Рия остановила свою руку, но ощутила, как в ней закипает ярость. Ее любимый брат Рил мертвее мертвого, какого хрена Бриндл лезет со своим долбаным милосердием? Какое право имеет жить и дышать хотя бы один из этих Иллимани?
- Такое, что он человек, как ты, как я, - ответил Бриндл. - Бой окончен. Все остальные мертвы, и нет нужды убивать его.
Продолжая крепко держать пленника за волосы, Рия перевернула его на спину и высоко занесла руку с ножом. У того задрожали веки, и он открыл голубые глаза и непонимающе смотрел на нее, видимо, с трудом осознавая, что происходит. Но, заметив занесенный над ним нож, с бесстрашным смирением взглянул на Рию.
- За Рила! - завопила девушка, нанося удар ножом.
Но нож так и не достиг цели. Мощная рука Бриндла перехватила руку Рии за запястье, и ее другу удалось выхватить у нее нож. Грондин и Оплимар перевернули пленника лицом вниз, прижимая к земле, и связали ему руки за спиной.
Бой закончился, пришел черед разъяснений. Рия поняла, что у нее нет сил посмотреть в глаза Хонду. Вскочив, она выбежала с поляны и понеслась сквозь лес, обратно на злосчастную поляну.
Повсюду лежали тела, кровь плотно покрывала траву и землю. По дороге Рии под ноги попалась отрубленная голова воина-Иллимани с широко открытыми глазами, и Рия с силой пнула ее. Голова покатилась в сторону. Справа от нее группа Уродцев собралась в круг; они начали свой странный распев, исцеляя раненого. Замедлив бег, Рия поглядела на них. Сквозь круг она увидела лежащего на земле Тренко. Один из воинов положил раненого к себе на колени, а руки возложил над глубокую рану в груди. И тут голубой свет начал заполнять рану, оставленную томагавком. Но Рия продолжала идти дальше. Она взглянула на погибшего брата, повисшего на веревках, привязанного к толстому шесту посреди поляны. У Рила был взрезан живот, его внутренности были разбросаны внизу.
Подбежав к нему, Рия обняла обмякшее, безжизненное тело и принялась звать его по имени. Вне себя от горя, попыталась собрать внутренности с земли и запихнуть обратно в живот, перемазалась кровью с головы до ног. Обрезала веревки, положила его на землю и села рядом, рыдая.
Подняв взгляд, увидела стоящего рядом Хонда. В его зеленых глазах тоже блестели слезы. Рия еще ни разу в жизни не видела, чтобы брат плакал; он не плакал даже тогда, когда погибли их родители. Она с трудом поднялась и, не в состоянии держаться на ногах, упала в объятия брата.
- Это я виновата, что они убили Рила, - прошептала она, - только я. Если бы я вернулась домой вчера, вы бы не пошли меня искать, и он был бы жив.
- Незачем себя винить, - ответил Хонд и кашлянул. Звук был хриплый, так, что казалось, что ему трудно было дышать, и тут Рия заметила, что он ранен. В бою ему проткнули бок копьем, и теперь, отойдя от горячки, Хонд с трудом дышал, а на губах у него появились капли крови. Голос его дрожал от боли и изнеможения.
- Мы потеряли брата, и никакая сила не вернет его нам. Ты не должна винить себя. Если бы мы сегодня не вступили в бой с этими волками - проговорил Хонд, с отвращением показывая на валяющихся вокруг Иллимани, - нам пришлось бы биться с ними завтра, и все равно погибли бы наши воины.
Внезапно он обмяк и едва не упал, но продолжал с трудом говорить:
- Уродцы. Как тебе удалось с ними договориться? Они нам ничего не сделают, мы в безопасности?
- В безопасности, Хонд. Они мои друзья. Ты видел это в бою, они за меня.
- Они спасли наши жизни. - Хонд закашлялся, и на его губах снова появилась кровь. - Некоторые отдали свои жизни за нас. Почему? - спросил он.
- Все тебе расскажу, но не сейчас, - ответила Рия. Ее охватил страх и отчаяние, она огляделась, ища взглядом Бриндла. Не увидела и попыталась связаться с ним мысленно.
