- Просто. Гранату под деревом взорвал и тропу перегородил. И пока они через завал переберутся, мы десять минут отыграем. Жаль, что нельзя энергокапсулу на замедлитель ставить, а то бы весело было. Но чего нет, того нет. Да и шаманы не идиоты, магический заряд на своем пути по любому почуют, и обойдут его.
- А может быть тебе моих воинов оставить?
- Нет. Большая группа по тропе быстро не уйдет, крайних все равно зацепят, да и на поляне особо не развернешься, - я повернулся к Богучу. - Ты за старшего, готовь наших людей к тому, что ночью мы пощупаем северян за подбрюшье.
- Понял! - Богуч согласно кивнул.
- Тогда все. Уходите!
Звучат команды сержантов. Отряд удаляется. Оборотень затаился между деревьями, наверное, зарылся в снег по самые глаза и наблюдает. Ему в драку вмешиваться не стоит, пусть разведку ведет. А мы с Квистом, облачившись в кольчуги и, натянув на голову конусовидные шлемы со стрелкой вдоль носа, пешком обошли поляну, посмотрели, что здесь и к чему, прикинули, как станем действовать и отступать, и дождались Нереха.
- По коням! - скомандовал я, когда тыловой дозор оказался рядом. И через пару минут, разъяснив Нереху, что должно произойти, мы сгруппировались перед западным выходом с поляны.
Мой план прост. Дождемся передовых северян, которые станут сбиваться в кулак на восточной окраине. Галопом вперед! Залп из арбалетов! Остановка! Кмиты в бой! Разворот! Отход! Как получится в реальности, я пока не знаю, но мы должны встретить врага достойно, и как минимум десяток диких нанхасов украсят своими трупами окрестный пейзаж.
Шум крыльев! Стая лесных птах перед нами взлетает в небо. Наверняка, их вспугнули северяне. А вот и они, собственной персоной. Между голыми серыми деревьями мелькнул всадник на крупном олене, который сильнее, тяжелее и выносливей своего обычного собрата - это одна из древних боевых пород, которая использовалась нанхасами еще до лосей. За первым оленеводом появился второй, третий и так далее. Северяне заметили нас, но назад не сдали. Они нас не боятся, готовы к бою и даже жаждут его, потому что поторапливают своих боевых животных. И вот они выезжают на открытое пространство, то есть делают все так, как мы с Квистом и думали. И как только их становится больше десятка, я командую:
- Вперед!
- А-а-а! - слышится рев дружинников, и я бью своего жеребца повернутым плашмя клинком.
С места, перейдя в галоп, мой конь мчится на противника, словно выпущенная из мощного лука стрела. Тугой холодный ветер стегает и бьет по моему лицу. И внутри меня царит смесь из самых разных чувств. Это азарт, ярость, предчувствие схватки, бесшабашное веселье и некоторое удовлетворение оттого, что враг, наконец-то, объявился, и я могу не нагнетать себя ожиданием, а действовать. Справа и слева от меня дружинники, вот-вот начнется кровавая круговерть, которая оборвет человеческие жизни и отправит их души в дольний мир. И северяне, с некоторым опозданием, понимая, что стоять нельзя, а достать из чехлов свои луки они уже не успевают, рванулись нам навстречу. Но кто первым начал и набрал скорость, у того и преимущество. Тут как в любой драке. Кто ударил первым, тот красавчик и, скорее всего, победитель. Однако мы в конный бой ввязываться не станем, и если бы нанхасов было всего два-три десятка, мы бы их всех положили. Но за передовой группой идет основная и шаманы, которые вот-вот будут здесь. Так что у нас в запасе есть всего три-четыре минуты, а затем придется делать то, к чему я уже начинаю привыкать, то есть драпать со всех ног.
До противника остается полсотни метров. Сорок. Тридцать. И я даю новую команду:
- Стоп!
Одновременно, словно мы на учениях вблизи замка Ройхо, воины останавливают боевых лошадей, которые не боятся набирающих скорость оленей и замирают как вкопанные.
