Съездили зря, сайгаков не нашли. Впустую прокатались два часа, сжигая сбережённый зимой бензин - привезли одного зайца на троих. На КПП посетовали на неудачу, отдали лопоухого - возиться, обдирать и потрошить никому из троицы не хотелось. Договорились с парнями из наряда, что через несколько дней, в их смену, попытают счастья снова - те не возражали. Риск, что кто-нибудь из начальства засечёт охотников в момент въезда или выезда - минимальный.
Ни дежурные, ни сами охотники не знали, что в следующий выезд им попадутся не сайгаки. Совсем другая дичь…
5
- Ну как оно, Лизавета? Вообще?.. - спросил Гамаюн, когда все гостинцы-подарки были вручены и все новости с Девятки рассказаны.
Вопрос прозвучал, мягко говоря, расплывчато. Неконкретно. Как ещё расспросить о семейной жизни девушку, вышедшую за мужчину, с которым её разделяют не только века и эпохи, но и многое другое? Язык, обычаи, весь уклад жизни, вся впитанная с младенчества шкала ценностей… А соединяет лишь одно - то, что от века соединяет мужчину и женщину…
- Ничего, нормально… - протянула Лиза Кремер. Гамаюн посмотрел на неё с тревогой. Она тряхнула светлыми волосами и поспешила тревогу рассеять:
- Всё в порядке. Интересно даже… Верхом научилась ездить - а раньше так всё сбивала, ой… Доить научилась - овец, верблюдиц… И ещё много чему научилась.
Она сделала паузу и добавила с неожиданной гордостью:
- А мужа мыться научила - каждый вечер. Вот!
Гамаюн улыбнулся. Кремеровская кровь не водица, быть её сыновьям ханами и нойонами. И мужу Лизы наверняка предстоит ещё учиться, учиться и учиться…
… Нельзя сказать, что на расположившемся у Сухого Ручья кочевье их приняли радушно. Скорее - настороженно. Хотя новоявленным родственникам Кремера хан и не присылал дротик войны перед последней стычкой, но… Ладно, в степи гость есть гость - даже если он Карахар. Удара в спину можно не опасаться.
И именно здесь они напали на след.
Кочевники издалека видели Дракона Земли - одинокого, отбившегося от стаи. Вчера вечером, издалека - силуэт на вершине кургана. Судя по описанию - бортовой "Урал" или ЗИЛ. Интересно… Две грузовые машины пропали на уничтоженном Четвёртом Посту. Пять или шесть - раньше. До того, как машины перестали надеяться на скорость и начали ходить в конвоях и колоннах, с мощным прикрытием. В любом случае глайдерами и бластерами не пахнет… Гипотеза: так называемых онгонов мало, раз приходиться им загребать жар чужими руками. И техническое оснащение не блещет - раз столь активно используют трофеи. Надо думать, странные восьмипалые парни оказались здесь так же, как и Девятка. Неожиданно. Неподготовленными… Не повезло им… Но откуда они свалились? Из непредставимо далёкого прошлого? Из ещё менее представимого будущего? Не важно. Важно одно: найти и уничтожить… Незачем сочувствовать врагу. Врага надо уничтожать.
Направление движения засечённого кочевниками Дракона как будто укладывалось в схему Гамаюна. Машина двигалась параллельно линии, соединявшей Девятку и район предположительного расположения базы. Базы онгонов…
Хотя обольщаться не стоило. Сам Гамаюн, почувствуй в подобной ситуации за собой наблюдение, - резко изменил бы курс и сбил наблюдателей с толку.
Сухой Ручей они покинули быстро.
Лиза уговаривала задержаться, переждать хотя бы самую дневную жару. Аргачи, её муж (в отсутствие отца он остался на кочевье за главного), к уговорам не присоединился. Гости были из тех, уходу которых втайне радуешься.
Колонна запылила степью.
Карахар спешил.
6
Место оказалось отвратное.