- Бриндл, Хонд умирает. Мне нужна ваша помощь. Нужно волшебство, которым вы владеете. Нужно, чтобы вы пели и исцелили его.
- Что такое? - спросил Хонд, будто услышав ее мысли.
- Ничего. Я… долго объяснять; в общем, я так разговариваю с Уродцами.
- Разговариваешь с Уродцами? Как ты можешь с ними разговаривать? Они же не могут сказать ни слова. Не знаю, зачем они бились за нас, но я им не верю. Никогда им не верил. Давай убежим, пока они на нас не смотрят.
- Мы никуда не сможем убежать, Хонд! Либо они исцелят твою рану, либо ты умрешь.
- Все не так плохо, я не собираюсь умирать. Доберемся до стойбища, пойдем к лекарю, он все сделает, - Хонд не только не согласился с сестрой, но и попытался ее успокоить.
И тут он снова зашатался. На этот раз Рия не смогла удержать его, и они вместе осели на землю в двух шагах от Рила.
- Что же это за ублюдки, с которыми мы бились? - хрипло спросил Хонд. - Они люди или демоны?
- Они называют себя Иллимани. У них течет кровь, как у людей, они пахнут, как люди, так что, думаю, они люди. Но вождь у них действительно демон, и под его началом тысячи. Они пришли сюда, чтобы уничтожить нас.
- Откуда ты это знаешь?
- Мне это сказали Уродцы.
В этот момент в ее голове раздался мыслеголос Бриндла.
- Прошу, скажи брату, чтобы он не боялся и не злился. Мы уже готовы начать исцелять его.
Подняв взгляд, Рия увидела, что вокруг них собрались Уродцы, в одном из которых она узнала только что исцеленного Тренко. В Рии проснулась надежда.
Но Хонд повел себя воинственно.
- Что происходит? - спросил он и, не обращая внимания на возражения Рии, начал вставать на ноги, кашляя и плюясь кровью.
Глава 35
Леони уже привыкла было, что ее прозрачное бесплотное тело не подчиняется законам физики, его никто не видит, не может навредить или поймать. Но теперь поняла, что в этом состоянии тоже видима, уязвима и может быть поймана другим существом, находящимся в бесплотной форме. Именно так Сульпа увидел ее, гнался за ней по небу и схватил руками за горло, а теперь тянул себе в пасть, усеянную огромными треугольными зубами, продолжая при этом чувственно и очень сексуально на нее смотреть.
Несмотря на то что Леони точно знала, что видит чудовище с головой крокодила первый раз в жизни, его глаза показались ей очень знакомыми. Именно такими были глаза ее отца - всякий раз, когда тот насиловал ее.
И она тут же вспомнила разговор родителей: "Этого хотел Джек".
Из горла Леони вырвался яростный рев, и она, извиваясь, попыталась высвободиться. Тут произошло нечто совершенно неожиданное. Прозрачное бесплотное тело девушки начало меняться. Она почувствовала, как сквозь кожу прорастают жесткие волосы, зубы и ногти превращаются в клыки и когти, а вопль становится мощным рыком. Плюясь и шипя, она превратилась в пуму. Тело наполнила невероятная сила, и это застало Сульпу врасплох. Леони наотмашь ударила его правой лапой, выцарапав ему левый глаз, и демон выпустил ее из рук.
Здесь, в промежутке между мирами, не было никакого светового тоннеля; они парили в черноте на расстоянии метров шесть друг от друга, как астронавты в космосе. Вокруг не было ничего, абсолютно ничего, кроме пумы Леони и крокодила Сульпы.
Сульпа взял повисший левый глаз человеческой рукой и вставил обратно.
- Ты меня покалечила, - прошипел он.
Эти слова не были произнесены вслух, но возникли в голове Леони, будто острый осколок льда.
- Я еще и не начинала! - рявкнула в ответ Леони. - Ты - Джек, и ты испоганил мне жизнь.
- Да ты что! - насмешливо воскликнул Сульпа. - Хочешь отомстить?
Он смотрел на нее здоровым глазом; тем временем поврежденный потерял блеск и помутнел, как белок вареного яйца.
