В Тихом Трибунале не приветствовались казенные титулования. К председателю Анри обращалась по имени. Месроп Сэркис на этом настаивал категорически, не скупясь на выговоры с занесением для особо церемонных сотрудников. Лишь при квизах Приказа, послах сопредельных держав и в августейшем присутствии начальник "двух Т" дозволял вигиллам "господина председателя". Это он называл "памяткой о бдительности", не объясняя, что имеет в виду.
Поднявшись на четвертый этаж, Анри застала Месропа в коридоре, у распахнутого окна.
- Сам порталами шастай! - кричал волшебник, до половины высунувшись наружу и рискуя сверзиться вниз оставшейся половиной. - Скороход! А мне изволь карету! Со всеми удобствами! С подушками! Шевелись, грифон тебя заешь!
Безукоризненно вежливый в большинстве случаев, иногда толстяк позволял себе расслабиться. В такие минуты он делался похож на портового амбала-грузчика, скопившего деньжат, располневшего от безделья и коротающего старость за кружкой пива. Никто не принимал всерьез его ругань, хотя все притворялись напуганными до крайности. Зато когда Месроп блистал манерами лорда, становясь тихим, как шипение змеи, и ласковым, будто пена от висельного мыла…
- Рапорт оставишь секретарю, - без паузы сообщил он, не оборачиваясь к Анри. Видимо, "заетый грифоном" слуга требовал неусыпного присмотра. - Копию сожжешь на транс-лампадке, с наговором. Я в дороге просмотрю… Квесторы живы, как мыслишь?
Молчание вигиллы он понял правильно.
- Жаль, искренне жаль… теперь будет труднее…
Что именно теперь будет труднее, Месроп не сказал. Над его лысиной, вися на паутинке, качался отчаянно храбрый паучок-отшельник. Анри машинально отметила длину паутинки, размер паучка, цвет брюшка, амплитуду колебаний от сквозняка; дала поправку на день недели… По всему выходило, что председателя Месропа ждет дорога дальняя и куча разномастных королей. Интерес светил козырный, но нервный. В сочетании с поздним вечером, верней, с надвигающейся ночью, результат гадания наводил на разные мысли.
Например, о том, что уборщикам Трибунала светит нагоняй.
Развели паутины…
- А ты не мудрствуй, голубушка, не мудрствуй лукаво, - по-прежнему глядя в окно, Месроп извернулся и погрозил вигилле пальцем. - Зачем красавицам лишние морщины? Лучше доложи вкратце, чем станешь заниматься с утра. Я вас, работничков, знаю, вам бы до полудня бока давить…
Тот факт, что завтра - выходной, председатель опустил.
Сделал вид, что забыл.
Паучок решил не искушать судьбу и удрал под карниз, на котором крепились портьеры. Такое бегство предрекало смену пустых хлопот на хлопоты, полные до краев, о чем Анри благоразумно не стала сообщать начальству. Доложив о "Розе Шагов" и чаровом отпечатке мана-фактуры записей (не забыть отнести в Большой Гаруспициум!), она вспомнила об остаточных эманаурах. Эта память словно нарочно притаилась, чтобы сейчас больно плеснуть в висках.
- Хочу взять некро-след от гостиницы. Выяснить, куда двинулись телеги, увозя тела. На уличную стражу надежда слабая, наверняка проморгали, олухи… Есть шанс, что покойников прячут в городе, ожидая, пока уляжется тревога.
- Сама, что ли, след брать станешь? - Месроп наконец обернулся к вигилле и расположился на широком подоконнике, скрестив ножки. Толстяк сейчас был похож на глиняную фигурку Добряка Сусуна, какими торгуют разносчики в Сусунов день. И ухмылочка такая же, плотоядная. - Новые таланты прорезались? Почему я не в курсе?
- Привлеку следопыта. Легавого волхва, например. Ухмылочка сделалась шире, напомнив трещину входа в геенну. Ровненькие, остренькие зубки председателя Трибунала блестели, как благие намерения, жемчугом которых мостят дорогу к Нижней Маме. Анри и сама поняла свою ошибку. Легавые волхвы, люди тонкой, нервной маны, брали только живой след. В поисках "мертвой строчки" они неизменно пасовали. Стыд и позор, сударыня вигилла. Разрешаю покраснеть и сгореть от смущения.
