Так продолжалось не менее четверти часа, затем вдруг повеяло чистым прохладным воздухом, и процессия вышла на открытую местность. Глебу хватило ума тут же забраться в стену тоннеля, находящегося позади.
Был закат… И хотя через преграду смотреть было сложно, но парень увидел, что впереди раскинулась широкая спокойная река, которая чуть поодаль сливалась еще с одной рекой в единую реку. На берегу ее возвышался холм, на котором раскинулось какое-то поселение. В его центре располагалась высокая деревянная церковь с пристройками, вокруг которой ярусами шли дома. Наверху, очевидно, находились дома знати, поскольку отличались они большими размерами, а также вычурными резными фасадами. Чуть ниже дома были попроще, а внизу стояли и не дома вовсе, а избушки. Журналист не смог разглядеть точное количество дворов, но поселение было немаленьким. Более того, что-то подсказывало Глебу, что оно продолжается и по другую сторону холма. Поэтому парень окрестил его "городом". Снизу холм был обнесен высоким деревянным забором, в котором просматривались массивные ворота. Вдоль воды тоже стоял частокол. На улицах города можно было разглядеть снующих туда-сюда людей, а на зеленых полянах недалеко от забора паслись стада коров, овец и лошадей. В реку спускалось несколько деревянных причалов, к которым были привязаны большие и маленькие лодки. А в песчаный берег были воткнуты деревянные штыри, на которых сушились сети…
Старцы остановились и опустили тело Глеба на землю. Затем один из них обратился, вероятно, к главному:
– Яр, идемо камо невесте?! (Яр, куда идем неизвестно?!)
На что тот ответил:
– О том Бог вие! Се бонь виедете оуме, а поцоииисте се бо те умиемо. Се бо таина влика есе! (О том Бог знает! Всего не поймете умом, но почувствуйте и понять сумеете. Это великая тайна!)
"Мать вашу! – подумал журналист. – Что за абракадабра такая?! Китайский отдыхает!"
Тем временем колдуны продолжили разговор:
– Бонде блгслвен, Яр! – сказал первый старик. (Будь благословен, Яр!)
Но другой вдруг добавил:
– Аще боте сен орцено есе иакожде Яр одерзе таиноу бо огневои блаце изоидеть од змие щиудень! (А еще могут сказать, что Яр скрывает тайну, что огненное сверканье изошло от змея-чуда!)
– Инодь иакожь коиии неудърже сва есьтва до разъ а рце безоумьна (Иной, кто не удержит своего естества, хоть раз, да скажет безумное), – ответил Яр.
"Что за хрень! – ужаснулся Глеб, не понимая ни слова. – Вот уж удружили, предки! Пожалуй, тут и с переводчиком не разберешься! Что же делать?"
Он запаниковал, но спустя несколько минут вспомнил напутствие деда Матвея о том, что нужно "включить генетическую память".
– Знать бы еще, как это сделать, – пробубнил парень.
Он расслабился и представил, как легко и свободно понимает речь длиннобородых колдунов. Однако на самом деле ничего подобного не произошло, и журналист даже не догадывался, о чем идет разговор.
– Где же ты, чертова память! – тихонько выругался он. – Куда спряталась?
И тут ему в голову вдруг пришла мысль, что раз память "генетическая", то она и должна находиться в генах, а именно в физическом теле, где-нибудь в позвоночнике!
– Ёшкин кот! – ахнул журналист. – Это что ж получается. Раз мой позвоночник валяется вон там на земле, то и память при нем осталась?
И он тут же принялся себя успокаивать:
– Нет! Не может быть. Память – штука нематериальная, значит и должна в душе находиться. А душа как раз при мне! Ко всему, в моем теле сейчас огненный тип пристроился, значит, в моем позвоночнике на данный момент его генная память.
Немного успокоенный таким сумбурным объяснением, Глеб навострил уши и постарался уловить смысл того, о чем говорили колдуны.