- Ты ставишь меня в неловкое положение… я испоганил столько жизней, так что, будь добра, напомни.
Прежде, чем Леони успела выплеснуть на него скопившуюся за годы злобу, все вокруг снова задрожало, на мгновение обрело четкость, а затем окончательно погасло. Она была в кромешной темноте и ощутила, как непреодолимая сила влечет ее назад. ХЛОП! БАМ! Ее пронесло сквозь водоворот цветных узоров, и она вернулась в свое тело, в подвальную лабораторию в Ирвайне.
Сделав судорожный вдох, Леони открыла глаза, села и огляделась. Она бы ничуть не удивилась, обнаружив рядом Сульпу, но вместо него увидела Монбьё и Шапиро, стоящих по обе стороны от койки и глядящих на нее так, будто они узрели призрака.
В некотором роде так оно и было.
Леони не могла без отвращения смотреть на три вьющихся черных волоска на подбородке доктора Шапиро, они были просто омерзительны. Но, переведя взгляд на тонкогубое лицо Монбьё, увенчанное маленькими круглыми очками, поняла, что это зрелище ничуть не лучше.
Уставившись куда-то посередине между ними, Леони наконец смогла задать мучивший ее вопрос.
- Сколько времени я была в отключке?
Монбьё посмотрел на цифровой секундомер.
- Почти полных четырнадцать минут.
- Четырнадцать минут? - переспросила Леони. - Мне казалось, я провела там четырнадцать часов.
- При использовании ДМТ вполне обычно, что субъективное время кажется куда большим, - сказала Шапиро. - Иногда возникает ощущение, что ты находилась в этой реальности месяцы и даже годы. Но в реальном времени это путешествие редко длится больше двадцати минут.
Наклонившись к Леони, она взяла стетоскоп, послушала ее сердце, быстро померила давление, оглядела язык и посветила миниатюрным ярким фонариком ей в зрачок глаза.
- Ты в порядке, - заявила Шапиро, закончив осмотр.
- А есть какие-то причины, по которым я не должна быть в порядке?
- Мы немного беспокоились по этому поводу, - ответила врач. Было видно, что она изо всех сил старается говорить как можно более дружелюбно. - У тебя очень сильно участился пульс. В какой-то момент ты выглядела так, будто тебе не хватает воздуха…
- А потом начала рычать, как пума, - добавил Монбьё. - Нас это очень встревожило.
- Встревожило? - переспросила Леони и рассмеялась. - Думаю, я рычала потому, что в конце этого путешествия превратилась в пуму. И сражалась с чудовищем. Человек метров шесть ростом, с головой крокодила. Это ведь фантастика, или как?
- Не настолько фантастично, как может показаться, - ответила Шапиро. - Многие из волонтеров встречались с подобными созданиями и даже ощущали, что превращаются в них. Научно их именуют териантропами.
Леони вопросительно поглядела на нее.
- От греческого "териос", дикий зверь, и "антропос", человек, - объяснила Шапиро. - Это общее место в феномене сильно измененных состояний сознания. То же касается и превращения в другое существо, ты почувствовала себя пумой. Человек чувствует, что преображается в какое-нибудь животное. В современных племенах, живущих на первобытном уровне, охотой и собирательством, шаманы используют растения-галлюциногены, чтобы попасть в другое измерение, называемое ими "миром духов". Часто рассказывают о том, что во время таких путешествий эти колдуны принимают облик животных, а иногда тоже сражаются с другими шаманами или даже демонами, которые тоже чаще всего принимают териантропный облик или облик зверя.
Следующие полчаса Леони, в соответствии со своим контрактом волонтера исследовательской программы Джона Баннермана, подробно отчитывалась о "феноменах", пережитых ею под воздействием ДМТ. Шапиро и Монбьё все записывали.
- Все говорят "феномены", "феномены", - запротестовала она. - Мне это слово не нравится. Все случившееся для меня было весьма реально.
- А мы и не говорим, что это не реально, - успокоил ее Монбьё. - По сути, мы вообще не обсуждаем вопрос того, реальны эти миры или нет. Просто хотим, чтобы ты как можно подробнее описала все, что увидела. Мы сможем сравнить это с тем, что увидели остальные добровольцы, и найти общие моменты.
