Ступеньки трапа предательски скрипели под его шагами, когда он поднимался на корму, но шум моря все заглушил. Темная фигура рулевого была прямо перед ним, он стоял к Варнаку боком. Рулевой успел заметить движение справа от себя, повернулся и, как показалось Варнаку, открыл рот, чтобы крикнуть, но охотник его опередил. Ударил молниеносно, прямо под ребра, в сердце. Сбросив труп рулевого за борт, Варнак так же крадучись спустился обратно на палубу.
Кормовая надстройка была прямо перед ним. Варнак подкрался к двери и вытянул левую руку ладонью вперед. Невидимая руна на руке сразу начала греться. В каюте двое. Один слева от двери, второй прямо перед ним. Варнак попытался вспомнить расположение обстановки в каюте Ихрама. Просунув нож в щель между фрамугой и дверью, он поднял крючок, которым запиралась дверь и, толкнув дверь, ворвался в каюту.
Серый сидел за столом спиной к Варнаку и читал какой-то пергамент при свете коптилки. Охотник схватил его под подбородок и взмахом ножа рассек горло, а потом шагнул к Ихраму, который, проснувшись, непонимающе таращился на Варнака мутными от вина и ужаса глазами.
– Где Этардан? – шепнул Варнак, уперев острие ножа в кадык контрабандиста.
– Я… он сошел в Пойханде. Не убивай!
– Где мои вещи?
– Серый все забрал с собой. Варнак, пощады! Я не хотел, меня заставили….
– Значит, я опоздал. Спокойной ночи, Ихрам, – Варнак всадил нож в горло капитана и повернул лезвие в ране. Отшвырнув хрипящего Ихрама, взял с лавки доспешную куртку из акульей кожи и абордажную саблю контрабандиста, а со стойки с оружием прихватил полуторный имперский меч в ножнах. После вышел из залитой кровью каюты на палубу.
– Эй, сиды! – крикнул он в трюм. – Можно выходить. Держите руку!
Он вытянул из трюма сначала Эрин, а потом и ее брата. Они смотрели на него, как на героя легенд.
– Получилось! – пискнула Эрин и бросилась Варнаку на шею. – Ой, у тебя кровь на лице!
– Не моя, – Варнак повернулся к Браску. – Сейчас я подниму команду и скажу, что у нас новый капитан. Возьми эту саблю, и если кто вздумает спорить с тобой или хвататься за оружие, руби без колебаний. Хотя не думаю, что люди Ихрама будут сопротивляться. Без капитана они те же овцы. Все понял?
– Конечно, господин, – Браск взял саблю.
Все было проще, чем я ожидал, подумал Варнак, берясь за веревку, привязанную к языку рынды. Свободу он себе вернул. Но филактерия осталась у Этардана.
А это значит, что впервые в жизни он потерпел поражение.
Глава 4
Ночью мороз немного спал и пошел сильный снег. Снегопад к утру прекратился, но Ярре подумал, что сами боги благоволят им – теперь, если кто-то вздумает преследовать их, следов не отыщет. На рассвете, перекусив поджаренной на углях колбасой, они поехали на взятых в ночном бою лошадях дальше. Вельфгрид бежал впереди, указывая путь, а Ярре все время держался рядом с княжной, наблюдая за ней.
Янка ехала молча. Ярре несколько раз пытался заговорить с ней, но девушка не отвечала. Это не нравилось Ярре, но он стал лезть княжне в душу. В конце концов, пережитое девушкой потрясение слишком велико. Как бы он сам себя вел, если бы на его глазах убили родного брата и вырезали бы всю семью, а потом и за ним бы гнались? Уже хорошо, что девчонка умом не тронулась и не расхворалась на нет. Держится молодцом. Сильная девчонка.
И красивая.
Глядя на княжну, Ярре внезапно вспомнил про Йорен. Наверное, потому что эта девочка и Йорен чем-то похожи – у обеих тяжелые светлые волосы с золотистым блеском, большие широко расставленные глаза, только у Йорен они голубые, а у княжны – зеленовато-карие. Или просто все красивые девушки напоминают ему о первой любви? Когда-то Йорен казалась ему настоящей красавицей, самой прекрасной и желанной девушкой на свете. Как она там? Дух леса обещал ему, что Йорен получит лекарство и обязательно выздоровеет. Значит, все должно быть хорошо. Жаль, что им не суждено больше встретиться. Для всей деревни Ольме он умер. А хотелось бы хоть одним глазом глянуть, как Йорен поправляется…
– О чем ты думаешь? – внезапно спросила княжна.