Но как раз в это время те перестали разговаривать, подхватили тело Глеба и отправились к поселению, виднеющемуся впереди.
– Мамочки, – запричитал парень. – Куда ж они меня тащат! Мне же нельзя за ними по открытой местности передвигаться, заметят…
Старики поравнялись с табуном лошадей, и один из колдунов привел лошадь. Затем они перекинули тело Глеба через ее спину и повели животное за собой.
– Вот ведь ослы! – возмутился журналист. – Обращаются со мной как с мешком картошки. Не дай бог еще сломают что-нибудь или головой ударят. Тогда и в тело можно будет не возвращаться – дурачком становиться неохота!
Между тем колдуны неожиданно свернули и пошли вдоль забора в обход поселения.
– Это радует, – приободрился Глеб. – А то в городе слишком много лишних свидетелей.
Он дождался, когда старики завернули за холм, и рванул следом. Домчавшись до забора, парень прильнул к нему, совсем забыв о своей огненной сущности. В ту же секунду деревянные бревна вспыхнули, как будто их облили бензином. За забором послышались взволнованные крики. От ужаса журналист сделал несколько шагов в сторону и повалился на землю. Как раз в этот момент над забором показались две бородатых головы. Мужики принялись поливать бревна из ведер и что-то громко выкрикивали тем, кто им эти ведра подавал. Глеб был уверен, что они непременно его заметят, но те не обратили на него ни малейшего внимания. Более того, когда из города выбежали несколько человек и принялись тушить забор снаружи, они совершенно спокойно ходили по парню, не ощущая его присутствия.
"Похоже, я в землю впечатался, – догадался журналист. – Значит, я могу менять форму!"
Потом он вспомнил, как проходил сквозь стены, и сделал вывод:
"Так я и в земле передвигаться могу!"
Это его очень порадовало, и Глеб медленно двинулся прочь от места пожара.
Перемещение в земле несколько отличалось от хождения в стенах. Парень и сам не мог понять, как у него это получается. Он словно продирался сквозь бурелом в лесу. Однако немного приноровившись, журналист стал "ползти" быстрее и вскоре завернул за угол забора.
Как и ожидал Глеб, город продолжался и по другую сторону холма, но колдуны свернули от него к густому мрачному лесу, находящемуся чуть поодаль.
"Что-то не припоминаю я никаких таких лесов в наше время, – подумал парень. – И зачем они меня туда прут?"
Старики приблизились к первым деревьям и зашли под их густые кроны. Журналист тут же выбрался из земли и бросился следом, ругая колдунов на чем свет стоит.
– Какого черта их в лес понесло? – возмущался он. – Я ведь ненароком все спалить могу! А в огне и тело мое пострадать может.
Он подошел к деревьям и, осторожно лавируя между ними, последовал за стариками. Те заходили все дальше и дальше в чащу.
– Да хоть бы вы устали! – пробубнил Глеб.
И вдруг, на его счастье, впереди показалась большая изба. Колдуны подошли к ней, и Яр громко воскликнул:
– Верея!
Тут же из избы выбежала молодая девушка. Одета она была в глухую рубаху-сарафан белого цвета с повязанным поверху нарядным расшитым передником. Ее длинные светло-русые волосы были распущены по плечам и удерживались лишь венцом-обручем, богато украшенным разноцветными камнями. Несколько бус и бубенчиков были вплетены в две тонкие косицы, спускающиеся над ушами. На ногах у девушки были легкие сандалии, плетенные из лыка и кожаных ремешков.
Она подбежала к старикам и низко поклонилась. После этого Яр, указывая на тело Глеба, что-то ей сказал.
"Сейчас моя судьба решается, – мелькнула у парня мысль. – Хоть бы они меня этой красотке отдали, что ли".
Словно в ответ на его просьбу колдуны спустили тело с лошади и занесли в дом. Журналист прокрался к небольшому оконцу, выходящему из светлицы, и попытался разглядеть, что будет происходить дальше. Но в избе было так темно, что он ничего не увидел.
