– Нет, брат Канис, – ответил второй монах. – То, что при наличии сильной ведьмы в доме, нападавшие справились с ней без колдовства.
– Сила святого образа такова, брат Канис, – покачал головой первый, – что сдержит любую колдунью. А вот то, что этот пролом в стене сделан без колдовства…
– Невероятно! – дружно сказали монахи.
Рассвет. К Свиным воротам подходит девушка. Невзрачная, неприметная, в скромной городской одежде… Или нет?
Нет. Если бы кто-то был поблизости в такую рань, то увидел бы, как сползает образ скромной девушки, меняется одежда и цвет волос на ярко-рыжий…
– Будь ты проклят, святой Незнаюкто! – выругалась Фукс, взглянув на образ святого на воротами.
Ее сила здесь пропадала. След потерян. Нужно начинать сначала…
Рассвет. В уже привычном кабаке "Синий пес" за уже привычным столом в дальнем углу сидят два крестьянина и крестьянка.
Якоб, Рудольф и Ирма.
– Что будем делать? – устало спросил гвардеец.
Якоб и Ирма промолчали. Бессонная ночь да встреча с Подземниками… Тут не то что мысли разбегутся – волосы побелеют.
– Город перекрыт. У ворот – патрули. Под землей…
Все трое вздрогнули.
– Нет, – покачал головой Рудольф. – Под землю я больше не сунусь. Я не герой рыцарского романа, чтобы с драконами сражаться. Есть у кого-нибудь третий способ выбраться?
– Нет. – Якоб, казалось, вообще не слушал.
– Если бы мы были в романе… – вздохнула Ирма, жалеющая, что не может ничего придумать. – В романе именно третий способ оказался бы правильным. Но мы не в романе…
Ей пришла в голову мысль. Неожиданная. Ирма сама удивилась, но тут Якоб встал:
– Позвольте, уважаемые, я отойду ненадолго.
– Куда это ты?
– Там, – Якоб махнул рукой в сторону, где за сдвинутыми столами гудела компания крестьян, – торговцы зерном сидят. Схожу у них спрошу, может быть, они знают, где можно купить ксенотанского зерна.
Нет, что за наглость!
– Крестьянин, – процедила Ирма. – Все мысли только…
– Только о своей цели, – перебил Рудольф. – Похвальное качество. Не забывайте, госпожа, что это для меня вы – цель. А для него – помеха на пути к его цели. И то, что он еще с нами, делает ему честь.
Ирма фыркнула.
– Слишком часто люди бросают тех, кому нужна их помощь, чтобы дотянуться до своей звезды, – добавил Рудольф.
– Доброе утро, уважаемые! – поклонился Якоб. – Доброе утро, уважаемый! – теперь он обращался к тому, кто сидел во главе стола, крупному крестьянину в расшитой золотыми нитями черной бархатной жилетке. – Меня зовут Якоб Миллер, из Черного Холма…
– Где это? – Встрявший в разговор парень получил подзатыльник.
– …что неподалеку от Штайнца. Прибыл в столицу по торговым делам. Будет ли мне позволено вмешаться в вашу, несомненно, не имеющую ко мне никакого отношения беседу, или же мне…
– Ладно, парень, – махнул мозолистой рукой главный крестьянин. – Я уже понял, что ты вежливый. Меня зовут Вильгельм Миллер, хоть мы с тобой и не родственники, потому что я – из Каменного Леса, что возле Калка. А это моя родня, вместе торгуем. Присаживайся. О чем хотел бы поговорить, уважаемый?
– Вы, уважаемый Миллер, зерном торгуете, – присел Якоб на освобожденное место. – Судя по вашему возрасту и положению – торговец опытный. Не слышали ли вы о ксенотанском зерне?
Парень опять засмеялся и снова получил подзатыльник.
– А ты, уважаемый, – прищурился Вильгельм, – уже купил или мне продать хочешь?
– Купить хочу.
Парень откровенно давился от смеха, но Вильгельм был серьезен:
– Хочешь, значит, купить волшебного зерна, парень… А ты знаешь, что это за зерно?
– Знаю.
