Тирриниэль прикрыл веки, едва заметно покачиваясь в такт одному ему слышной музыке. С наслаждением вдыхал каждую обороненную тишиной ноту, будто пьянящий аромат Лунной Зари, впитывал их всем существом, тянулся навстречу. И застывший мир внимал этому чуду тоже.
Стрегон, нахмурившись еще больше, прислушался.
Сперва было очень тихо. Даже слишком тихо, как если бы он вдруг попал на безжизненный остров, созданный из одних только скал и напрочь лишенный какого бы то ни было присутствия. Затем ему почудился непонятный звук, словно кто-то неосторожно задел струну эльфийской арфы. А еще через пару минут тревожной тишины, когда в ушах уже зазвенело от напряжения, необычный звук неожиданно повторился. А затем прозвучал еще и еще, словно просыпаясь. Меняя тональность и силу, складываясь в очень далекую, тихую, но удивительно притягательную мелодию, которую какой-то безумец рискнул исполнять посреди Проклятого Леса.
Он узнал ее сразу - по неуловимому аромату эльфийской магии и чарующему привкусу творимого чуда. Ошеломленно вздрогнул, а потом обессиленно обмяк: это было невозможно, невероятно, неправильно, но все-таки было - эльфийская флейта на самом деле звучала в предрассветном лесу. Звала к себе, заманивала, разговаривала с зарей. Ни о чем не просила, никого не ждала, не печалилась и не грустила. Не требовала ответов и не искала несбыточного счастья. Она просто была, эта удивительно нежная и тихая мелодия. Незаметно лилась сквозь предрассветный туман. Нежно ласкала утонченный слух Перворожденных, незаметно касалась замерших от восторга сердец, а потом плавно растворялась в благоговейной тишине.
Это была же самая мелодия, которую Белка когда-то играла для Курша.
Дождавшись последних аккордов, Тирриниэль прерывисто вздохнул. А потом медленно поднялся, искренне радуясь тому, что маленькая Гончая еще не отчаялась полностью. Что по-прежнему берет иногда в руки эльфийскую флейту. Балует этот мир своим редким умением. Дарит ему незабываемую, волнительную и трепетную нежность, прорывающуюся крайне редко и почти всегда незаметно для посторонних. Удивляясь тому, что она все-таки находит в себе силы жить, ждать, наслаждаться рассветами и закатами, но при этом тщательно скрывает грызущую изнутри боль, не позволяя ей портить этот прекрасный, насыщенный чудесами мир.
Владыка Л'аэртэ осторожно подошел к барьеру, а затем, поколебавшись, неуверенно тронул пальцами туго переплетенные ветви. И изрядно удивился, обнаружив, что они послушно разошлись в стороны, будто только и ожидали приглашения. Или, может, просто Белка заранее позаботилась? Он удовлетворенно кивнул, отодвигая с пути пышную паутину, а потом уверенно двинулся прочь.
Стрегон открыл было рот, чтобы предостеречь Мастера, но увидел, как листва перед эльфом охотно поддалась, беспрепятственно пропуская его наружу. Не ранила, не попыталась задержать. Даже напротив: едва не подталкивала в спину. Наемник на мгновение заколебался, не зная, позволят ли ему выйти так же легко и примет ли Тиль его присутствие как должное, но потом вспомнил, что по-прежнему отвечает за Владыку головой и решительно двинулся следом. А про себя подумал, что полуразумный барьер вряд ли позволил бы гостям пройти, если бы не имел прямого приказа.
Как оказалось, Белка действительно велела не препятствовать "гостям": с такой охраной, которую они имели на данный момент, можно было ничего не бояться - на территории хмер ни одна тварь не посмела бы охотиться. А уж сейчас, когда они сами соизволяли присматривать... не-е-ет, с костяными кошками никто не стал бы связываться. Поэтому Гончая совсем не тревожилась.
