил.
Въезд в порт был перекрыт шлагбаумом, который подняли, едва мы свернули на дорогу, ведущую к лагерю. Парень в форме охранника махнул нам рукой из окна будки, показывая, что мы можем проезжать.
Оставив позади ряд каких-то административных зданий, мы свернули и поехали параллельно береговой линии по единственной свободной дороге. Остальные были перегорожены большими грузовиками.
– Мне все это не нравится, nigga, – произнес я. – Ни одну из этих громадин нашей тачке сдвинуть будет не под силу, сами понимаете.
– Это логично, я бы сам так сделал: постарался бы как можно сильнее усложнить доступ к жилой части лагеря, – произнес Виктор. – Размести здесь десяток автоматчиков с минимальной подготовкой – и все, этот проезд превратится в забойный цех.
– Что-то не замечал я за тобой такой доверчивости, – произнес я хмуро, продолжая рулить. – Ты как будто оправдываешь местных. А они, может быть, нас собрались ограбить. Или убить.
– У тебя паранойя развивается, ты в курсе?
– Если у тебя паранойя, это еще не значит, что за тобой не следят, – вставил Дэнни всем известную цитату.
Дорога вела мимо разноцветных морских контейнеров. Свернув в очередной раз, мы оказались перед большим кораблем – то ли танкером, то ли сухогрузом, – я никогда в них не разбирался.
– Вот откуда у них рации, – проговорил Вик. – Они используют системы сухогруза. Умно.
– А живут они, интересно, где – в каютах? – спросил Дэнни.
– Не думаю, что там хватило бы мест на всех, – сказал русский. – Кто-то наверняка разместился тут, а остальные, думаю, на складах. Или еще где-то. Жить захочешь – даже в контейнере поселишься. Главное, чтобы было кому защитить.
– Это уж точно, – проговорил я, остановил машину и заглушил двигатель.
Нас уже встречали. Трое молодых парней в форменных жилетах и рубашках. Все вооруженные, но этим сейчас уже никого было не удивить.
Ситуация меня сильно напрягала, тем более что среди команды встречающих не было женщины с ребенком. Этот факт не давал мне покоя.
Я медленно, без резких движений открыл клапан кобуры и взвел курок. В отличие от охранника из фавел, я всегда носил пистолет с патроном в стволе. Мои спутники посмотрели на меня и поступили, следуя моему примеру: приготовились к бою.
Открыв дверь, я вышел из машины и не торопясь пошел в сторону встречающих.
– Где ребенок и женщина? – спросил я громко, решив не тянуть кота за хвост.
– Пойдем, – сказал один из них, поворачиваясь к нам спиной. – Сказали же по рации – заболела девчонка ваша.
– Что-то заразное? – спросил Виктор.
– Черт ее знает, – ответил охранник. – Мы на всякий случай держим их отдельно, чтобы никто не заразился. Только мать впускаем. Температура под сорок, очень голова болит.
– Может, малярия какая-нибудь, – озадаченно пробормотал Вик, продолжая играть роль заботливого отца. – Надо будет в аптеку забраться, найти каких-нибудь лекарств.
– Нет, вряд ли это малярия, мужик, – сказал местный. – У нас ее не бывает, это же побережье. Обычно эта зараза севернее людей косит, поближе к джунглям. А ты не похож на местного, а фамилия вроде бразильская?
– Я из Европы, – ответил Вик. – Из Португалии.
Охранники на его реплику никак не отреагировали. Мы пошли в сторону судна вслед за ними. По дороге я нажал на кнопку на ключе, и двери броневика, щелкнув, заблокировались, отчего я тайком усмехнулся: "Теперь в тачку не заберешься – по крайней мере, без инструментов. Хотя есть другой вариант – снять ключи с моего трупа".
– Мы рады, что хоть кто-то за ними приехал, – проговорил охранник, когда мы подошли к трапу. – Если честно, боятся люди. Нельзя сейчас болеть. Последние дни народ волнуется: хотят девчонку вместе с матерью в город вывести да там бросить. Но, сами понимаете, не правильно это. Не по-людски.
Рукав его форменной рубашки случайно задрался, на секунду обнажив татуировку – para a vita. Обычно такие тату делали члены банд.
Я знал это, потому что у меня самого на плече остался след бурной молодости – надпись Crips4Life. До двадцати одного я откровенно гордился принадлежностью к банде, из которой вышел весь состав N. W. A., вот и сделал себе такое тату. А сводить рука так и не поднялась.
– Засада, nigga, – шепнул я Виктору, когда мы поднимались по трапу.
Русский кивнул мне в ответ. Именно на трапе-то нас и следовало брать, но, видимо, местные были уверены в том, что мы поверили в их бредни о больном ребенке и женщине.
