II. Ткачик
1
Переговоры завершились. Мир. В Степи всё быстро - это лишь века спустя дипломатические шестёрки будут месяцами утрясать в договорах точки и запятые, дабы державным лидерам осталось закрепить размашистой сигнатурой исторический документ и выйти с приклеенными улыбками под камеры и микрофоны журналистской братии.
В Степи всё быстрее. И проще. Если ты друг - значит друг, и никто с другом не будет торговаться за лишнее пастбище-другое. Если враг - никто и не задумается о балансе интересов: дело быстро решат дротики и кончары.
…Не то делает Таманцев, подумал Ткачик, совсем не то. Всё вроде правильно - но не то. Правильно - по писаным и неписаным законам того мира. Там - да, там принято выпустить вперёд кого-то, кто выполнит всю грязную и кровавую работу, как здесь - Гамаюн. А потом, когда дело сделано, - задвинуть назад, и дискредитировать, и дезавуировать, и выступить вперёд самому: это, мол, Карахар сжигал кочевья и выкладывал пирамиды из голов. Его личная самодеятельность и искажение генеральной линии. А я, Аксар (генерал-майор Таманцев) - добрейшей души человек и нет на моём парадном мундире с рядами наград за беспорочную службу ни капельки крови.
Не сработало.
Ткачик был уверен - ему не показалось. В глазах Нурали-хана и его приближённых статус переговоров упал - когда хан узнал, что дезавуированный и отстранённый Карахар участия в них не примет. Ткачик боялся, что и статус заключённых соглашений упадёт тоже. Поспешил генерал обезглавить Отдел. Понадеялся, что Степь запугана рейдами Карахара… И это - надолго. Зря. Здесь то, что называли в старом мире "балансом сил", меняется быстро. Каждая женщина каждый год рожает по ребёнку - и все мальчишки на тринадцатом году садятся в боевое седло и получают джад (колчан с боевыми дротиками). Здесь не живут долгие годы и десятилетия под грузом поражения отцов. Здесь быстро начинают уважать силу - и столь же быстро чувствуют слабину…
Все договоры и пакты даже в том мире имеют силу ровно до тех пор, пока не ослабнет один из подписавших эти куски бумаги. И здесь всё точно так же, ничего за долгие века не изменилось и не изменится.
Кроме того - Таманцев переоценивает силы. Считает, что один его боец с автоматом стоит сотни вооружённых холодным оружием конников. А то и двух сотен. Может, оно и правильно - если сравнивать лишь тактико-технические характеристики. Но Ткачик видел, как атаковали колонну на Ак-Июсе. Так - на стволы, на огонь, на смерть - могут идти лишь люди, для которых главное - победа. А своя жизнь - дело десятое или двадцатое. Много ли таких на Девятке? Солдатики, привыкшие копать и разгружать - никогда воинами не станут. В большинстве - не станут. Даже в Отдел, где собрались лучшие люди, добровольцы приходят по разным причинам. Устали сидеть за проволокой, хотят повысить свой статус… А некоторым, что скрывать, просто нравится убивать. Не побеждать - убивать. И идут (точнее - шли) к Карахару. К ныне отстранённому от командования Отделом Карахару.
Звягинцев же, проверенный таманцевский соратник, выезжал после Прогона в степь два или три раза. Зато руки чисты, это точно.
Тревожно было Ткачику…
2
Но, по мнению Ткачика, Нурали-хан оказался неплохим мужиком. Крепким. Иной тридцать лет в кулаке буйные степные роды и не удержит.
Повёл себя хан так, будто тела не его воинов усыпали вчера степь у водозабора. Гордо повёл… Вручил Таманцеву тамгу на вечное и наследственное владение территорией Девятки - здоровенный кусок кожи с вытесненными сложнейшими узорами. Всю ночь документ готовили? Или запаслись загодя, просчитав и этот поворот событий?