- Бей!
Дружинники вскидывают арбалеты и дают дружный залп. Короткие болты стремительными черными росчерками проносятся по воздуху и бьют дикарей в упор. Я вижу это. Передо мной полная картинка всего происходящего, и я все подмечаю. Вот падает пораженный в глаз воин. Рядом еще один. Третьего прикрыл прочный ламеллярный доспех из светлой кости и болт, дав рикошет, улетает ввысь. А у другого вражеского бойца упал олень, и он покатился в снег. "Чтобы ты, курва твоя мать, шею себе сломал!" - машинально пожелал я ему, после чего вложил ирут в ножны, перехватил поводья правой рукой, и стал действовать.
Левая рука, которая уже налилась готовой выплеснуться в мир смертельной силой кмита, поднимается вверх. Вблизи меня только четыре всадника и несколько оленей без седоков, которые замерли над своими погибшими хозяевами. Все происходит очень быстро. И когда до продолжающих свою атаку северян остается пять-шесть метров, энергетические зеленые плети метнулись им навстречу. Захват! Фиксация шейных позвонков! Резко сжатая ладонь! И уже мертвые люди, и что удивительно, даже пара оленей, валятся на землю. Видимо, заклятье посчитало, что животные опасны и могут причинить мне вред, и потому уничтожило оленей самостоятельно. Так-то! Никакого особого контроля не понадобилось. Полное самонаведение на цель, покруче, чем у какой-нибудь компьютеризированной боевой системы из мира Земля. И чем чаще я применяю кмиты, тем быстрее и резче они реагируют. Класс! Однако пора отходить, а не то мы отхватим по полной. Вон между деревьями всадник появился, серая шуба и спускающиеся на плечи длинные седые волосы. Наверняка, это шаман, тут и думать нечего. И мне его не достать, расстояние метров девяносто, а значит "Черная Петля" этого гада не возьмет.
- Все назад!
Мой новый выкрик разносится над полем боя. Я кидаю взгляды по сторонам, и вижу, что многие дружинники еще даже не успели убрать свое стрелковое вооружение, и сменить его на мечи и сабли. Всего полторы-две минуты назад мы начали скачку на врага, и уже завалили тринадцать или четырнадцать врагов. Можно сказать, что это успех, но ввязаться в драку это только полдела, надо еще и уйти. Поэтому я без промедления развернул жеребца на запад. И в этот момент свое веское слово сказал старый шаман, который вскинул над головой какой-то предмет.
Конь подо мной делает шаг вперед, а я смотрю назад, прямо на вражеского чародея, и вижу, как из его рук в мою сторону устремился темно-красный, толстый кровавый жгут. С виду это заклятье чем-то похоже на "Плющ", который я только что применил. Однако мое заклятье нейтрально, и его можно использовать по-разному, даже для простого захвата противника в плен. А то, что я видел, было злом в чистом виде, наверняка, одним из боевых приемов некромантии. Рывок! Конь делает резкий скачок вперед, и моя шея телепается словно тряпочная. Но мой взгляд по-прежнему направлен на энергоплеть, которая летит прямо на меня. Она все ближе и ближе. Я попадаю под удар, и понимаю, что необходимо что-то сделать, а что, не знаю.
Время словно растягивается. Моя левая рука с двумя серебряными браслетами медленно поднимается и прикрывает лицо. Но откуда-то из глубины души приходит знание, что здесь и сейчас магическая защита браслетов меня не прикроет. И неосознанно, я разрядил кмит с "Иглами Света", видимо, сработала ассоциация, что злу и мертвечине необходимо противопоставить именно этот древний боевой магический прием. И я все сделал правильно.
Светло-голубой свет вырвался из моей ладони. На долю секунды он сделал сумрачное дневное освещение мягче и теплее, а затем столкнулся с кровавым жгутом, который вонзился в магическое облако и продолжил свой полет на меня. Однако он пролетел немного, замедлился, застыл и рассеялся. Это все заняло мгновения. Снова скорость восприятия всего происходящего вокруг меня становится нормальной.
