- Чего такого не собирался? - пискнул падишах. - А? Ну-ну, продолжай, мы внимательно слушаем…
Перекидываясь репликами, как кремовыми тортами, они направились прочь от клетки - вскоре два вздорных голоса, один писклявый, а второй дребезжащий, смолкли.
- Ну и что нам это дало? - спросила ведьма.
Тремлоу пожал плечами.
- Поглядим. Еще больше часа здесь куковать, а за час многое может произойти… Поспать пока, что ли?
7
Анита проснулась из-за того, что где-то что-то обрушилось. Пол задрожал, а Шон пошевелился - он сидел, привалившись к стене и вытянув длинные ноги, на которых калачиком и свернулась ведьма.
- Что такое? - проворчал рыцарь.
Подняв голову, Анита увидела, что он усиленно протирает глаза, и села. Вновь донесся грохот, затем приглушенные толстыми стенами вопли.
- А… - Она прислушалась, приставив ладонь к уху. - По-моему, кто-то прокричал "чудовище"…
- Чудовище? - переспросил Тремлоу.
- Ага. И еще - "спасайся"…
- Гм… Может, Рух раньше времени выбрался из кратера и попер на город?
- Раньше времени? А когда он должен был выбраться?
- Ну, говорили, что сегодня утром, если ему дев не дадут или если падишах не появится для сражения.
- А сейчас сколько? Мы вроде совсем недолго спали…
Рыцарь встал, чтобы размяться - и тут же повалился на пол, потому что камера на мгновение словно перевернулась. Заскрипели прутья решетки, заскрежетали булыжники, из которых была сложена стена… С потолка посыпался щебень.
Хорошо, что Анита не стояла, а сидела - она тоже шмякнулась на пол, но не так сильно, как Тремлоу.
- !.. - высказался он, осторожно приподнимаясь. В соседней клетке шумно завозился Мустафа. Сквозь решетку почти ничего не было видно - коридор заволокло густое облако пыли.
- Шончик, что-то это мне не нра… - начала она, и тут тряхануло во второй раз, куда сильнее первого.
Рыцарь не нашел ничего лучше, как взгромоздиться на лежащую лицом книзу Аниту и прикрыть ее своим телом. Ну, то есть в принципе это как бы и неплохо, если мужчина решительно прикрывает тебя своим телом, подумала она, но не когда ты лежишь на каменном полу, устланном редкой сухой соломой, которая вонзается в живот, шею и щеки.
- Слезь… - придушенно хрипнула ведьма.
Взгляд ее был обращен в сторону решетки, очертания которой вдруг потеряли прямоугольную форму. Все вокруг подскочило и резко опустилось, стена накренилась, вновь заскрипели камни… Затем на глазах у Аниты и Шона прутья начали изгибаться… и тут же один, не выдержав напряжения, с пронзительным стоном переломился. Раздался звук, будто что-то железное ударило во что-то каменное, - и звук этот в самом деле передавал происходящее: обломок железного прута, выстреливший из решетки словно арбалетный болт, ударил в камни стены.
- Бежим! - Рыцарь вскочил, ухватив Аниту под мышки, рванулся вперед.
Пол больше не шатался, хотя пыль заволокла все вокруг, а откуда-то сверху доносились приглушенные перекрытиями грохот и крики. В коридоре они опять чуть не упали, наткнувшись на Мустафу, который на четвереньках быстро семенил прочь от своей камеры. Завидев узников, джинн вдруг вскочил, ухватил обоих за поясницы и, прижав к себе, прыгнул. Тремлоу для него оказался тяжеловат, но все-таки это был не кто-нибудь, а джинн - Мустафа пронесся над полом, не касаясь его ногами, и дальше свернул так резко, что Анита лишь мельком успела разглядеть табурет, стол, из-под которого торчали неподвижные ноги, и рассыпанные на столе в луже вина бутылочные осколки.