Тиль нашел ее совсем недалеко от Места Мира - на берегу крохотной безымянной речушки, чье ровное песчаное дно ласкало босые ступни Белки, а вода были прозрачной, словно в хрустальной купели. Она сидела возле плакучей ивы, опустившей ветки до самой земли, и задумчиво смотрела на мелкие бурунчики, танцующие в лучах утреннего солнца. Возле ее ног застыл черной горой уже знакомый волчище с хищными желтыми глазами. Его лапы почти касались ее маленьких стоп, тяжелая голова беззастенчиво покоилась на ее коленях. Мохнатый бок, мерно поднимаясь в такт ровному дыханию зверя, игриво щекотал длинными шерстинками ее правую щеку, но волк не спал. Так, дремал потихоньку, оставив приподнятым одно ухо и слегка приоткрыв один глаз. И причина этому была вовсе не в замершем от неожиданности эльфе, а в том, что по другую сторону от Белки возвышалась еще одна массивная гора - серая, покрытая костяными наростами от носа до кончика хвоста и тихо урчащая вслед недавно законченной мелодии.
Белка рассеянно погладила разомлевшую Айшу и обернулась, безошибочно найдя глазами Владыку Л'аэртэ.
- Привет, Тиль, ты чего так рано?
- Услышал, как ты играешь.
- Прости, если разбудила.
Тирриниэль покачал головой.
- Даже если бы разбудила, я бы не возражал: у тебя очень хорошо получается.
- Да, - слабо улыбнулась она, сжав в руках тоненькую, невзрачную с виду флейту из эльфийской ивы. - Это Таррэн для меня сделал. Давно. Чтобы больше ничто не напоминало о его старшем брате.
- Ты играла о нем?
- Ему, - неслышно вздохнула Белка, ласково погладив подарок мужа. - Но, боюсь, все это зря: мой Зов не доходит до Нижнего Мира.
Темный эльф опустил глаза.
- Мы не знаем точно, что это за мир. Может, Нижний. Может, нет. Не стоит пугаться раньше времени: мы найдем его, Бел.
- Надеюсь, что так... ты чего там встал? Не бойся, Айша не тронет. Она здесь для того, чтобы вас никто не обидел. Как, впрочем, обе ее дочери и один из старших сыновей. Завтра к вечеру мы доберемся до Кордона, и они вернутся во Впадину, но до тех пор это - самая надежная охрана от всевозможных неприятностей.
Хмера внезапно подняла массивную голову и пристально всмотрелась, отчего Тирриниэль, как ни доверял невестке, все равно почувствовал себя неуютно. А вот мимолетный, брошенный вскользь и вроде бы равнодушный взгляд гигантского волка отчего-то оставил у него ощущение едва уловимой насмешки. Будто наглый зверь знал что-то такое, что долгоживущему эльфу вряд ли удастся постичь. По крайней мере, в ближайшее время. И, кажется, именно это вывело Владыку из недолгого ступора - нахмурившись и взяв себя в руки, он отлепился от кустов и подошел ближе.
- Лакр, не топчи папоротник, - не оборачиваясь, бросила Белка. - И Стрегону не давай - нам его еще собирать с собой придется.
- Кого? Стрегона? - не понял вездесущий ланниец, который, разумеется, не мог не последовать за своим вожаком и тоже торчал за кустами, не зная, как сообщить о своем присутствии.
- Нет, дурень ты рыжий - папоротник! Вылезай давай, шпиен доморощенный - на сегодня твои разведывательные способности меня только разочаровали.
Смущенно хмыкнув, Лакр послушно выбрался на берег реки и торопливо стряхнул с ушей обрывки паутины. Следом за ним, демонстративно игнорируя привставшего волка и неприятное внимание хмеры, вышел Стрегон. Потом на лужайку шагнули Терг с Ивером, за ними - Ланниэль и Картис, после - Торос и Брон...
Белка, завидев столь многочисленную делегацию, удивленно присвистнула.
- Ого! Кажется, я зря рассчитывала на спокойное утро!
- Извини, - неловко кашлянул Картис. - Мы не хотели мешать. Но ты так играла...
Она только вздохнула.
