- А власти что? Розыск объявили?
- Власти-сласти… - Кош угрюмо буравил взглядом столешницу. Обладай детина хоть толикой свободной маны, впору было бы беспокоиться о сохранности имущества. - Объявили. Я и сам помогал: этому, от властей. Хороший мужик, хоть и светлость. Его потом власти взяли и отсунули.
- Отстранили?
- Ага. Мы со светлостью вора поймали, а его все равно устранили.
- Вы поймали вора?!
- Ну! У вас в столице не соскучишься!
Кош оживился, от недавней мрачности не осталось и следа. Настроение у детины менялось быстрее, чем погода в день Весеннего заворота ветров. Анри тоже обрадовалась: выходит, барон в курсе съезда родичей. Оттого, видимо, и перебрался в гостиницу: следить. Молодец, квиз, зубастый…
- Вор в комнате шарил, а стряпчий услыхал и тревогу поднял. Тоже, кстати, отличный мужик.
- Вор?!
- Стряпчий! Фернаном звать. Сказки брешет - любой байкарь обзавидуется. Слушаешь и чешешь в затылке: может, правда? Вот как с вором.
- Что - с вором?
Разговор выходил странный, но любопытный. Если б еще хомолюпус не терял все время нить повествования, перескакивая с одного на другое…
- Сказка с вором. Ты от роду такая или прикидываешься?
- Чего изволит мой благородный господин?
От "благородного господина" Кош растаял, простив хозяину вторжение в беседу.
- Ну, говорил же: сластей…
- Каких именно?
Вопрос поставил Малого в тупик. Приведя в окончательный беспорядок и так буйные кудри, он двинулся напролом:
- А какие есть?
Ох, нарвался рыжий. Перечисление лакомств, подаваемых в "Шкатулке", было любимым коньком Моше Абу-Низама. Завсегдатаи знали это и не рисковали, ценя собственное время.
- …тарталетки воздушные и с глазурью, лукум фруктовый тридцати двух видов, безе с сиропами, желе и конфитюрами, щербет тягучий, халва кунжутная особая, пастилки с орехами и финиками, сушеный бананас в сахарной пудре, "приторное семя" по-нурландски, миндаль, жаренный в меду с цукатами, нуга с сабзой…
- Шикалат есть? - прервал глухопущенец словоизвержение Моше. - Вкусный?
- Черный? Млечный? Сотовый? С фундуком, дорическим орехом, арахисом? Колотый, плитками, "медальками", дольками? Горячий, со сливками?
- Валяй черное колотье. Без орехов.
- Какое вино изволите? Сорт? Год? Выдержка?
- Спасай! - честно обратился Кош к вигилле. - Чего пить будешь?
- Бокал кларета.
- Две кареты! - с облегчением выдохнул рыжий.
- Сию минуту, мой благородный господин! Слушаю и повинуюсь.
Дождавшись, пока злодей-хозяин исчезнет, Кош наклонился через стол и заговорщицки прошептал:
- Он из бутылки? Или из лампы?
- Кто, Моше?
- Ага. Джинн?
Вигилла рассмеялась:
- Человек. Просто такая приговорка.
- У знакомого джинна подцепил, - сделал вывод оборотень. - Стибрил и пользуется. Как наш ворюга, пока мы со светлостью его не сцапали…
В скором времени Анри получила изрядное представление об устном народном творчестве хомолюпусов. Врать Кош, похоже, не врал, но приукрашивал без зазрения совести! Огромная псина с глазами, как огненные плошки, гонялась за рыжим по коридорам. Рушилась несокрушимая дверь в апартаменты. Творилась великая баталия с могучим вором, у которого оказалась волшебная тень с тремя руками. Гостиница выворачивалась наизнанку, доблестные маляры со штукатурами спешили на подмогу…
Вдалеке пробили часы на ратуше.
- Мне пора, - спохватилась вигилла. - Приятно было познакомиться. Искренне желаю, чтобы ваша сестра нашлась.
