- Если вы ни в чем не виновны… - передразнил его Михаил, - Это только в дерьмовых детективах про идеальных советских ментов подобный аргумент мог заставить заговорить даже самого матерого преступника. В реальной жизни никогда не известно, что у них на уме.
- Может, ты все-таки объяснишь? - спросил леденец Зинаиду Аркановну.
Они были на "ты", что жутко не нравилось Мстиславу.
- Все очевидно. Нас 12 человек. Процедуру знакомства проходят три человека в день. Итого четыре дня, если бы не одно "но", а именно: Первое знакомство доктор провел не утром, а вечером.
- Ну и что? - спросил Доктор, - почему вы ко мне пристаете с этим уже второй день?
- А потому, милый Доктор, - что в результате вашего поведения в последний день мы имеем только двоих.
- Ну и что?
- А то, что это подразумевает наличие еще одного члена группы.
- Но здесь никого больше нет!
- Есть. И выстрел был не чем иным, как его визитной карточкой. Признаюсь, сначала я подумала, что Доктор готовит нам какой-то сюрприз, но позже убедилась, что это сюрприз и для нашего Доктора.
- Хотите сказать, что среди нас есть кто-то невидимый? - дошло вдруг до Любящего.
- Теперь да.
- Почему теперь.
- Выстрел.
- Ну и что?
- Зачем, по-вашему, кто-то будет стрелять в пустой гостиной холостым патроном в воздух. Нет ни жертв, ни следов от пули. Ничего.
- И зачем? - спросил Леденец.
- Чтобы заставить нас посвятить внеочередное собрание его персоне. Выстрел заставил нас впустить его сюда.
- Ты так говоришь, как будто хорошо его знаешь.
- Я занимаюсь этим делом уже несколько лет.
- Тогда, может, ты скажешь, кто он?
- В данной постановке вопрос не корректен.
- Почему?
- Кто он? А кто президент? Лицо с телеэкрана? Чушь. Лицо - это только лицо. Президент - это корпорация, группа людей. Тоже самое и здесь. Он всего лишь представитель, посланец, курьер, тогда как они… О них мне не известно ничего.
- Весело, ничего не скажешь, - пробурчал Севастополев.
- А посему, - перенял инициативу Леденец, - я предлагаю всем пойти спать. Завтра тяжелый день. К тому же он собрал нас здесь не для того, чтобы убить.
- Откуда такая уверенность?
- Мы все еще живы.
На этой оптимистичной ноте я и закончу подглаву.
Подглава 2
Утро. Знакомство. Ниночка.
- Не знаю даже, что и сказать… Я и раньше… я ведь только работаю… чего хочу? Чтобы любили и уважали, чтобы жить долго и счастливо… детей еще, наверно…
Обед. Знакомство. Мстислав.
- Друзья, - начал он несколько фальшиво, - наиболее важным мне видится вопрос… Извините, я волнуюсь. Так вот, я не знаю, почему еще никто не высказался на эту тему. Я имею в виду человеческое достоинство, которое постоянно попирается, чуть ли не на каждом шагу, а именно достоинство делает нас людьми…
- На кой оно тебе, достоинство? - спросила Зинаида Аркановна и весело рассмеялась.
- Как ты можешь, Зиночка?
- У тебя уже есть одно. Попранное, но вполне еще в рабочем состоянии. Зачем тебе еще? Для тебя же достоинство, то, которое в душе, враг номер один. Ты же и дня с ним не проживешь.
- Зачем ты так со мной?
- Зачем? Захотелось мне так с тобой.
- Как ты можешь?
- Останови меня. Кишка тонка? Тебе и самому ведь все нравилось, глубоко, в душе. Что ты чувствовал, когда стирал трусы жене и теще?
Мстислав стал белым.
- О, эта сладкая боль унижения! Я права? Ты ведь и на меня перекинулся, потому что я могу унизить, вытереть об тебя ноги, заставить лизать сапоги. И не понарошку, как какая-нибудь проститутка, а взаправду.
