– Вы уже помогли, – Ани как девочка прижалась к Лене. – А в том, что случилось, никто помочь не в силах. Эти мерзавцы нашли наше уязвимое место и ударили. Герата это моя дочь, ей я хотела со временем передать дом. Она не могла позволить уничтожить наши деревни и использовала амулет. Это страшная вещь работы основательницы нашего дома Мары Гаан, которая и ушла из дома Райн около пятисот лет назад, основав дом Хелис, потому, что не хотела отдавать свои плетения в копилку дома. Уж больно много там было такого, чего она не желала никогда видеть в чужих руках. Плетение, вложенное в использованный амулет, как раз из их числа. Оно гарантированно уничтожает все живое вокруг применившего его мага, включая и его самого, а величина зоны поражения зависит от силы мага. Никакая защита не помогает. По непонятной нам причине амулет невозможно активировать дистанционно, запитав от накопителя. Эта дрянь работает только от ауры мага, выпивая его полностью. Хелен, скольких магов она убила?
– Восьмерых.
– Значит, больше можно никого не искать, – Ани жалко улыбнулась Лене. – А вы можете возвращаться и не тратить на нас время.
– Мы отвезем вас в дом, поставим портал и уйдем им. А у вас всегда будет возможность быстро получить на помощь. Ребята, помогите девушкам с лошадьми.
– Слишком много красавиц в одном месте, – в шутку жаловался Петр Лене. – Это напрягает. У меня есть ты и то… А каково моим парням?
– Что это значит "и то"? – хмуро спросила Лена.
– А то и значит, что я все-таки мужчина, а для мужчин этот дом – чистая отрава. И как Фотий здесь целую неделю высидел?
– Портал поставили?
– Поставили.
– Ну и вали отсюда, напряженный ты наш. Жди меня в доме. Я скоро буду, только переговорю с Ани.
После ухода Петра Лена нашла главу дома в ее рабочем кабинете. На стук Ани не отозвалась, и Лена, отворив дверь, вошла в кабинет без спроса.
– Ани, – тихо позвала она, слегка коснувшись ее руки. – Извините, что беспокою, но мне пора идти. Хотела предупредить, что портальная линия из вашего дома к нам защищена сигнализацией и стазисной ловушкой. Сделано специально, так как это ход в сердце дома, и никто не может дать гарантии, что им от вас не воспользуется чужой. Работает просто. Если на перемещаемом нет нашей печати, срабатывает сигнализация, которая предупреждает дежурного мага о перемещении. Если кто-то попытается выйти из портального контура, не дождавшись дежурного, то попадет в стазис, как муха в мед. Ани, все предложения остаются в силе. Приходи посмотреть нашу жизнь и решишь для себя по пути ли тебе с нами. Даже если ответ будет отрицательный, на нашу дружбу и помощь можешь рассчитывать всегда.
Не задерживаясь в замке, который все уже между собой называли имением, Лена переместилась в портальный зал дома следом за мужем. Идя к выходу, она тщетно пыталась понять, что не так, но осознала это только выйдя на улицу. Тарахтя дизелем в сторону склада ГСМ катил небольшой трактор, таща за собой прицеп, груженный металлическими бочками.
– Любуешься нашей механизацией? – спросил подошедший Фатеев.
– Откуда такая прелесть?
– Вчера из портала один за другим выкатили два таких красавца. Один тащил в тележке барахло Снегиревых (друг твоего мужа в Новосибирске), а второй был нагружен соляркой. За баранкой одного был Алексей, а другой вела его жена Анжела. У них там экономия получилась, так Алексей решил вложить в транспорт и купил пару тракторов "Белорус" МТЗ 320 и к ним прицепы. По пол-лимона заплатил. Сам трактор тонны полторы весит и солярка с прицепом около двух тонн. Почти предел для наших порталов. Они там сняли портал на даче и перетащили за город. Добираться стало дольше, зато никаких вопросов, а то уже из правления кооператива приходили интересоваться, на хрена ему столько солярки. Да и на тракторе в сарай не въедешь.