Леони рассказала им про эльфов-механиков, про Синего Ангела, про Сульпу и про то, что он творил. Но ничего не сказала про то, как это связано с Джеком.
Джек - исключительно ее личное дело.
Леони вышла из врачебного кабинета и забеспокоилась, увидев, что в коридоре на жестком пластиковом стуле сидит другая молодая женщина, ожидая очереди для участия в эксперименте. Хотя в день прибытия Леони познакомили с остальными добровольцами, она намеренно не общалась с ними, и теперь, два дня спустя, не могла вспомнить, как зовут эту девушку. Рослая, крепко сложенная, на грани ожирения, но с угловатым лицом, выступающим подбородком и большими округлыми глазами, голубыми, почти васильковыми, близко посаженными у длинного острого носа. Бледно-каштановые волосы подстрижены под каре. Не слишком-то привлекательный вид.
Леони продолжала агрессивно противиться попыткам общаться с ней, поэтому тихо пробормотала приветствие и, отведя глаза, пошла мимо. "Великая Вселенная, пожалуйста, пусть эта девушка не заводит разговор со мной", - молилась она про себя.
В первый момент девушка даже не ответила на приветствие, и Леони успела было обрадоваться, что ее просьба с такой легкостью исполнена, но, сделав пару шагов, почувствовала, что что-то не так. Резко обернулась.
И вскрикнула.
Каким-то образом участница эксперимента беззвучно подобралась к ней и теперь стояла в считанных дюймах позади, наклонившись вперед. На мгновение повисла тишина.
- Джек здесь, - прошептала она Леони.
Глава 36
- Скажи своему брату, чтобы он не двигался, - зазвучал в голове Рии мыслеголос Бриндла. Затем, прежде чем девушка успела встать, она почувствовала, как вокруг начало сгущаться нечто, какая-то сила, или энергия, как перед летней грозой. Хонд осел на землю.
- Не позволяй им меня трогать, - рыкнул он.
- Извини. Придется коснуться, - ответил Бриндл. - Иначе не сможем исцелить.
У Рии заколотилось сердце.
- ОНИ ПРИШЛИ, ЧТОБЫ ИСЦЕЛИТЬ ТЕБЯ! - крикнула она Хонду. Ее голос срывался от напряжения. - Некогда объяснять. Я очень тебя люблю, так что просто поверь мне. Им придется прикоснуться к тебе, чтобы вылечить рану, а тебе надо лежать неподвижно!
- Исцелить меня? - фыркнул Хонд. У него на губах надулся и лопнул кровавый пузырь. - Это же Уродцы! Что они могут знать об этом?
Бриндл шлепнулся на задницу рядом с Хондом, поглядел ему прямо в глаза, а затем положил руки на входное и выходное отверстия раны. Хонд попытался сопротивляться, но Рия крепко держала его.
- Они обладают даром целительства. Это потрясающе. Я уже видела, на что они способны, - Рия пыталась шепотом объяснить брату, что происходит.
- Ерунда все это, - Хонд все еще пытался возражать, но было видно, что у него уже нет сил сопротивляться.
Он перестал спорить и не стал противиться, когда Бриндл подошел к нему и прикоснулся к ране. Остальные Уродцы выстроились в круг, взявшись за руки, и начали свой неторопливый тихий распев. Хонд лишь откинулся, положив голову Рии на колени, и закрыл глаза, хрипло дыша.
Распев постепенно становился все громче; казалось, что воздух снова наполнила незримая сила, волнами исходившая от Уродцев. Поглядев на раненого брата, который, похоже, провалился в глубокий сон, Рия увидела, что его тело с ног до головы оплела тонкая паутина синих световых лучей. Точно такие же лучи струились из ладоней Бриндла в рану Хонда. Коленями Рия ощутила, как его тело стало заметно меньше весить, а затем он и вовсе приподнялся в воздух.
Рии показалось или бледность на лице брата стала слабее? Вроде дышать он стал полегче? И капель крови на губах становилось все меньше?
- Что происходит? - задала Рия мысленный вопрос Бриндлу. - Ему лучше?
Но Бриндл не ответил.