Тем временем старики, сопровождаемые девушкой, вышли наружу, и Яр принялся что-то ей объяснять. Глеб уже и не пытался понять смысла слов. Главное – он немного успокоился в отношении своего тела.
После долгих "нравоучений" Яр и другие старики повернулись и отправились прочь из леса.
– Слава тебе, Господи! Слава, слава тебе, Господи! – нараспев затараторил журналист. – И мне слава тоже!
Он затаился и принялся наблюдать за девушкой.
Она дождалась, когда фигуры стариков скроются за деревьями, и отправилась в лес. На приличном расстоянии парень двинулся за ней. Он уже понял, что для того, чтобы не оставлять дымящихся следов, достаточно лишь немного приподняться над поверхностью земли. Но отказаться от обычной человеческой ходьбы он никак не мог. Поэтому передвигался весьма своеобразно, перебирая ногами в воздухе и плавно перетекая из одной точки пространства в другую.
"Блондиночка" (как прозвал ее Глеб) вышла на небольшую поляну и принялась рвать какие-то мелкие желтенькие цветочки.
– Вот те раз! – удивился журналист. – Я там, понимаешь, бездыханный валяюсь, а она тут цветочки собирает!
В этот момент девушка с небольшим букетом отправилась назад. Парень вновь последовал за ней и прильнул к небольшому оконцу, стараясь не задевать деревянной рамы.
В избе вспыхнул огонек.
"Наконец-то догадалась свет зажечь!" – сердито подумал Глеб.
Даже при тусклом огоньке он смог рассмотреть большую комнату, в одном из углов которой располагалась печь. "Блондиночка" взяла ухват и вытащила из печи небольшой горшок. Затем она сняла с него крышку и бросила туда несколько желтеньких цветочков, собранных на поляне. После этого она стала что-то монотонно говорить, помешивая содержимое горшка деревянной ложкой на длинной ручке.
"Отвар готовит", – догадался журналист.
Он еще раз внимательно осмотрел комнату и увидел у стены на лавке собственное тело.
– Вот ты где! – обрадовался он.
Девушка закончила перемешивать отвар, налила его в широкую деревянную плошку и подошла к телу Глеба. Затем она начала вливать варево в рот журналисту.
– Интересно, а как огненные монстры реагируют на травяные сборы? – пробормотал за окном парень.
Он ожидал самого худшего, но ничего особенного не произошло.
"Ладно, дождусь ночи и попытаюсь в тело проникнуть", – решил журналист.
Он едва дотерпел до темноты. После этого он стал кругами носиться вокруг избы, думая, как же в нее проникнуть, не устроив пожара. На его счастье, он увидел, что окно в светелке открыто, и просочился внутрь, стараясь ничего не касаться…
В комнате с печкой тускло горела лучина. Девушки поблизости не наблюдалось.
"Наверное, спит в соседней комнате", – решил Глеб и приблизился к своему телу. Оглядев его, парень пришел к выводу, что оно находится в прекрасной физической форме: кожа на лице была розовая, никаких синяков и ушибов видно не было, грудь мерно вздымалась от дыхания…
– Хоть дышать научился, гад, – тихо пробормотал журналист, обращаясь к языческому мыслеобразу, – и на том спасибо!
Он не знал, что нужно сделать, чтобы попасть в свое тело, но помнил, что монстр внедрился в него через глаза.
"Надо его разбудить! – догадался Глеб. – Но как? Я же нематериальный!"
Он закружился над собственной головой, соображая, что же можно предпринять.
Внезапно он увидел, что от головы отходит блеклое серебристое свечение.
"Как у Жанны!" – вздохнул парень.
И вдруг его посетило озарение:
– Ну, конечно! – обрадовался он. – Сны! Ведь монстр будил меня кошмарами!
И он попытался слиться с серебристым свечением. В какой-то момент журналист почувствовал, что он словно проваливается в огромный огненный колодец. Он падал и падал, но ощущение было таким приятным, что не хотелось останавливаться. Он купался в языках пламени и наслаждался этим процессом.