– А как у него с девушками?
– Не то, чтобы очень. Тридцать две девушки от него пришли. Все славные, да и специальности полезные есть. Одна даже геолог, правда, без опыта полевой работы.
– Ничего, Виктор натаскает.
– Его жена сама вперед потаскает, – хохотнул Фатеев. – За кудри. Чтобы какая жена отпустила мужа одного с такой красавицей?
– Устроили их нормально?
– Конечно. По две девочки в комнату. Мебель, ковры, мелочевка всякая. По-моему, довольны.
– А Снегиревы?
– Анжеле помогли вселиться. Вообще-то у нее все было свое, но от ковра не отказалась. А Алексей, как только помог жене, сразу ушел обратно. Он еще пару дней будет гнать порталом солярку и оконное стекло, а потом займется вашими накопителями. За это время наши ребята, может быть, еще девушек найдут.
– А с Урая кто-нибудь пришел?
– Там совсем мало. Всего восемь девушек и ни у одной нужных специальностей. Но симпатичные. Мы их пока в пищеблок определили.
– Ладно, я пойду. Петра не видел?
– Он, по-моему, домой пошел.
Петр действительно сидел дома и что-то просматривал на ноутбуке. При виде входящей жены он выключил компьютер и вытащил из него флешку, подошел к Лене и поцеловал в губы.
– Поцелуями не отделаешься, озабоченный ты наш.
– Да все, что угодно, ты только скажи.
– Завтра я сбегаю к родителям, а потом мы с тобой вдвоем сходим во Фламин на день-другой, после чего опять вдвоем прогуляемся в Новосибирск.
– А как же школа?
– Элора пока справляется, потянет лямку одна еще несколько дней.
– Ладно, уговорила. Ленок, присядь, пожалуйста: мне надо с тобой серьезно поговорить. Ты помнишь, как я с камерой здесь все снимал?
– Конечно. Ты еще агитку готовил для ролевиков. Так?
– Так, да не совсем. То есть для них я тоже снимал, но не только для них.
– А еще для кого?
– Давай поговорим на философские темы. Вот что ты считаешь главным в жизни?
– Ну ты и спросил. Жизнь, наверное. Без нее все остальное все равно недоступно.
– Ответ положительный. А вот представь себя президентом России.
– Тяжело, – Лена засмеялась. – Президентом, да еще такой страны, как наша! Считай, что представила.
– Вот-вот. Ты президент и у тебя есть все: прекрасная квартира в центре столицы и загородный дворец, виллы за границей в престижных местах, шикарные автомашины и не менее шикарные женщины, счета в отечественных и зарубежных банках, почет и уважение.
– Насчет уважения я бы поспорила.
– Неважно. Ты поняла, о чем я. Всего этого он достиг, допустим, в сорок пять. Жизнь человеческая коротка: уже через пятнадцать лет его перестанут интересовать женщины, еще через пятнадцать – все остальное. И вот приходит некто и доказательно говорит, что может набросить нашему президенту еще лет сто активной жизни, да еще без каких-либо болезней. Ну и из семьи кого подлечить по его выбору. Как ты думаешь, что он сделает?
– А тут и к гадалке ходить не надо. Поместит он такого ценного кадра где-нибудь в надежно охраняемом месте и, чтобы не заскучал и не дай Бог не загнулся, будут его снабжать по высшему разряду всем, начиная с баб и кончая туалетной бумагой.
– Это если смогут повязать. А если очень убедительно показать, что это дело невозможное, а то и чреватое разного рода неприятностями, и что выгоднее брать, что дают, то есть получить ту же долгую жизнь и здоровье, но на условиях все это дающего.
– Тогда все равно попытаются взять под контроль, а уже если не получиться, то могут пойти на сотрудничество. Петр, ты что задумал?