Мой конь несется по поляне. Мне хочется смеяться, и это легко объяснить, ведь я только что снова избежал гибели. И глядя на шамана, лицо которого приобретало недоуменное выражение, я подумал о том, а не показать ли ему средний палец правой руки. Но я этого не сделал, так как именно эта рука держала поводья и это ребячество. Ну и к тому же, рядом со стариком появился еще один северный чародей, знакомая мне морда лица по имени Вервель Семикар, тот самый гаденыш, с которым я уже сталкивался в Мертвой Пересыпи. И у него в руках тоже был какой-то амулет, который он явно собирался применить.
Семикар вскинул артефакт, и что-то выкрикнул. Смотреть на него мне было некогда. Мы уже пересекли поляну, и готовы были уйти в лес. Но сделать это без потерь не получилось. На пути десятка Нереха возникла темно-серая десятиметровая пелена, очередная некромантская дрянь. Три дружинника на полной скорости влетели в нее, и погибли ужасной смертью, которую я видел своими собственными глазами.
Магический барьер действовал, словно сильнейшая кислота, которая мгновенно разъедает органику и металл. Только что справа от меня скакал всадник в кольчуге. А спустя всего секунду, это два разбухших мясных куска, с которых стекают жидкие ручейки железа и стали. Человек и лошадь, которые не успели издать ни одного крика или стона, уже были мертвы, а еще через секунду на чистый снег упали розовые пузырящиеся куски плоти. Поганая смерть для трех воинов и трех лошадей, и смерть наших товарищей увидел не только я, но и многие другие дружинники. И это на них так подействовало, что некоторые стали придерживать лошадей, и мне пришлось их взбодрить:
- Не останавливаться! Отступаем! Живее!
Меня услышали. Нерех и Квист разразились криками, как правило, матерными. Воины пришли в себя. И один за другим влетали на лесную тропу. Я уходил предпоследним. Бросил последний взгляд на полянку, где нам так и не удалось отдохнуть, увидел, что оленеводов уже не меньше сорока всадников, и они гонятся за нами, а шаманы (козлы!), подстегивают их выкриками. Но хрен они нас догонят. Позади был Нерех, который кинул под мощное старое дерево слева от себя гранату и, нагоняя меня, стал нахлестывать свою полукровную кобылку.
Мысленно я повел отсчет. Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Шесть! Семь! Взрыв! Меня и скачущего следом Нереха обдало тугой ударной волной. С деревьев на нас обрушился снег, а в кольчугу ударилось несколько острых щепок, одна из которых вонзилась моему жеребцу в круп, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать его под контролем.
- Потерпи дружок! - я похлопал коня по шее, и направил его дальше по тропе. После чего посмотрел на Нереха, и увидел, что он как-то слишком бледен. - Что с тобой сержант?
Десятник сглотнул и просипел:
- Нога! Что-то под колено попало! Наверное, крупный сучок откололся!
- До привала дотянешь?
- Да!
- Хорошо! Продержись десять минут!
Нерех молча кивнул. Упавшее позади нас дерево более или менее надежно перегородило тропу. Сколько-то времени мы отыграли. И через десять минут, удалившись от поляны на два километра, мы были вынуждены спуститься на землю. Дальше тропа сужалась, петляла из стороны в сторону, а ветки нависали над снежным покровом всего в полутора метрах. И чтобы не выколоть себе глаза, нам пришлось двигаться пешком. Здесь же оказали помощь Нереху, которого пришлось напоить целебным эликсиром и перекинуть через седло. И прежде чем мы продолжили свое путешествие, сержант Квист посмотрел на темно-свинцовые облака над головой, и сказал:
- Будет буря, господин граф. С утра все тихо было, а сейчас что-то непонятное творится. По всем приметам день должен был быть спокойным, а тут что-то серьезное. Раз! И непогода собирается. Так не бывает.
- Это север сержант. Кто его знает, возможно, тут законы природы несколько иные.
- Может быть, вы и правы, господин граф. Но все равно это странно.