"Похоже, я попал в сон огненного типа, – очнулся Глеб, – надо придумать что-то, что будет для него кошмаром".
И тут ему в голову пришли слова деда Матвея о том, что черные дыры являются Адом для энергетических сущностей.
"Что ж, попробуем!" – решил журналист и принялся усиленно представлять, как огромная черная воронка засасывает огненного монстра в себя.
Вдруг его тело застонало и открыло глаза.
– Ура! – заорал парень и уставился в собственные зрачки.
Но тело неожиданно сделало резкий рывок, попыталось встать… и рухнуло на пол.
– Ага! – злобно усмехнулся Глеб. – Тяжеловата физическая оболочка для нежных энергетических плеч. Еще бы, закон тяготения для материальных объектов никто не отменял.
И он снова постарался заглянуть себе в глаза.
Однако в этот момент в комнату забежала привлеченная шумом девушка. Она увидела лежащее на полу тело, парящий над ним огненный силуэт, и страшно закричала. Журналист хотел было вылететь в окно, но "блондиночка" взмахнула руками и, сказав какую-то фразу, словно впечатала парня в воздух.
Глеб завис в пространстве, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой, совсем, как это было во время проведения обряда в подземном ходе.
Девушка подошла ближе и внимательно осмотрела тело и огненный силуэт над ним. Затем она повернулась к силуэту, произнесла только одну фразу, и журналист почувствовал, что к нему вернулась способность двигаться.
Но когда он попытался рвануть к окну, его словно током ударило. Через минуту парень понял, что способен перемещаться только в пределах комнаты.
Пристально глядя на Глеба, "блондиночка" что-то спросила.
– Да не понимаю я вас! – махнул рукой журналист. – И вы меня вряд ли слышите!
Девушка кивнула, подошла к телу, лежащему на полу, приподняла его и с трудом положила на лавку. Затем она опустила ладонь ему на лоб и что-то монотонно проговорила. После этого она снова обратилась к парню:
– Почему ты стараешься проникнуть в это тело?!
– Что?! – ахнул Глеб, смутно соображая, что понимает то, что ему говорит "блондинка".
От радости у него помутился рассудок, и до него не сразу дошло, что та терпеливо ждет ответа.
– Ах, да! – воскликнул журналист. – Ты ничего такого не подумай! Это мое тело. Те старики, которые его сюда принесли, что-то напутали, и я поменялся местами с огненным монстром. Теперь он находится в моем теле, а я – в его.
Спустя мгновение парень осознал, какую околесицу он нес, но, как ни странно, красавица все прекрасно поняла.
– Как же так, – произнесла она. – Отец никогда не ошибался в обрядах…
– Кто его знает, – пожал плечами Глеб. – Может, мое появление стало слишком неожиданным, и весь процесс пошел не так?
– А откуда ты взялся в Заговоренном Месте и кто такой? Одёжа на тебе явно не здешняя! Может, ты – демон?
– Да бог с тобой! Какой же я демон! – возмутился журналист. – Где ты видела демонов с такими руками, такими ногами. А лицо? Посмотри на мое лицо! Разве у демонов бывают такие лица?
Девушка еще раз внимательно осмотрела тело парня и тихо сказала:
– Слабоват ты для демона! Наш кузнец Щек в два разу крупнее тебя будет.
– Вот именно! – закивал головой Глеб. – Демонов таких точно не бывает!
– Так откуда ты взялся в Заговоренном Месте? – повторила вопрос "блондиночка".
– Случайно, – честно признался парень. – Мы с друзьями экскурсию в лабиринтах проводили, а я отстал от группы и потерялся. А потом на меня обезьяны какие-то волосатые напали…
– Дикие люди…
– Именно, дикие люди! Я от них убегал и оказался в зале с воронкой посередине.
– Ритуальная комната…
– Угу. А туда старики эти пришли и начали обряд проводить. Уж не знаю как, но я выскочил из тела, а огненный монстр в нем остался.