Ещё получил генерал в дар ловчего сокола-балабана. Были и другие подарки, но сокол Ткачику не понравился. Совершенно не понравился, хоть и красивая птичка… Слышал морпех краем уха от Серёги Кулая, что птица ханских охот - исключительно беркут. И никто другой с этими степными красавцами охотиться права не имеет. И что? Значит, не признаёт хан Таманцева ровней? Очень похоже… Тут власть и богатство измеряется количеством отар. Овцы кормят и одевают степняков, почти не нуждающихся в овощах и тонких тканях. Второй критерий - земля. Пастбища. Чтобы пасти тех же овец. Сколько отар у Аксара-Таманцева? Сколько пастбищ за колючей проволокой? А всё остальное - вторично. Воинов женщины нарожают. Оружие у врага захватить недолго… Кстати, об оружии. В качестве ответного дара получил хан от генерала охотничью многозарядку. "Сайгу". Подарочный, штучный экземпляр. И - подробную, на пальцах, инструкцию о пользовании. Остался Нурали невозмутим, но… Показалось Ткачику - что-то в глазах степного владыки мелькнуло. Конечно, один ствол перелом в ход войны не внесёт. Тем более войны, вроде как законченной миром.
Но сам Ткачик на месте хана не стал бы единолично изводить приложенные к подарку коробки с патронами. Не стал бы палить по сайгакам и тудакам, или держать оружие на стене, как символ своего авторитета. Нет, Ткачик немедленно обучил бы владеть стволом два-три десятка самых толковых воинов. И дал бы расстрелять им все патроны - для тренировки. Компоновка и частично устройство "Сайги" содраны с Калашникова, между прочим. Не обязательно ведь перековывать захваченные автоматы в дротики. А кто сказал, что Нурали-хан глупее Ткачика?
С огнём играет Таманцев… Североамериканские индейцы вообще в каменном веке жили, колеса не знали - а через поколение лихо палили из проданных белыми торговцами мушкетов. В белых же и палили.
Тревожно было Ткачику, когда он шёл к бывшему начальнику Отдела - поделиться кое-какими соображениями. Он не знал, что у Гамаюна тоже имеются интересные мысли.
Касающиеся самого Ткачика.
3
- Я вот что думаю, товарищ подполковник. Кто здесь, в степи, может пользоваться арбалетами с титановыми стрелами? Да ещё и с оптикой, судя по всему. Кто тут мог окопаться, и замаскировать, скажем, подземную базу в горах - не оставив снаружи ничего, кроме вентиляционных отверстий? Кто мог грамотно и профессионально внедрить людей в окрестные племена и найти там агентов влияния? У кого тут может быть опыт в создании резидентур? И, самое главное: кто, кроме России, имеет и совершенствует систему ПРО с громадными радарами? Которые, как выяснилось, имеют побочные свойства? Ясно кто, айдахар ему в душу…
- Интересно… - протянул Гамаюн равнодушно и скучающе. - Но больше меня сейчас интересует другой вопрос. Дисциплинарный.
Вариант, озвученный Ткачиком, в голову подполковнику приходил. И казался объясняющим многое. А если допустить, что заокеанские враги-коллеги Камизова работали в том же направлении и с большим успехом - белых пятен в событиях почти не оставалось.
Но час назад (Звягинцев был в степи, на переговорах) на стол подполковнику лёг предмет, не оставляющий камня на камне от версии о цеэрушниках, овладевших механикой межвременных странствий.
Рука.
Восьмипалая рука, принадлежавшая кому угодно, только не человеку.
Даже если этот человек из Лэнгли.
4
- Вопрос в следующем, - сказал Гамаюн. - Какие дисциплинарные меры надлежит применить к военнослужащему, злостно, в течении полугода, не исполняющего требование устава? В частности, не доложившему по прибытии на новое место службы непосредственному начальнику своё имя и звание?
Повисла пауза. Молчали, мерились взглядами секунд десять. Потом Ткачик вывернул подкладку кармана, расширил, надорвав, имевшееся там отверстие. И протянул Гамаюну узкую бумажную полоску.