– Вот! – он поднял вверх указательный палец. – Зришь в корень. Нас ведь чего в первую очередь ищут с собаками по всей России? Не из-за того, что мы сперли кучу никому, по большому счету, не нужного барахла. А потому, что боятся, что кто-то его может пустить в ход здесь в России.
– И ты…
– И я решил, с одной стороны, их успокоить, а с другой, – закинуть наживку с дальним прицелом в расчете на сотрудничество на государственном уровне. Если все сыграть по-умному, то вполне может прокатить. При этом мы получим надежный канал снабжения людьми, материалами и техникой.
– Ага, и каждый второй такой человек будет агентом ФСБ, ГРУ и других подобных контор.
– Конечно, – согласился Петр. – А ментальная магия на что? Это наш козырь, о котором там пока не знают. И надо, чтобы не знали впредь, иначе с нами никто никаких дел иметь не будет: просто побоятся. Мы ведь любого агента шутя перевербуем, а у первых лиц государства вызовем большую и стойкую симпатию и горячее желание помочь. Особо на них воздействовать нельзя, так как все они под контролем, да нам это и не надо. Просто подкрепим явную для них выгоду соответствующим ментальным внушением.
– Но ведь всю эту помощь надо как-то проводить и отчитываться.
– Это как раз ерунда, – махнул рукой Петр. – Откроют какую-нибудь липовую тему по одному из закрытых НИИ, например, с такой же липовой отчетностью. А оборудование и оружие вообще не проблема: списал и все в ажуре.
– А почему на Совете об этом молчишь?
– С Фатеевым я говорил приватно, а на Совет не выношу, потому что маги в нашей реальности разбираются слабо и все равно переложат решение этого вопроса на нас.
– И когда думаешь сделать первые шаги?
– Да вот когда будем все заканчивать в Новосибирске, тогда и сделаю.
Глава 15
Следственное управление ФСБ России, Москва, за две недели до захвата дома Град
– Разрешите?
– Проходите, Сергей Федорович, присаживайтесь.
– Есть большие подвижки по делу "Майор".
– Вот как? А меня как раз недавно по нему на ковер таскали и вежливо так мордой об пол. Не дает покоя эта лечебница кое-кому на самом верху: почти семь десятков безнадежных больных со стопроцентным выздоровлением впечатляют. Действительно, новые возможности. С лечебницей ваши подвижки не связаны?
– Нет, не напрямую, во всяком случае.
– Жаль. Ладно, докладывайте.
– В плане проверки связей Корнеева мы заинтересовались одним инженером…
– Хорошо хоть опять не олигархом, чтобы вас отмазать в тот раз мне пришлось изрядно покрутиться.
– Товарищ генерал, я действовал строго в рамках инструкций. Сами же говорили, что надо трясти связи Корнеева.
– Вот нас и потрясли. Не те времена и не та фигура. Знаю, что вы действовали предельно корректно, но и этого хватило. Так что там не так с инженером?
– Они не просто знакомые. Подружились в армии и в дальнейшем постоянно поддерживали самые близкие отношения. По сути, если отбросить вульгарное значение этого слова, он был другом семьи Лавровых. Дмитрий Николаевич Лавров, тридцать девять лет, радиоинженер, работает в одном из закрытых НИИ, которое плотно сотрудничает с нашим Центром специальной техники. Можно даже сказать, что он работает на нас.
– И чем же вам так интересен наш работник, помимо дружбы с главным фигурантом этого дела?
– Лавров женат уже около девятнадцати лет, имеет троих детей. Нас заинтересовала старшая дочь. В возрасте десять лет она внезапно пропала по дороге из школы домой. Поиски ни к чему не привели. А через четыре года она заявляется к следователю вместе с родителями с просьбой закрыть дело. Следователю стало интересно, где могла околачиваться целых четыре года такая сопля. Сами знаете, что всякое бывает, но обычно не с девчонками ее возраста, а гораздо старше. Она сначала отказалась отвечать, потом послала следователя и под конец закатила истерику. Родители ее поддержали. А ему оно надо? Состава преступления нет, претензий к нему – тоже. Выпроводил всех, закрыл дело и обо всем с облегчением забыл. Для девочки (ее зовут Лена) наняли репетиторов, а через пару месяцев с небольшим она сдала экстерном все экзамены за среднюю школу.