– Нет, парень. Я спрашиваю, знаешь ли ты, что такое ксенотанское зерно на самом деле?
– Ну что? – спросил Рудольф, глядя, как хмурый Якоб возвращается к их столу.
– Ничего. Пустяки. – Якоб улыбнулся, хотя и несколько натянуто. – Мне верный человек сказал… Да ладно.
– Тут Ирма предложила, – заторопился Рудольф, чувствуя, что от Якоба нужно какие-то дурные мысли отгонять, – как можно из города выбраться.
– Правда? – поднял брови Якоб.
Ирма вспыхнула было, но вовремя поняла, что Якоб не сомневался в ее уме, а обрадован найденным выходом из тупика.
– Можно я скажу? – обратилась она к Рудольфу.
– Конечно, госпожа. Ваша идея – ваша слава.
– Знаешь, Якоб, что я подумала, – начала Ирма. – В романах всегда после того, как один путь к цели оказывается неудачным, придумывают другой. Потом – третий…
– Ну?
– Но мы же не в романе. Почему бы нам не попытаться еще раз выехать через ворота? Наши враги знают, что мы этот путь пробовали и нас там не ждут. Давайте попробуем еще раз проехать через Свиные ворота.
– Рудольф?
– Еще раз… Это даже не по-восточному, это – откровенная наглость. Но может сработать. Правда, хорошо бы, если бы мы проехали как можно быстрее. Чтобы слуги Грибного не успели нас рассмотреть и остановить.
– Можно проскакать на лошадях. – Ирме хотелось, чтобы ее идея сработала.
– Лошадей я могу одолжить в гвардейских конюшнях. Но крестьяне на лошадях… Нас стража остановит. А тут и слуги Грибного подскочат. Стража вообще-то любого остановит. Да, не получается…
Ирма чуть не плакала:
– Но ведь есть кто-то, кого они пропустят без сомнения?
– Ну, короля, например, – хмыкнул Рудольф. – Или…
Он замолчал.
– А ведь получится… – Он обвел веселым взглядом Ирму и Якоба. – Правда, если нас поймают… Но если не поймают – все получится. Есть у меня один знакомый портной…
Троица обговорила возникший план и уже поднялась, чтобы уходить, но тут их внимание обратил на себя выступавший за одним из столов человек.
Он не был волосат и был одет не в лохмотья рясы, а в обычную одежду крестьянина, но его слова Якобу были известны…
– Придут времена темные и ужасные. Слезы будут литься в Нассберге, течь рекой будут они. Но пройдет время, и восхвалит народ время слез, ибо придет ему на смену время кровавых рек. Темный Властитель, слуга зла, порождение ада, раскинет свою сеть над несчастной страной. Черная белизна будет рыскать по стране, карая виновных, а пуще того невинных. Но придет спасение. Выйдут из сени листвы два человека: юноша и девушка. И будет юноша тот неизвестным сыном старого короля, а девушка – неизвестной дочерью нового. И вместе, взявшись за руки, свергнут они Темного Властителя, и воссияет солнце добра и справедливости над землей Нассберга. Но будет это, только если два героя будут опираться не на песок, но на камни. Если все люди Нассберга вместе поддержат их! Тогда и только тогда зло падет. Так говорит пророчество…
– А ведь он говорит о короле Вальтере, – задумчиво произнесла Ирма. – Это он – Темный Властитель. Слуга зла. Ребята, вы уверены, что мы выбрали правильную сторону? Все-таки пророчество…
Якоб и Рудольф молчали.
Глава 36
– Нет, ты только посмотри на это! – Король Вальтер плюхнулся на трон, привычно согнав с него монастырского петуха. В руках король держал свиток с письмом.
– Ты посмотри! – Печать на письме хлестнула по столу у трона, как плетка.
– Ты посмотри, что они мне пишут! – Бумага метнулась туда-сюда у лица герцога цу Вайсберга. Тот проследил глазами, не пошевелившись. Это цу Гроссабгрунд не преминул бы попытаться выхватить бумагу, герцог же был слишком воспитан. И недостаточно подвижен.
– Ты посмотри!..
