- Ли-Ши слегка сумасшедшая даже по меркам Ура, но не настолько, - я подцепил вилкой кусочек мяса. - И стреляла она тогда все-таки в танцовщицу. Мы это сегодня выяснили. Но не будем отклоняться от темы разговора, Реджис. Ты хотел знать, чем можешь мне помочь?
Вампир вежливо склонил голову.
- Я хочу нанести визит в Квартал Склепов.
- Тебя не будут рады там видеть.
- Переживу (ты ведь в этом не сомневаешься?). Мне нужна встреча с Некромейстером Аланом или его баронами. Я хочу… кое-что попросить у них.
- Тогда ты обратился не по адресу, Сет, - Реджис слегка улыбнулся. - Я слишком молод по мерками носферату, чтобы занимать какое-то серьезное положение в иерархии гетто. Боюсь, из меня никудышный организатор встреч на высоком уровне. Если ты ведешь официальное расследование, тебе лучше обратится во Второй Департамент, чтобы выделили Констебля в сопровождение и бумаги, дающие право допрашивать старших.
- Мы оба знаем две вещи, Реджис МакМартиган. - положив руки на стол и чуть подавшись вперед, сказал я. - Первая - я не выношу бюрократической возни. Вторая - я не выношу, когда мне лгут в глаза те, к кому я хорошо отношусь. Ты давно на примете у баронов. Ты вампир, с которым водит дружбу Выродок-Слотер. И не абы кто, но Сет Слотер по прозвищу Ублюдок, охотник на нечисть, отправивший в мир иной (по второму разу) едва ли не больше вампиров, чем Тор-Бесоборец или даже Роберт Дрейдлок. Поэтому, если ты захочешь предупредить баронов о моем визите, тебя выслушают.
Реджис промолчал. В задумчивости похрустел суставами пальцев, наблюдая, как я расправляюсь с жарким, принесенным Ли-Ши. Несмотря на ужасающее количество специй и приправ, характерных для кухни анчинов, блюдо показалось мне поразительно вкусным.
- Ладно, допустим, меня захотят выслушать. И даже согласятся на встречу с тобой. Но если ты войдешь в гетто один, без сопровождения Констеблей и не защищенный бумагами Второго Департамента, всякое может случиться. На Кланы не распространяются законы, которые мы подписывались соблюдать, проходя легализацию. Никто не гарантирует твоей безопасности, Сет. В гетто много вампиров, которые точат на тебя зуб, причем самым натуральным образом. И они могут попытаться воспользоваться оказией, пусть даже потом придется иметь дело со всем вашим семейством. Конечно, бароны не позволят причинить тебе вред, пока ты будешь разговаривать с ними, но дальше…? И если вдруг станет известно…
- Как раз об этом хотел попросить тебя, Реджис. О том, что я приду в Квартал Склепов, независимо, будут меня там встречать или нет, должно стать, - я выделил эти два слова голосом, - известно.
Надо оправдывать дурную репутацию.
- Хочешь подергать смерть за усы? У мертвых много меньше пиетета к Древней Крови, нежели у живых. Мы больше знаем о вас и вашем происхождении.
- Главное, что вы не можете нас выпить, - я усмехнулся. - Все остальное можно как-то… пережить.
Вампиры действительно не способны сосать кровь у потомков Лилит. Ядреный яд, текущий по нашим жилам слишком терпок и горек даже для них. Поэтому и мы не можем стать подобными им, превратится в киндредов. Приходится как-то уживаться и обходить друг друга стороной, что, правда, не всегда получается.
- О чем ты хочешь говорить с баронами?
- Я же говорил, Реджис. Хочу кое-что у них попросить.
- Кое-что? Именно так: попросить "кое-что", а, например, не "кое о чем"?
- Ты умеешь внимательно слушать, когда захочешь. Именно так.
- Хорошо, Сет. Завтра ночью я буду разговаривать со старшими, а на следующую ночь…
- Послезавтра - слишком долго. Ты просто предупреди их, Реджис. Скажи, что я иду, - негромко, но внятно, чеканя каждое слово, сказал я. - А будут они меня встречать, или же нет, это уже другой вопрос. Но я приду независимо от планов и намерений баронов или даже Некромейстера Алана.