Зацепив угол плечом - причем не своим, а Шоновым, - джинн едва вписался в следующий, более широкий коридор, и тут обнаружилось, что большинство решеток расположенных здесь камер сломаны, а вокруг летают ковры. Эти решетки были куда уже, рассчитаны на специфических пленников. Но теперь всевозможные половички, дорожки, покрывала и подстилки - среди них Анита узнала многих из тех, что были в руинах, - сновали со всех сторон, оглашая воздух криками.
Мустафа преодолел в полете и этот коридор, а затем, пыхтя, рухнул на пол.
- Ну, ты даешь! - уважительно выдохнул Тремлоу, хватая его одной рукой за шиворот и устремляясь дальше. - Сто пятьдесят кило живого веса в воздух поднять!
Он нырнул в дверной проем и побежал вверх по широкой лестнице.
- Это сколько же ты весишь? - крикнула Анита.
- Девяносто!
- Ого… все правильно, я - шестьдесят!
Теперь шум стал куда громче. Лестница вывела в большой зал, на краю которого беглецы остановились, потому что в другом его конце кипела драка.
- Дервиши, - сказала Анита. - А кто это на них… о, ассасины!
- Точно, - согласился рыцарь. - Сработало! Не зря я тогда…
Трое дервишей по своему обыкновению стремительно вращались, а целая толпа толстых ассасинов с кривыми саблями наскакивала на них и отлетала, будто легкие резиновые мячики, ударяющиеся о большую юлу. Сабли звякали, сталкиваясь с серебристым ободом юлы, в который слились кинжалы крутящихся дервишей. Время от времени ассасины, отброшенные в сторону, гулко шмякались о стены, но боевого духа у них не уменьшалось.
- Значит, дошло до падишаха, на что я намекал, - кивнул Шон. - Так… вон, в стороне, дверь, видите? Давайте туда. Не хочется в их дворцовые дела встревать, пусть они сами между собой разбираются…
Под аккомпанемент криков и звона они быстро прошли вдоль стены - рыцарь отпустил Аниту, но джинна продолжал волочить за собой - и нырнули в скрытый шнурками с бусинами дверной проем. На пороге ведьма оглянулась и успела заметить, как толпа ассасинов накатывает на дервишей и наконец захлестывает их: три размытых серых волчка исчезли под грудой тел.
За дверью тянулась очередная лестница, выводившая на середину просторного коридора, полного пронзительного визга, лязга и топота. Шон, бегущий впереди, внезапно выпустил из рук ошейник джинна и замер. Анита налетела на него и чуть не упала обратно на ступени.
- Что там? - Она перешагнула через Мустафу, слабо ворочавшегося на полу, и посмотрела.
По коридору, звонко топоча босыми пятками, спешили множество брюнеток с опахалами. Были там и женщины из прачечной, без обручей на талиях и лодыжках, но зато с недостиранными простынями и наволочками в руках. Все одеты в штаны из прозрачной разноцветной марли, и поскольку они не просто шли, а именно бежали, то некоторые особенности строения женского тела двигались, как бы сказать… очень ритмично…
- Ну, чего ты уставился? - буркнула Анита, пихнув рыцаря кулаком в бок. Тут одна из женщин, оглянувшись, выкрикнула:
- Чудовище!
- Косматый монстр! - истерично откликнулся другой голос, и сразу коридор затрясся, а в дальнем его конце что-то с грохотом осыпалось - должно быть, кладка стены.
- Чудовище? - удивился Тремлоу, провожая взглядом последнюю пару ягодиц, мягко перекатывающихся под розовой марлей. - Гм… откуда…
- И почему "косматое"? - перебила ведьма. - Разве у Руха есть волосы? По-моему, он лысый как…
- Так-так… - Шон, встав посреди опустевшего коридора, огляделся. - Что бы там ни было, но лучше нам куда-нибудь отсюда… - Окончание фразы заглушил грохот, после чего коридор накренился, будто просело все здание.
- Да что происходит?! - воскликнула Анита, едва устоявшая на ногах.
- Вверх! - решил Тремлоу, хватая ее за руку. - Стоп, а где Мустафа?
Они оглянулись: джинн из дверного проема исчез.