- Зачем ты…
- Из жалости. Просишь ведь, чего не знаешь.
- А ты знаешь?
- Знаю, - отрезала она.
Вечер. Знакомство. Машенька.
Из тех соображений, что данная книга может попасть в руки детей, автор решил опустить (исключить из текста) эту часть повествования.
Глава одиннадцатая
Глубокая ночь. Гостиная. Камин. Огонь. Возле камина кресло. В кресле Леденец. Ему тревожно. Он смотрит в огонь и думает. Звучит музыка: Джон Сурман.
Завтра, - думает Леденец, - завтра, завтра. Все должно будет решиться завтра. Жребий брошен. Утро принадлежит Зинуле. Мое слово днем. Значит, до этого времени мне бояться нечего. Почему? Не знаю. С одной стороны, я не могу определить, выразить словами… С другой, я прекрасно чувствую происходящее, его логику, если только логику можно чувствовать, хотя здесь возможно все.
Но что мы имеем? Вот главный вопрос вопросов: Что мы имеем, а, следовательно, что мы будем иметь?
Два убийства, загадочная смерть (если только верить очкарику), пропавший мольберт, единорог, убийца, который ждет своего часа… Этого я должен увидеть. Я должен запомнить его лицо, узнать, сорвать маску, как и с того, другого…
Размышляя, Леденец засыпает. Сон переносит его в комнату, похожую на гостиную. Она такая же просторная. В ней так же горит камин, но только она декорирована под избушку старухи-волшебницы. Леденец сидит за столом. Напротив него красивая, не старше тридцати пяти лет женщина. Она красиво и богато одета. В руках у нее колода карт, значение которых Леденцу неизвестно. Женщина раскладывает карты.
- …необходимо, - говорит она. - Каждая карта ложится только на предыдущую, такова Колода Судьбы. Обычно я не принимаю без очереди, но ты мне понравился, к тому же его просьба… Ты боишься и ненавидишь одного человека. Ты думаешь, что он обрывает тебе крылья, тогда как на самом деле… Ты куколка, которой надлежит стать бабочкой, но вместо того, чтобы идти вперед, ты все время возвращаешься и возвращаешься… Посмотри на расклад.
Леденец смотрит на карты и видит, какая стройная, логичная, правильная получается картина, и то, к чему он относился, как к проклятию, является частью этой красоты. На него опускается Венец Понимания. Женщина продолжает говорить, но он ее не слышит. В его голове громко звучит музыка Мэйлса Дэвиса, и вообще, чем больше хорошего джаза, тем лучше.
Леденец просыпается. На его лице выражение блаженства. Он сладко потягивается, как это могут только не обезображенные чрезмерным воспитанием дети. Он поднимается на ноги, уверенно подходит к одному из шкафов, открывает дверцу и достает с полки коробку с дорогими, толстыми сигарами. Он закуривает сигару и молча, полностью сосредоточившись на процессе, выкуривает ее. Окурок он бросает в камин.
Затем Леденец покидает гостиную. Он возвращается к себе в комнату, где мирно спит красивая (она очень красивая, особенно при таком освещении) Катенька. Она спит очень сладко, но Леденец, тем не менее, ее будит.
- Что, уже утро? - сонно и немного капризно спрашивает она.
- Нам надо поговорить.
- Что случилось? - на лице у нее появляется тревога.
- Я кое-что понял.
- Я тебе не нужна?
- Глупенькая… - сказав это, он нежно обнял Катю, - я люблю тебя.
- Тогда что?
- Завтра вечером меня убьют.
- Не говори так!
- Не перебивай. Завтра вечером меня убьют. Это происходит всегда за мгновение до того, как я понимаю картину преступления. Изменить это невозможно. И не нужно. Мне нужна эта смерть. Она позволит мне обрести себя, выйти за рамки вечно повторяющегося процесса. Отнесись к моей смерти по возможности спокойно, и смело иди вперед. Я буду тебя ждать с той стороны.