Реджис заметно насторожился.
- Что ты задумал, Сет? Чем это может грозить гетто?
- Я хочу покончить с убийцами магов, - честно ответил я. - И если Квартал в этом не замешан, а также если у твоих родичей хватит ума не слезть на рожон, очертя голову и, ощерив клыки, то никаких неприятностей приключиться не должно. По крайней мере, пока. Кстати, о родстве… не подскажешь мне, чьим киндредом является некто Эдвард фон Кольтберг. Он Констебль, работает на Второй Департамент?
Реджис сморщился: не то припоминая что-то, не то - просто от раздражения.
- О, погоди с ответом, приятель. Смотри, Ли-Ши выходит на сцену…
* * *
Я не остался у Ли-Ши на ночь и вернулся домой, в апартаменты на Аракан-Тизис.
Отчасти - потому что опасался все-таки не уберечь спину, отчасти - потому что не хотел оставлять до утра Таннис одну.
Дело, которое поручил мне Квентин Саламатус, изрядно попахивало кровью и вампирами, и я не хотел, чтобы в результате девушка пострадала. Утром надо будет отправить Таннис в ближайшую миссию Строгой церкви, находящуюся под защитой Инквизиторов.
Полуэльфка встретила меня, потягиваясь и жмурясь, точно огромная сонная кошка. Всклокоченные волосы, такие тонкие, густые и мягкие, что больше напоминали мех животного, окружали ее голову темным облаком. Чуткое эльфийское обоняние обмануть не представлялось возможным. По трепету ее ноздрей я понял, что она почувствовал на мне запах Ли-Ши. К счастью, женщины эльфов, от природы полигамные, не умеют ревновать… или мне просто хотелось в это верить?
Забираясь в кровать, я подумал о том, что завтра обещает быть жарким.
Настолько жарким, что зима, царствующая в Уре, не сможет остудить кипение страстей.
Я успел заинтриговать, напрячь и заставить судачить между собой вампиров: фон Кольтберг уже будоражит Квартал Склепов, а Реджис подольет масла в огонь.
Теперь надлежало сделать то же самое с другой стороной.
К цели можно идти по-разному, но лучший способ достижения - просто взять и вдруг оказаться у нее на пути.
Ухмыляясь своим мыслям, я потянулся, было к Таннис, но полуэльфка отпихнула мою руку.
Не ревнуют, да?
* * *
Не помню, я уже говорил, что у умерших в Блистательном и Проклятом хватает неприятностей и после смерти? Иной раз и непонятно, где их больше - в жизни или за ее чертой.
Одна из неприятностей жизни в смерти у носферату, к примеру, заключается в навязчивой мании преследования. В вечном страхе проснуться однажды от того, что кто-то приставил тебе кол к груди и увлеченно молотит по нему киянкой. Иные вампиры живут с этим страхом целые века, и, в конце концов, становятся настоящими параноиками. Они принимаются окружать себя живыми слугами, культивировать вурдалаков, рыть подземные лабиринты с замаскированными лежками. Одним словом развивать активную деятельность, которая позволяет смертным быстрее выследить кровососа и угомонить его проклятую душу тем самым колом, что так навязчиво вторгался в дневные сновидения.
Заключая договор со смертными триста лет назад, вампиры надеялись хотя бы от этой неприятности избавиться.
Вышло не совсем удачно.
С одной стороны сейчас дневной сон легализовавшихся вампиров оберегает городская стража, что куда надежнее любого вурдалака, с другой - их теперь искать и выслеживать не надо. Достаточно преодолеть стену Квартала Склепов и вот они - ряды склепов и мавзолеев, наполненных пронумерованными гробами. Тыкай колом куда придется, не промахнешься.
Естественно, любые попытки подобного рода пресекаются самым строгим образом. Убийство легализовавшегося вампира приравнено к убийству любого живого горожанина и карается либо каторгой, либо даже смертной казнью.