– Я? – Ярре вздрогнул. – Так, о прошлом,
– Я тоже. Что-то мне опять плакать хочется.
– Так поплачь. Станет легче.
– Не буду.
Еще некоторое время они ехали в молчании за Вельфгридом, который время от времени появлялся впереди, будто приглашая ехать по его следам. Лес казался бесконечным, а мороз, который ночью немного спал, опять начал крепчать.
– Ты не замерзла? – спросил Ярре.
Княжна покачала головой. Ярре пожал плечами, взялся за флягу. Она была еще наполовину полна.
– Хочешь глотнуть? – спросил он.
– Нет, – княжна даже не посмотрела на него.
– А я выпью. Что-то меня знобит.
– Куда мы едем?
– Не знаю. За Вельфгридом.
– А потом?
– Наверное, нам надо найти людей. Какую-нибудь деревню, чтобы…
– Нам нельзя показывать в деревнях, – сказала княжна. – Меня ищут, я знаю.
– Послушай, я, конечно, понимаю, что ты пережила очень тяжелую ночь, но мне кажется, что не все так плохо. Мир не без добрых людей, кто-нибудь обязательно нам поможет.
– Ты просто хочешь избавиться от меня.
– Что ты! – Ярре смутился. – Даже в мыслях такого не было.
– Если дядя послал убийц в усадьбу, он будет искать меня везде, я знаю.
– Извини, конечно, но почему твой дядя так поступил? У меня все это в голове не укладывается. Подослать убийц к брату, убивать племянников…
– Не знаю. Папа с дядей Иганом не ладили. Папа вообще не любил о нем говорить. А несколько дней назад папа ездил в Златоград и вернулся оттуда очень мрачный. Там сейчас нового герцога выбирают. Наверное, дядя Иган решил, что, убив всех нас, он получит герцогский престол.
– Жуть какая! Кто же посадит братоубийцу на герцогский престол?
– Правда выплывает не сразу, а потом уже будет поздно.
– Верно, понимаю, – Ярре вздохнул. – Знаешь, а ты ведь так и не назвала мне своего имени. Как мне тебя величать? Или просто звать "ваша светлость"?
– Какая я теперь светлость! Янкой зови.
– Смею ли?
– Ты мне жизнь спас. Так что зови, как хочешь. Где ты так из лука научился стрелять?
– В армии, – Ярре почувствовал гордость. – Я ведь императорским лучником был. Кое-чему там меня научили.
– Лихо ты этих наемников перестрелял. А ведь их девять человек было.
– Так мне Вельфгрид помог. Я бы без него не справился.
– Все равно удивительно. По виду ты простой крестьянин, а лук у тебя очень дорогой. Я в оружии разбираюсь, уж поверь. Такой лук целого состояния стоит. Клееный, из отличного мореного кедра, с серебряными модянами, и у модян защелки. Стрелы у тебя со стальными наконечниками и пером сокола оперены, за каждую такую стрелу оружейник меньше имперталя не попросит. И волк этот… Ты, наверное, колдун?
– Да какой я колдун! – Ярре почувствовал злость. – Скажешь тоже! Стал бы колдун тебя спасать, как же!
– И едешь ты в какой-то Оплот, хотя не знаешь дороги, – продолжала княжна, – волк тебя ведет туда. Я вот в этих краях всю жизнь прожила, а ни про какой Оплот и не слыхивала. Так кто же ты, Ярре?
– Нет, ну вот втемяшила себе в башку! – рассердился юноша. – Сказано ж тебе было, я просто Ярре. Никакой я не колдун. Хочешь, всеми богами в этом поклянусь?
– Не надо. Я тебе верю, пока.
– Пока?
– Мне все равно бежать некуда. Так что я в твоей власти. Захочешь – убьешь, захочешь – спасешь. На все воля божья.
– Не нравятся мне твои речи, девица! – нахмурился Ярре. – За кого ты меня принимаешь? За разбойника? Так ошибаешься, верно говорю. Не хочу я тебе зло причинять и не причиню, уж будь спокойна. Довезу тебя до добрых людей, а дальше своей дорогой поеду. У меня свои дела есть.