- Ты серьезно? - Влажные глаза Коша излучали наивную, отчаянную надежду.
- Да.
- Ты гадалка?!
- В определенной степени.
- Здорово! - Лицо рыжего просветлело. - Я гадалкам всегда верю, хоть кол мне на голове теши! Светлость талдычит: "Живыми, мол, не ждите", - а я сердцем чую: ошибся он. Хороший человек тоже ошибиться может. Ты со светлостью, случаем, не родичи?
- С фон Шмуцем? Нет.
Стоп, подруга. Расслабилась, поспешила с ответом; забыла спросить, о какой именно светлости зашла речь. Эй, деревня, теперь твой ход!
- Бывает, - пожал могучими плечами Кош Малой. - А на вид похожи. Как в одной стае бегали…
Мерно покачиваясь в седле, Анри не уставала изумляться последним словам детины. Конопатый простак раскусил опытную вигиллу? Слово "раскусил" в применении к хомолюпусу выглядело зловеще. Тонкий намек? От увальня-недотепы? Или просто ляпнул наугад, без задней мысли?
Душа оборотня - потемки.
Будь ты хоть трижды м. в. к.
***
Мягкое кресло с подголовником - это хорошо. Скамеечка из палисандра, где можно удобно устроить босые ноги - отлично. Услужливый ногтярь - лучше не бывает. Спешит, красавец, тащит две серебряные ванночки с горячей водой, где плавают лепестки роз, листья сизой смородины и тычинки "козьих ноготков".
- Это обязательно? - усомнилась Анри.
- О-о-о! - ответила вся цирюльня мощным хором. Стало ясно, что погружение рук в ароматную купель - неотъемлемая часть будущего священнодействия. В "Иридхар Чиллал" сотворение маникюра легко соперничало с творением мира из скандала Вечного Странника с Нижней Мамой.
Думать иначе означало впадать в ересь.
По зрелом размышлении, глянув на себя в зеркальный трельяж, вигилла решила ограничиться услугами ногтяря. Прическа растрепана вполне возвышенно, в художественном беспорядке, и вмешательства извне не потерпит. Зато ногти… При нашем способе накопления маны, дорогуша, ногти - больное место.
Анри хорошо помнила взгляд Конрада, брошенный на ее руки при первой встрече.
Ага, вот и наш пунктуальный фон Шмуц: топчется на пороге.
- Счастлива видеть вас, барон. Присоединяйтесь.
- Благодарю. Сударыня, вы в состоянии обеспечить конфиденциальность нашей беседы?
Квиз выглядел усталым и невыспавшимся. Усевшись в кресло рядом, он с видимым облегчением снял шляпу и парик. Без парика фон Шмуц выглядел заметно привлекательнее. Меньше официоза, что ли? Или баронам просто к лицу такие великолепные залысины?
- Разумеется. Экран Великого Немого - мой конек.
- Ваш конек пасется возле цирюльни. Когда я проходил мимо, он посмотрел на меня волком.
Овал Небес! Железный барон изволили пошутить?! "Это к потрясению основ!" - сказал бы мудрый стряпчий Тэрц.
- Как вы определили, что злобный конек у цирюльни - мой? Допустим, на нем приехал владелец цирюльни…
- На мирабиле? В дамском седле? Я расскажу Иридхару, он умрет со смеху. И простит мне вчерашнее бегство посреди маникюра. К вашему сведению, такого предательства он не прощает никому.
- Вчера вам помешали насладиться до конца? Я дарю вам эту возможность сегодня. Хотя стричь ногти в конце недели - приманить легион мелких бесов. Уж поверьте опыту мантиссы!
- Не путайте вульгарную стрижку ногтей с высоким искусством маникюра! - возмутился квиз, багровея. - Лучше творите поскорей экран: мне есть что сообщить.
- Минутку терпения, любимый! Скоро мы останемся наедине…
Для создания экрана ладоням Анри пришлось ненадолго покинуть ванночки. Презрев ужас в глазах цирюльников, потрясенных святотатством, вигилла нащупала сегрегат-волокна флогистона и легкими пассами сплела их в ткань. Прикинула на глазок расположение зеркал в цирюльне, дунула и закрыла парусом оба кресла. Теперь флажки и дозорные колокольцы…
Все. Готово.