– Ритуал замещения…
– А потом колдуны мое тело сюда приволокли, а я следом прилетел. Остальное ты знаешь.
– Послушай меня. Очевидно, огонь давно в твоей душе поселился, а отец и Братья почувствовали его и решили изгнать из тебя. Но ты настолько с ним сроднился, что и случилось то, что случилось.
– Как же теперь быть? Я не хочу болтаться без тела.
– Наверное, я смогу помочь тебе вернуться в него, но монстра я изгнать не в состоянии. Не я его в тебя загнала.
– Ой, верни меня уж, пожалуйста! А с "огненным захватчиком" я как-нибудь сам разберусь.
– Нужно будет поговорить с отцом. Ведь он может и не согласиться на ритуал. В своем теле ты станешь довольно опасным.
– Не опасней, чем сейчас! Хоть я и не монстр, но когда злюсь, все что угодно сжечь могу.
– Хорошо, я поговорю с Братьями.
– Неужели эти старики тебе братья?
– У нас духовное Братство. А ты, выходит, из другой страны?
– Что-то вроде того… – замялся Глеб.
Он боялся, что если сразу вывалит на незнакомку всю правду, она попросту решит, что он не в своем уме, и откажется ему помогать.
– Скажи, а как ты сделала, что я стал тебя понимать и заговорил по-вашему? – поинтересовался журналист.
– Я просто вернула тебе память предков. Ведь раньше все люди на одном наречии разговаривали.
– Так значит, память в моей голове хранится?
– Она в твоей сущности.
"Почему же я тогда колдунов не понимал?" – подумал парень.
Словно прочитав его немой вопрос, девушка ответила:
– Похоже, ты свято веришь в то, что знания в твоем теле заложены, поэтому и понимать меня стал тогда, когда я к нему обратилась.
Глеб кивнул и поинтересовался:
– А что мне теперь делать?
– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Отец с Братьями только к утру вернутся, а без них я ничего сделать не смогу.
– Ладно, а зовут-то тебя как?
– Верея.
– Так это имя? А я думал, слово какое-то…
– А тебя, чужеземец, как величать?
– Глеб.
– "Отданный под защиту Богу", значит, – улыбнулась "блондиночка". – Хорошее имя, древнее! Таким именем только Посвященного могли наречь. Значит, ты не зря в Ритуальной Комнате оказался. И ты не все рассказал мне, Глеб! Что ты скрываешь?
– Да ничего не скрываю, – растерялся журналист, и чтобы как-то сменить тему, тут же спросил: – А что твое имя означает?
– "Точка опоры"! – улыбнулась девушка. – Вон видишь, – она указала на косяк, – это точка опоры для двери – дверная верея. Есть еще наносной холм у реки, чтобы та город не подмывала, это – городская верея.
– А ты чья, Верея? – скрывая улыбку, поинтересовался парень.
– Отец меня называет вереей всего их духовного братства. Он говорит, что без меня будущего не будет.
– Надо же, какая честь познакомиться с такой… – Глеб никак не мог подобрать слово – …значимой особой!
Верея рассмеялась и сказала:
– Слово какое забавное – "особа"! Ну да ладно, мне спать пора. Отец с Братьями завтра рано вернутся. Да и ты отдохни.
– Если б я мог, – усмехнулся журналист.
– Ну тогда полетай где-нибудь. В доме я тебя оставить не могу, еще спалишь что-нибудь. А утром возвращайся, со старейшинами говорить будешь. От этого разговора твое будущее зависит.
– Спасибо за наставление, – произнес Глеб. – Что ж, я пошел! Спокойной ночи, Верея!
– Спокойной ночи, особа! – снова рассмеялась девушка.
Журналист выскользнул в окно и направился к берегу реки. Только там он мог быть спокойным за то, что ничего не подожжет. Он пристроился на песчаном берегу, подальше от города, и уставился в звездное небо…