Уже не степь - пустыня. Для большинства пустыня ассоциируется с гигантским пляжем без моря - бескрайний жёлтый песок и палящее с небес солнце. На более возвышенных и бесплодных местах прибалхашской равнины песка не имелось. Камень. Мелкая каменная крошка, из которой кое-где торчат каменюги побольше - какие с кулак, какие с добрый бочонок размером. Фактически, это были неимоверно древние горы - умершие так давно, что надо быть Кювье, чтобы увидеть былые вершины в этих плоских, чуть приподнятых над степью пустынных участках… Трупы гор. А труп - всегда мерзкое зрелище.
Здесь почти ничего не росло. Редкие, в нескольких метрах друг от друга, низенькие колючие кустики, умудрялись как-то извлекать влагу из камня - и всё. Ни травинки, ни былинки. Но и эти мёртвые земли использовались как пастбища для неприхотливых верблюдов. За обладание ими рассекали воздух кончары и дротики. Кровь орошала бесплодный камень - плодороднее он не становился.
От похожих мест подсознательно ждёшь какой-нибудь гнусности. Так и вышло - накрылась рулевая тяга на одном из бензовозов. Запчастей Гамаюн захватил в достатке, но признак настораживающий. Стары, ох как стары Драконы Земли. И перспектива на ближайшие годы одна - придётся закупать лошадок и учить ребят ездить. Организовывать кавалерию. И осваивать производство холодного оружия. Дальнобойных арбалетов. Мечей из хорошей стали. Доспехов, не боящихся кончаров и джеридов…
…Тягу меняли. Ткачик подошёл к командирской машине.
- Старшой, разговор есть. Раз уж привал незапланированный вышел… Отойдём?
Они отошли. О необходимости серьёзного разговора экс-мичман задумывался давно. А после отключения, путча и переговоров с Нурали убедился в его неизбежности. Начал Ткачик без каких-либо предисловий:
- Есть мнение, подполковник. Не у одного меня - у многих. И пришло время его обсудить. Мнение такое: Таманцев руководить Девяткой не может. Не то и не так он делает и кончится всё плохо - для всех. Его подковёрные игры были хороши там и тогда. Здесь надо брать ответственность за всё на себя. За кровь - в том числе. Мы могли пресечь весь этот путч в зародыше - арестовав Боровца и ещё двух-трёх человек. И вправив мозги другим. Таманцев дал произойти всему, что произошло, по одной-единственной причине: хотел убрать Орлова - насовсем. И списать всё на "орлят". Он и тебя мог в ходе путча - насовсем. И списать по той же статье… Легко. Просто Милену вовремя похитили… Штабной стратег Звягинцев её бы в степи не разыскал - ясно каждому. А что будет по возвращении… Любого - что с Миленой, что без… Ты уверен, что голова Карахара не послужит Таманцеву разменной монетой в каком-нибудь торге с Нурали? Я не уверен.
- Что ты предлагаешь? - спросил Гамаюн. Хотя и без того понимал - что. Но расставить точки над i стоило.
- Сместить Таманцева. Сразу по возвращении. Пока они со Звягинцевым сдуру не уложили в степи лучших людей Отдела. Пока генерал не законопатил на Посты всех, кто думает, что лучший вариант - это ты во главе Девятки.
Слово прозвучало. Ткачик ждал ответа.
- Знаешь, морпех, - медленно сказал Гамаюн, - есть такая книжечка… Называется Устав. И выполнять его надо не потому, что иначе влепят наряд или загонят на губу. Просто если ты решишь, что самый умный и самый сильный, и кирпич ладонью рубишь, и уставы не для тебя писаны - это конец. Не завтра, так послезавтра появятся другие, которые решат: ему можно, а мне нельзя? А почему? Я не дурнее, а ладонью аж три кирпича рублю… И пошло-поехало.
