Урлог тем временем начал бой. Не добежав до толпы противников несколько шагов, он скрестил своё оружие в воздухе. Мощная вспышка света и звуковая волна, внезапно возникшие от этого нехитрого действия, опрокинули не меньше полудюжины бандитов, хотя остальные, на мгновение опешив, вовсе не собирались отказываться от драки.
Рядом, яростно размахивая своим топором, сражался Басс, и его соперникам тоже приходилось несладко. Разбойники, не привыкшие к битвам с низенькими гномами, чаще всего мазали, в то время как Басс с удовольствием лупил всех попадавших под удар ниже пояса или по ногам. Впрочем, вскоре в драку вступили несколько невысоких гоблинов, так что несладко стало уже самому гному.
Торлес, демонстрируя свое миролюбие, просто шёл сквозь толпу, изящно уклоняясь от ударов, попутно ломая всем нападающим руки и оставляя за собой толпу калек.
Арледа держалась на расстоянии от поля битвы и издалека закидывала разбойников огненными шарами и молниями, ухитряясь при этом успевать полировать сломанный в суматохе ноготь. Однако когда из толпы вырвался огромный страшный мужик, с явной примесью тролльих кровей, и бросился на волшебницу, на несколько секунд та растерялась. Две молнии просто отлетели в стороны от доспехов разбойника, выдав в них сильный защитный артефакт. Арледа недовольно поморщилась, глядя на приближающуюся безобразную рожу, но тут девушку осенило, и с пальцев её правой руки сорвалось розовое облачко, моментально окутавшее полутролля.
Бандита это не остановило, и через секунду он уже стоял рядом с волшебницей, занося над её головой боевой топор, но вдруг между ними появилось магическое зеркало. И вот тут полутролль опешил. Он хорошо знал свою внешность, поскольку любил по утрам перед умыванием скалиться в воды ручьёв и рек, издеваясь над своим отражением. Но сейчас вместо угрюмой клыкастой морды с кучей шрамов его взору предстало нечто с густо накрашенными ресницами, подведёнными веками, ослепительно розовыми сверкающими губами и нарумяненными щеками. То, что поверх его доспехов возникло платьице нежно-голубого цвета, окончательно добило разбойника, который, судя по всему, тронулся рассудком и, яростно рыча, бросился в заросли прямо через толпу, прокладывая просеку из тел своих же коллег.
Больше всех не повезло Абразу. Его идея вступить в поединок с атаманом оказалась, мягко говоря, неудачной. Первый же выпад меча противника превратил дубинку лорда в груду щепок, и незадачливому рыцарю пришлось спасаться бегством, размышляя о том, что боги сегодня от него отвернулись.
А Пэтти наконец-то придумал стратегию действия и собрался приступить к её исполнению. Поудобнее перехватив свои грабли и закутавшись в плащ, хоббит бросился на поле боя. К счастью, вчера дриада любезно согласилась укоротить его боевое одеяние, так что теперь ноги в нём не путались и можно было с лёгкостью скользить между дерущимися. Несколько раз удачно приложив граблями разбойников по коленям, Пэтти практически незаметным прокрался в самый центр лагеря. Его мишенью являлся атаманский бивуак, а точнее костёр. Разбойникам удалось поживиться петухами, которых уже ощипали и насадили на вертела. Верхушку шайки ждал бы сегодня роскошный обед, но у хоббита были совсем другие планы.
Добравшись до цели, он быстро осмотрел петухов, после чего очертил вокруг костра пентаграмму. Оставалось только произнести необходимые слова, и вот жареные тушки задёргались, размахивая куцыми остатками крылышек. Пэтти прочёл ещё одно заклинание, увеличивающее силу своих зомби, и тут-то всё и началось. Вертела, с парой насаженных птиц на каждом, сорвались со своего места. Петухи, при жизни не умевшие летать, внезапно обрели такой дар после смерти. Но хоббиту этого показалось мало, ведь зомби требовались ему не для эксперимента или развлечения, а в качестве оружия. Один за другим над разбойников закружились десять вертелов. Капли горячего сока, стекая с тушек, стали падать на головы бандитов. Некоторые из них, поморщившись, подняли глаза вверх да так и застыли с отвисшими челюстями.