- Не надо, не продолжай. Сам знаешь: я не большой любитель вашей флейты, но Айше очень нравится ее слушать. Да и другие от нее в восторге. Верно, лохматый?
Гигантский волк согласно рыкнул.
- Ну вот. А поскольку в обычное время они друг друга на дух не переносят, да и делать было нечего... короче, лучшего способа примирить их хотя бы на пару минут просто нет. Вот я и решила сыграть. Все-таки это намного лучше, чем скакать по всей поляне, разнимая этих драчунов.
Айша, подтверждая слова подруги, обернулась и бесшумно показала волчаре страшенные зубы, но тот ничуть не испугался - нехорошо сузив глаза, подчеркнуто медленно зевнул, вытянул лапы с когтями и так же демонстративно процарапал в земле глубокие борозды.
- Вот-вот, об этом я и говорю.
Непримиримые враги, почувствовав невысказанный упрек, дружно отвернули морды, но это не помешало хмере пренебрежительно фыркнуть, намекая на собственное превосходство (да-да, она не забыла о брошенном вызове!), а волку - глухо заворчать, напоминая о том, что вчерашнюю схватку он уже почти выиграл. Впрочем, Айша не любила не только его, а с трудом терпела чужаков вообще, поэтому, едва на поляну выбрались Братья и остроухие, недовольно поморщилась, после чего величаво поднялась, лизнув подругу в шею, и серой молнией исчезла в лесу. Подальше от соблазна. Волк же, избавившись от соперницы, удовлетворенно вздохнул и улегся на прежнее место, постаравшись прижаться к задумчивой Белке как можно теснее.
- Упрямцы, - снова вздохнула Гончая, легонько потянув за черное ухо. - Особенно там, где не надо. И почему я все это терплю?
Зверь с готовностью вильнул хвостом и, обернувшись к побратимам, растянул губы в жутковатой ухмылке. А потом проурчал что-то совсем странное.
- Ага, - кивнула Гончая, словно что-то поняла. - И до сих страдаю за свою доброту.
- Хр-р-р.
- Не спорь. Твое счастье только в одном: обратного пути уже нет.
Волк усмехнулся шире, но потом гибким движением поднялся, обошел неловко замерших Братьев по кругу и задумчиво обнюхал. Терг от легкого прикосновения к плечу неуловимо дернулся, однако все-таки заставил себя стоять на месте и не хвататься за оружие. Зверюга на это снова насмешливо хмыкнула, изучающе взглянула на напрягшегося наемника, неторопливо зашла со спины и, обнюхав теперь и затылок, вопросительно подняла морду.
- Нет, - отозвалась Белка на его невысказанный вопрос. - Ситт нежелательно разделять. Или все, или никого.
Волк разочаровано фыркнул, но для верности обошел еще и Ивера с Броном. Правда, запах от них ему не очень понравился (Лакр, увидев его сморщенный нос, намекающе хихикнул), и зверь так же неторопливо отошел. Может, случайно, а может, и намеренно, но по пути он чувствительно толкнул мохнатым плечом Стрегона. Тот, разумеется, вовремя качнулся в сторону, не позволив себя уронить, однако наглая морда не только не расстроилась, а напротив - с широкой усмешкой во все сто зубов обернулась и уставилась хитрыми желтыми глазищами ему прямо в лицо.
Наемник, не собираясь тушеваться перед какой-то зубастой скотиной, нехорошо прищурился и выразительно посмотрел в ответ.
- Хватит, - с досадой поднялась Белка, пихнув волка в черный бок. - Мы это уже обсуждали: нет. К тому же, в стае не может быть двух вожаков, а он наверняка не удовлетворится меньшим.
- Р-р? - с удивлением обернулся волк.
- А ты думал! Всего год-два, и тебе придется отстаивать свое право!
Зверь задумчиво почесал за ухом и внимательно оглядел Стрегона с ног до головы. Через пару секунд неопределенно фыркнул, так же внимательно осмотрел Лакра и Тороса. Снова подумал. А затем осторожно, но настойчиво подтолкнул Белку под локоть.