- Ты хочешь, чтобы я тоже умерла? - спрашивает Катенька. В ее голосе ужас.
- Что ты, глупышка. Если ты умрешь… я даже думать боюсь об этом, но я другое дело. Я уже много раз умирал таким образом. Это невозможно понять, но это так. Я найду тебя, когда ты выйдешь из дома.
- Но я… я не хочу… я боюсь…
- Не бойся.
- А вдруг ты меня не найдешь?
- Даже не думай об этом.
- Обещаешь?
- Обещаю.
Главу заканчивает постельная сцена.
Глава двенадцатая
Подглава 1
Утро. Знакомство. Зинаида Аркановна Петрова.
- Здравствуйте… да какая я Зинаида Аркановна, что за… Зина. Просто Зина. Всю свою сознательную жизнь я гонялась за химерами. Мне было 16, когда я впервые столкнулась с теми… Одного из них вы называете Черным Человеком. Я бы назвала его невидимкой. Вы читали Честертона? У него есть рассказ: "Невидимка". Убивают человека в собственном доме, куда можно проникнуть только через входную дверь, которая у всех на виду. Я не буду пересказывать рассказ. Суть в том, что все свидетели, а дверь была под постоянным наблюдением, утверждали, что в дом никто не входил. В конце концов, выясняется, что убийцей был почтальон. Никто не обращает внимания на почтальонов. Другой пример: Кто из вас ни разу не сталкивался с тем, что в один момент совершенно близкий, знакомый человек становится вдруг совершенно чужим. И дело не в том, что происходит нечто ужасное или хотя бы значимое. Вы сидите, пьете чай или кофе, смотрите друг на друга… И вы понимаете, что человек, которого вы знаете вдоль и поперек, на самом деле чужой, незнакомый, неведомый.
- Мы не успеем закончить до обеда, - перебил ее Михаил.
- Позвольте это решать мне, - осадил его Доктор, - продолжайте, Зина, и не обращайте ни на кого внимания.
- Спасибо. Так вот, дело здесь в особенности нашего восприятия и осознания. Наша нервная система получает и перерабатывает на несколько порядков больше информации, чем мы себе осознаем. В результате наша с вами действительность… Мы получаем от объекта некий пакет сигналов, перерабатываем его и выбираем значительно меньшую часть для осознания. Другими словами, глядя на человека, мы "видим не его", а некую сетку из значимых точек. Мы запоминаем эту структуру, совершенно не замечая те процессы, которые происходят между значимыми точками, и когда наша модель перестает "налезать" на образ, как старая шкура на змею, происходит процесс линьки: образ разрушается, и мы видим перед собой совершенно другого человека. Какое это имеет отношение к нему? Самое прямое. Он использует это. С самого начала он был здесь, среди нас. При этом ему не надо было подобно герою Уэллса измываться над собой, чтобы сделать свое тело прозрачным. Он пошел по пути Честертоновского персонажа. Мы не видим его потому, что не осознаем. Он все время остается у нас в подсознании, влияя оттуда на ход эксперимента.
- Но зачем тогда ему было стрелять? - спросил Леденец, - мы же сами решили, что выстрел был своего рода катализатором, заставившим нас впустить его сюда.
- Это не совсем так. Он всегда был здесь. Иначе, как он мог здесь стрелять?
Все зашумели. Почему-то эта совершенно очевидная мысль никому не пришла в голову.
- Все верно. Подсознание управляет мышлением, - сказал Доктор.
- Но зачем? - спросил Леденец, имея в виду мотив выстрела.
- Он действительно заставил нас открыть дверь, но не сюда, а туда, на край Земли.
- Зина, вы не сказали ничего личного, - нарушил Доктор наступившую тишину.
- Я здесь за тем, чтобы получить приглашение.
- От кого?
- От них.