Похоже, железной уверенности в голосе Гамаюна кавторанг не услышал. Потому что не прекратил разговор:
- Значит, устав надлежит переписать. Уставы сочиняют, чтобы они учили побеждать. А не для того, чтобы дать себя зарезать во славу параграфа…
Резкий свист прервал разговор. Лягушонок помахал рукой - поломка исправлена. Можно ехать.
- Ладно, морпех. Поговорим ещё… А вообще-то - неплохо для начала вернуться.
7
Худа без добра не бывает. Поломка бензовоза это подтвердила. Одна из машин, высланных, пока стояли, во все стороны для разведки - нашла след.
Это было озеро - вытянутое, как клинок кончара. Безжизненное солёное озеро, наливающееся талой водой только по весне. Сейчас вода высохла - белёсо-серая корка соли, вся расколотая пересекающимися трещинами. Под коркой - изрядно нагревшаяся на солнце жижа. Не то ил, не то просто грязь. Вполне вероятно, что это месиво обладало целебными свойствами, и можно было открывать здесь бальнеологический курорт.
Пассажиры машины, влетевшей, судя по следам, в предательскую топь, возможностью открытия курорта не заинтересовались. Вытянули, надо думать, на сухое место лебёдкой. И поехали в объезд.
- Ночью ехали, - сказал Ткачик. - Причём без фар. И добавил не слишком уверенно:
- Вертушек опасались…
Нестыковка, подумал Гамаюн. Едва ли похитители Милены не подозревают о существовании иных методов засечения целей с воздуха, кроме визуальных… Судя по тому, как грамотно разобрались с сигнализацией периметра - едва ли.
8
Гамаюн был прав. И не прав - одновременно. Похитители Милены - те, у кого сохранилась хоть какая-то объективная возможность что-либо подозревать - занимались сейчас отнюдь не этим. Совсем иным. Они извивались, пришпиленные к земле копьями с узкими зазубренными наконечниками - а вдоль ряда их распластанных на земле фигур шёл невысокий коренастый человек и деловито разбивал головы палицей-перначем. После чего шевеления и извивания прекращались.
Голову человека украшал шлем - грубо выкованный стальной шишак с опушкой из меха степной куницы.
IV. Версия
1
- Сдаётся мне, Макс, - это не всё, что ты хотел мне предъявить… - Таманцев кивнул на разложенный по широкому лабораторному столу натюрморт.
Зрелище было малоаппетитное. Центральное место занимала ёмкость с заспиртованной восьмипалой рукой. Конечность эта, и без того скорее функциональная, чем эстетичная, вследствие опытов Кремера приобрела окончательно сюрреалистические формы. Остальные экспонаты, размером поменьше, майор извлёк из тела покойного прапорщика Рюханова. В основном из разнесённой выстрелом в упор головы.
При всём несовершенстве, чтоб не сказать убогости, оснащения лаборатории Девятки - Таманцев в выводах Кремера не сомневался. Мёртвый Рюханов лишь внешне походил на известного многим прапорщика шестнадцатой части. Внутри же трупа обнаружилось много интересного. Отталкивающего - но интересного.
По сути, прапорщик был симбионтом - хотя это определение достаточно условно. И расплывчато. Симбиоз предполагает более-менее равноправное партнёрство живых организмов, не способных к раздельному существованию. Хотя, конечно, граница между симбиозом и паразитизмом весьма неопределенна и размыта…
Но ясно одно - раньше прапорщик Рюханов великолепно обходился без поселившегося у него в мозгу существа (?) размером с кулак ребёнка, давшего метастазы в другие органы. Прапорщик ходил на службу, а после службы употреблял спиртные напитки, а после употребления заваливался спать, а проспавшись… Короче говоря, в конце концов прапорщик отправился на Третий Пост, на месячное дежурство. Где погиб от удара острого предмета в область сердца и обзавёлся загадочным симбионтом - если, вопреки греческому корню слова, возможен симбиоз с мёртвыми. Или паразитом - если можно паразитировать на трупах.