И тут Пэтти атаковал. Жареные петухи обрушились на банду как гнев божий. Конечно, большого вреда нанести они не могли, однако вертела больно кололи открытые части тел, заставляя отвлекаться, а то и просто вгоняя в панику. Заметив, что у лорда Абраза возникли проблемы, хоббит, ни минуты не колеблясь, послал на его противника самый тяжёлый управляемый снаряд. Атаман гордо встретил грудью эту атаку. Конечно же, вертелом, пусть и с насаженными на него птицами, нельзя пробить цельнометаллический нагрудник, однако, если за три года странствий доспехи, выкованные, прямо сказать, не из самой качественной стали, оказались изрядно потрепаны и заржавели, это совсем меняет дело. Поэтому глава шайки очень удивился, когда вертел легко прошёл сквозь металл и горячим острием воткнулся в его грудь. Наличие петухов не позволило штырю вонзиться глубоко, впрочем, атаману и без того стало очень больно.
Дальнейшие события напоминали карнавал в спецлечебнице для свихнувшихся магов. Эльф разбрасывал разбойников пачками, украсив ими все ближайшие ветки деревьев. Волшебница вошла во вкус и превращала всех попавших под её горячую руку в творения чокнутого стилиста. Наконец-то натянул струны гном и, распевая вполголоса колыбельную, принялся гонять остатки банды по поляне. Дракон подробно опрашивал пострадавших, насколько им больно и чем он может им помочь. Однако кульминацией всего этого безумия стало то, как хоббит, командовавший отрядом жареных петухов, под шумок ухватил на лету одного из своих зомби и в данный момент с аппетитом им перекусывал. В общем, в разбойничьем лагере наблюдалась почти полная идиллия, когда откуда-то внезапно прозвучал пронзительный женский визг:
- Во имя добра и справедливости сдавайтесь, злодеи! И да восторжествует правосудие и истина-а-а-А-А-АПЧХИ!
Глава 5
Очень Странный Отряд
- Не, не прынцесса!
- А хто?
- Королевна!
к/ф "Морозко"
"А-А-АПЧХИ!" раздалось ещё раз, и битва остановилась. Уцелевшие разбойники и "божьи посланники" принялись удивлённо озираться по сторонам, пытаясь обнаружить источник непонятного шума.
- Сверху! – одновременно прокричали атаман, которому наконец-то удалось избавиться от жареных петухов и испорченных доспехов, и все замечающий Урлог.
Народ как по команде задрал головы. Надо сказать, что открывшееся взорам зрелище впечатлило всех. На ветке баобаба, расположенной на высоте примерно пары человеческих ростов, стояла молодая воительница. Доспехи, которые по идее должны защищать, в данном случае не столько прикрывали тело, сколько подчеркивали его достоинства. Ну, в самом деле, от чего могут защитить короткая бронеюбочка, бронесапожки до середины икр и практически ничего не скрывающий бронелифчик? А на ярко-рыжих крашеных волосах с отросшими темно-русыми корнями вместо нормального шлема красовался всего лишь металлический обруч с каким-то ярко-голубым камнем. Венцом образа являлся здоровенный украшенный шипами и дополнительными лезвиями меч воительницы, длиной мало уступавший её росту. Девушка явно пыталась произнести речь, но непрекращающийся приступ чихания упорно не давал ей этого сделать.
- Апчхи!... Склоните колени... апчхи!... перед королевой… апчхи! …воительниц всего света… апчхи! …поборницей правосудия… апчхи! …великой принцессой… апчхи! …Мирабеллой-Стефанией, герцогиней Преффенбургской, так же известной как Разящая-я-я-я!!!
