Муж немедленно развернулся и широко распахнул створку. На пороге стояла женщина, при виде которой даже у добросердечного Карамона возникли мысли о правильности своего поступка. Гостья была закутана в толстый плащ, носила тяжелый шлем и особые кожаные перчатки - выдававшие в ней всадника на драконе. Само по себе ничего необычного в этом не было - последнее время в Утехе побывало множество таких людей.
Но шлем и плащ были темно-синими с черными узорами. Всполохи света от камина переливались на кожаных штанах и черных сапогах.
Всадница на синем драконе!
Такая персона не появлялась в Утехе с самых дней войны. Появись она в открытую днем, ее просто закидали бы камнями или, в лучшем случае, арестовали и бросили за решетку. Даже спустя двадцать пять лет после окончания сражений жители Утехи вспоминали синих драконов, сжигавших родной город и убивших тогда многих защитников. А ветераны, такие как Тика и Карамон, с особой ненавистью вспоминали драконов и их всадников, преданно служивших Королеве Тьмы.
Глаза из прорези шлема смотрели твердо и спокойно.
- Найдется комната на ночь? Я приехала издалека и нуждаюсь в крыше над головой. - Голос прозвучал устало... но немного нервно. Странница старалась держаться в тени и несколько раз бросила косой взгляд через плечо, посматривая на небо.
Карамон в нерешительности посмотрел на жену - Тика прекрасно разбиралась в характерах людей, что неудивительно при ее опыте владелицы гостиницы. Она быстро кивнула, и Карамон подвинулся в сторону, позволяя гостье войти. Всадница последний раз оглянулась и шагнула вперед, стараясь держаться подальше от яркого света.
Карамон тоже высунулся и посмотрел вверх, прежде чем закрыть за ней дверь. Красная и белая луны ярко светили в небе, удивительно сблизившись, хотя и не так, как будет через несколько дней. Черная луна была где-то рядом, но ее могли видеть лишь слуги Темной Королевы. Луны покровительствовали трем силам магии: доброй, злой и балансу между ними.
Тяжелый брусок с грохотом лег на свое место в паз. При этом звуке женщина непроизвольно вздрогнула и машинально ухватилась за жемчужную фибулу на плаще, испускавшую слабое свечение в полумраке зала. Рука дрогнула, фибула сорвалась и полетела на пол.
Карамон попытался поднять ее, но женщина двигалась быстрее. Она уже собралась спрятать фибулу в складках плаща, но Карамон остановил ее руку, хмурясь.
- Странное украшение, - сказал он, заставив женщину разжать пальцы, и показал застежку Тике.
Теперь, разглядев ее, силач уже пожалел, что прикоснулся к фибуле.
Тика смотрела на нее, поджав губы, наверняка прикидывая, не подвело ли ее чутье на этот раз.
- Черная лилия.
Матовый цветок с четырьмя острыми лепестками и кроваво-красной сердцевиной, растущий, согласно эльфийским легендам, на могилах несчастных, умерших не своей смертью. Лилия вырастает прямо из сердца невинной жертвы, поэтому, если ее сорвать, стебель начинает кровоточить...
Всадница быстро отняла руку, спрятав вещицу в складках отороченного мехом плаща.
- И где ты оставила своего дракона? - угрюмо спросил Карамон.
- Спрятала в одной из близлежащих долин. Не беспокойся, хозяин, он полностью под моим контролем и не доставит никаких хлопот. - Женщина стянула кожаный шлем, защищавший ее лицо во время полета. - Даю тебе слово.
Как только она сняла шлем, немедленно исчез страшный всадник на драконе, на его месте оказалась особа средних лет - точнее определить ее возраст было трудно. Заметны были первые морщины, но вызванные, пожалуй, горем, а не временем, заплетенные в косу волосы поседели, но казалось, не в свой срок. Глаза не были холодными и беспощадными, как у всех, кто служит Такхизис, скорее - нежными и грустными... даже испуганными.
- Мы верим тебе, миледи, - быстро сказала Тика, бросая пренебрежительный взгляд на Карамона, чего, говоря по чести, великан не заслужил.