- Может, вниз по лестнице полетел?
- Ладно, не важно. Пошли.
- Как же не важно… - выдохнула она, когда рыцарь подхватил ее на руки и рванулся по коридору в сторону, противоположную той, откуда доносился грохот. - Если мы в Шахназарской башне, он бы мог нас вниз снести, а сейчас как мы спустимся?
Шон не ответил, потому что как раз в этот момент выскочил в помещение, где ведьма впервые увидела Оттомана. Здесь царил хаос - часть кадок с деревьями и кустами опрокинулась, по полу рассыпалась земля, а откуда-то из глубины зала тек поток воды. Над всем этим летал взволнованный джинн-садовник с ведром и кистью в руках и громко жужжал.
- Это что такое? - спросил Тремлоу. Он задрал голову, разглядывая раскрашенный синим и белым стеклянный потолок с обширными дырами, за которым виднелось еще темное небо. - О, верхний этаж! Отсюда можно на крышу подняться, да?
Он побежал между деревьями, но, не сделав и нескольких шагов, остановился и пробормотал:
- Упс… приехали!
- Что, что? - Анита, как раз глядевшая рыцарю через плечо, повернула голову и увидела, что они находятся на поляне перед бассейном с фонтанчиками-зонтиками. Теперь гипсовый бортик бассейна треснул: вода с веселым журчанием текла наружу. Рядом горело несколько стоящих на полу масляных ламп. Свет их озарял полтора десятка ассасинов, рассаживающихся на красных треугольных паласах, и самого Оттомана, который висел над полом в объятиях своего ковра.
- А вот и вы! - пискнул падишах, потирая пухлые ладошки. - Вы снизу, а? Как там дервиши предателя эль Карани? Еще пытаются сражаться или сдались? Эй, взять их!
Дюжина ассасинов стала разлетаться полукруглом, окружая беглецов. Анита выскользнула из объятий Шона и встала рядом. Бежать не имело смысла. И драться тоже - в одиночку и без меча с двенадцатью здоровыми вооруженными мужиками даже Тремлоу не смог бы совладать. Да еще и паласы-зомби тут…
- Что за чудовище напало на башню? - спросила ведьма. - Мы в коридоре слышали, как ваши эти… гурии вопили. Может, это дракон? Или даже два?
- Дракон, ха… - Оттоман покачал головой. - Нет, это что-то невиданное. Оно громит нашу башню! Но сейчас не до того, потом разберемся. Падишахский долг - прежде всего! Мудрецы дивана уже ждут, и горожане поднимаются по склонам, чтобы увидеть, как новый правитель справится… или не справится с Рухом.
- Да вон же он, Помпончик наш! - Анита показала рукой, зазвенев при этом цепью, которая посредством узких железных колец была закреплена на ее запястьях, а при помощи пары других, куда более широких колец - на запястьях Тремлоу. Вторая цепь, покороче, сковывала их ноги, третья, напоминающая восьмерку, - поясницы, и все это таким хитрым образом, что рыцарь с ведьмой были прижаты спинами друг к другу и напоминали какого-то странного прямоходящего тянитолкая.
- Где? - Шон повернулся, и Анита, естественно, тоже повернулась, а вернее, ее развернуло на сто восемьдесят градусов.
- Осторожней! - пискнула она, ощущая себя мячиком, привязанным к спине кита.
С полсотни ковров разных размеров и форм летели в сторону Попокапетля, постепенно удаляясь от Шахназарской башни. В полутьме казалось, что та содрогается, а иногда сквозь окружающие ее строительные леса прорывались сполохи огня. На коврах сидели множество ассасинов.
- Это дастархан называется, кажется, - сказал рыцарь.
- Что называется? Давай вместе смотреть.
Они поворотились так, чтобы оказаться боком к оборотню, и повернули головы.
- То, на чем он летит, - пояснил Шон.