Кремер не имел понятия, как это загадочное существо сумело замедлить темпы разложения и заставило работать органы мёртвого тела - пусть и весьма отличным от нормального способом. Майор даже не был уверен, что это именно существо, а не созданное по невиданной технологии устройство. Но в одном он не сомневался - и разнесённый девятимиллиметровой пулей симбионт прапорщика, и оторванная гранатой чья-то конечность имеют единую природу. Естественную или искусственную - другой вопрос. Хотя руки у тела Рюханова имели предписанное семейству гоминид отряда приматов количество пальцев.
Таманцева очередная непонятность не озадачила. Ну стала реальностью легенда о гаитянских зомби. Ну и что? После Прогона небывалых вещей для генерала не существовало в принципе. Они, совместно со скептицизмом и рационализмом, остались там - в машинном зале, где между устройств компьютера-призрака бродили призраки людей.
Таманцева интересовало другое. У Кремера было на уме и ещё что-то. И, насколько он знал майора, - что-то важное. Что-то более важное, чем ходячие трупы прапорщиков и восьмипалые конечности.
2
- С чего ты решил? - слегка наиграно удивился Кремер.
- Элементарно, Ватсон. Во-первых, ты раза три поглядывал вон на те бумажные рулоны в углу, с темой восьмипалых зомби никак вроде не связанные. Горделиво поглядывал, как курица на собственнозадно снесённое яйцо. Во-вторых, судя по доносящемуся порой абмре, в соседнем помещении пребывает некий господин Панкратов - никто другой с такой силой "Русским лесом" пахнуть не может. Он, когда подшофе - то есть всегда, - предпочитает держаться от меня подальше. А сейчас терпеливо ждёт. Вывод: накопали вы с ним что-то важное. И мёртвого прапорщика не касающееся - в медицине и патологоанатомии Панкратов ни уха ни рыла. Может, товарищи-учёные, просветите? Что тут ваш коллективный разум породил?
И Кремер с присоединившимся Панкратовым просветили.
3
Кремер разложил на столе большой лист. Карта. Карта Девятки и прилегающих окрестностей, крупномасштабная. Не план и не схема - именно карта.
- Мы допустили большую ошибку, - сказал майор. - Тогда, осенью, после Прогона. Поспешили. Когда два события - в нашем случае Прогон и хроносдвиг - расположены так близко по времени, то самая простая гипотеза - объявить одно из них причиной, а другое следствием. А стоит найти хоть одно тому доказательство - и версия превращается в постулат. В аксиому. И других причин искать уже не хочется…
- Ты нашёл другую причину? - спросил Таманцев.
Кремер был прав, поиском иных объяснений, кроме нештатного срабатывания "двойки", генерал не озабочивался. Когда следствия наседают со всех сторон и мечтают нашпиговать тебя дротиками - как-то не до поиска причин.
- Я предлагаю поискать, - сказал Кремер. - Поискать в физическом смысле. И в конкретном месте. Как мы осенью определили эпицентр хроносдвига? Очень просто - посчитали зону переноса за окружность, взяли за граничные точки места обрыва ЛЭП и двух дорог. И по трём точкам вычислили центр окружности - задачка из геометрии для шестого класса. Причём подсознательно подгоняли задачку под ответ, под местоположение "двойки". Однако не сошлось - линии пересеклись от неё чуть в стороне. Эту погрешность мы отнесли на схематичность плана Девятки, по которому проводили привязку нашей геометрии к местности. Версия: упомянутая схематичность привела не к погрешности, а к кардинальной ошибке. Те, кто вычерчивал в своё время план, не предполагали, что по нему будут проводить подобные изыскания. И внесли намеренные искажения - уменьшили размер бухт озера и увеличили размер суши - она, собственно, только и интересовала картографов…
- И ты произвёл точную съёмку… - догадался Таманцев (Кремер кивнул). - И эпицентром оказалась квартира какого-нибудь прапорщика Задрищенко, как раз проводившего испытание новейшего самогонного аппарата из свинченных на "двойке" деталей…
Если эти слова произносились как шутка, то она не удалась - тон у генерала был слишком мрачный.