Карамон никогда не спешил реагировать, но не потому, что был тупым (как думали некоторые его друзья еще в юности), а потому, что предпочитал рассматривать каждое новое и неожиданное событие со всех сторон. Такой способ думать занимал много времени и часто вводил в заблуждение не только его товарищей, но и жену. Но Карамон, отказываясь от поспешных выводов, часто делал необыкновенно проницательные замечания впоследствии.
- Миледи замерзла, - добавила Тика, в то время как ее муж стоял в оцепенении, глядя в пространство.
Жена предпочла не трогать его - она уже увидела признаки работы мозга Карамона. Тика взяла женщину под руку и проводила ее к очагу.
- Присаживайся, я сейчас подброшу дров. Не хочешь ли горячего? Мне потребуется лишь пара минут, а потом...
- Нет, спасибо, не надо разжигать огонь... Я дрожу не от холода, - произнесла женщина низким голосом.
Она скорее рухнула, чем присела на скамью. Тика опустила кочергу, которой ворошила угли.
- Что случилось, миледи? Ты только что выбралась из какого-то заточения? За тобой погоня?
Женщина удивленно подняла глаза, затем чуть улыбнулась.
- Почти угадала. По мне так заметно? - Всадница прикоснулась дрожащей рукой к щеке.
- Муж! - немедленно воскликнула Тика. - Где твой меч?
- А? Что? - вздрогнул Карамон, отвлекшись от размышлений. - Какой меч?
- Надо поднимать на ноги шерифа и городское ополчение... Не волнуйся, миледи. - Тика быстро сняла рабочий передник. - Никто не тронет тебя здесь.
- Стойте! Не надо! - Женщина испугалась ее слов больше, чем любой угрозы.
- Погоди, Тика, - произнес Карамон, кладя тяжелую руку на плечо жены. А когда он начинал говорить таким тоном, лучше было ему не перечить. - Все будет нормально, - успокоил он всадницу, вскочившую на ноги, - никто не скажет никому о тебе, миледи, пока ты сама этого не захочешь.
Всадница, тяжело вздохнув, вновь села на место.
- Но, любимый... - начала Тика.
- Она пришла сюда не случайно, - прервал жену Карамон, - и у нас в гостинице ей необходима не просто комната. Ей нужен кто-то, живущий в Утехе... Кроме того, не думаю, чтобы она спаслась из плена, она просто уехала. - Он помрачнел. - И вернется обратно тоже по собственному желанию.
Женщина вздрогнула и чуть поклонилась.
- Ты прав. Я действительно ищу одного человека в Утехе. Ты владелец гостиницы и можешь мне помочь... Мне необходимо переговорить с ним этой же ночью, дольше я не рискну здесь оставаться. Времени... - Ее пальцы в синих перчатках сжались в кулаки. - Времени почти не осталось.
Карамон повернулся к своему плащу, висевшему на крюке за стойкой бара.
- Кто это? Как его зовут? Я немедленно за ним отправлюсь, уж в Утехе мне все знакомы...
- Подожди-ка, - остановила его благоразумная Тика. - А для чего нужен этот человек?
- Я могу сказать его имя, но не могу сказать, для чего он мне нужен. Важно лишь, что ему этот разговор может принести больше пользы, чем мне.
Карамон вновь нахмурился:
- Это навлечет на него опасность?
- Не могу ответить, - спрятала глаза всадница, - сожалею, но...
Силач медленно покачал головой:
- Не могу же я разбудить человека посреди ночи и отвести навстречу гибели!
- Я могу солгать тебе, - вскинулась женщина, - могу сказать, что все будет хорошо, но я сама не знаю этого. Я владею страшной тайной и могу разделить ее только с тем человеком, которому она предназначена. - Она схватила Карамона за руку. - Под угрозой не просто жизнь, нет! Душа!
- Не нам судить ее, дорогой, - сказала Тика, - пусть этот неизвестный, кто бы он ни был, решит сам.
- Хорошо, я пойду и приведу его. - Карамон уже решительно завязывал плащ у горла. - Как его зовут?
- Маджере,- произнесла всадница.- Карамон Маджере.
- Карамон?! - изумленно повторил за ней Карамон.
Женщина неправильно истолковала его удивление.