Этот самый дастархан был большущим очень плотным ковром с пышной бахромой. На нем поставили трон, покрытый шелками, и на троне сидел Помпон в роскошном одеянии и окруженный многочисленной охраной. В одной его руке был круглый щит размером примерно с тарелку для первых блюд - ведьма решила, что этому предмету скорее подходит слово "щиток", а не "щит", такой был он невзрачный и хлипкий с виду. Им от солнца прикрываться, а не от чудовища… В другой руке новоявленный падишах сжимал короткую, меньше метра, тонкую палку из лакированного дерева, украшенную золотыми узорами. Там не было даже металлического наконечника - палка была просто заострена, да и то не слишком хорошо. Помпон улыбался.
- Издевательство какое! - возмутилась ведьма. - И это они называют Копьем Судьбы и Щитом Веры? Что это за судьба с верой такие хилые, если у них подобные эти… символы? Тьфу!
Она перевела взгляд себе под ноги. Пленники стояли посреди самого большого из паласов-зомби, а вокруг были трое дородных ассасинов с обнаженными саблями. Процессия летела уже над склоном вулкана, приближаясь к кратеру. Помпон наконец заметил их и радостно помахал Копьем Судьбы.
- Дурак ваш оборотень, - произнес Шон, отворачиваясь. - Так ничего и не понял.
- Может, он пьян? Даже не видит, что мы скованы, - добавила ведьма. - А вон, гляди, на чем это они летят? Софа какая-то…
Слева от ковра-дастархана двигался широкий и длинный предмет мебели с поднятой спинкой, на котором важно расселись полтора десятка бородатых мужей в огромных чалмах. За ними парил длинный коврик, на нем стояли три брюнетки и с энтузиазмом размахивали опахалами.
- Это диван, - поправил рыцарь. - А они - мудрецы дивана, так их называют.
- А опахала зачем? Их же и так воздух сейчас овевает по самое не хочу…
Тремлоу пожал плечами.
- Обычай такой. У состоявшегося восточного мужа должен быть свой ковер, чалма и женщина с опахалом.
- Глупости какие! Ладно, а что ж Великого Визиря не видно? Неужто убила его охрана падишаха?
Анита задрала голову, глядя в небо. До рассвета оставалось около часа, звезды поблекли, кроме одной - большой и как бы иглистой, колючей, пульсирующей тонкими ярко-белыми лучиками.
- Та самая… - пробормотала она. - Слышишь, Шончик? Это та, в которую Жезл с Венцом превратились. Из-за нее все беды…
- Ага. И Рух из-за нее скорее всего раньше времени проснулся. Даже наверняка.
Сзади громыхнуло, они одновременно повернули головы и увидели, как Шахназарская башня слегка накренилась. Вокруг раздались предостерегающие крики, все начали крутиться, а один из мудрецов даже стал коленями на диван, будто любопытный ребенок, выглядывающий из окошка пригородного дилижанса.
- Ой, мама… - прошептала ведьма, невольно покрепче прижимаясь спиной к рыцарю. - Это еще что такое…
Из-за башни медленно вздыбливалось что-то длинное и темное. Конец его вознесся уже на десяток метров над вершиной постройки, а оно все поднималось и поднималось. Сквозь проделанный гигантской фигурой пролом взвихрилась стая ковров, вырвавшихся из темниц, и закружилась над покосившейся Шахназарской башней.
А темный силуэт все рос и рос в предрассветном небе. Стало видно, что дальше он расширяется, и сбоку его украшают ярко-красные полотнища, закрученные в нечто, напоминающее… Анита зажмурилась, мотнула головой и вновь уставилась туда - ну да, точно, напоминающие большой бант.
- Аназия! - ахнула она. - Это же наша метла… только большая! Усовершенствованное заклинание применила!
Помпончик тоже сообразил, что именно видит перед собой, подскочил на троне и стал колотить Копьем Судьбы по Щиту Веры, будто палкой по бубну. Тут же из толпы ковров, летящих чуть выше, спикировала фигура - и ведьма с рыцарем узнали падишаха. Он передвигался не как все, то есть не сидя на ковре, но поддерживаемый им под мышки, и потому напоминал зловещего и нелепого ворона в последней стадии ожирения. Оттоман спикировал к дастрахану и что-то сказал ассасинам-охранникам.
