- Александра, ты ведьма без году один день, - брезгливо отряхивая подпаленный свитер, процедил Заккари, - а уже успела найти проклятую книгу. Это талант!
- Я, правда, хотела помочь, - жалобно уверила зачинщица беспорядка.
Она прикоснулась к плечу Филиппа, пытаясь привлечь внимание, и тот грубо стряхнул руку.
- Хватит, Саша! Помогла уже! - Он помолчал, пытаясь вернуть спокойствие, и кашлянул в кулак от едкого дыма. - Выучи, как "Отче наш", что ты априори опасна для окружающих! Поэтому, давай договоримся, пока я помогаю нам обоим, ты не высовываешься из Гнезда.
Неожиданно Зак громко чихнул в сложенные домиком ладони, точно бы по старой поговорке подтверждая сказанное. Но с удивлением он осознал, что, и впрямь, полностью согласен с мнением брата. В первый раз за долгое время.
- Договорились, я запомню твои наставления и даже стану повторять, как мантру, на ночь, - наконец, сухо произнесла девушка, не сводя с рассвирепелого обвинителя расширенных, блестящих глаз, - но, в таком случае, постарайся помочь нам до конца недели.
- И что изменится в конце недели?
- На выходных вернутся мои родители, и если засохшую на кухне бегонию я смогу объяснить, то это, - она помахала рукой перед своим лицом, - уже вряд ли. А теперь, с вашего позволения, дорогие товарищи Вестичи, я удалюсь, пока ваша хваленая Сила не перешла к точным инструкциям, каким именно способом разгромить дом!
Рыжеволосая ведьма пулей выскочила из гостиной, но несколькими секундами погодя до парней донеслось тихое, чрезвычайно испуганное оханье.
- Что еще? - мрачно переглянувшись с братом, устало пробормотал Фил.
Они обнаружили, что, остолбенев посреди холла, в самом центре семейного герба, Саша испуганно пялилась себе под ноги. К оцепеневшей фигурке тянулась дорожка из четких следов от кед, будто продавленных в мокром песке.
Девушка резко развернулась, и, вспенивая каменную крошку, вокруг нее стремительно прочертился спиральный след. С хрустом и молниеносной скоростью по мрамору, подобно щупальцам, поползли мелкие трещины. В секунды разрушительное старение охватило стены, перекинулось на потолок. Так под действием времени мог бы растрескаться красочный слой старинной картины, и за короткие мгновения холл изменился до неузнаваемости.
- Надеюсь, я сплю, - холодея, произнес Заккари. Перед глазами так и закружились строчки из гримуара прабабки, судя по всему, не столь безумной, как все думали.
Бледная, как смерть, Александра замерла с широко расставленными руками, будто пыталась удержать равновесие на покрытом мельчайшими кракелюрами полу.
- Мне надо выпить, - с тяжелым вздохом заключил Филипп.
Глава 8
Триумвират
В маленьком кабинете стояла невыносимая духота. Через плотно закрытую дверь доносился бесконечный перезвон телефона. Стеклянные витрины конторских шкафов блестели от электрического света. Рыжеволосый демон в отражении, в отличие от меня, сидевшей на жестком стуле, вытягивался во весь рост. Из зазеркалья он прижимал ладони к стеклу и сверлил комнатку тяжелым чернооким взором из-под бровей. Жуть.
Я же, покрываясь липким потом, озадаченно таращилась на документ в дрожащих руках.
- Приказ на отчисление? - на всякий случай переспросила я и нервно вытянула пальцем удушавший вырез водолазки. - Но почему?
- Риторический вопрос для студентки, которая не появляется на занятиях, Антонова, - сухо отозвался декан.
Сняв очки, он принялся натирать стеклышки мятым носовым платком, а, водрузив окуляры обратно на мясистый нос, промокнул и блестящую лысину.
- Ты не сдала экзамен по логике, - наконец, после долгой паузы последовало объяснение, - и пропустила все пересдачи.
- Подождите, - понимая, что произошла какая-то нелепая накладка, нахмурилась я, - мне поставили "отлично" еще на первой пересдаче!