- Закажу в питомнике моранского хорта. С псарем-проводником.
- Питомник в выходные закрыт, - Месроп соизволил вспомнить о днях недели. - Проводники разъехались по домам: пить вино и любить милых женушек. Живут они большей частью за городом. Даже если я распоряжусь оплатить сверхурочные, чтобы скрасить псарям лишнюю работенку - пока ты разыщешь кого-нибудь, пока договоришься…
Он прав. След простынет, след затопчут, поверх следа кошка съест воробья, создав отвлекающие помехи. Надо спешить.
- След может взять кто-то из некромантов.
- Может, голубушка. Но много ли некротов согласятся сотрудничать с нами? Нечего улыбаться, я тебе не из многих, таких, как я, единицы - и то за счастье…
Намеки на свое темное прошлое Месроп Сэркис, для старых друзей - Месроп Кликуша, до службы в "двух Т" - некролог широкого профиля, принимал спокойно.
- Ладно, Мантикора, пользуйся, пока я жив. "Мертвую строку" лучше всех берут малефики. Не спрашивай, почему, иначе по окончании дела вместо отпуска отправлю в скрипторий. Раздел "Кровяной след", подраздел "Верхнее чутье", инкунабулы с шестой по девятнадцатую.
Толстяк мечтательно прищурился, сдвинув куцые бровки, и забубнил:
- Совершенно неважно, что именно малефик будет делать со следом: вылепит из следовой глины вольт, сожжет в печи, переплавит с черным стеклом и песком, после чего утопит, раскрошит, смешает с землей и прахом, взятыми с могил, старой и свежей…
Он оборвал тираду, расхохотавшись.
- Старею, голубушка. Становлюсь болтлив и сентиментален. Короче, поищи хорошего малефика. Не найдешь сама, звони в било. Помогу, чем смогу. Серафим мне не откажет.
И прыгнул в окошко раньше, чем Анри успела сказать, что все сделает в лучшем виде, без сомнительной помощи лейб-малефактора Серафима Нексуса. Выглянув наружу, вигилла оценила мастерство и ту небрежную ловкость, с какой начальник "подстелил соломки". Четвертый этаж, однако. Стареет Месроп, по всему видно, что стареет.
Перед дамами хвост веером распускает, лысый фанфарон.
- Месроп! Погоди!
- Сударыня, вы злоупотребляете нашей дружбой! - донеслось снизу.
Начальник стал вежлив. Дурной признак. Головная боль вернулась, но у Анри не оставалось выбора. Она сложила пальцы условным знаком "аллюр-два Т" и выставила руки в окно. Ладони обожгло порывом ветра; миг, и крохотный инстант-образ председателя образовался на подоконнике.
- Я подвесила обер-квизитору фон Шмуцу "мушку", - не дожидаясь, пока миниатюрный Месропчик сделается воплощением вселенских бед, выпалила Анри. - Сегодня утром, в гостинице. Во время первой встречи.
Услышав знакомое вкусное слово, из-под карниза свесился отважный паучок. Качнулся вверх-вниз, желая доброй приметой ободрить и успокоить.
- Зачем? - спросил мини-председатель, слегка мерцая. - Нет, стой… Обычную или "злодейку"?
- "Злодейку", - честно созналась вигилла.
- Хм-м… И что, сударыня, подвигло вас на фасцинацию сотрудника Бдительного Приказа? Заметьте, на несанкционированную фасцинацию! Я слушаю.
Фасцинацией, или "заочным очарованием", в Трибунале именовалась точечная подсадка свидетелям или осведомителям частиц личной маны, формирующей связь между вигилом (вигиллой) и объектом фасцинации. Такие частицы именовались "мушками", по аналогии с искусственными родинками, излюбленным украшением кокеток.
"Мушка-злодейка" открывала тайный доступ к объекту вне его желания.
Разумеется, магам никто "злодеек" не подвешивал, - риск быть мгновенно обнаруженным смешивался с риском отторжения "мушки" ревнивой маной объекта. Но в случае с обычными людьми эта штука неизменно срабатывала.