Сказав это, Квист занял место в строю, и мы опять встали на тропу. А спустя всего пять минут началась мощная буря. Странная, в этом бывалый сержант и следопыт был полностью прав, и я с ним согласился. Потому что перед нами все чисто, даже снег перестал идти, и мы движемся на соединение с отрядом, словно на прогулку вышли. А вот позади форменный ураган. Мощный ветер, который дул непонятно откуда, со всех сторон одновременно, собрал в единую массу все облака вокруг и обрушил вниз, как раз в то место, где находились северяне, шквал из снега, который, не долетая до земли, превращался в вихри, крушил кустарник и ломал деревья. Ярость и напор природных сил на трех-четырех квадратных километрах. Это сильно! И мои дружинники, видя буйство стихии, на время позабыли или отодвинули в памяти ужасную смерть друзей, и над тропой разнеслись веселые шутки относительно того, как туго сейчас приходится северянам. А Квист кинул на меня уважительный взгляд, и громко, так чтобы его все слышали, произнес:
- Боги и духи предков любят нашего графа, и помогают ему. Такому человеку можно служить. Правильно я говорю, мужики!?
Как и ожидалось, его слова одобрили все:
- Да!
- Слава нашему графу!
- Смерть врагам!
- Да здравствует род Ройхо!
Пришлось прервать воинов, хотя, похвалы были приятны, этого не скроешь:
- Тихо! Вот доберемся домой, тогда и будете меня славить! А пока шире шаг!
Ураган позади нас продолжался. Из него вынырнул Рольф Южмариг, и от него я узнал, что нанхасам, в самом деле, нелегко. А старый шаман, к которому все дикари и Вервель Семикар обращались как Риаль Катур, потрясал кулаками и, повернувшись к лесу, требовал от какой-то Отири прекратить бурю и не мешать ему.
Кто такая Отири я знал. Это ламия, которая сопровождала род Океанских Ястребов во время миграции от самого Форкума. И, по словам Мака Ойкерена, она была прекрасна, сильна, жестока и непредсказуема. Но если она здесь, то почему ведьма остановила продвижение нанхасов? Вопрос из вопросов. Дилемма. Пока что неразрешимая. Ведь по идее, ламия должна была помочь северянам и верховному шаману Катуру, а выручает нас. С чего бы это?
"Да-а-а, - подумал я, вглядываясь в лес вокруг нас. - Что происходит, непонятно. Но вещи творятся необъяснимые, по крайней мере, пока, и это факт. А значит, надо быть настороже вдвойне. Хотя куда уже!? И так смотрим в оба глаза, и каждой тени шугаемся, так что будь что будет. Появится ведьма, придется биться. А нет, так и не надо. Мне знакомство с Отири не нужно. Да и вообще, здесь ли она? Может быть, старый шаман мозгом тронулся, и теперь орет в метель, что ему в голову взбредет".
Вторя моим мыслям, в лесу раздался шум, словно кто-то громко засмеялся и почти сразу замолчал. Воины нацелили на звук арбалеты, а я приготовил "Черную Петлю". Но опасности не было. Мы пошли дальше, и к вечеру достигли развалин поселка, где нас ждали товарищи, которые готовились к бою с погоней. Однако тревожная ночь минула, а враги так и не появились. Буря позади нас продолжалась почти до самого утра, так что, наверное, северяне были не в состоянии продолжить преследование. Ну, нам их и не жалко, а даже наоборот, мы были рады, что нанхасам досталось, и наш отряд смог продолжить свое возвращение домой.
Глава 9
Северные Пустоши. 08.12.1405.