Сверху, из-под высокого потолка на стол упал прямоугольник плотной бумаги, формата визитной карточки: ПРИГЛАШЕНИЕ.
Обед. Знакомство. Леденец.
- Здравствуйте. Думаю, не имеет смысла представляться. Так получилось, что я завершаю ритуал знакомства. Впереди вечер, и если мы на верном пути, вечером все должно разрешиться. Я пришел сюда как официальное лицо, расследующее дело о двойном убийстве. Мои следственные действия были далеки от обычных, но это диктовалось обстоятельствами дела. Но у меня есть и личные счеты. Я найду собственного убийцу, который вот уже на протяжении многих жизней становится на моем пути. Сегодня вечером он убьет меня, или я убью его. Я почти знаю, как к нему подобраться, тем более что он один из вас. Да, сегодня я могу повторить почти дословно слова, сказанные более двух тысяч лет назад: Один из вас убьет меня. И эта смерть отворит вам ворота. Я уже знаю.
Гул голосов.
- Не перебивайте меня. Я ни в коем случае не собираюсь жертвовать собой. Когда вы войдете в новый мир, я буду уже там, буду расследовать новое дело. Так было всегда, и так будет и на этот раз. Я готов встретить вечером свою судьбу. Иначе утром я раскрою карты. Я знаю, как лишить нашего невидимку статуса: Для этого достаточно перестать думать о нем, как о некоем сверхъестественном существе. Он такой же, как и мы, и это мы превратили его в то, чем он стал. Итак, я бросаю вызов, и утром стрелять уже буду я.
Подглава 2
Ужин. Ожидание. Тревога.
Ели молча. В воздухе висело ожидание, нарушая, тем самым, закон гравитации. Как обычно бывает в подобных обстоятельствах, одним кусок не лез в горло, другие же наоборот не могли остановиться. Даже прекрасный коньяк не успокаивал нервы. Один только Леденец казался спокойным, но он был задумчив. Катенька была подавлена. Она действительно успела полюбить Леденца, и теперь ее сердце разрывалось от одной только мысли…
- Я знаю, кто убийца, - сказал вдруг Леденец, помешав, тем самым, автору закончить предыдущее предложение. Он внимательно посмотрел в глаза Доктору.
- Ты прав, дружище. Тебе суждено было погибать, а мне приходилось напяливать дурацкий костюм и бить тебя ножом в спину. Поверь, ничего личного и уж тем более приятного.
- Я знаю, - ответил Леденец.
- Надеюсь, без обид?
- Без обид.
Остальные гости тупо сидели в неподвижном состоянии, кто-то подмешал в еду парализующее вещество, и только Доктор мог передвигаться по комнате, несмотря на яд: им двигал долг убийцы. Долг жертвы позволял Леденцу говорить.
- Что-нибудь хочешь сказать на прощанье?
- Зачем? Все равно скоро встретимся.
- Ты прав.
Доктор поднялся из-за стола, выбрал острый, удобный нож.
- Я аккуратно, - извиняясь, сказал он.
- Подожди, - остановил его Леденец, - ты уверен, что это в последний раз?
- Абсолютно. Мы получили приглашение.
- Тогда не томи.
- Удачи, - сказал Доктор и ударил Леденца ножом.
После этого он вернулся за стол и застыл вместе с остальными.
Подглава 3
Крик, нечеловеческий, душераздирающий крик заставил пробудиться всех, кроме Леденца. Кричал Мстислав: он первым пришел в себя.
На столе на огромном блюде лежал совершенно голый Леденец. Он был мертв. Перед живыми стояли чистые столовые приборы. В бокалах была запекшаяся (прошло много времени) кровь. Уже одна только эта картина могла бы свести с ума какую-нибудь впечатлительную особу.
Но это было не все. Вместо ставшего привычным электрического света, комнату освещало утреннее солнце. Окна и двери были распахнуты, и за ними…
Гиперглава вторая
С каждым днем, наблюдая огромный муравейник человеческих жизней, я все больше боюсь стать мизантропом.