- Говорите спокойно, барон. Захотите дать указания ногтярю или стригунцу - пожалуйста. Все, что направлено вовне, экран пропустит.
- Ловко, - квиз хмыкнул с явным одобрением. - Ладно, давайте к делу. Сообщаю, что меня отстранили от расследования, как близкого родственника.
- Я знаю, - кивнула вигилла. И обратилась к ногтярю:
- Мне, любезный, "улыбку авгура". Основной лак - "чайная роза".
- Чудесный выбор, госпожа!
Ногтярь извлек флакон со снадобьем для снятия старого лака: земляной жир, смягченный миндальным маслом, с целебным экстрактом алоэ и ягод дружинника падучего.
- Сэркис предупредил? - буркнул барон.
К фон Шмуцу спешил второй ногтярь, бренча инструментарием страшного вида. Анри содрогнулась, отдавая дань героическому барону. Быть здесь завсегдатаем - все равно что быть завсегдатаем пыточной. Еще и за свой счет. Сама она заранее позаботилась оформить встречу как служебную, с оплатой из спецсредств казначейства Трибунала.
Если его светлость будет вести себя хорошо, и ему оплатим.
- Нет. Один случайный знакомый.
- Интересные у вас случайные знакомые… все видят, все знают… Теперь официально следствием занимаетесь вы и только вы, сударыня. А я - вольный стрелок, пребываю в отпуске до востребования. Наслаждаюсь теплом "Приюта героев", где свел знакомство с прелюбопытнейшими господами…
Барон протянул цирюльнику правую руку, и ногтярь соколом пал на добычу.
***
Экран Великого Немого, помимо охранных свойств, имел еще одно, побочное. Каждый из собеседников мог при желании воспринимать рассказ - или даже ряд мыслей другого, как цепочку самодвижущихся черно-белых картин. При этом звук исчезал, а краткий конспект речи бежал по нижнему краю экрана в сопровождении музыки - иногда тревожной, иногда комической. Так и сейчас: на фоне бравурных аккордов вступления к Четырнадцатой симфонии Брамвеля, поперек трудяг-ногтярей, тронулись в путь усталые пилигримы-слова:
"Орден Зари. Идеалы Добра и Зла, Света и Тьмы. Но засевший в Цитадели идеалист решил быть последовательным до конца. В природе чистого Зла - нарушать все и всяческие законы, лгать, предавать, бить в спину. Разве Черный Аспид не должен без колебаний воплощать в жизнь эти идеалы?!"
Над текстом сменяются призрачные лица, похожие на лаковые маски театра имперсонаторов. Одноглазая карга: атаманша шайки разбойников. Благообразный старичок: лекарь из провинции. Кош Малой, рыжий сластена. Мария Форзац: шрам узкого рта сросся навеки. Еще один старик: широкие поля черной шляпы над одутловатым, рыхлым лицом. Таких дедушек, наверное, выращивают в подвале, пряча от лучей солнца. Маски располагаются веером: расклад карт в руках умелого шулера.
Перед Анри - родичи квесторов в полном составе. Великий съезд патриархов. Веер складывается, уплывает в глубину; перед глазами возникает лист бумаги.
"Довожу до Вашего сведения, что Ваш [неразборчиво]… замечен в тайных встречах с членами Высшего Совета некромантов небезызвестного Чуриха. Думается, сие обстоятельство…"
Там, в глубине, веер на миг разворачивается еще раз, позволяя маскам родичей в свой черед ознакомиться с письмом. Хмурится карга, беззвучно шевелит губами Кош, оба старика одинаково моргают; в чертах Марии Форзац - решимость взрослой, немало повидавшей женщины. Выдержав паузу, лист и веер тают в воздухе. Экран Великого Немого дрожит, подергиваясь рябью, - так силится заговорить настоящий немой - и приходит в движение.