– Понимаю. Бросишь меня?
– Почему сразу "бросишь"? Нет, не брошу, – Ярре помолчал. – Успокойся, я тебя без защиты не оставлю.
Некоторое время они ехали молча. Янка даже не смотрела на спутника, а Ярре не решался с ней заговорить. А лес казался нескончаемым.
– А если я попрошу тебя быть моим гриднем? – вдруг спросила княжна.
– Гриднем? Рыцарем то есть? – Ярре не ожидал такого поворота разговора. – Меня?
– Ну да. – Янка подняла на парня глаза. – Я хоть и не княжна больше, но своего гридня хотела бы иметь.
– Это кто сказал, что ты не княжна? Княжна по праву рождения. Любой подтвердит твои права, как боги есть подтвердит.
– Вот и я об этом подумала. Не прятаться надо от убийц, а ехать сразу в Златоград. Там у отца много друзей, они меня в лицо знают. И я бы рассказала, что случилось в нашей усадьбе – пусть дядюшка послушает, а заодно и выборщики с ним. А ты бы подтвердил мои слова.
– А знаешь, хорошая мысль, – Ярре подумал, что девчонка дело говорит, хоть и испугали его немного такие дерзкие слова. – Конечно, подтвержу. Да и кони эти с герцогским тавром.
– Давай спешимся, – неожиданно предложила Янка.
Ярре, не понимая, что она задумала, соскочил с седла, помог девушке сойти на землю.
– Дай мне свой нож, – велела княжна. – И опустись на одно колено.
Ярре подчинился. Янка, положив кинжал лезвием на правое плечо юноши, торжественно провозгласила:
– Я, Янина Трогорская, дочь и наследница князя Рорека Трогорского, госпожа Трогоры, Зимодола и Путны, благодарю тебя за спасение, Ярре Кристерссон из Ольме, и в знак милости моей назначаю тебя своим личным гриднем. Обещаю тебе покровительство и щедрую награду за твои подвиги и труды на благо моего дома, дома Трогорских, а взамен требую от тебя верности и отваги, уважения и повиновения. Готов ли ты принести присягу, Ярре Кристерссон?
– Готов, – ответил несколько ошеломленный Ярре.
– Тогда повторяй за мной слово в слово: "Я, кого люди величают Ярре Кристерссоном из Ольме, получаю титул рыцаря из рук госпожи моей, княжны Янины Трогорской, со всеми правами и привилегиями, положенными мне по новому званию моему, и взамен клянусь госпоже моей служить ей преданно и верно, защищать ее и заботиться о ней, следовать за ней и держать ее руку, покуда сама госпожа или смерть моя не разрешат меня от сего обета. Клянусь в том перед ликом Божьим и перед людьми, как заведено предками и обычаем нашим. Аминь".
Ярре повторил. Янина убрала кинжал.
– Встань, мой рыцарь, – сказала она, протянув ему обе руки. – И я клянусь тебе в том, что не предам тебя и не изгоню с глаз своих, не подвергну немилости из-за минутной прихоти или чужого наговора. За моим столом и в моем доме всегда будет почетное место для тебя. Жалую тебе за свое спасение, рыцарь Ярре, поместье Аврог со всеми угодьями, землями и крестьянами, в пожизненное пользование.
– Поместье? – Ярре с трудом сдерживал смех. – Достоин ли я?
– Более, чем кто-нибудь другой. – Тут Янка наклонилась и быстро коснулась губами губ Ярре. – Это в знак моей милости. А теперь едем дальше.
***
За высокими, в рост человека сугробами, открылся угадываемый под снегом тракт. Он рассекал чащу с запада на восток и уходил за холмы, к самому горизонту. И было очевидно, что с ночи по тракту никто не проезжал – на свежем снегу были лишь лисьи, заячьи и оленьи следы.
– Весь день мы ехали на полдень, значит, Златоград должен быть на восход от нас, – сказала Янка. – Так что мне в ту сторону.
– Мне? – не понял Ярре.
– Не хочу тебя неволить, хоть ты и присягал мне. Тебе в Оплот надо.