Спасает одно - я слишком себя уважаю, чтобы испытывать к человечеству что-то большее, чем брезгливость.
Ariokh "Состояние быдла"
Прежде чем приступить к чтению книги, уважаемый читатель, проверьте свое эмоциональное состояние.
Настоятельно не рекомендую читать книгу, испытывая обиду, раздражение или другие отрицательные эмоции по отношению к кому бы то ни было.
Лазарев С.Н. "Диагностика кармы"
Глава первая
Подглава 1
Утреннее солнце освещало комнату. Окна и двери были распахнуты. Впервые с начала эксперимента.
На столе на огромном блюде лежал мертвый Леденец. Он был спокоен и даже немного умиротворен. За столом неподвижно сидели люди. Они спали. Действие яда кончилось, и на смену параличу пришел глубокий сон без сновидений. Идиллическая картина, которую взорвал нечеловеческий, истошный вопль Мстислава. Конечно, легче всего было бы предположить, что Мстислав так отреагировал на труп Леденца, на наполненные застывшей кровью бокалы, на выпачканные кровью рты. Но это было не так. Мстислав даже не обратил внимание на Леденца. Он сидел напротив окна, за которым было ничего.
Кто-нибудь может представить себе ничего? Не в смысле ничего нет, а в смысле ничего есть? А увидеть? За собственным или почти собственным окном? Вот именно…
Крик Мстислава разбудил остальных участников эксперимента. Только представьте себе: вы просыпаетесь от жуткого крика. На столе труп, за окном ничего, вокруг ничего не понимающие люди в состоянии шока…
Первым опомнился Доктор. Недолго думая, он, что было сил, врезал по лицу сидящего рядом Мстислава.
- Передай дальше, - приказал Доктор.
Мстислав повиновался. Он не без удовольствия залепил в глаз Любящему.
- Передай дальше.
Тот с не меньшим удовольствием огрел по голове Михаила.
- Передай…
Реакция превратилась в цепную. Причем никто в этой ситуации не поставил под сомнение вопрос равноправия мужчин и женщин. Несколько минут физических упражнений позволили путешественникам немного прийти в себя и даже осознать тот факт, что у них ПОЛУЧИЛОСЬ!!! Они были на краю Земли.
Дом заскрипел. Сверху посыпался песок.
- Бежим! - крикнул кто-то из толпы.
Упрашивать никого не пришлось. Едва они выбежали из дома, как он превратился в груду мусора.
Край Земли… Так получилось, что во время эксперимента каждый представлял его перед собой, а так как группа образовывала круг…
Они были на острове почти круглой формы. В центре острова стоял, а теперь лежал дом. Вокруг дома был почему-то песчаный пляж. Несколько метров чистого совершенно белого песка, заканчивающегося ничем. И на самом краю земли лежал труп. Странный, незнакомый, похожий на тень мертвый мужчина. Несмотря на то, что ни у кого не возникло желание приблизиться к телу, всем было ясно, что перед ними труп человека (хотя следов насилия видно и не было), погибшего насильственной смертью.
- Убийство, - выразил общую мысль Михаил.
- Опять, - вздохнула Зина. В данных обстоятельствах она терялась в вопросе собственной юрисдикции.
Конечно, обнаружив такой сюрприз, благоразумнее всего сделать ноги (от нашей милиции лучше держаться как можно дальше), но делать ноги было некуда. Оставалось позвонить 02.
- Я попробую, - сказала неуверенно Лиза, набирая номер на своем мобильнике. Во время поспешного отступления она инстинктивно прихватила с собой сумочку, и теперь была вроде как богаче всех.
Как это ни странно, телефон зазвонил. И с той стороны даже сняли трубку.
- Дежурный слушает.
- У нас труп.
- Где это у нас?
- На краю земли.
- Понял, - сказал он, словно бы известия о трупах на краю земли были для него самым привычным делом.