Тем не менее, в Уре вполне официально существовало целое движение, ратующие за истребление всех носферату и снос Квартала Склепов. Возглавлял его мессир Роберт Дрейдлок, фигура для Блистательного и Проклятого вполне легендарная, о чем я еще расскажу в деталях и подробностях.
Сторонники Дрейдлока именовали себя "колосажателями" и не скрывали желания увидеть подавляющее большинство неживых граждан Ура - при солнечном свете и с парой отверстий неестественного происхождения. Для смертного существа желание, вполне естественное и даже разумное. Только в Блистательном и Проклятом с естественными и разумными вещами всегда какая-то беда.
Не сидели "колосажатели" по узилищам и не долбили камень в рудниках наряду с государственными зомби и хучами только по одной причине. Они озвучивали свое намерение избавиться от носферату, но не призывали немедленно приступить к его воплощению в жизнь. По крайней мере - не раньше, чем рухнет закон, позволяющий вампирам сосуществовать на равных со смертными.
Желать смерти и нести ее - разные вещи. Если бы в Уре принялись хватать людей только за желание убить кого-нибудь, город вымер бы уже на второй день!
Так что пока сторонников Роберта Дрейдлока приходилось терпеть. А последние в свою очередь терпели носферату: прежде, чем нагрянуть в Квартал Склепов разъяренной толпой, полыхающей факелами и потрясающей кольями, "колосажателям" надлежало одержать победу в Палате пэров и протолкнуть закон о разрыве Соглашения Максимилиана.
Теоретически такие шансы имелись - на последних выборах, прошедших в прошлом году "колосажатели" ухитрились получить несколько голосов. Не так, чтобы много, но так и организованное движений вампироненавистников возникло в Уре совсем недавно.
"Колосажатели" делали ставку главным образом на чернь и простолюдинов, воспитанных в страхе перед вампирами. Многие из них в недавнем прошлом были выходцами из сел и деревень, которым приходилось немало натерпеться от нападений диких носферату. Они просто в голове не укладывали, как можно спокойно засыпать по ночам, зная, что посреди города вполне привольно расположился целый рой кровососов. Немалое количество приверженцев Роберта Дрейдлока составляли религиозные фанатики, из тех, что истово бьют лбами в соборах Строгой церкви и во имя пути в Вырий Небесный готовы донести на удачливого соседа или потащить на костер старуху, принятую за ведьму. Такое до сих пор случается в глухих деревушках. Наконец, хватало среди "колосажателей" и откровенных дураков и бездельников, коим просто нравилось ходить толпой и драть глотку, чувствуя себя частицей какой-то темной хаотичной силы.
По иронии судьбы, человек, возглавлявший "колосажателей" ни дураком, ни бездельником, ни простолюдином, ни религиозным фанатиком не был. Скорее уж наоборот.
История мессира Дрейдлока достойна того, чтобы лечь в основу жуткого романа, где тесно переплелись любовь и трагедия, мистика и кровь. Даже на меня, Ублюдка Слотера, повидавшего немало трагедий и еще больше их организовавшего, она произвела самое сильное впечатление. А это уже говорит о многом.
Мессир Роберт Дрейдлок происходил из богатой и влиятельной семьи уранийских нобилей. Их родословная уходила корнями в туманную историю Блистательного и Проклятого, одновременно и славную, и кровавую. И нельзя сказать, что на Дрейдлоков и того, и другого приходилось немало. Все они по мужской линии - прирожденные солдаты. Говорили, что и юный Роберт мог бы сделать прекрасную военную карьеру, если бы меньше увлекался совершенствованием личных воинских качеств и уделял больше внимания роте, которой командовал. Не став блестящим командиром из-за нелюбви к муштре, он, тем не менее, сделался выдающимся бойцом-поединщиком, быть может, одним из лучших для своего времени (и для смертного, конечно же).
Отвага и доблесть Роберта Дрейдлока, проявленные в пограничных конфликтах вдали от стен Ура, оказались столь велики, что Его Величество Уильям IV, отец нынешнего уранийского монарха, короля-ребенка Джордана III, лично пожаловал молодому воину рыцарский титул.