- Бдительный Приказ не торопился известить нас о трагедии в отеле, - кратко доложила Анри, понимая, что от убедительности доводов зависит не одна лишь ее карьера. - Наши локаторы совершенно случайно засекли нехарактерно окрашенный выброс маны. При первом знакомстве обер-квизитор фон Шмуц выказал недоброжелательность и отсутствие доброй воли. Поэтому, еще до приказа о совместном расследовании, я решила, что в случае замалчивания им части сведений будет целесообразным…
Крошка-толстячок прошелся по подоконнику из угла в угол. Лицо его сделалось зеркальным, словно покрывшись амальгамой. Председатель думал.
"Повинную голову меч не сечет, - невпопад пришли на ум слова уличной песенки, авторство которой приписывалось великому Адальберту Меморандуму, - горячее олово в глотку течет…"
- Почему вы, сударыня, не сняли "мушку" после приказа о сотрудничестве?
- Забыла. А позже мы обнаружили обсервер, и… Виновата, господин председатель. Готова принять любое взыскание. Прикажете снять незаконную фасцину?
Медля с ответом, крошка жестом руки подманил паучка. Взгромоздился на спину мухоеда - это показалось вигилле символичным, учитывая тему беседы, - почесал в затылке и вдруг подмигнул с озорством матерого прохиндея.
- Ни в коем случае, голубушка. Отставить и оставить. Объекту не сообщать, держать в тайне. При необходимости использовать фасцину по назначению. С прокуратором Цимбалом я договорюсь, не извольте беспокоиться. Теперь приказываю: марш спать! Без возражений. Бледная ты, голубушка, как сама знаешь кто… Иди спать, а я пойду работать и тебе завидовать! Не поминай лихом!
Верхом на восьминогом скакуне он махнул за окно. Вскоре раздался топот копыт и шорох колес кареты.
Прежде чем отправиться домой выполнять приказ, Анри сожгла на транс-лампадке копию рапорта. Было ясно, что среди разномастных королей, ждущих председателя, окажется и король червонный - похожий на обезьянку хитрец Вильгельм Цимбал, прокуратор Бдительного Приказа.
Эй, Мантикора! Не хочется ли тебе побывать в светском обществе, куда ездит по ночам непосредственный твой начальник?
Нет.
Ни капельки не хочется.
…ты спишь.
Ты стоишь перед венчальным алтарем в храме Добряка Сусуна. На тебе светло-кремовое платье, расшитое жемчугом, похожим на зубы председателя Месропа. Лиф зашнурован крест-накрест рубиновыми "косами" с вплетенной нитью, аспидно-черной. Шнуровка напоминает глаза Гиббуса, твоего любимого лошака, в минуты опасности. Пышная юбка удлинена, переходя в сборчатый шлейф. Шлейф не напоминает ничего.
Его держат шесть карликов-пажей с восковыми кукольными личиками.
На твоей голове венец.
Тяжелый.
Ты - невеста. Рядом стоит жених, Конрад фон Шмуц, обер-квизитор первого ранга. Обилие лент, бантов, кружев, золотого шитья и драгоценных камней делает барона похожим на ряженую женщину. Записной щеголь, жеманный франт, а вовсе не железный слуга порядка, каким ты встретила его в "Приюте героев".
От жениха пахнет шалфеем, клементином и лавандой на фоне зеленого лимона.
Изящная, безобидная шпажка висит на поясной портупее.
- Да будет союз ваш миросозидающ и всеобъемлющ, как благословенный союз Вечного Странника и Нижней Мамы, бурного неба и тихих омутов, истока и завершения… - бубнит старенький жрец-венчатель.
- Да… е-ет!.. - хором отзываются приглашенные гости, толпясь в темных нефах храма. Хор звучит двусмысленно.
Лепные петухи на стенах разевают клювы и топорщат гребни.
Редкие свечи мигают в шандалах. Отбрасывают странные, нелепые тени. Из-за венца у твоей тени две головы. Из-за шлейфа и карликов-пажей у твоей тени выросло длинное, сегментированное брюшко сколопендры и четырнадцать ног. Из-за шпаги у тени барона обнаружился внушительный, прямой как палка, хвост. Конрад шевелится и виляет хвостом, задевая средний сегмент твоего брюшка. Еще у баронской тени начали прорастать дополнительные руки - листики в лопнувших почках. Это, видимо, банты и буфы. А портупея и широкий кушак дарят "темному квизу" тройной живот.