- Нет, - сказал Кремер. - Посмотрите сами…
И развернул второй лист - прозрачную кальку. Совместил с картой. Серёжа Панкратов исполнял в этой сцене роль дружелюбного и бессловесного привидения. Молча стоял у стола, придерживая край норовящего свернуться обратно рулона.
И тактично дышал в сторону…
4
Вычисленный с точностью до десятков метров эпицентр пришёлся не на "двойку". И не на "единичку". И не на другие технические сооружения - локаторы прежнего поколения, частично демонтированные. И не на жилой городок.
Эпицентр угодил в озеро. Ровно посередине бухты, разделявшей водозабор и "двойку".
- Ну и как это понимать? - спросил Таманцев. Почему-то генералы обожают задавать именно такой вопрос подчинённым.
Кремер укрепил края кальки кнопками и потянулся за следующим рулоном.
- Ответ стоит искать на стыке наук, - сказал он. - С геометрией покончили, пустим в ход гидрологию…
Серёжа по-прежнему безмолвствовал. К гидрологии, как и к геометрии, он отношения не имел.
Новая калька изобиловала цифрами и кривыми линиями - нанесёнными разными цветами.
- Это промеры глубин, - сказал майор. - Синие - до Прогона. Красные - после. Приглядитесь внимательно, товарищ генерал-майор…
(При свидетелях он именовал Таманцева на "вы" и по званию.)
Озеро стало значительно глубже - это Таманцев знал. Но…
Самая глубокая точка прилегающей акватории сохранила неизменную глубину. И - полностью совпадала с обозначенным на предыдущей схеме эпицентром хроносдвига.
- Та-а-к… - протянул генерал и невольно бросил взгляд на последний рулон кальки. - Ну и что там за туз у вас в рукаве заготовлен? Из какой на этот раз области?
- Из той, где все карты на руках у Сергея - я в радиоэлектронике не спец. Речь идёт о "боковых лепестках"…
Скулы Таманцева закаменели. Информацией о "боковых лепестках" частотного спектра, используемых "соседями" в своих играх с мозгами, владели три человека. Он сам, Камизов и ушедший в степь Гамаюн. Майору Кремеру знать об этом не полагалось.
И уж тем более - спившемуся интеллигенту Серёже Панкратову.
5
Генерал встревожился зря.
Речь шла о других "боковых лепестках" - тем же термином именовались ненужные, направленные вбок и даже назад выбросы диаграммы направленности радарной антенны "двойки". Побочный продукт.
Пресловутые "лепестки" стали вечной головной болью проектировщиков "двойки" - наводимые ими помехи сбивали работу как военной, так и бытовой аппаратуры в окрестностях. Доходило до смешного - порой по экранам телевизоров в городке - быстро, не прочитать - пробегали числовые матрицы в шестнадцатеричном коде. Кончилось тем, что все приборы связи и слежения были оборудованы синхронизаторами, завязанными на рабочую частоту "двойки" - и переставали работать на приём в краткий миг излучения импульса суперлокатором. На беды телезрителей внимания решили не обращать - не так уж часто случались пробные включения.
Но работы по искоренению "лепестков" продолжались - и программной их частью занимался как раз Серёжа Панкратов.
Третья калька, вычерченная по его данным, представляла собой как раз диаграмму направленности "двойки" в режиме 3-2-0 Прогона. Генерал не удивился, увидев, что эпицентр хронокатаклизма лежит в узком заштрихованном секторе наложения двух самых больших "лепестков"…
Серёжа мямлил и запинался, излагая свои соображения о том, что могла породить интерференция двух паразитарных сигналов. Генерал почти не слушал, затем спросил:
- Как связаны "боковые лепестки" частотного спектра и диаграммы направленности?