Тогда-то все и началось…
Принимая посвящение от руки короля, Роберт Дрейдлок вдруг понял, что удостоен не только похлопывания церемониальным мечом по плечу. Куда ярче и острее, чем прикосновение стали, он ощутил на себе жгучий взгляд пары девичьих глаз. И были эти глаза столь выразительны и прекрасны, что бесстрашный вояка, гроза пограничья, в одиночку нападавший на вражеские разъезды, задрожал. Тот, кого сильнейшие орочьи батыры уважительно называли Са-Таранак, то бишь, Гром-Рука, в одно мгновение оказался повержен, смят, обезоружен и покорен.
Ее звали Тамара фон Коубер, дочь одного из Мятежных Князей Фронтира, прибывшего в Ур улаживать территориальные споры с соседом. На самом деле фон Коубер носил баронский титул, но в землях Фронтира любой крупный лендлорд обзаводился помимо собственного титула еще одним, общим для всех - Мятежный Князь. Носить этот титул приходилось, желаешь ты, или нет. Дань традициям.
Официально земли Фронтира считались территорией, находящейся под протекторатом Ура, хотя на самом деле государство-вольница, сотканное из почти трех дюжин лоскутных княжеств, баронств и герцогств, жило и бурлило само по себе, подчиняясь Блистательному и Проклятому лишь номинально. Появление Мятежных Князей при дворе короля считалось достаточно редким явлением, так что встреча двух молодых людей всем казалась тем редким счастливым случаем, который выпадает раз в жизни.
Провинциальная красавица, своей свежестью и чистотой покорившая королевский двор, и блестящий уранийский рыцарь, чья слава гремела по всему пограничью, не могли не потянуться друг к другу. Я не верю в судьбу и проведение, но здесь явно не обошлось без чего-то эдакого.
За закономерно последовавшим романом следил, затаив дыхание, казалось, весь Блистательный и Проклятый. Даже тот факт, что Роберт поочередно заколол на дуэлях двух соперников, пытавших оспорить его право ухаживать за Тамарой фон Коубер, публика восприняла с восторгом, хотя ничего прекрасного и романтичного в двух трупах, на мой взгляд, нет. Да и, положа руку на сердце, против Дрейдлока, отточившего свое смертоносное мастерство на зеленокожих, что вечно беспокоят границы Уранийского протектората, два молодых хлыща были все равно, что дворняжки против матерого волка…
Помолвку Роберта и Тамары праздновали не где-нибудь, а в Монарших Чертогах так, словно свежеиспеченный сэр Роберт Дрейдлок приходился королю родным братом. Молодой рыцарь искренне нравился Уильяму IV, а, кроме того, тяжело больной король чувствовал, что его дни на исходе, и пытался заручиться поддержкой влиятельных Дрейдлоков. Он не хотел оставлять молодую жену на троне без надежной опоры, Дрейдлоки же приходились прямыми родственниками герцогу Виктору Хорину, которого Уильям IV рассчитывал оставить регентом. Так в конечном итоге и случилось.
Удачливый Роберт казался удачливым во всем.
Уже через полгода после венчания судьба послала им с Тамарой ребенка. Она находилась на шестом-седьмом месяце беременности, когда пришла весть из Фронтира. Отец Тамары, старый барон фон Коубер, крепко занедужил и посчитал, что шансы его пережить надвигавшуюся зиму невелики. Он отправил письмо дочери, умоляя ее приехать вместе с зятем, дабы скрасить ему последние деньки. Старик к тому же страстно желал увидеть появление внука, который, как он надеялся, рано или поздно унаследует его титул. Последнее, впрочем, было вилами на воде писано. Во Фронтире нравы простые, если не сказать варварские, а посему вопросы престолонаследия чаще всего решались не волей усопшего, но ударами шпаги. Титул Мятежного Князя удается носить только до тех пор, пока хватает сил за него огрызаться.