Думаю, если бы у них были хоть какие-то сомнения, то парни эти не стали бы так легкомысленно поворачиваться к нам спиной.
– Бери левого! – крикнул Виктор и, будто ковбой из старого спагетти-вестерна, выхватил из кобуры пистолет.
Я уже летел вперед. Вытащив пистолет из кобуры, я прижал ствол к левой лопатке оборачивающегося бандита, одновременно хватая его за шею. Справа один за другим раздались два выстрела, следом – звук двух падающих тел.
Дважды нажав на курок, я сбросил тело охранника с мостков прямо в мутную прибрежную воду.
– Валим отсюда! – заорал я, поворачивая обратно.
Местные уже были там. Они больше не маскировались под охранников порта. Это были обычные бандиты из фавел – вроде тех, с которыми я воевал в начале моего пути, сразу после того как попал в аномалию.
Вскинув винтовку, один из них принялся палить по нам, пули забарабанили по металлу палубы и контейнеров, окружающих нас. Мы бросились за ближайшее укрытие – невысокий бортик, огораживающий палубу.
– Надо отходить назад, nigga! – завопил я, с трудом перекрикивая звуки выстрелов.
– Надо пробиваться дальше, к лагерю, и уже потом думать, что делать! – ответил мне Вик.
– Это глупо, dog! Надо добраться до тачки и валить отсюда! – принялся я спорить.
– Здесь сто метров ровной площадки. Они нас расстреляют. Единственный вариант – перебить их всех, и уже тогда можно будет сбежать.
– А вдруг их здесь сотня? Как ты это представляешь себе – мы убьем их всех?
– Заткнитесь и стреляйте! – заорал Дэнни, который не участвовал в словесной перепалке, паля из автомата по бразильцам.
Внезапно раздались выстрелы откуда-то справа. Пули застучали по металлу палубы, выбивая искры и с визгом рикошетя во все стороны. Рванув в сторону, мы с Дэнни укрылись за красным морским контейнером.
Виктор спрятался за соседним. Русский схватил с разгрузки одну из гранат и, рванув предохранительное кольцо, швырнул ее куда-то в проход между контейнерами.
Я открыл рот, чтобы звук не так сильно ударил по ушам, но взрыв оказался несерьезным, будто запал сработал, а взрывчатка в гранате была испорчена. Из прохода потянуло густым серым дымом. Видимо, Вик воспользовался одной из дымовых гранат, купленных на рынке в маяке.
Короткими очередями я добил магазин куда-то в это серое облако, после чего перезарядился и продолжил стрелять.
– Черт! – завопил Дэнни, свалившись на землю. – Меня ранили, Шон!
Парень держался за голень, будто игрок в соккер, получивший слишком сильный удар по ноге. Хотя, насколько мне было известно, футболисты даже после легких касаний предпочитали падать на землю и корчиться от боли, в ожидании того, чтобы сопернику назначили штрафной удар.
Отцепив от разгрузочного жилета светошумовую гранату, я резким движением вырвал чеку и метнул снаряд в проход, после чего свалился на пол, заткнув уши, закрыв глаза и снова – на всякий случай – открыв рот.
Грохнуло на этот раз сильно, но вспышки, к своему счастью, я не увидел. Выждав пару секунд я добрался до Дэнни, наклонился над ним, внимательно осмотрел рану. Парню повезло – пуля прошла вскользь, не задев кость.
– Виктор, прикрывай! – крикнул я, поворачиваясь к русскому.
Но того на месте не было. Он исчез. Гадать, куда делся наш "бизнесмен", не было ни времени, ни возможности. Сорвав с петли на разгрузке резиновый медицинский жгут, я туго затянул его на ноге Дэнни чуть повыше раны.
– Это чтобы ты кровью не истек, – произнес я, завязывая концы резиновой ленты узлом. – Только смотри, нам нельзя ее дольше часа держать.
– По-моему, мы тут час не продержимся, – слабым голосом возразил парень, меняя магазин в автомате. – Нужно придумать, как к тачке вернуться и убираться отсюда. И зачем мы только сюда поехали?
– Виктор сказал, вот и поехали, – произнес я, хватаясь за автомат.
Выглянув в проход, я высадил несколько коротких очередей в облако дыма. Кто-то вскрикнул от боли и упал, меня тут же обстреляли, но теперь их гарантированно было на одного человека меньше.
В ответ нам прилетела граната, которая, судя по ребристому корпусу, была оборонительной. Время для меня остановилось. В голове прокручивались варианты, сердце бешено забилось в грудной клетке.
Я наклонился, потянувшись к взрывоопасному сюрпризу, и оттолкнул его в ту сторону, откуда он прилетел.
Взрыв хлестнул по ушам, осколки свистнули где-то совсем рядом. По голове будто изо всех сил врезали молотком, перед глазами поплыло, ноги подогнулись, и я свалился на четвереньки.