– Талант, особенно если предположить, что эти четыре года она нигде не училась.
– Именно. Вскорости она получает паспорт с пропиской по месту жительства родителей. А дальше начинаются странности. Работать она никуда не устраивалась по малости лет, учиться тоже не поступала. Дома бывает изредка: соседи сказали, что видят ее один-два раза в месяц. Причем приходила почти всегда на один день, редко больше. Последние месяцы ее прихода домой вообще никто не видел, хотя была точно. И из квартиры выходила. Лавровы живут на зарплату Дмитрия, а это где-то тридцать тысяч. Одеваются дорого, имеют приходящую домработницу, которая убирает квартиру и следит за младшими детьми, пока мать совершает променады. Наш человек заметил, что она носит массивные золотые серьги. У нее длинные слегка вьющиеся волосы и локоны серьги немного прикрывают, но он утверждает, что серьги с алмазами и немаленькими, карат на десять. Причем именно бриллианты, а не стразы. Проверка показала, что происхождения Лавровы самого простого, и фамильными эти драгоценности быть не могут. Подруги по последнему месту работы Татьяны Викторовны ничего такого на ней раньше не видели.
– Подарок дочери или у Лаврова есть доходы, о которых мы не знаем?
– Скорее, первое. Образ жизни Дмитрия мы изучили досконально: других доходов кроме работы у него нет.
– Интересно, продолжайте.
– У Дмитрия были небольшие сбережения – валютный счет в сбербанке, который он закрыл месяц назад. Соседи сообщают о том, что последнее время Лавровы приносили домой много свертков, сумок, полные чемоданы. Пару раз приезжала Газель, и свертки таскали носильщики.
– Какие наблюдательные соседи.
– Да, есть на первом этаже одна пенсионерка, окна квартиры которой выходят во внутренний двор, так она от скуки наблюдает за соседями. А к Лавровым относиться явно недоброжелательно: по-моему, обыкновенная зависть. Так вот, если все привезенное никуда не делось, то как минимум одна комната их трехкомнатной квартиры должна быть битком забита вещами. Мы осторожно поговорили с домработницей, так вот она этого не подтверждает, ничего лишнего в комнатах нет. То есть покупки периодически появляются, но вскоре исчезают.
– И вот уже выноса вещей соседи не видели?
– Совершенно верно. Мы проверили дачу, принадлежащую Лавровым. Те же соседи показали, что на дачу ни Дмитрий, ни Татьяна уже давно не ездят. Там вообще много дач стоят заброшенными. Но мы на всякий случай решили проверить. И вот что нашли в сарае.
Посмотрите фотографии.
– Опять эти фигуры и диски. – Наши специалисты считают, что нечто подобное вычерчивалось для прорыва в другие миры и вызова демонов.
– Насчет демонов, надеюсь, шутка?
– Я тоже на это надеюсь. Почти классическая пентаграмма с массой дополнительных символов непонятного назначения. В древности такое чертили в надежде, что если демона все-таки удастся вызвать, то он останется в центре священной фигуры.
– А диски?
– Показывали нашим специалистам по нетрадиционным технологиям. Большинство вообще ничего не видит, двое заметили в темноте слабое свечение. Работники Ритуала опознали надгробья, заказанные Корнеевым. Дачу взяли под наблюдение, но я не верю, что это даст результаты: судя по пыли в этом сарае с полгода никого не было. На дисках, кстати, ни пылинки.
– Может пригласить Лаврова и вдумчиво побеседовать?