- Я знаю, что прошу слишком многого... Карамон Маджере, Герой Копья, один из самых известных воинов Ансалона... Что у него может быть общего со мной? Но, если он спросит, скажи ему... - Тут она сделала паузу, обдумывая слова.- У меня есть вести насчет его сестры.
- Сестры! - Карамон отшатнулся, ударившись о стену. Гостиница содрогнулась.
- Паладайн, защити! - Тика вздрогнула. - Нет, только не это... Китиара?!
Глава вторая
Сын Китиары
Карамон медленно стянул с себя плащ и, не глядя, повесил - мимо крюка. Тот сполз на пол, но великан не обратил на это внимания.
Женщина наблюдала за его действиями с растущей тревогой.
- Ты не собираешься привести ко мне Маджере?
- Ты его уже нашла. Карамон Маджере - это я. Всадница с недоверием воззрилась на него.
- Да спросите любого, - широко развел руки Карамон, словно обхватывая гостиницу и все земли вокруг. - Какой смысл мне лгать? - Он слегка покраснел и похлопал себя по объемному животу. - Может, я не очень похож на героя...
Внезапно всадница рассмеялась, сразу став моложе:
- Честно говоря, я ожидала увидеть великого лорда... Но так будет даже проще... легче...- Она пристально посмотрела на силача. - Да, теперь, приглядевшись, я узнаю некоторые черты... Она описала мне тебя как "большого человека, в котором мускулов больше, чем мозгов, всегда размышляющего о том, где бы основательно подкрепиться". Прости меня, но это слова Китиары, а не мои. Лицо Карамона потемнело.
- Я полагаю, миледи, ты знаешь - моя сестра мертва. Моя единоутробная сестра, которая была Повелительницей Драконов и союзницей Королевы Тьмы. И с чего бы ей рассказывать обо мне? Может, она и любила меня раньше, но однажды, как мне кажется, второпях об этом забыла.
- Мне лучше всех известно, какой была Китиара, - вздохнула женщина. - Она прожила под моей крышей несколько месяцев, лет за пять до войны. Наверное, лучше рассказать историю с самого начала. Я пролетела сотни миль, чтобы найти тебя...
- Может, подождем до утра? Всадница покачала головой:
- Нет, я не осмелюсь. Будет лучше, если я уйду с рассветом... Так вы меня выслушаете? Можете не верить мне. - Она пожала плечами. - Тогда я просто уйду и оставлю вас с миром.
- Пойду приготовлю немного крепкого чаю, - сказала Тика и двинулась в кухню, по дороге погладив массивное плечо мужа, молчаливо призывая того слушать.
Карамон грузно уселся рядом.
- Ну, хорошо. Как тебя зовут, миледи? Если ты, конечно, не собираешься скрывать свое имя.
- Сара Дунстан. Я жила и живу в Соламнии, в маленькой деревушке неподалеку от Палантаса. Именно там и началась эта история. Тогда мне было почти двадцать, я жила одна в доме, некогда принадлежавшем моим родителям, умершим от чумы за несколько лет до этого. Я тоже заразилась, но была одной из немногих, кому удалось исцелиться. На жизнь я зарабатывала ткачеством, научившись ремеслу у матери, и так и не вышла замуж. О, конечно, у меня были женихи, мне делали предложения, но я одно за другим отклонила их. Я никого не полюбила, а жить с нелюбимым человеком было выше моих сил. Перед войной жизнь была не особенно счастливой - слишком много неизвестности и плохих предзнаменований.
Сара приняла чашку с чаем, а Тика устроилась рядом с мужем, передав ему вторую. Карамон принял чай и, не глядя, отставил в сторону, сразу забыв о нем.
- Продолжай, миледи.
- Не надо звать меня миледи, я никогда не была ею. Я же говорю: работала ткачихой день и ночь, пока однажды в дверь не постучали. Выглянув, я сперва увидела сгорбившегося мужчину, но потом поняла, это девушка в массивной кожаной броне. У нее был меч и темные волосы, подрезанные, как у воина.
Тика посмотрела на Карамона, чтобы увидеть его реакцию. Описание Китиары было точным. Но лицо мужа ничего не выражало.