На последнем слове её нога неожиданно соскользнула с ветки, и чихающая принцесса беспорядочно замахала руками, хватаясь то за воздух, то за меч. К счастью девушки, её оружие очень удачно зацепилось за какой-то сук, тем самым не дав взявшейся за него хозяйке навернуться и позволив быстро восстановить равновесие. И всё вроде бы благополучно закончилось как для воительницы, так и для обалдевших стоявших внизу, но тут боги, видимо, решили окончательно добить зрителей, потому что в ту же секунду от повисшего на дереве меча раздался бархатный баритон:
- О бытие, в тебе царят страданья! Вокруг лишь кровь, вокруг война. О люди, алчет кто желаний, тем самым жизнь вы выпьете до дна!
- Ловиальф, замолчи! – сурово обратилась к мечу девушка. - Ты должен предрекать врагам страшные кары и сыпать проклятиями!
- Пусть предрекает кары тот, кто у тебя в мешке живёт! – отозвался он.
Воительница недовольно нахмурилась, но всё-таки, продолжая держаться за оружие, сдёрнула с плеча походный мешок и вытащила из него здорового толстого хомяка, размерами мало уступавшего хорошей крысе.
- Волшебный зверь Ыхыр, – пафосно произнесла великая принцесса. – Предреки этим злодеям страшную участь. Дай им своё пророчество, дай им своё проклятие! Пусть сгорят их души в семи демонических котлах!
- Ну, зачем ты меня вытащила? - простонал хомяк. – Я до того хорошо спал, а тут вон почти сотня разбойников. Мне и так осталось жить два месяца, а ты хочешь приблизить мою кончину. Боги, ну зачем вы отдали меня в руки этой дуре? Я у неё даже сдохнуть не могу как нормальный порядочный хомяк!
- Сей странный зверь, что телом так нелеп, в раздумиях своих себе построил склеп, – прокомментировал речь хомяка меч.
- Замолкни! – рявкнула на клинок воительница. – А ты, Ыхыр, быстро произноси своё пророчество!
- Меня зовут Зернопуз, – захныкал хомяк. – И предречь я могу только собственную смерть.
- Ну, пожалуйста. А я тебе за это семечек насыплю.
- Семечек? – хомяк задумался. – Эх, ладно. Предрекаю всем страшные муки при жизни, суровую гибель и разные прелести загробной жизни. Тра-ля-ля, бу-бу-бу, давай сюда семечки!
- Нет, Ыхыр, давай нормально, иначе никаких семечек!
- Я точно сдохну. Дай мне хотя бы самку, чтобы получить последнее наслаждение перед смертью.
- И страстью сердце было полным, хоть он простой хомяк безродный, - вновь завёл свою шарманку меч.
Пэтти с раскрытым ртом взирал на всю эту картину и не сразу заметил, что сзади к нему кто-то подошёл. Лишь когда над самым его ухом раздалось чавканье, Редькинс обернулся и уткнулся носом прямо в здоровенное пузо. Подняв голову, шокированный хоббит увидел и лицо обладателя живота, всё заплывшее жиром. Оно показалось Пэтти смутно знакомым.
- Захватывающее представление Вы тут устроили, коллега, - довольным голосом произнёс толстяк, отбросив в сторону обглоданную косточку. – А если Вас не затруднит, не могли бы Вы спустить мне вон ту птичку, - он ткнул пальцем в одного из зомби-петухов, продолжавших нарезать круги над поляной. – Больно уж он мне приглянулся.
Хоббит удивлённо захлопал глазами, но вертел всё-таки спустил. А потом и ещё один, для себя. Толстяк тут же вонзил зубы в бедро птицы, не переставая жевать, поднял руку вверх, как-то необычно сложил пальцы, и небольшая группка разбойников, пытавшихся тихонько скрыться в лесу, моментально превратилась в несколько горсток пепла.
- Ух ты! – Пэтти был в полном восторге. – Вот это сила!
- Благодарю Вас, коллега, - скромно потупился толстый волшебник. – Однако смею Вас заверить, что Ваше выступление значительно превосходит то, что могу продемонстрировать я, как по изысканности, так и по произведённому на зрителей психологическому эффекту. Но вот что касается Вашей школы… Будь я на Вашем месте, то вообще не стал бы её публично демонстрировать.
- И чего в моей школе такого? – удивился хоббит и тут же показал пальцем на бушующую воительницу, ведущую свой безумный спор с мечом и хомяком. – А ты вместе с той дамой? Скажи, что это с ней творится?