– Ваше величество, – не выдержал гигант, – если вы покажете мне то, что вызвало ваше недовольство, я его, несомненно, разделю. В настоящий же момент я выступаю в роли…
– Вот, посмотри. – Король Вальтер, он же генерал Нец, спокойно развернул письмо. – Так… Вот эта половина – заверения в нижайшем почтении, несомненной верноподданности и глубоком уважении ко мне лично… Ага! Вот, смотри!
Свернутый свиток опять замелькал перед лицом герцога.
– Ваше величество…
– Если вкратце… – Король швырнул злополучное письмо на стол. – Дворянство Друдена и окрестностей "нижайше и верноподданнейше" просит меня – просит! По тону это наглое требование! – сменить всех моих министров, генералов и чиновников, как погрязших в казнокрадстве, гордыне и блудодействе.
– Ну, насчет блудодейства – ложь, ваше величество.
– Как будто я не знаю, в чем там именно погрязли мои министры! Вот только где мне других взять? А? Вы знаете?
– Нет, ваше величество. – Герцог только позавчера подписал прошение о казни двух своих подчиненных, проворовавшихся не по чину.
– И я не знаю. Более того, могу поклясться, что и эти писаки тоже этого не знают. Знать бы, где тот рынок, на котором продают неподкупных чиновников, прикупил бы себе пару сотен. Эх… Работать-то приходится с тем, что есть… Или они считали, что я возьму их? Интересно, у них что, у каждого свидетельство совета епископов Нассберга о том, что неправедно нажитые деньги жгут их руки?
– Нет, ваше величество.
– Конечно, нет. – Король откинулся на спинку трона. – Представляю, сколько бы стоило такое свидетельство… Цу Вайсберг, мне нужно выехать из монастыря в Гельбштайн, встретиться с министрами. Вы поедете со мной, вернемся через пару дней. Наша страна, как норовистая лошадь: на мгновение выпустил поводья, и вот ты уже упал вниз. – Король Вальтер брезгливо взглянул на письмо: – Добрый я… Мне вот такие письма пишут, похабные песни по всей стране поют, а я все терплю. И меня за мое долготерпение еще тираном называют. Э-эх, взять, что ли, да показать всем, как выглядит настоящая тирания?
– Не надо, ваше величество. – Герцог не знал, что подразумевал король под настоящей тиранией, и не хотел этого узнавать.
– Да не буду, конечно. Хотя…
Король все время своего правления возвращался к теме тирании, когда его доставали, но с некоторых пор, по мнению цу Вайсберга, слишком уж часто.
С недавнего времени ворота святого Варфоломея начали пользоваться слишком большой популярностью. По мнению стражников.
Ночью в город въехали два шварцвайсских монаха, и вот тебе пожалуйста – днем еще трое. Хотят выехать из города.
– А разрешение у вас есть, святые братья? – пошутил стражник, отодвигая засовы.
Тот, что стоял ближе к нему, видимо, старший, медленно повернул к шутнику лицо. Стражника даже холод охватил: лицо святого брата было основательно избито. Не хотелось даже думать, кто бы это мог сделать с "черно-белым", а также как теперь лучится любовью к веселым стражникам этот монах.
– П-проезжайте…
Монахи чинно проехали в ворота. Дворяне, непонятно для какой надобности уже второй день отирающиеся поблизости, отъехали чуть дальше, чтобы не попасться монахам на глаза, и развлекали себя разговорами.
Зачем слугам Грибного Короля лишнее внимание борцов с колдовством?
До уезжавших всадников донесся только обрывок разговора:
– …кого интересует мнение крестьян? Король Вальтер нравится быдлу, значит, тот, кто за него – быдло и есть. Или я неправ…
– А-ах!
Стол разлетелся в щепки. Посетители кабака "Синий пес" шарахнулись в стороны, судорожно сжимая образы святых.
Рыжая тощая девка в бесстыже-облегающем черном костюме пнула ногой остатки ни в чем не повиннного стола и повернулась к людям.
– Опоздала… – прошипела она. – Опять опоздала.
– Уважаемая… – холодно начал хозяин кабака.