Новая версия Конрада фон Шмуца.
Молочная пелена окутала берега озера Титикурамба, на границе между Чурихской долиной и Черно-Белым Майоратом. Туман белесыми прядями ползет над водой. Туман штурмует подножье Курамбских скал, скрывающих три мрачные башни Чуриха. Туман поглотил заливной луг со стороны Майората. Кажется, озеро простерлось до самой Цитадели.
Симфония Брамвеля переходит в зловеще-нервную увертюру Ричарда Вагахада к опере "Темные воды". Из тумана возникают две ладьи: идут навстречу друг другу, сближаются. В обеих - одинаковые фигуры в черных плащах с островерхими капюшонами.
Рыцари Зари Вечерней? Допустим. Но если во второй ладье - некроты, то представления барона о хозяевах Чуриха ошибочны. Некроманты, особенно члены Высшего Совета, не одеваются как балаганные злодеи. Напротив, они предпочитают светлые тона и свободный покрой нарядов. Лиц не скрывают, особенно под дурацкими капюшонами. Ладно, для квиза этот промах простителен.
Из смоляной воды всплывают белые льдины-слова:
"По рукам, Аспид. Квесторы исчезнут".
"Плата?"
"Трупы. Тела квесторов - достойный куш…"
Анри вмешивается. Тела - телами, но для Чуриха наверняка есть более важные вещи, чем самые замечательные в мире покойники. Мысли вигиллы вторгаются в воображаемый диалог двумя репликами:
"Мы требуем предоставить нам свободный доступ к Омфалосу".
"Хорошо. Пуп Земли останется в пределах Майората, но вас допустят к нему…"
Изображение отчаянно трепещет, идет полосами и исчезает. Мельтешат чудные зигзаги, разноконечные звезды, хвосты рун и буквы трех алфавитов. Это ногтярь о чем-то спросил Анри, а барон отвлекся. Трудно держать экран в цирюльне, где столько зеркал…
- Какой лак предпочитает госпожа для наложения "улыбки"?
- "Мираж".
- Прекрасное сочетание! Позвольте вашу ручку…
"Сговор? Но дальнейшие контакты Чуриха с намеченными жертвами… доброжелатель с подметными письмами…" "На месте чурихцев я бы тоже сперва вошел в доверие к рыцарям Утренней Зари. Пообещал бы помощь, назначил встречу. Чтобы застать врасплох…"
Экран встряхивается мокрой собакой. Перекресток трех дорог. Со столба-указателя скалится череп псоглавца. Ветер уныло рвет с пологих холмов кисею известковой пыли, унося клочья вдаль. Заслоняя диск черного солнца, скачут шесть белых всадников. Квесторы напоминают кочевых троллей-снеговиков из свиты Ледяной Императрицы. Навстречу пешком идет Высший Совет Чуриха. У всех - длинные-предлинные посохи с набалдашниками в виде сов и гарпий. У барона богатая фантазия, думает Анри. Думает тихо, чтобы фон Шмуц не услышал.
"Что вы хотите предложить нам, господа могил, маги смерти?"
"Помощь в квесте".
"Какую именно?"
"Заклятия массового поражения. Полиморфные артефакты. Разное".
С конкретикой у квиза плоховато. Полиморфизм артефактов - мечта теоретиков. Ладно, проехали. Чем-нибудь да подкупили молодых идеалистов.
"Почему - нам?"
"Экспериментальные разработки. Нужны полевые испытания, в реальных боевых условиях. Среди вас есть наш коллега. Это сближает".
"Нам надо посовещаться".
"Хорошо. Мы знаем, где вас найти".
Подобные диалоги - частые гости в любительских пьесках и геройских сагах для простонародья. Чувствуется пристрастие барона к беллетристике. Он и сам, должно быть, пописывает: скрипит перышком в тишине, вне службы, ведя доблестного квизитора Одимантия Блистающего от одной победы к другой…
Не ваше дело, сударыня, думает барон обиженным тоном. Извольте не отвлекаться.