По снисходительной гримасе декана становилось понятным, что оправдания звучат бледновато, и он воспринимает их не иначе, как неловким враньем.
- Нет, Антонова, не поставили.
- У меня остались черновики на официальных бланках! - уверила я и мгновенно прикусила язык. Черновики, конечно, имелись, но в запертой квартире родителей, к тому же исписанные рукой Филиппа. Пришлось идти на попятную:
- Ну, или были черновики.
- Антонова, - декан тяжело вздохнул и покачал головой, - то есть ты доказываешь, что учитель логики подделал оценку?
- Он же на больничном.
- Я говорю о стажере, который все пересдачи принимал.
- Стажер, говорите? Вот, значит, как, - пробормотала я себе под нос, физически ощущая на шее затянутую удавку.
Ян действительно приготовил блестящий сюрприз: сфальсифицировал результаты экзамена и одним росчерком пера выставил меня из факультета. Идеальное, никак не доказуемое преступление. Неужели бывший приятель был готов испортить кому-то жизнь только за знакомство с ведьмаками? Глупость, право слово.
- Ведь еще будет пересдача? - без особой надежды уточнила я.
- Вчера прошла, - любезно подсказал декан. - Я, руководитель целого факультета, по всем корпусам разыскивал двоечницу, чтобы отправить ее на экзамен, а она не посчитала нужным хотя бы посетить занятия!
- Извините.
Честно признаться, и сегодня я появилась исключительно после звонка с угрозой связаться с моими родителями. Несмотря на обещание оставаться в Гнезде, пришлось на свой страх и риск сбежать, когда Филипп куда-то уехал.
- Антонова, ты худшая студентка из тех, что мне доводилось встречать! - с деланной усталостью вздохнул декан и, сбрасывая неожиданный звонок, раздраженно громыхнул трубкой некстати затрещавшего телефона на столе.
- У меня всего одна тройка! - возмутилась я.
- И неуд по логике, - напомнил собеседник. - Замучаешься перечислять твои заслуги, Антонова. На занятия не являешься, сбегаешь посреди лекции по философии, в общественной жизни не участвуешь.
- Общественная жизнь в зачетку не идет, - только из чувства противоречия буркнула я, в душе принимая справедливость упреков.
- Зато философия - профилирующий предмет! Чем же ты мне так импонируешь, Александра Константиновна? - словно недоумевая, развел руками декан. - Чтобы ты знала, в четверг пересдача.
- Серьезно?! - От радости у меня подпрыгнуло сердце.
- Стажер предложил провести дополнительное собеседование.
- Устный экзамен? - Восторг поутих. - Но подготовиться к устному экзамену за полтора дня невозможно.
- Мне приказ подписать? - Кивнул руководитель на бумажку в моих руках.
- Не надо. - Подхватив дорогущую замшевую сумку, одолженную у Елизаветы, я вскочила со стула. - Полтора дня - это тридцать шесть часов, куча времени.
- Рад, что хотя бы со счетом у тебя все в порядке, - иронично хмыкнул декан, уже возвращаясь к изучению каких-то документов в раскрытой папке. - Еще раз прогуляешь - отчислю.
- Завтра буду ровно к десяти часам! - не моргнув глазом, соврала я.
- У тебя завтра занятия с двенадцати, - с безнадегой вздохнул собеседник. - Хотя бы уже расписание выучила, отличница. И, Антонова, - окликнул он, вынуждая оглянуться с вопросительной улыбкой, - приказ верни.
- Ох, точно. - Отдав заметно помятый лист со страшным приговором, я поскорее выскользнула из комнаты.
Меня колотило от злости. Бросить учебу по собственной прихоти - это совсем другое, нежели вылететь с первого курса престижного университета за неуспеваемость! От одной мысли, что придется рассказать неприятную новость родителям, делалось дурно.
"Не нужно терпеть, накажи стажера!" - прозвучал над ухом нежный голос, и от чужого холодного дыхания по коже побежали мурашки. Предложение пришлось как раз кстати - в груди горело от желания отомстить.