– Думаю, рано. Может упереться, а у нас по нему фактически ничего нет. Сарай на даче ни о чем не говорит. Он вполне может заявить, что там с год не был, и внешний вид дачи это подтверждает. А кто там в его заброшенном сарае резвился, он не знает и отвечать за это не может. Объяснение того, откуда у жены дорогие серьги, тоже может быть заготовлено. А дочь? Она уже самостоятельный человек, что хочет, то и делает. Она что-то натворила? Нет? Ну и какие могут тогда быть претензии? Ах, нарушение прописки? Так кто ее сейчас придерживается!
– Логично. А применять к нему спецсредства без крайней на то необходимости мы не будем. Что предлагаете?
– Не снимать наблюдение и ждать, пока придет дочь, а с ней уже работать.
– Так и сделаем. Только очень вежливо и предельно осторожно. Дело это мутное, и от него отчетливо тянет чертовщиной. Если бы не разграбленные склады, оно к нам никогда и не попало бы. То, что полиция облажалась, это еще не основание. Там за Корнеевым кроме мелких нарушений в отчетности и неясного происхождения средств вообще ничего не было.
А странности, которые имели место быть, к делу не пришьешь.
Магический дом Раум, следующий день после захвата дома Град
Утром следующего дня Лена, уже переодевшись в джинсы и легкий джемпер, направилась в портальный зал: надо было навестить родных и забрать очередную партию барахла, которую приготовили родители. К переезду они подошли серьезно, и теперь одна из трех комнат семьи Корнеевых была битком забита всевозможными вещами, главным образом закупленными для близнецов впрок обувью и одеждой. Как всегда перед переходом Лена проверила доступность портала, бросив в центр контура монету с одновременной его активацией. Поскольку портал находился на кухне, которая постоянно использовалась, надо было предупреждать о своем появлении, чтобы площадка прибытия была свободна. Выждав пару минут, она шагнула сама. На кухне никого не было, а брошенная монета валялась на полу. Подобрав ее, Лена взглянула на будильник на подоконнике: шесть пятнадцать. Ей повезло: если в это время на кухне нет шевеления, а в квартире тихо, значит, день, вне всякого сомнения, выходной. Она выглянула в гостиную: никого. Родители наверняка были в своей спальне, а близнецы спали в бывшей ее комнате. Решив посмотреть, что ей приготовили взять с собой, Лена на цыпочках зашла к близнецам и взяла в руки пузатый саквояж. Шума при этом она не произвела, но Аленка, видимо, что-то почувствовала и проснулась. Увидев сестру, она обрадовалась. Поскольку тихо радоваться она не умела, то своим визгом разбудила брата, а шум, который они производили вдвоем, не поднял бы с кровати только мертвого. Так что уже через пару минут заспанные родители обнимали дочь, а Мишка с Аленкой исполняли вокруг них свой вариант индейского танца. После взаимных расспросов о жизни и второго для нее сегодня завтрака Лена решила пробежаться в расположенный неподалеку магазин, торгующий компакт-дисками, где ей за дополнительную оплату один из продавцов подбирал все новинки для кинотеатров дома. Спустившись лифтом и поздоровавшись с соседкой по нижнему этажу, которая на приветствие что-то буркнула в ответ и проводила ее подозрительным взглядом, Лена вприпрыжку, помахивая сумкой, вышла из двора и завернула за угол. Здесь ее уже ждали.
– Прошу пройти в машину, – вежливо, но решительно попросил молодой человек с приятным лицом, одетый в штатское. Рядом стоял второй, а сзади, перекрывая ей дорогу назад, подошел третий. Машина стояла в десятке метров от них, и в ней находились еще двое.
– Я к незнакомым мужчинам в машину не сяду! – подпуская в голос дрожи, ответила Лена. – И не трогайте меня: я буду кричать!
– Мы из полиции, – успокаивающе сказал тот, который был сзади. – Вот удостоверение.
– Это другое дело, – она сделала вид, что успокоилась и готова сесть в машину. – А что я такого сделала?