Следующие пять минут картинки на экране бегут под игривый аккомпанемент клавесина, слегка расстроенного, но вполне бодрого.
Барон клавесин игнорирует.
В ритме гавота Анри с ускорением прокручивает беготню по следу и разверзание могил. Историю Марии вигилла опускает. Вместо тайн минувших дней, сменив гавот на более приличествующую случаю алеманду, она вкрапляет допущение - плод кладбищенских открытий.
Картины, возникшие из ночной тьмы, знакомы обоим.
Записи шара-обсервера.
За одним исключением: в агрессорах, штурмующих Белую залу, даже ребенок опознает дрейгуров, или по-малабрийски бидриоганов - мертвецов, поднятых некромантом-вербовщиком. Лицо дрейгура, рубившегося с Германом, племянником барона, знакомо: землисто-дряблая кожа, на подбородке жесткая щетина. Это существо лежало в первой из разверстых могил; это оно сгорело, едва попытавшись ответить на вопрос. Анри сосредоточивается. Клинок Германа на излете отсекает дрейгуру мизинец и последнюю фалангу безымянного пальца на правой руке. Еще один удар, и острие кромсает левую скулу покойника. Мертвецу раны не помеха - упрямо и методично он теснит универсал-стратега к шару.
Сполохи, пятна.
Клавесин прекратил алеманду и ведет мрачную, мерную поступь басов, поддержан солирующим альтом.
Из черной ночи белыми лунами катятся слова.
"Кто-то поднял толпу дрейгуров и натравил на "Приют героев". Кто-то, не боявшийся, что Кристофер Форзац перехватит управление телами или лишит дрейгуров витальности".
"Высший Совет Чуриха. Любой из них сильней Кристофера".
"Версия сговора подтверждается?"
"Да".
"Чурих рискует. Значит, цена высока".
"Риск не так уж велик. Смотрите…"
Трещины, разрывы, полосы.
- …что?
- Мягчительный крем, госпожа? Лечебные припарки?
- Делайте, что хотите.
Туман над озером Титикурамба.
Озеро колышущихся прядей от башен Чуриха до Цитадели,
Озеро соединяет территорию в единое целое.
"После провала квеста Высший Совет Чуриха может подать прошение Черному Аспиду, желая воссоединения земель. Этим никто не нарушит межгосударственных соглашений и не даст повода для войны…"
Юркая кривая игла - такой сшивают раны - суетится над озером. Кладет торопливые, грубые стежки. В тумане роятся призраки. Вдалеке, за башнями и Цитаделью, растет железная стена, увешана щитами с шипастыми умбонами. Ок ружает всю картину целиком.
"Если Аспид удовлетворит прошение, Чурихская долина войдет в состав Майората, приобретя экстерриториальность согласно "Пакту о нейтралитете". Вы понимаете, к чему это приведет?"
"Понимаю. Пример Чуриха может оказаться заразителен. Идеалы - идеалами, а зашита от вторжения - лакомый кусочек… Для этого даже разбойничий Куартаз нарядится в двуцветное трико. Я только не понимаю, зачем чурихским интриганам понадобился Пуп Земли? Безделушка, скипетр шута…"
"Не надо, барон. Все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд".
"Вломиться в Чурих силой? Спрячут все улики и выставят Реттию агрессивной дурой с имперскими амбициями. Начнутся пасквили: вместо квеста в поход выступили казенные герои…"
"Его величество не даст согласия на вторжение. У нас нет никаких оснований…"
Стежки над озером похожи на большие знаки вопроса.
Безнадежные пограничные столбы, изогнутые от дряхлости.
"И еще, сударыня… В деле - Надзор Семерых. Это строго между нами. Мне кажется, вам следует знать".
"Я догадывалась".
"Почему?"
"Потому что встала с правой ноги, а возле отеля на заборе сидел пестрый удод. Пожалуй, такой вариант меня радует".
"Радует?!"
"Я предпочитаю иметь профосов Надзора на своей стороне. А вы?"