Акцизная марка. Украшающая горлышки бутылок и свидетельствующая, что государство получило свою долю дохода в деле отравления собственных граждан производными этилового спирта. И в самом деле, отчего бы не заваляться такой бумажке в кармане мичмана? Моряки, известное дело, выпить не дураки.
Да только не простая была та марка.
Гамаюн внимательно её изучил, потом поглядел на просвет. В номере на одну цифру больше - именно на ту, что нужно. И водяные знаки чуть отличаются от разработанных акцизным ведомством. Да и бумага хитрая - в воде не размокнет. А чтобы вспыхнула, нужна температура гораздо большая, чем 451 градус по Фаренгейту…
Личность предъявителя сия бумажка никоим образом не удостоверяла. Но любой военный контрразведчик обязан по получении такой марки позвонить по известному ему номеру и продиктовать имеющие место на ней цифры… Жаль, что ни спецсвязи, ни банальной междугородки в ближайших окрестностях не наблюдалось.
Ткачик вытянулся в образцово-уставной стойке:
- Товарищ подполковник! Капитан второго ранга Ткачик в ваше распоряжение прибыл. Виноват, не доложил своевременно. Готов понести заслуженное наказание.
Приказ о снятии Гамаюна и назначении Звягинцева Ткачик проигнорировал.
- Садись, морпех… Или не морпех? Давай уж, раз в одном звании, на "ты" и без чинов. И можно больше не прибавлять про айдахара по любому поводу.
- Да привык уж как-то… - сказал Ткачик. - Но…
Он не закончил вопрос, вертевшийся на языке. Гамаюн, однако, понял и ответил:
- Хочешь спросить, на чём прокололся? Да ни на чём, на двухнедельную командировку легенды мичмана вполне бы хватило. Ничего странного: ну интересовались флотские коллеги, что там над Индийским океаном творится; ну прислали своих на Прогон; ну сопровождал-охранял их мичман Ткачик. Приехали-уехали, делов-то. Но в последнее время пришлось куда как внимательно присматриваться - ко всем. И мичман всё больше каким-то ненастоящим стал казаться. Ну ладно, что ни одной татуировки флотской нет - мало ли по каким причинам. Но язык и мысли у тебя, кавторанг, не мичманские… Академия прорывается, как айдахаром ни прикрывай. Вообще-то и сразу сообразить можно было: ну зачем для охраны флотским чинам тут морпех? Зоны боевых действий поблизости не наблюдалось. Умеющие по горам с автоматом бегать тут не через край, но имелись. А вот приглядеть кого-то послать, от флотской безпеки - вполне логично. Тут ведь и партнёры наши во имя мира заявились, и казахи - друзья-то друзья, а мало ли что. Морской стали нацией, аж два моря: Аральское, не до конца высохшее, да Каспийское, не до конца разделённое…
Гамаюн помолчал. Потом спросил:
- Ну и что теперь, товарищ бывший мичман?
- Жду приказаний, - Ткачик вновь подчеркнул, что начальником его по-прежнему остаётся Гамаюн.
И никто другой.
Однако о сути своего ноябрьского задания новоявленный кавторанг ничего не сказал. Да Гамаюн и не спрашивал. Неважно. Сейчас уже неважно.
5
- И всё-таки, Максим Генрихович, - что это? Часть действительно живого существа? Хитрый протез? Искусная имитация, подброшенная для отвода глаз?
В принципе, Кремер мог и не отвечать освобождённому от должности Гамаюну. И стоявшего рядом Ткачиха тоже никто на получение подобной информации не уполномочивал. Но у майора всегда имелось своё мнение о необходимости тех или иных действий.