Тем временем над Шахназарской башней метла развернулась, взмахнув связкой прутьев, напоминающей размочаленное ураганом дерево, зацепила навес на крыше постройки и обрушила его. А затем понеслась следом за процессией. Минутой позже и освобожденные ковры, перестраиваясь на ходу, устремились к Попокапетлю.
Впереди прозвучал приказ, и они полетели быстрее. Вершина вулкана приближалась.
- Ты глянь, народ и вправду собирается, чтоб посмотреть, - сказала Анита.
На склонах горы будто извивались огненные ручьи - множество горожан с факелами поднимались к вершине. Над ней плясало багровое зарево, выплескивающееся из кратера, - в глубине его клокотала лава, и отблески пробивались наружу.
- Наверное, он пробуждается в последний раз за этот сезон, - предположил рыцарь. - Чтобы уж окончательно или получить своих дев, или разрушить весь остров.
- А метла-то неподалеку уже… - заметила ведьма.
Аназия нагоняла - но и вершина приближалась. Вокруг все зашевелилось, темные силуэты засновали из стороны в сторону: процессия начала перестраиваться. Теперь позади оказалась целая стая паласов, на которых стояли и сидели ассасины, а дастархан с троном, мудрецы на своем диване и Оттоман - впереди. По команде одного из охранников ковер с пленниками начал быстро приближаться к дастархану. Анита разглядела летящий позади падишаха небольшой коврик, весь уставленный закрытыми кувшинчиками.
- Там у него джинны, - сообразила ведьма. - Значит, они сначала Помпона вниз отправят, а когда Рух его сожрет и полезет наружу, Оттоман прикажет ассасинам напасть…
- А потом еще под ликующие крики толпы забросает его джиннами, - подхватил Шон. - Но лаборантка-то наша, а? Ты погляди, как мчится! И огромная какая! Неужели сама такое смогла с собой сотворить?
Аназия и вправду неслась подобно украшенной бантом торпеде. Поток ветра сдвинул прутья в острый клин, завязанные большущим узлом полотнища красной ткани трепыхались…
- Выходит, смогла… А может, это магия звезды на нее так действует? - предположила ведьма.
Два десятка гобеленов повернули и разлетелись полукругом. Ассасины выпрямились и занесли сабли над головами, готовясь встретить мегаметлу.
Еще мгновение - и кратер оказался под ними. По краям его сидели, болтая ногами, множество горожан. Некоторые захватили с собой детишек и всякую снедь, между сидящими фигурами пробирались торговцы с переносными лотками. Появление кавалькады люди встретили радостными криками и улюлюканьем.
Процессия остановилась в тот самый миг, когда вытянувшиеся полукругом паласы ринулись к метле. Аназия завизжала и принялась размахивать сама собой, то есть размашистыми движениями двигать пучком прутьев из стороны в сторону. Анита успела лишь заметить, как она сметает со своего пути два паласа, как на нее прыгает ассасин с занесенной саблей, а затем Шон повернулся, и лаборантка исчезла из поля зрения. Ее место занял дастархан с троном, Помпончиком и окружившей его охраной. Гобелен, где находились пленники, подлетел вплотную, и они услышали слова падишаха, который тоже был здесь:
- Прыгай!
- Что? - удивился оборотень, привставая. - Зачем, куда?
- Вниз прыгай, - брюзгливо повторил падишах. - Народ, понимаешь, безмолвствует и ждет… Народ ждет подвига!
Народ действительно ждал, хотя не очень-то безмолвствовал - снизу доносились поощрительные крики, хлопки открываемых бутылок с пивом и веселое щебетание детей.
- Не хочешь? - Оттоман кивнул охранникам, и они набросились на Помпона. Тот заорал, стукнул одного Щитом Веры по голове, а затем, бросив оружие, вцепился в скрытые шелками подлокотники трона. Охранники схватили оборотня за ноги, потянули - и ноги стали удлиняться, вытягиваясь и утончаясь.