– Странная ты какая-то, – хмыкнул Ярре. – Неужто думаешь, я тебя брошу? ("Знает ведь, чертова девка, что не сделаю я так никогда, а все равно болтает языком!") Нет, если так повернулось, доставлю я тебя до места.
Слова юноши явно не понравились Вельфгриду – волк зарычал, оскалив клыки. Янка улыбнулась.
– А волк твой против, – сказала она. – Ругаться с ним будешь?
– И буду. Ночь скоро, а я тебя брошу? Нет уж. Тут наверняка недалеко жилье какое-нибудь есть. Уж если гонишь меня, так дай хотя бы до людей довести.
Вельфгрид перестал рычать, замахал хвостом совсем по-собачьи. Янка, наклонившись в седле, благодарно потрепала волка по загривку.
– И что бы я делала без таких защитников? – сказала она. – Куда поедем, на восход или на закат?
– Ты же сказала, в Златоград в ту сторону надо ехать, – Ярре показал на восток. – Туда и поедем.
Они проехали еще версты три или чуть больше. Дорога уже была не просто различима: снег на ней был грязный, изрытый, утоптанный и унавоженный скотом. Кругом валялись клочья сена, какие-то тряпки. Видимо, совсем недавно по ней проходило много народу, пешего и конного, да еще с повозками, судя по глубокой колее от колес в снегу. Потом Ярре увидел торчащий из сугроба дорожный указатель. Янка не ошиблась – одна из деревянных стрелок на столбе указывала на Златоград и сообщала, что до столицы Кревелога день пути одвуконь. Две другие стрелки показывали на Банов и Боденталь.
– Боденталь совсем рядом, – сказал Ярре, прочитав надписи. – До темноты доберемся.
Янка ничего не сказала, только согласно кивнула. Вельфгрид побежал вперед, принюхиваясь к следам на дороге. Ярре почувствовал прилив сил – очень скоро этот тяжелый день закончится, и этот вечер они проведут под теплой кровлей, где будут огонь очага, горячая похлебка из говядины с луком и бобами и постель, в которой можно будет всласть отоспаться после почти недели, проведенной в дороге. Деньги у него есть и на себя и на княжну, в кошельках убитых разбойников оказалось немало серебра. А там…
Он услышал встревоженное рычание Вельфгрида. Волк стоял, расставив лапы, посередине дороги и щерил клыки, глядя куда-то в чащу. Ярре скинул лук с плеча, наложил стрелу и присмотрелся в заснеженные деревья на краю дороги. Тихо. Никого. Ни единого движения. А Вельфгрид продолжал рычать.
– Ты что, волк? – спросил Ярре. – Кого почуял?
– Он испуган, – сказала Янка.
Вельфгрид зарычал еще громче, а потом надрывно и яростно залаял, поджав хвост и не спуская глаз с чего-то, что Ярре и Янка видеть не могли, а он видел. Ярре вскинул лук, но тут в морозную тишину дня вошел новый звук – отчетливый и не очень далекий удар колокола. Доказательство того, что человеческое жилье находится совсем недалеко от них.
А самое странное, что Вельфгрид сразу перестал рычать и успокоился. Но Ярре это уже не занимало. Княжна поехала впереди, а он за ней, благодаря богов за то, что его мечты провести ночь по-человечески, кажется, начинают сбываться.
***
Боденталь показался, едва они проехали второй поворот дороги – большая деревня, которую тракт рассекал пополам. Ярре, тем не менее, лук не убирал, а все потому, что Вельфгрид вел себя странно. Опять время от времени рычал, принюхиваясь, лаял по сторонам. Призраки ему, что ли, чудятся?
А потом Ярре понял, что волк тревожится неспроста. Деревня казалась вымершей. Добротные срубные дома, окруженные полузасыпанными снегом заборами, выглядели так, будто их бросили в спешке – у некоторых даже двери не были закрыты. На утоптанном снегу у домов были разбросаны самые разные вещи: посуда, предметы одежды, ложки, детские игрушки. И нигде ни одной живой души. Ни людей, ни животных. Волосы на голове Ярре начали шевелиться.
– Проклятье, мор у них что ли? – пробормотал он.
– А где люди? – спросила Янка, глядя по сторонам. – Никого не вижу.
– Клянусь Хадрив, мне это не нравится, – сказал Ярре, спешился и протянул поводья своего коня княжне. – Жди здесь, я пойду вперед, посмотрю. Вельфгрид, охранять!