- Трудно однозначно ответить, - пожал необъятными плечищами Кремер. - Если протез - то сделанный по технологиям, о которых мы не слыхивали. Имитация - едва ли. Для имитации слишком сложно - стоит ли с такими подробностями имитировать то, с чем мы не знакомы? Хватило бы и более грубой подделки. А если это живое существо - то ни х одному из известных типов и классов его отнести нельзя. В скелете нет солей кальция. И солей других металлов - калия, магния - нет. Необходимая жёсткость конструкции обеспечивается исключительно за счёт переизбытка углерода… Аналог карбопластика…. Не могу сказать, искусственный или естественный аналог. Хотя и не ясно, плюс это или минус по сравнению с обычным, кальцием образованным скелетом. Вес, конечно, втрое меньше, и регенерация, конечно, куда быстрее. Но прочность… Слабоваты косточки. А в остальном… Тут ещё работать и работать. Мышцы… Кровь… Кровеносная система почти атрофирована, зато лимфатическая переразвита. Знаешь, Лёша - этой твоей находочкой можно загрузить приличный институт, с настоящей аппаратурой и грамотными специалистами - и работы им надолго хватит. Мы же… Мы сделаем, что можем. Но можем мы немногое.
"Ну ладно", - подумал Гамаюн. Думал, как-то поможет эта грабка в поисках - не сложилось. Хотя один слабый следок она даёт. А удивляться нигде и никем не виданным существам подполковник разучился. После лицезрения с близкой дистанции оскаленной пасти Водяного Верблюда - разучился.
- А что с прапорщиком? - спросил Гамаюн.
- Лёша… У нас ведь тут не ЦБСМЭ с сотней специалистов. Отложили мы прапора в сторону, за конечность вами найденную принялись… Прапорщиков на свете много, а ручонка эта единственная и неповторимая. Один белок мышц чего стоит…
Кремер долго мог рассказывать про загадки восьмипалой руки. Но Гамаюн с Ткачиком спешили. Час назад подполковник получил официальный, на бумаге, приказ Таманцева - выступить во главе группы спецназначения в степь. В рейд. Численность, состав и оснащение группы Гамаюну предлагалось определить самому.
Подготовка уже велась, быстро и деловито - не впервой ходить в рейды. Выступление запланировали на завтрашнее утро - след, оставленный похитителями, остывал…
- Знаешь, Лёша, - сказал Кремер на прощание, - информация о восьмипалых конечностях мне всё же попадалась. Не знаю, правда, насколько это поможет делу…
Карахар тоже был знаком с этой информацией. Восемь пальцев на руках, если верить степному фольклору, имели онгоны.
Духи войны, витающие над битвами.
Вселяющиеся в души воинов.
6
Спустя два дня, когда руки у Кремера дошли (в самом прямом смысле) наконец до тела прапорщика Рюханова, мнение майора кардинально изменилось. Прапорщиков на свете много, но этот был в своём роде уникальный… Причём уникальность оказалась сродни кое-каким свойствам таинственной конечности.
Гамаюн об этом не узнал. Его группа к тому времени вышла за пределы радиосвязи.
III. Рейд
1
Они уходили на рассвете, по холодку.
Уходили по-простому, без прощаний. Как в обычный рейд. Обычный состав колонны плюс два бензовоза. Боезапас - двойной. Людей - даже меньше, чем обычно. Шестьдесят семь штыков. Лучшие - Звягинцев никому уходить не препятствовал. Но доукомплектовал Отдел своими орлами из группы оперативного реагирования, ныне расформированной…
Необычным было одно - никто не знал конечной цели маршрута.
… Замыкающий БТР нырнул в облако пыли, поднятое передними машинами. Ворота КПП медленно закрывались. Гамаюн оглянулся на Девятку, хоть и знал - дурная примета. Спящий городок казался вымершим. Лишь там, где у сороковых домов местность повышалась, двигалось крохотное белое пятнышко.
Гамаюн поднёс бинокль к глазам. Женщина в белом платье, машет рукой. Лица не разглядеть, далеко. "Кого-то из бойцов провожает", - подумал Гамаюн. Его провожать некому.
Там, на холме, стояла Женька Кремер…
2
Сергей Кулай, по прозвищу Пак, уехал накануне, сразу по окончании переговоров с Нурали. Путь его лежал на юго-восток, а задание он получил самое странное.