- Нет, - отвернулась она, стараясь не встречаться взглядом с недоумевающим ситтом, а затем быстро пошла прочь.
- Р-р-р! - донеслось сердитое в спину.
- Я знаю.
- Р-р-р-р-р!!
- И это тоже.
- Р-р-а-у-у!!! - упрямо набычился волк, одним прыжком скакнув сразу на несколько шагов и перегородив ей дорогу. После чего возмущенно раздулся, заворчал, уперся передними лапами, и Гончая вынужденно остановилась. - Р-р-р!
Белка тяжело вздохнула. Какое-то время она просто смотрела в горящие упрямством глаза зверя, но потом опустила плечи и бережно коснулась страшной морды.
- Я все знаю, друг мой. И ты, конечно же, прав. Но, во-первых, это - дело сугубо добровольное, а во-вторых, не забывай, что кровь Перворожденных... даже в такой маленькой пропорции... может стать крайне опасной.
Волк на мгновение замер. А потом как-то разом сдулся, опустил могучие плечи и виновато прижал уши к голове. Будто только сейчас подумал о чем-то важном, про что прежде опрометчиво позабыл. А теперь Белка напомнила, и он со всей ясностью понял истинную причину ее отказа.
- Р-р-р, - вздохнул он, словно сказал тихое "прости". Затем подошел, уткнул нос в ее живот и так застыл, доверчиво подставив уязвимую шею и позволяя делать с собой все, что вздумается.
Рядом с массивным зверем Гончая казалась, как никогда, маленькой и хрупкой. Терялась в его мрачной тени, почти пропадала за густой шерстью. Однако и он, и все остальные прекрасно знали, что на самом деле одолеть ее будет невероятно сложно даже целой стае. Неудивительно, что громадный волк вдруг опустился на землю, пряча глаза и прижимая уши. Причем, было в этом жесте столько доверия, столько безусловной преданности и готовности повиноваться, что даже эльфы вдруг осознали: он никогда не предаст ее, не оставит, не бросит. Будет сторожить ее сон и покой столько, столько потребуется. Станет оберегать ее маленького сына, если, конечно, она позволит. И добровольно склонит голову, принимая любое ее решение, потому что, как любой зверь, превосходно чувствовал ее внутреннюю силу - ту самую, которой невозможно не подчиниться.
Белка слабо улыбнулась и обняла могучую шею.
- Ничего, я не сержусь. Просто ты еще молод. Тебе простительно ошибаться. Все вы еще очень молоды... и, как всякая молодежь, ищете быстрых путей. Я могу это понять - сама когда-то была такой. Но есть вещи, в которых ошибаться нельзя. И до тех пор, пока мы не будем полностью уверены в исходе, ты больше не задашь ему этого вопроса, хорошо?
Волк, не меняя позы, быстро кивнул.
- Вот и славно. А теперь перестань расстраиваться и порадуй наших друзей: они наверняка уже устали удивляться и гадать, что ж ты за чудо такое. И почему так некрасиво себя ведешь.
Послушно прекратив грустить, зверь бодро встал, шумно отряхнулся, после чего со странным выражением оглядел столпившихся неподалеку Братьев. При виде их искреннего недоумения его морда расплылась в неудержимой улыбке (самой настоящей, осознанной, наглой!), а в глазах загорелось такое отчетливое лукавство и непонятное торжество, что Тиль, все это время настойчиво пытающийся прощупать его ауру, вдруг в страшном подозрении повернулся к невестке.
- Бел... - у него отчего-то дрогнул голос. - Скажи, в этом лесу вымерли ВСЕ оборотни или же кто-то за эти века... все-таки уцелел?
Братья аж вздрогнули и дикими глазами уставились на свирепого хищника, который казался просто невероятно, невозможно разумным! Нет, не может быть! Не в наше время, ведь давным-давно известно, что оборотней не существует! Раньше когда-то, говорят, еще встречались в Проклятом Лесу...