Прошло немало времени, прежде чем Уродцы разомкнули круг. Когда они сделали это, голубой свет, окутывавший тело Хонда, исчез. Брат лежал на земле тихо и неподвижно. Сначала Рия испугалась, ей показалось, что он перестал дышать. Но, приложив ухо к его груди, ощутила, как бьется сердце и грудь медленно вздымается и опадает. Ужасные хрипы и бульканья, какие были до лечения, пропали без следа.
Бриндл встал и, протянув огромные руки, помог Рии подняться на ноги.
- Мой брат будет жить? - спросила она.
- Не знаю, - ответил он.
- В смысле, "не знаю"? - спросила Рия, внезапно девушку охватил страх. - Вы же вылечили Тренко. Сама это видела. Можете вылечить и Хонда.
- Разные случаи. У Тренко не были повреждены главные органы. А у Хонда сквозная рана легкого. Много крови внутри. Нам очень трудно будет ему помочь.
У Рии на глазах выступили слезы.
- Значит ли это, что он умрет? Неужели я потеряю сегодня обоих братьев?
- Надеюсь, что нет, Рия. Мы спели песнь исцеления, сила волшебства наполнила тело Хонда. Мы избавили его от боли. Облегчили ему дыхание. Помогли уснуть. Завтра узнаем, смогли ли остановить внутреннее кровотечение.
- Я думаю, что смогли, Бриндл! Думаю, смогли… Гляди! - Рия наклонилась и аккуратно коснулась губ брата. - Крови больше нет.
- Хороший знак. Завтра будем знать наверняка.
- Я верю, что вы спасли его, - настойчиво повторила Рия.
- Завтра узнаем, - повторил в ответ Бриндл. - Хонду было бы лучше, если бы мы его не трогали сейчас, но выбора у нас нет. - Он оглядел поле битвы и близлежащий лес. - Мы и так здесь слишком задержались, - добавил он и вернул Рие кремневый нож, аккуратно подав его рукоятью вперед.
Главная опасность заключалась в том, что поблизости могли находиться другие отряды Иллимани. Поэтому Рии пришлось принять непростое решение и оставить Рила прямо на поле боя. Они не совершили должного погребения ни с ним, ни с другими погибшими. Сейчас приходилось думать только о тех, кто остался жив.
Из полусотни Уродцев, отправившихся в поход вместе с Рией, в живых осталось лишь тридцать семь, из которых шестеро не могли идти, а еще четырнадцать, в их числе Тренко, идти могли, но медленно, поскольку были ранены. Всех их надо было отправить обратно в Тайное Место. Бриндл решил разделить семнадцать оставшихся воинов на две группы. Двенадцать, во главе с Грондином, он отправил на обход удаленных стойбищ Уродцев.
В результате Рию и Хонда сопровождали в стойбище Клана у реки Змея пятеро. Троих Рия знала по именам - Бриндла, Оплимара и худощавого, со сломанным носом Бригли, того, что одним из первых высказался в ее защиту у Пещеры Видений. Относительно остальных она лишь помнила, что в бою они не проявили ненужной привередливости в вопросе убийства врагов, - той самой, что стоила жизни многим их товарищам. Один из них - альбинос с красными глазами, средних лет, мощный, коротконогий и с крепким, покрытым буграми мышц торсом. Он назвался Порто. Другой - моложе, худощавый и даже изящный по меркам Уродцев, но это лишь помогло ему ловко и умело сражаться.
- Я Джергат, - сказал он Рии. - А ты тоже хороший воин. Возьми, тебе это еще понадобится.
Он протянул ей кожаный мешочек, неожиданно тяжелый.
С колотящимся от волнения сердцем Рия открыла его. Внутри лежали все пять кварцевых метательных камней.
- Бриндл сказал мне, чтобы я их все подобрал после боя, - добавил Джергат. - Теперь это моя обязанность.
Но Бриндл сделал еще кое-что. Он настоял на том, чтобы они взяли с собой пленного Иллимани, а не отправили его вместе с отрядом Грондина, более многочисленным. Вообще оставить в живых этого ужасного ублюдка казалось Рии ненужной роскошью, но Бриндл уперся.