Тени гостей в нефах поражают воображение.
Чтобы описать их, надо быть трубадуром или умалишенным.
- …в войне и мире, преступлении и наказании, названные и безымянные…
- Как тебя зовут? - внезапно спрашивает жених.
- Забыл мое имя? - смеешься ты в ответ и вдруг понимаешь, что имя жениха выветрилось из памяти. Так века выветривают камень скалы, покрывая мощную твердыню язвами и оспинами. Карл, Кристофер, Коннор, Конан, Кеннет… Барон? баронет? граф, маркиз, эсквайр?.. квиз? виг?! или вообще гвардейский офицер?..
На хорах взмывают голоса певчих, бесполых мальчиков, похожих на гениев воздуха. Вместо свадебного гимна они поют арию Терцини из трагедии Заря":
Я жил в тени имен. В тени великих, Прекрасных, благороднейших имен. От их лучей в глазах плясали блики…
Венчание продолжается. Тебе это даже нравится. Храм становится черно-белым.
В предчувствии движения племен, Разломов тверди и кончины мира…
Проснувшись, ты долго лежишь, глядя в потолок. Знакомая спальня. После смерти тетушки Эсфири выяснилось, что свой домик она завещала дальней родственнице Генриэтте Куколь. "Кукольный домик", как грустно пошутил боевой маг Просперо, расписываясь под завещанием в присутствии нотариуса.
Сон был вещий.
Но сейчас тебе не хочется разгадывать его смысл.
И замуж тоже не хочется.
Хотя барон - завидный кавалер.
***
Утром выходного дня столица напоминала пустыню. Население отсыпалось после трудовых будней. Оставалось лишь завидовать сонному, храпящему, сопящему, укрытому теплыми одеялами населению.
Зависть была вялой и скучной, как уж в тени забора.
Копытца лошака звонко цокали по брусчатке улицы XCVII-гo Воссоединения. Звук горохом отскакивал от серо-желтого кирпича фасадов и шел гулять рикошетом - двойным, тройным, от стены к стене, из конца в конец. Импровизированный бомбулюм бодрил, прогоняя остатки сна.
Анри даже начала подпевать что-то энергичное, в духе военных маршей.
Лошак вольностей хозяйки не одобрил. Моргнул умным глазом, затанцевал на месте, прядая длиннющими ушами. Ему хотелось обратно в стойло, к охапке душистого сена. К мнению лошака, подаренного вигилле Просперо Кольрауном в благодарность за участие, стоило прислушаться. Особенно когда глаза животного наливались янтарной желтизной, как сейчас. Впрочем, полыхни взгляд Гиббуса кроваво-алым, вигилла не замедлила бы внять предостережению. А янтарь можно и проигнорировать.
- Шевелись, Гиб.
Зрачки лошака сузились, сделавшись вертикальными. Два муравья, или, верней сказать, парочка Муравьиных Лордов, навеки утонувших в коварном янтаре.
- Шевелись, говорю. Заметут нам след, отдам тебя Месропу. Пусть съест за ужином.
Лошак в ответ тяжко, совсем по-человечьи вздохнул и чуточку ускорил шаг.
- Эх ты, волчья сыть… А еще мирабил!
Для любого, сведущего в Высокой Науке - или хотя бы разбирающегося в ослах и лошадях! - слово "мирабил" говорило о многом. Плоды мезальянсов между жеребцами-тулпарами из степных табунов Юк-Таджала, в чьих жилах текла доля крови диких гиппогрифов, и белыми ослицами Баал-Хема, мирабилы ценились за ум и преданность хозяевам. Срок их жизни зачастую превышал срок, отмеренный людям. Подкованный "счастливыми" подковами на заговоренных гвоздиках из серебра, неказистый с виду лошак играючи обгонял чистокровного рысака. Имелись у мирабилов и другие уникальные качества, но о редких достоинствах вслух не рассказывали, опасаясь сглазить.