- Да, я с ней, - ответил толстяк. – Можете не обращать внимания, у неё часто случаются всякие заскоки. Вот, к примеру, вчера она потребовала, чтобы мы, как истинные воины, ночевали на улице под ближайшей пальмой. Естественно, я и ещё один наш спутник послали её с таким предложением куда подальше, за что она на нас сильно обиделась и решила ночевать под открытым небом в одиночестве. В итоге, утром нам пришлось вытаскивать её из-за решётки, потому что городская стража во время ночного обхода приняла её за бездомную и арестовала за бродяжничество. К тому же после спанья на каменной мостовой практически без одежды наша "прекрасная воительница" простудилась и теперь постоянно чихает. Или вот ещё…
Последних слов хоббит уже не расслышал, потому что к его спине снова кто-то приблизился, и у этого кого-то был весьма зловещий голос.
- Хоббит-боббит, у тебя есть мясо? Хоббит-боббит, ты не хочешь меня покормить? - порычало нечто.
Пэтти обернулся и впервые за время похода почувствовал что-то, отдалённо похожее на страх. Возле Редькинса стоял огромный конь незнакомой хоббиту масти "вороной в разводах" и злобно скалился.
– Хоббит-боббит, дай мне мясо! – снова сказал конь.
- А у меня его нет, - еле-еле выдавил из себя Пэтти, у которого от изумления отнялся язык. Говорящие лошади, в отличие от тех же говорящих хомяков, совершенно не вписывались в его мировоззрение.
- И-и-и-и-и! – заржал конь. – Тогда я съем тебя!
- Не бойтесь, не съест, - успокоил хоббита толстяк. – Он только угрожать и может, а на самом деле безобиднейшее создание, как и всё, что входит в комплект снаряжения нашей бедной "принцесски".
- А она в самом деле принцесса? – поинтересовался Пэтти.
Волшебник тяжело вздохнул.
- Да какая она принцесса! Дочка режиссёра какого-то провинциального театра, где она, судя по всему, работала актрисой. Вот начиталась всевозможных пьес про приключения отважных воительниц и настолько вошла в образ, что до сих пор из него выйти не может.
- А меч с конём откуда?
- Ее папаша, как мы поняли, был хреновым режиссёром, но зато талантливым магом, - вместо толстяка ответил неизвестно откуда появившийся смуглый парень в белом платке на голове. Пэтти вспомнил, что именно этот тип угрожал Милфуджу в божественном замке.
- А поскольку на отвратные спектакли этого режиссёра-волшебника никто не ходил, - продолжал "богоборец". - Он решил сделать свои постановки более популярными, придав им реалистичности, и для этого заколдовал коня и меч. Первый должен был всяких чудищ на сцене изображать, ну а со вторым и так всё понятно - стишки, романсы и прочая поэтическая ерунда для ублажения женщин. Их-то вместе с театральным костюмом наша "принцессочка" с собой и прихватила, когда из отчего дома драпала.
- А хомяк?
- А на нём вроде бы эксперименты ставили, вот он в размерах и увеличился. Ох, неужели это огромное дерево настоящее? – герой вдруг с восхищением уставился на крону баобаба и осторожно погладил ствол. – Как оно называется?
- Понятия не имею! Слушайте, - в голову хоббита пришла одна интересная мысль. – А откуда вы всё про неё знаете? Она что, вот так всю правду и рассказала?
- Представь себе, рассказала, - ухмыльнулся "богоборец", продолжавший обниматься со стволом.
- Да, это правда, мой дорогой хоббит, - кивнул толстый маг. – С утра я хотел отогреть нашу простуженную "принцессу" и дал ей глоток вина. А после этого глотка она неожиданно разразилась подробной душещипательной речью о своей прежней нелёгкой жизни, в которой её никто не понимал и не ценил. Честно признаюсь, такой эффект от выпивки для меня оказался очень неожиданным. Правда, она довольно быстро протрезвела и теперь не пьёт ничего, кроме воды. Видимо, боится того, что спиртное развязывает ей язык... Кстати, это дерево называется баобаб, - обратился он уже к смуглому воителю. – И оставь ты его, наконец, в покое!