– Я с тобой, – запротестовала княжна.
– Нет! Надо выяснить, что тут происходит. Если услышишь мой крик – давай коню шпоры и несись отсюда во все лопатки!
– Ну, уж нет! – рассердилась Янка. – И хватит мной командовать! Раскомандовался.
– Что-то тут не так. Не нравится мне все это.
Громкий близкий удар колокола заставил их вздрогнуть. Ярре поискал глазами – колокольня, высокая срубная башенка, возвышалась справа от них, в дальнем конце деревни.
– Там кто-то есть, – уверенно сказала княжна. – Кто-то ведь звонит в колокол?
– Ага, звонит. Злых духов отгоняет, – ответил Ярре и зашагал по снегу вперед, к колокольне.
Церковь, поставленная на возвышенности в самом центре села, чем-то напомнила ему те храмы, что строили у него на родине – тоже срубленная из бревен, с деревянными панно у входа, на которых были вырезаны сцены из Писания. На крыше были вороны – они не боялись Ярре. Ярре зачерпнул пригоршнью воды из священного колодца у входа, напился, провел влажной ладонью по лицу и шагнул в двери.
В церкви пахло горячим воском, миррой и еще чем-то приятным – и горели свечи. Они горели повсюду: у подножий статуй Творцов мира, у алтаря Всемогущего, в медных шандалах вдоль стен. Горящие свечи образовывали на полу церкви круг, в котором стоял на коленях человек в темной хламиде.
– "Молится", – подумал Ярре и сделал робкий шаг к свечевому кругу. Человек лишь слегка повел головой, но позы своей не изменил.
– Слава Милосердному! – сказал Ярре.
– И мир тем, кто почитает Его, – ответил человек и посмотрел на Ярре. Он был стар, лыс, с окладистой бородой и кустистыми седыми бровями. И глаза его полны страха, подумал Ярре. – Кто ты, отрок?
– Ярре. А ты ведь местный жрец, верно?
– Истинно так. Я отец Коллум, настоятель этого храма. А вот тебе тут не место. Уходи, пока не поздно.
– Ты выгоняешь меня из церкви?
– Нет. Из деревни. У нас беда. Большая беда.
– Я вижу. Почему люди ушли отсюда?
– Потому что в Бодентале больше нет места живым.
– Я не понимаю тебя, владыка.
– Ты не кревелогич, – внезапно сказал жрец. – Северянин. Крепка ли твоя вера, сынок?
– Достаточно крепка, чтобы выслушать тебя.
– Тогда иди за мной.
Жрец повел Ярре в боковой придел, а оттуда в холодные сени, и они вышли на сельское кладбище, обнесенное оградой из природных камней, скрепленных раствором. Ярре вздрогнул – могилы были раскрыты. Почти все. Повсюду были кучи земли, обломки сгнивших гробов, клочья истлевших погребальных покровов. Тошнотворный запах разложения наполнял двор, и даже окрепший к закату ветер не мог унести его до конца .
– Они восстали, – говорил отец Коллум. – Этой ночью, в полночь. Выбрались из могил и начали бродить по Боденталю, стучась в двери и окна домов, в которых когда-то жили. Я видел их, некоторых даже смог узнать.
– Они убили живых?
– Нет, хвала Всевышнему. Но они принесли с собой великий ужас. Утром, едва рассвело, люди покинули Боденталь. Все до единого. Теперь это село мертво.
– Разве такое возможно? – Ярре поежился и не только потому, что на дворе было холодно.
– В Писании сказано: "Черный рог Эзерхорн пробудит ушедших, и станут они владыками земли перед концом времен". Ныне слово Писания сбывается.
– Но я не видел никаких мертвецов, когда ехал сюда!
– Свет дня загнал их в убежища. Они прячутся в пустых домах или под снегом. С закатом все повторится.
– Под снегом…, – пробормотал Ярре: он вспомнил, как Вельфгрид остервенело лаял на дороге. Волк чувствовал нежить, которую не мог видеть. – Почему же ты не ушел?
– Мое место в этом храме. Я не могу дать осквернить его. Свечи должны гореть. А ты уезжай. Уезжай, пока не стемнело. Пока они не вернулись.
– Я не успею до темноты добраться в Златоград.