Зато часто говорили о цене, ахая и охая. Свести строптивого тулпара с баал-хемской ослицей, размером не уступающей тягловой кобыле, - полбеды. Поди вскорми новорожденного мирабила, обязательно разорив при этом три ячменных поля; подрежь, чтоб правильно стояли, уши; кропотливо, более лаской и увещеваниями, нежели ворожбой, привяжи животное к хозяину, иначе первая поездка грозит стать последней; закажи специальное седло, потому как горб мирабилов в начале каждого месяца становится болезненным… Верней, два специальных седла - вигилла предпочитала ездить по-мужски, но в определенные дни без дамского седла никак.
Завистники утверждали, что такая подлая скотина, как сей дивный лошак, на вес золота, а золоту можно найти лучшее и менее злонравное применение. Короче, Просперо сделал Анри поистине королевский подарок: дорогой и с намеком.
Свернув в переулок Усекновения Главы, вигилла спешилась неподалеку от входа в "Приют героев".
- Жди здесь, Гиб. Я скоро.
Привязывать лошака не требовалось. Ворам, сдуру пожелавшим свести Гиббуса, Анри заранее сочувствовала.
Обойдя черно-белый отель по кругу, она нашла место, где обсервер зафиксировал отъезжавшую повозку. Здесь росли два молодых клена, похожие на сбежавших из дома отроков. Землю вокруг усеяла празднично раскрашенная листва. "Если лист с вербы и клена опадает нечисто, жди суровой зимы", - машинально отметила Анри. Гоня прочь посторонние мысли, на миг замерла, сосредоточиваясь. Достала из сумочки голубой мелок, лихо крутнулась на каблуках, очертив круг поиска. Круг вспыхнул, почти сразу угас, оставив кольцо дыма, и начал медленно расширяться. Не прошло и минуты, как в юго-западном секторе возник рваный зазор.
Есть след!
Честно говоря, Анри сомневалась, что ей удастся обнаружить вектор некро-эманации. Чужая область - потемки. А вот поди ж ты! Если почуяла она, профессионалу тут пройти - раз дунуть, два плюнуть. Войдя в кураж, вигилла вспомнила удручающий разговор с Месропом - и, мысленно послав председателя с его советами к Нижней Маме, попыталась взять след самостоятельно.
Увы.
Месропу - по-прежнему мысленно - было предложено вернуться обратно.
С извинениями.
След оказался отчетливым лишь "на первую понюшку". Вектор поплыл, закручиваясь спиралью; в нос шибануло острой гнилью. Анри повело; сильно закружилась голова. На третьем шаге она едва не упала. Демону в задницу такие эксперименты! Присыпали чем-то? Тьфу, дрянь какая…
Хорошо запомнив место, где след брал начало, вигилла пошла прочь. Мысли ее при этом двигались куда быстрее ног. Словно колоду гадальных карт, Анри ловко тасовала в памяти лица многочисленных друзей, знакомых, приятелей и любовников. Жаль, нужный малефик выпадать отказывался… Стоп! А это у нас кто?! Не друг, не приятель, не любовник. И знакомым назвать язык не повернется. Сталкивались мимоходом в Трибунале, где сударь малефик проходил по одному запутанному дельцу. Потом в "два Т" спустили высочайшую телегу, Месроп внял, дело закрыли, с малефика все обвинения сняли… Как его звали? Помнится, довольно смешно…
Мускулюс! Андреа Мускулюс.
Наверняка приютский. У подкидышей часто бывают нелепые фамилии.
Вряд ли у сударя Мускулюса остались теплые чувства по отношению к Тихому Трибуналу. А в остальном - идеальная кандидатура! Действительный член Лейб-малефициума, по слухам - любимчик малефактора Нексуса, что говорит об исключительных добродетелях или о чудовищном везении… с недавних пор - магистр, диссертат защитил…
Годится.
Остался пустяк: склонить к сотрудничеству человека, который при одном упоминании "двух Т" небось хватается за серебряную иглу.
- Ясного солнышка, сударыня! Примите мои искренние соболезнования! В выходной день, с утра - и на службе! Носом, извиняюсь, землю роете, желаете правды нам, простым людям, накопать…
- Благодарю за сочувствие. Я уже накопала полную сумку правды. Всего доброго.
Только зануды-стряпчего не хватало для полного счастья!
- Разумеется! Я вот, изволите видеть, тоже тружусь. Не покладая, так сказать… - въедливый, как клещ, стряпчий пристроился рядом. - Кстати, помните историю про Михаля Ловчика? Вора из Бадандена?!