Тем временем ругань "принцессы" с хомяком и мечом достигла апогея. "Воительница" в припадке ярости резко дернула за рукоять, чтобы высказать обнажённому клинку, так сказать, "в лицо" всё, что она о нём думает, но тут меч наконец-то отцепился от ветки, и буквально через секунду его хозяйке пришлось на собственной шкуре убедиться в действии силы планетарного притяжения.
- Ну вот, - печально произнёс маг. – Сейчас выяснится, что она сломала ногу, и наш поход задержится как минимум на целую неделю.
От огорчения он снял с пояса фляжку и надолго приложился к ней, одним глотком осушив её, наверное, наполовину. Воздух вокруг сразу наполнился запахом крепкого вина. Довольный маг утёр губы рукавом и, схватив ещё одного жареного петуха, продолжил процесс насыщения. Черноглазый герой вздохнул.
- В Книге Пустыни сказано, - медленно и вполголоса произнёс он. – Что вышли однажды из песков к людям три старца, немощные телом, но духом своим подобные стали. И выступил вперёд первый из них, чьё имя Ферсаим, и молвил он: "Да будет проклят тот, кто вкушает пищу более необходимого ему для сохранения жизни и не отдаёт излишки нуждающимся ближним своим". И люди, склонив головы, назвали чревоугодие грехом. И шагнул тогда вперёд второй старец, чьё имя Шабуфар, и молвил он: "Да будет проклято вино, чей хмель туманит разум. Да будет проклят тот, кто пьёт его, становясь на путь безрассудства, к гибели ведущий". И вновь опустили люди головы и признали пьянство страшным грехом. И вышел, наконец, третий старец, чье имя Зухтима, и молвил он: "Да будут прокляты распутницы, мужчин сбивающие с пути истинного. Да будет проклята та женщина, что показывает красу свою иным мужам, кроме супруга законного, отца собственного и братьев родных". И пали люди ниц и объявили блуд страшнейшим из грехов. И облачились женщины в длинные широкие одежды, скрывающие их прелести от глаз чужих, – богоборец вновь вздохнул. – Нет, ну где в этом мире справедливость? Почему я попал в одну команду с двумя такими отчаянными грешниками?
- А что, эти прегрешения у вас в пустыне действительно считаются самыми страшными? – поинтересовался хоббит.
- Нет, есть ещё сотня более серьёзных, но это не значит, что тому чокнутому богу можно было отправлять меня в такую компашку!
- А мне, наоборот, со спутниками повезло! Кстати, меня зовут Пэтти, и я первый в мире хоббитский некромант! А ты кто?
- Хафейн. Ты - некромант, говоришь? Я уже девятерых некромантов убил, десятым будешь?
- Эй, зачем нас убивать?! Мы же пользу приносим!
- Ага, вижу я, какая от тебя польза. После твоего колдовства хозяевам таверн можно сразу слуг выгонять, потому что вся еда самостоятельно будет летать от кухни до столов. А некоторым посетителям, - Хафейн недовольно посмотрел на мага-обжору. – Ещё и в рот сама полезет.
Размышления пустынника на тему усовершенствования работы общепита прервала "воительница", наконец-то выбравшаяся из колючих зарослей. Из её растрепанных длинных волос и разных частей костюма торчали листья, ветки и куски коры, но все конечности вроде были целы, а глаза пылали огнём.
- Свершилось! – завизжала "принцесса", подняв правую руку, в которой за шкирку держала своего хомяка. – Ыхыр изрёк свое пророчество! Давай, провозгласи его этим жалким тварям, дабы познали они справедливость Небес!
- А никого нет. Все уходить, - флегматично произнёс Урлог.
- Как нет? – опешила "воительница" и огляделась вокруг.
Поляна была практически пуста. Из разбойников остались только мёртвые и оглушенные, а остальные решили не испытывать судьбу и под руководством атамана сбежали, побросав всё своё имущество и лошадей.
- Похоже, я сегодня опять не сдохну, - грустно проговорил хомяк.