Ведьма – никто в этом не сомневался – с яростным клекотом выбросила в сторону мужчины руку со скрюченными пальцами. Тот отшатнулся, но ничего не произошло.
– С-с-святые… – зарычала ведьма и длинным прыжком отскочила к выходу.
Дверь постигла участь стола.
– Ушли! – даже с некоторым восхищением произнес Грибной Король. – Ушли из города.
В помещении никого не было, поэтому ему никто не ответил.
– Цу Бальтазар, – произнес Грибной Король. – Отправляйся к цу Юстусу. Пусть найдет свою ведьму-ищейку и пришлет ко мне. Я скажу ей, что делать.
Три шварцвайсских монаха, недавно выехавшие из города, скакали по дороге. Они уже давно пересекли протянувшуюся вокруг столицы тонкую нить грибницы, оставалось совсем немного…
– Здесь! – прокричал тот, кого стражник посчитал главным, с изуродованным лицом.
Всадники остановились у каменного столба на обочине. На каждой из четырех граней верхушки столба стояла цифра "один".
– Священник обходил столицу кругом не более одной мили от стены. Значит, мы уже за пределами круга и нечисть нам не страшна.
– Спасибо всем святым, – хмуро проговорил второй монах, чье лицо было настолько похоже на лицо крестьянина Якоба, что, скорее всего, это он и был.
– Что вас так раздражает, брат Таурус? – Рудольфа радовал сам факт успешного бегства из столицы, где стало слишком уж пахнуть грибами.
– Спасибо тем бездельникам, что стерегли нас у ворот, – невпопад ответил Якоб. – Теперь я точно знаю, что мне наплевать на все пророчества. Я на стороне короля.
– Почему? – Рудольф продолжал улыбаться.
– Потому что вариантов немного: или у власти он, или люди, которые считают меня рабочим скотом.
– А что думает по этому поводу наша сестра Кокцинелла?
"Сестра" ничего не думала. Она оцепенело сидела на лошади, глядя в пространство пустым взглядом.
– Госпожа Ирма?
Ирма съехала с лошади и упала на землю.
Бессонная ночь…
– Я тебе не ищейка!
– Хорошо, – качнул широкополой шляпой Грибной Король, – вы не ищейка. Можете придумать себе любое другое имя, после чего отправьтесь за пределы города, так как наша цель убыла.
– А почему бы вам, барон, не отправить своих слуг за ней следом?
– Потому, уважаемая Даркхантер, что мои дети и мои слуги не могут пересечь линию, по которой прошел с молитвой священник Друденского собора. А вы – можете.
– И как же?
Грибной Король медленно улыбнулся.
Ехали шагом. Якоб шел у стремени Ирмы.
– Куда мы едем?
Парня беспокоило состояние девушки. После холодной воды в лицо она очнулась, но все равно ехала с видом великомученицы.
– Здесь неподалеку…
Ирма опять рухнула с лошади, но в этот раз Якоб успел подхватить ее на руки.
– Якоб… – прошептала девушка, – ты не скотина…
И уснула.
Дальше пошли пешком. Якоб нес Ирму, Рудольф вел коней.
– Здесь неподалеку, – говорил он, – школа личной гвардии. Вернее, один из корпусов. Уже был выпуск последней партии кадетов, но с десяток преподавателей найдется.
– И что? – Для Якоба Ирма не была ношей. С его силой он мог спокойно нести ее даже вместе с лошадью.
– Они должны знать, где сейчас командир. Или где находится тот, кто знает, где командир. А командир расскажет нам, где находится король.
– Найти школу, чтобы найти гвардейцев, чтобы найти командира, чтобы найти короля…
– Ну вот, ты понял весь расклад.
Ирма пошевелилась, сворачиваясь в уютный комочек. Так удобно находиться в теплых и сильных объятиях… Как она могла считать Якоба грубым и тупым?
– Ага! – Рудольф остановился. – Вон она, школа, видите?
От дороги сворачивала вторая, петлявшая по ровному, как стол, полю. Где-то в миле от путешественников дорога упиралась в светло-серое здание, фруктовыми деревьями и зелеными шарами подстриженных кустов походившее на загородный особняк.