"Дожил, - думал Пак. - Сподобился. Еду по степи, собираю фольклор. Сказки, легенды, анекдоты. Да, про тосты не забыть бы. Вдруг в тостах что-нибудь про восьмипалых онгонов прозвучит… А мы: раз! - и на диктофончик…"
Сергей издевался над собой и над Гамаюном, отправившим его тернистой тропой Фрезера, Афанасьева и товарища Шурика. Издевался, чтобы скрыть тревогу. Просто так, ради пустого интереса, Карахар ему ничего не поручал. Никогда.
3
Гамаюн вёл колонну к юго-западу, параллельно озеру. Уверенный - похитители пошли туда. Там местность достаточно изрезанна, и у них имелись все шансы остаться незамеченными с вертолётов, что вели поиск до глубокой ночи.
Он долго прорабатывал предполагаемый маршрут отхода похитителей. И, заодно, - расположение гипотетической базы врага. Получалось - километров триста к юго-западу по прямой. Там горы спускаются к озеру, там можно спрятать всё, что угодно. В гладкой, как стол, степи от кочевников особо не замаскируешься - слухи о таинственных пришельцах уже поползли бы…
Но триста кэмэ по прямой - это четыре с лишним сотни в объезд. Подобные расстояния предполагают некий транспорт - и, пожалуй, не лошадей. Раньше Гамаюн предполагал, что их техника не вызывала у степняков панического ужаса по одной причине - удачно наложилась на степные легенды о Драконах. Теперь - усомнился. Могли быть не только легенды. Мог быть и реальный опыт таких встреч…
Техника же имеет обыкновение оставлять следы. Места, где никто и ни на чём проехать бесследно не смог бы, - исследовали с особым тщанием. Ничего. Существуют, конечно, аппараты на воздушной подушке - весьма удобные для ровной местности. Они следов не оставляют… Но в предгорьях торчат из бесплодной земли острые обломки скал, большие и малые каменюги, - и юбке летящего-скользящего над землёй аппарата быстро бы пришёл конец…
Можно, конечно, предположить что угодно. Открывай любой НФ-роман и предполагай вволю: неприятели (в мыслях Гамаюн стал называть их онгонами) скользят над степью в глайдерах с гравитонной тягой. Или в скутерах - с позитронной. А бортовое оружие - лазеры, фазеры, мазеры, скорчеры, бластеры, станнеры… Плюс старый добрый аппарат инженера Гарина. Предположить можно всё. Хотя сомнительно - для скользящих на глайдерах и палящих из бластеров размах онгонов мелковат. Мышиная возня. Мелкое интриганство. Можно было бы раз и навсегда прихлопнуть Девятку, будь на то силы и средства. Значит - нет. И скутеров нет, и скорчеров…
Зато должен остаться след… Но и следа пока не обнаружилось. Гамаюн слегка изменил курс. Направление - Сухой Ручей.
Там он надеялся получить информацию…
4
Их было трое - выехавших в степь через час после колонны.
Вовка-Череп, приятель террориста-неудачника Кёшки. Марусик (не прозвище - фамилия), сын прапорщика с девяносто пятой части. И Олег Звягинцев - восемнадцатилетний оболтус, верховодивший в этой компании.
Выехали на охоту - со дня на день ожидался массовый проход сайгаков. Однако стада задерживались или шли чуть стороной - троица выехала на разведку.
На КПП их пропустили за обещание поделиться добычей, яичная диета полковника Радкевича стояла всем поперёк горла. Опасений за судьбу охотников дежурные не испытывали - даже старенький "Минск" Черепа (в просторечии - "макака") мог дать изрядную фору скакунам степняков. А "Ява" Марусика и "Хонда" Олега - тем более. Хотя на деле из троих мотоциклов наибольшей надёжностью отличалась именно "макака" - руки у Черепа были золотые. Жаль, сам дурак полный…