Не трудно догадаться, что в настойчивом желании барона увидеть в своем замке такого прославленного вояку, как молодой Роберт Дрейдлок, угадывалась не только старческая сентиментальность, но и трезвый прагматичный расчет. Пусть соседи видят, с кем придется иметь дело, если что…
Роберту не понравилась идея путешествовать с беременной женой, однако устоять против горячих просьб Тамары, желавшей в последний раз увидеться с отцом, рыцарь не сумел. Молодая пара выехала из Ура, сопровождаемая всего тремя слугами. Брать с собой вооруженную охрану Роберт Дрейдлок не посчитал необходимым. В конце концов, разве он не был Са-Таранак - разящая рука Блистательного и Проклятого?
Эта беспечная, свойственная молодости, самоуверенность и послужила причиной трагедии. До имений фон Коубера чета Дрейдлоков так и не добралась. На девятый или десятый день своего путешествия они остановились в небольшом придорожном постоялом дворе - сменить лошадей и нанять служанку для Тамары, которой тягости пути оказались не по силам. Здесь же решили заночевать.
А вечером к путникам, коротавшим время у камина, присоединились еще трое, искавшие отнюдь не тихий ночлег…
Роберт Дрейдлок и в самом деле был замечательным воином. Застигнутый врасплох, яростно сражаясь, он сумел уложить обоих вурдалаков, сопровождавших бродячего вампира, что уже месяц наводил ужас на окрестные деревни. Но справиться с их господином рыцарь не сумел. Носферату же, перебив всех, кого нелегкая принесла в ту ночь под крышу постоялого двора, пресытился и кровью и смертью, и теперь жаждал развлечений. На глазах у изувеченного, изломанного Роберта нежить сначала изнасиловал, а потом выпотрошил и разделал, точно повар крольчиху, молодую супругу рыцаря.
Самого Дрейдлока вампир добивать не стал.
Его так и нашли на залитом кровью постоялом дворе - лежащего на полу с головой Тамары на груди…
Я так хорошо, так подробно знаю эту историю, потому что слышал ее от самого Роберта Дрейдлока. Он рассказывал мне ее девять лет назад, сидя в огромном черном кресле, согбенный, с волосами белыми, как снег, пустыми глазами и холодной ненавистью в голосе. Мессир Дрейдлок, чтобы я нашел существо, лишившее его жены и ребенка, но не убил, а привел к нему - живого. Точнее, достаточно немертвого, чтобы он, тот, кого когда-то называли Са-Таранак, мог вернуть носферату боль, ужас и безысходность, так щедро выпавшие на его долю. Вернуть сторицей.
Я не знаю, что и как долго делал Роберт Дрейдлок с тем вампиром. Говорят, он не поднимался из подвала почти неделю.
Зато я знаю, что последовало далее. Едва ли у кровососущего племени когда-либо существовал враг более яростный и неукротимый, нежели мессир Дрейдлок. Уже через год после вышеописанных событий и смертные и немертвые начнут называть его Колосажатель и - клянусь всеми шестью Адскими Герцогами! - едва ли можно было придумать прозвище точнее! Позабыв про семейные дела, про карьеру, про положение при дворе, тратя направо и налево состояние, впавший в неистовство рыцарь огнем и мечом выжигал вампирские гнезда, охотясь на носферату по всему Уранийскому протекторату и выбираясь за его пределы.
Несколько раз его арестовывали за нападения и на легализовавшихся вампиров, отказавшихся от охоты на смертных. Роберту грозили рудники, но связи семейства Дрейдлоков, их близость к герцогу Хорину, к тому времени как раз ставшему регентом, помогали безумному мстителю выйти из воды сухим.
Его пытались заполучить в свои ряды ордена Инквизиторов и Экзектуров - соперничающие братства, профессионально занимающиеся охотой на нечисть. Иметь такого бойца в своих рядах они почитали за честь. Мессир Дрейдлок отринул все предложения. Его личный поход против носферату не имел ничего общего с целями и моралью обоих орденов. Все, чего хотел Колосажатель - это видеть, как бьются в гробах пронзенные осиновыми кольями тела вампиров.