Небольшой холмик у реки возле столицы. Большой бурый камень, намертво вросший в землю…
Хотя…
Камень зашевелился, приподнялся из земли и откинулся в сторону, как крышка люка.
Из открывшегося темного проема выкарабкалась злая, как тысяча чертей, перепачканная глиной и облепленная паутиной Фукс, с кожаной сумкой на боку.
Грибной Король пообещал, что его твари ее не тронут. Вот только насчет паутины, крыс и мокриц он ничего не говорил.
– Агрхргр! – Она вскинула руки вверх и быстро встряхнула ими.
Грязь, пыль, паутина исчезли, костюм заблестел новенькой кожей. Ведьма стянула рыжие перепутанные волосы в рыжий хвост – укладывать магией прическу она не умела – и принюхалась.
– Значит, туда…
Фукс грязно выругалась – коня не было и ей предстояло пешее путешествие. Ну что ж, пешком, так пешком.
Зубы ведьмы оскалились в недоброй усмешке. Святые образа последнее время портили ей жизнь, и Фукс распотрошила свою коллекцию волшебных предметов. Осталось кое-что проверить.
Ведьма достала из сумки статуэтку святого Бернарда, небольшую, высотой в ладонь, и установила на верхушке камня-люка.
Посмотрела на широкое лицо святого, пару раз щелкнула пальцами:
– Не работает… А так?
Она достала из той же сумки ржавую подкову и бросила через плечо. Железяка упала, покатилась…
Из нее мгновенно вырос и забил копытами конь. Почти как настоящий, если не обращать внимания на черно-рыжий окрас и сбрую из блестящих стальных цепочек. Ну и на глубокие черные дыры вместо глаз.
Образ святого не действовал на волшебные предметы.
– Вот так-то, бородатый! – Фукс подмигнула святому, вскочила на коня и понеслась по полям к дороге.
Пусть теперь этот крестьянин попробует подловить ее, как дуру Монд…
Святой Бернард смотрел ей вслед и, казалось, улыбался.
– Рудольф!
– Ричард!
Вызванный охранником глава учебного корпуса в Грюнбауме радостно обнялся с гвардейцем. Странно они смотрелись со стороны: высокий гвардеец со щегольскими усиками, в строгом черном мундире, и непонятный человек с избитым лицом в черной рясе шварцвайсского монаха.
– А это кто с тобой?
– Это мое задание.
Задание уже слезло с рук Якоба и отчаянно зевало.
– Госпожа Ирма цу Вальдштайн. Очень, очень важная персона. Я должен немедленно доставить ее королю.
– А это что за молодец?
– Это, – Рудольф и глазом не моргнул, – крестьянин Якоб Миллер, который помогает мне.
– Крестьянин… – с непонятной интонацией протянул Ричард.
Ирма выпрямилась. Да как он смеет!
– Да, господин, – поклонился Якоб.
Ирма выдохнула. Пусть Якоб смел, силен и умен, пусть он во сто раз лучше этого Ричарда, которого девушка сразу возненавидела, но Якоб – крестьянин. И вынужден кланяться любому дворянину, который назовет его, если захочет, тупой скотиной и пошлет куда захочет. А Якоб поклонится и скажет "да, господин"…
Неправильно это как-то все.
– А я тоже крестьянин, – вдруг широко улыбнулся Ричард. – Бывший. Из Сухого Болота.
– А я из Черного Холма, господин.
– Это где такое?
– Возле Штайнца.
– Ты смотри, Якоб Миллер, если захочешь – приходи к нам. Дворянское звание, деньги и покровительство короля.
– Нет, господин. Я крестьянин.
– Ну, как знаешь. Все равно – наш гость.
Рыжая ведьма спрыгнула с исчезнувшего коня и бросила в сумку ржавую подкову. Прищурилась, разглядывая серое здание вдалеке.
– Там…
Нюх подсказывал, что именно там находились девчонка и проклятый крестьянин.
И еще люди, но они Фукс не волновали. Десять или сто – ее не остановят.
Ирму отнесли в гостевую комнату, где две разбитные служанки уложили ее в постель.