- Женщина открыла было рот, наверное, чтобы попросить воды, но тут силы оставили ее, и она рухнула в обморок прямо у меня на пороге. Я оттащила ее на кровать - видно было, что незнакомка тяжело больна, но я не особенно разбираюсь в подобных вещах. Тогда я кинулась к старухе-друиду, которая выполняла обязанности деревенской целительницы. Это было еще до того, как жрецы Мишакаль возвратились к нам, но друиды умели лечить собственными силами, чем спасли множество жизней. Возможно, именно потому мы не верили никому из ложных жрецов и не поддавались на их уловки. К тому времени, как пришла старуха, Китиара - она смогла сказать, как ее зовут, - пришла в сознание. Она пробовала встать с кровати, но оказалась слишком слаба. Старуха осмотрела ее и приказала лежать, но Китиара отказалась. "Это просто лихорадка, - сказала она, - дай мне средство от жара, и я продолжу путь". - "Это никакая не лихорадка, и ты прекрасно об этом знаешь, - бросила целительница, - ты беременна и, если немедленно не ляжешь в постель, потеряешь дитя".
При этих словах Карамон побледнел как полотно, а Тика поставила и свою чашку на стол, из опасения пролить чай, после чего крепко вцепилась мужу в локоть.
Сара вздрогнула и продолжала:
- "Я желаю потерять это отродье!" - закричала Китиара и начала сыпать проклятиями. Никогда еще я не слышала из уст женщины подобных изощренных и грязных ругательств. Слышать такое было просто ужасно, но на старуху все это не произвело никакого впечатления: "Ты не просто потеряешь ребенка, но и умрешь сама, если не принять необходимых мер". Потом Китиара неразборчиво бормотала о неверии в старого беззубого глупца, но могу вам сказать - она боялась, возможно, потому, что была слаба и больна. Целительница хотела, чтобы Китиару отнесли в ее дом, но я решила сама ее выходить. Думаете, это странно? Возможно, но мне было так одиноко... кроме того, у твоей сестры было несколько качеств, меня восхитивших...
Сара улыбнулась, а Карамон лишь покачал головой.
- Она была сильна и независима, такая, думалось мне, какой я смогу стать сама, если наберусь мужества. Потому она осталась со мной. Китиара действительно подхватила болотную лихорадку и ненавидела плод, зреющий внутри нее, страстно желая от него избавиться. Я ухаживала за ней больше месяца, потихоньку изгоняя лихорадку... Наконец Китиара пошла на поправку и даже умудрилась не потерять ребенка, но после выздоровления очень ослабела. Едва могла поднять голову от подушки, - знаете, наверное, как это бывает. Первое, о чем она попросила, придя в себя, это помочь ей избавиться от ребенка. Старуха-друид сказала: мол, уже поздно, все сроки прошли. Если бы не слабость, Китиара убила бы себя, но она едва могла говорить. С того дня она лишь считала дни до того момента, когда "сможет избавиться от маленького ублюдка и отправиться дальше".
Карамон неожиданно закашлялся и зажал рукой рот, Тика сжала его плечо.
- Когда пришло время рожать, - продолжила Сара,- Китиара уже восстановила силы, это было очень хорошо, потому что роды оказались крайне долгими и трудными. Два дня она терпела муки, прежде чем на свет появился здоровый и сильный малыш. К сожалению, такого нельзя было сказать о матери. Целительница, сразу невзлюбившая ее, прямо сказала - Китиара скоро умрет и перед смертью обязана назвать имя отца ребенка, чтобы тот взял на себя заботы о малыше. В ту ночь, будучи при смерти, Китиара назвала мне имя отца и обстоятельства зачатия. Но именно из-за того, кем он был, женщина взяла с меня страшную клятву никогда не говорить об этом никому. Я поклялась памятью матери. "Отнеси мальчишку моим братьям, Карамону и Рейстлину Маджере, они смогут вырастить его воином, - сказала Китиара, - особенно Карамон, он хороший боец, я ведь сама учила его". Конечно, я обещала все исполнить, ведь я думала, что она умирает. "Могу ли я в качестве доказательства что-нибудь передать твоим братьям? Иначе как они поверят мне? - спросила я ее. - К примеру, украшение или драгоценность?" - "У меня нет никаких драгоценностей... кроме меча... Отнеси мой меч Карамону, он узнает его... И скажи ему... скажи ему... - Тут Китиара посмотрела на ребенка, который кричал в колыбели у огня. - Мой младший брат так же вопил... Рейстлин всегда был очень болезненным... и когда он орал, Карамон развлекал его, устраивая театр теней..." Тут силы оставили ее, но потом Китиара зашептала вновь: "Надо сложить пальцы вот так, видишь, похоже на голову кролика... А Карамон говорил: мол, смотри, Рейст, зайчики..."