Лакр тихо охнул, вспомнив, из каких мест и времен пришла к ним Белка, и едва не схватился за голову, после чего остальные вдруг разом посерели и опасно покачнулись, уже догадываясь, почему Шир вчера так неожиданно исчез, а вместо него против хмеры вышел этот черный, свирепый, здоровущий и до жути разумный волчище... боги, боги, а могло ли быть такое, чтобы Золотые рискнули сохранить... но как?! Зачем?! И почему, наконец, он ТАКОЙ огромный!
Белка лишь загадочно улыбнулась.
- Нет, Тиль. Оборотней действительно уничтожили, - Братья непонимающе моргнули: как?! значит, это - не он?! - Но мне нравится ход твоих мыслей. Продолжай.
- Знаешь, у твоего зверя весьма любопытная аура, - медленно начал эльф, пристально разглядывая дерзко ухмыляющегося волка. - Очень слабая на первый взгляд, почти прозрачная... совсем как у тебя. Но при этом широкая и совершенно не поддающаяся моему воздействию.
- Верно. На него не действует даже магия Л'аэртэ. За исключения Тира, Тебра и Таррэна. Ну, и Тора, разумеется.
- Это - редкий дар...
- Еще какой, - с готовностью подтвердила она.
- Очень редкий...
- Точно. Прямо в яблочко.
- Бел, ты морочишь мне голову? - с подозрением уточнил Владыка Темного Леса.
Белка неожиданно кашлянула и призналась:
- Совсем чуть-чуть.
- Значит, насчет Шира я прав?
- Нет, - с улыбкой ответила она, положив руку на могучую волчью холку. - Он действительно не оборотень. Но и человеком тоже не является. В том смысле, в котором вы привыкли это понимать.
Тирриниэль прикусил губу.
- Торк... Бел, хватит говорить загадками! ЭТО - Шир?!
Волк красноречиво ухмыльнулся и с готовностью показал острые зубы, а Гончая неожиданно смутилась.
- Ну, частично.
- Что значит, "частично"?! - ошарашенно замер Ланниэль. - Это что, оборотень?! Живой?! Настоящий?!
Белка погладила лоснящуюся шерсть довольно заурчавшего зверя и легко потрепала черные уши.
- Нет, Лан, не оборотень. Но он живой и вполне разумный. От Шира тут осталось совсем немного - какой-то краешек сознания, не дающий ему скатиться до уровня дикаря. Самая суть, если хочешь. Человеческое начало. А все остальное - вот оно, у тебя перед глазами. Это - и есть то, что мы называем перевертышем: память и повадки человеческие, а инстинкты и настроение - волчье. Именно поэтому он, кстати, не поддается моим рунам: звери вообще к этому менее чувствительны. Так что я ему просто нравлюсь, но не больше. И никогда это "больше" уже ничем иным не станет. Собственно, это - лишь побочный эффект одного любопытного ритуала, но главного мы достигли: перевертыши сильны, умны, способны на равных поспорить даже с хмерами. У них есть своя стая, с которой даже костяным кошкам приходится считаться, и они - отличная охрана для Границ Проклятого Леса, которые, что ни день, кто-нибудь норовит потревожить.
Братья ошеломленно разинули рты.
- ЧТО?!
- Бел... - простонал Картис, неверяще оглядывая черного монстра. - Как же вы смогли?!
- Очень просто, - охотно пояснила Гончая. - Я же говорила: магия крови. Таррэн, Эл и Тир давно над ней работают и в один прекрасный день пришли к выводу, что идея с оборотнями не так уж плоха. У них в закромах как раз нашлась подходящая кровушка для эксперимента (у одного из последних волкодлаков взяли; так, на всякий случай), потом один из моих Псов сказал, что ему скучно, и решил стать добровольцем, после чего Тебр вдруг предложил одну любопытную идею, как сохранить ему разум... все это мы потом смешали, сплавили в одно целое, дали имя... ну, вот вам и результат. Верно, Шир?
Перевертыш тихо заурчал, охотно подпихивая нос под ее руки.