Горячий воздух пустыни ударил мне в лицо, песок забился в нос. Я открыл глаза, чувствуя, как жар сушит их, помотал головой, не понимая, что произошло. Чуть в стороне на земле лежал парень в форме капрала морской пехоты США. Судя по всему, этот парень, совсем молодой, что-то громко кричал, но я его не слышал. Я вообще ничего не слышал.
Слегка опустив взгляд, я понял, что не вижу ног капрала. Чуть ниже колен они заканчивались уродливыми обрубками, из которых фонтаном хлестала кровь, смешиваясь с песком и превращаясь в какое-то странное бурое месиво.
Пошарив руками по раскаленному песку, я попытался найти свой автомат, но рядом его не было. Как не было и пистолета в кобуре. Я снова помотал головой, и меня внезапно вырвало.
Чуть в стороне горел, дико чадя, "Брэдли" новейшей модели, сидя на броне которого я недавно и ехал. Ощупав себя, я не нашел никаких повреждений.
Из клубов песка появилась фигура, с ног до головы замотанная в какие-то тряпки, с неизменным "калашниковым" в руках. Когда русские уходили из этой пустыни тридцать пять лет назад, много их оружия досталось местным.
Что-то прокричав на непонятном мне языке, этот человек прицелился в меня из автомата. Я выхватил нож и с низкого старта рванул вперед.
Лезвие вошло в тело противника как в мягкое масло. Разумеется, никакого бронежилета на местном не было.
Я схватил АК убитого и побежал со всех ног в ближайшее укрытие, которым оказался корпус горящего броневика.
Чуть в стороне чадил дымом грузовик, который мы должны были доставить в аэропорт. Что в этой машине было, не знал никто, кроме, пожалуй, капитана. Примерно раз в неделю грузовик пригоняли на базу, после чего отправляли нас на двух "Брэдли" и трех "Хамви" сопровождать его до ближайшего аэропорта.
Очевидно, что не просто так. Хотя за все время моей службы в Афганистане в таком я участвовал в первый раз.
Высунувшись из укрытия, я срезал одного из повстанцев короткой очередью.
– Выходите сюда! – прокричал я. – У меня патронов на всех хватит.
Но они почему-то не захотели вылезать. Зато обстреляли меня сразу из трех стволов. В этом была их ошибка: одной гранаты хватило бы, чтобы похоронить меня. Но они почему-то не захотели тратить ее на одного человека, а может, у них просто не было гранат.
Зато одна "лимонка" была у меня. Выждав пару секунд для верности, я швырнул гранату в сторону своих противников и завалился на землю, закрыв уши и открыв рот.
Взрыв заглушил крики, а после я услышал только стоны боли. Выглянув, я злорадно осклабился.
Развернувшись, я столкнулся лицом к лицу с еще одним афганцем, замотанным в тряпки, – он сумел незаметно подкрасться ко мне сзади. Я уставился в чернеющий провал автоматного дула противника.
– Привет, nigga, – произнес я, медленно укладывая ладонь на рукоятку ножа.
И тут бы повстанцу начать стрелять, но вместо этого он почему-то спросил что-то у меня на языке, которого я не знал. А я ответил ему своим любимым хуком справа. Челюсть афганца хрустнула, и он медленно осел на землю, а я бросился на него с ножом.
И получил пинок в низ живота, после чего шлепнулся на горячий песок. Вместо того чтобы подобрать оружие, повстанец кинулся на меня и принялся душить.
Я просто воткнул нож моджахеду под ребра и резко провернул. Мой противник громко закричал, но только усилил хватку. Я вынул нож и ударил еще дважды.
Ладони афганца разжались. Почувствовав это, я резким движением сбросил ублюдка с себя.
А потом словно очнулся. Афганец превратился в бразильца, шемаг с его лица исчез, вместо тряпок появились цветастые рубашка и шорты. Кровь покрывала мои руки, лезвие и рукоять ножа.
Песок под ногами тоже исчез, превратившись в металл палубы, а вокруг не было ни сожженных "Брэдли", ни "Хамви" – одни лишь морские контейнеры.
– Шон, идем, – сказал непонятно откуда появившийся Виктор. – Надо выбираться отсюда.
– А ты где был? – хрипло спросил я у русского, продолжая ошеломленно рассматривать свои окровавленные руки.
– Там снайпер был, на одном из контейнеров, мне отойти пришлось, чтобы его убрать, – ответил Вик, махнув рукой куда-то в сторону. – Вставай и пошли.
– Дэнни ранили, nigga, – сказал я медленно.
– Я знаю, Райес, мы его вытащим. Идем, – сказал Виктор, протягивая мне руку.
Я схватился за нее и поднялся на ноги. Я прополоскал рот теплой, отдающей металлом водой из фляги. Стало немного легче.