Поджав под себя ноги, верховный шаман рода Океанских Ястребов старый Риаль Катур, сидел в небольшом теплом шатре, прислушивался к завыванию ветра за полотнищем и ждал прихода ламии Отири, приближение которой он чувствовал. Тело мудрого и много повидавшего на своем жизненном пути чародея было расслаблено. Его глаза были полуприкрыты. А из-за света тусклого магического светильника изрезанное глубокими морщинами лицо казалось маской. И, глядя на него со стороны, можно было подумать, что старик отдыхает и вот-вот заснет. Но это было не так. В душе Риаль Катур был напряжен словно тугая струна, а его разум искал ответ на один вопрос. Почему ведьма остановила его отряд и не дала ему уничтожить наглых остверов? Но ответа он так и не нашел. Один вариант сменял другой, а толку не было.
"Может быть, ламия просто шалит? - спрашивал себя Катур, и тут же сам отвечал: - Вряд ли. Отири уже тридцать два года, и хотя она вечное дитя природы, которое живет по своим законам, период детства у нее уже закончился. Тогда, возможно, сказывается ее личная неприязнь ко мне, Риалю Катуру? Тоже сомнительно. Я всегда поддерживал ламию, ни в чем ей не препятствовал, помогал в обрядах, щедро делился эликсирами и артефактами, и предельно честно отвечал на любые ее вопросы. А если предположить, что ведьма намеревается лично уничтожить имперцев? Хм! Ламия в состоянии сделать это. Однако для нее войны людей и борьба между народами это всего лишь забава и игра. Если она захочет, то сыграет в нее, а посчитает, что это скучно, просто посмотрит на все происходящее со стороны. Да-а-а! Трудно объяснить поступки существа, в крови которого течет кровь богини и демона. Однако, ответ необходим, слишком он важен, потому что ламия обладает огромной силой и запасом знаний, которые получает из памяти своей крови, и в войне против южан на нее делался расчет как на тысячу воинов или два десятка хороших шаманов. Ну и, кроме того, хоть ламия и не признает свое родство с людьми, не оглашая этого, верховный чародей Океанских Ястребов считал ее своей родственницей. Ибо отцом Отири был его старший брат ста двадцатилетний Юша Катур, который остался на берегах Форкума вместе с той, кто семьдесят пять лет назад выбрала его в спутники жизни".
И именно по этим причинам, после того как на отряд северян налетела снежная буря, и продолжать погоню за имперцами не было уже никакой возможности, старый шаман вызвал Отири на разговор, и приказал воинам и своим ученикам ставить походные шатры. Люди его приказ выполнили. С огромными трудностями, падая и снова поднимаясь, на поляне, где произошел скоротечный бой с остверами, они ставили кожаные убежища, и укладывали в снег привычных к метелям и морозам боевых оленей. А спустя полчаса Риаль Катур забрался в шатер, зажег трофейный артефакт - имперский светильник, и погрузился в размышления. Но вот, ламия уже рядом. Она у входа. И открыв глаза, Катур поднял голову, и встретил вошедшую Отири, которая не прятала от него своей истинной сути, твердым прямым взглядом.
Ламия как всегда выглядела замечательно. На теле ладный утепленный комбинезон. На ногах высокие мягкие сапожки выше колен. А на голове вместо шапки, закрывающие уши перетянутые кожаным шнуром длинные белоснежные волосы, от которых пахло весенними цветами. В походке ведьмы легкость и уверенность в себе и своих силах. Она королева в любом месте, где находится. Для нее нет преград. И она может очень многое из того, о чем Катур даже не догадывается. Такова юная по меркам своего народа ламия, дочь древней ведьмы Каити, которая, наверняка, внешне ничем не отличается от Отири, и некогда сильнейшего шамана Океанских Ястребов Юши Катура.
На миг, ведьма замерла на входе. После чего она сделала полшага вперед. Полог за ее спиной закрылся. И следуя примеру верховного шамана, ламия поджала под себя ноги и села напротив Катура. В шатре повисла тишина, старик отметил, что с приходом Отири буря начинает утихать, завывания ветра стали тише, стенка шатра уже не содрогаются от его яростного напора, и слегка кивнув, он сказал только одно слово:
- Почему?
В глазах ламии забегали веселые искорки, и она сказала:
- А ты, мудрый Риаль, не догадался?
- Нет. Поэтому и спрашиваю.
- Я сделала Выбор.