Великан застонал и уронил голову на руки, Тика немедленно обняла его и что-то мягко зашептала на ухо.
- Я сожалею... - произнесла Сара,- я забыла, насколько ужасно, должно быть, услышать такое. Мне не хотелось причинять тебе страдания, лишь только доказать...
- Все в порядке, миледи. - Карамон медленно поднял голову. На его лице отразилась мука, но он попытался сосредоточиться. - Иногда трудно справиться с воспоминаниями... особенно с такими. Но теперь я верю тебе, Сара Дунстан, и сожалею о своей подозрительности, только Кит или... или Рейст знали ту историю...
- Не стоит извиняться. - Сара погрела руки о кружку с чаем. - Ведь Китиара не умерла. Старуха-друид не могла поверить в это, она решила, что Китиара заключила договор с Такхизис. Я часто думала об этом, когда слышала потом об ее ужасных деяниях. Наверное, она пообещала Темной Королеве души других взамен собственной, иначе почему бы Такхизис позволила ей выздороветь.
- Страшные вещи ты говоришь! - Тика задрожала.
- Это не выдумки, - отрезала Сара, - я видела ее работу.
Она замолчала, мрачно изучая носки сапог, а Карамон с Тикой не отрывали от нее взглядов, словно заново увидев ее наряд и вспомнив, кто она такая.
- Ты сказала, ребенок выжил, - начал Карамон. - Думаю, Китиара бросила его?
Сара продолжила рассказ:
- Скоро Китиара уже была готова к путешествию, но за это время немного привязалась к ребенку. Он был чудным малышом, поверьте. "Я не смогу взять его с собой, - сказала она. - На севере собираются большие армии. Грядут великие дела. Мне нужно отправиться туда, зарабатывать славу и богатство мечом. Найди ему хороший дом. Я буду посылать деньги на его воспитание, а когда он подрастет для сражений, вернусь за ним". Я предложила отвести ребенка к братьям, но она обожгла меня гневным взглядом: "Забудь рассказы о моей семье! Забудь все, что я говорила! А особенно - забудь про его отца!" Тогда я робко попросила разрешения оставить ребенка у себя...- Сара залилась краской. - Я же была так одинока, поймите. И мне всегда хотелось иметь собственного ребенка, а тут словно Боги услышали мои молитвы и ответили. Китиаре идея понравилась, она доверяла мне, наверное, даже любила, насколько вообще можно любить другую женщину. Она пообещала мне присылать деньги всякий раз, как только получится, но мне было все равно. Я и сама могла прокормить нас с малышом. Перед отъездом Китиара поцеловала ребенка на прощание и передала его мне на руки... "Как ты назовешь его?" - спросила я. Китиара рассмеялась и ответила: "Пусть носит имя Стил". Потом она объяснила, что это имя - своего рода шутка, связанная с фамилией ребенка.
- Это, наверное, должно значить "Полуэльф",- прошептал Карамон Тике. - Не вижу тут ничего смешного, особенно для Таниса. И все эти годы... - Он покачал головой. - Бедняга ничего не знал...
- Тише! - зашипела Тика. - Откуда ты можешь знать наверняка?
- Что, - насторожилась Сара, - о чем вы говорите?
- Жаль, я не оценил шутки, - сказал Карамон, - ну, с именем ребенка... Полуэльф.
- Полуэльф? - удивленно переспросила Сара. Быстро краснея, Карамон закашлялся и пробормотал:
- Ну, мы все знали о Танисе и Китиаре, можно сейчас уже не скрывать.