Я скрипнула зубами и, ловко лавируя в сутолоке коридора, решительно направилась к кафедре логики, чтобы раз и навсегда выяснить отношения с Яном. В голове прокручивался десяток фраз от откровенных грубостей до презрительных реплик, но высказаться, увы и ах, не удалось.
В неряшливом кабинете стояли заваленные бумагами письменные столы преподавателей. На мониторе допотопного компьютера крутилась эмблема факультета. Жужжал пыльный вентилятор, лопастями лениво разгоняя душный воздух. И в гордом одиночестве томилась лаборантка.
- Чего тебе? - Намазывая на губы толстый слой розового блеска, она недовольно скосила от маленького зеркальца густо накрашенные глаза.
- Я ищу Яна.
- Его нет, - отрезала девица, закручивая тюбик, и звучно почмокала губами.
- А когда он вернется? - Внутри царапнуло от раздражения.
- Да, никогда. - Лаборантка злорадно хохотнула. - После того, как эта сделала с собой того… - Девушка многозначительно возвела глаза к потолку, вероятно, намекая на бедную самоубийцу. - Ему пришлось уволиться.
- Уволился, значит? - От злости я сжала зубы. - Очень предусмотрительно.
- Еще бы! - Глаза собеседницы заблестели. - Весь факультет видел, как они поссорились. Говорят, Ян ее даже ударил! Представляешь? Врут, конечно, но ведь дыма без огня не бывает. - Трещала лаборантка. - А эта на следующий день возьми и резани себе вены. Испортила парню жизнь, идиотка.
- Какая интересная версия, - процедила я, от яростного негодования перед глазами плыли радужные круги.
Как они все смеют смеяться над чужой трагедией?!
- Ага, у нас не факультет, а бразильский сериал. Что ни день, так новая мыльная опера.
Слушать глупости недалекой тарахтелки было выше моих сил. Не прощаясь, я громыхнула дверью и, уперев руки в бока, глубоко вздохнула. Гнев внутри вспыхнул с новой силой.
"Я понимаю тебя, - зашептал голос проклятого дара, щекоча шею невидимым дыханием. - Они никогда не видели ужас смерти. Покажи им, как это страшно".
- Да, отвали ты! - рявкнула я раздраженно, и в мою сторону удивленно оглянулось несколько человек.
* * *
Центр города в любое время года походил на кипучий муравейник, и ушлые торговцы давно превратили монументальные сталинские здания в огромные рекламные щиты. Окна и фасады строений скрывали разномастные плакаты, переливались всеми цветами радуги электронные табло и эмблемы. Знаменитая улица, сбегавшая к Кремлю, много лет, как преобразилась в сосредоточие магазинов и банков. Поблескивали витрины, и праздно шатающиеся зеваки разглядывали безликие, но броско наряженные манекены.
Филипп оставил юркое спортивное купе в проулке и вышел к людному бульвару. На улице было хмуро. Холодный воздух дрожал от городского многоголосья, то и дело звучали сигналы автомобильных клаксонов. Стараясь спастись от промозглого ветра, парень поднял воротник короткого пальто и, на ходу натягивая кожаные перчатки, направился к выложенной сбитой брусчаткой площади.
Чтобы назначить личную встречу, Старейшина Громов не дождался утра и позвонил еще в середине ночи (определенно, старый диктатор мучился бессонницей и не давал другим поспать, особенно, когда другие завалились в кровать весьма нетрезвыми). Оставляя позади шумную улицу, Филипп старался сосредоточиться на предстоящем разговоре, но в голове варилась каша неразборчивых, тревожных образов.
Вчера он получил электронное письмо от запертой в лондонском пансионе младшей сестры. Хозяин семьи хотел бы забыть о весточке, но каждая строчка врезалась в память. Послание Снежаны походило на крик о помощи. Маленькая убийца ненавидела соседок по комнате и школьную форму. Ее тошнило от таких же, как она, сиротливых окрестностей с изумрудными холмами, особенно сочными в сером, влажном воздухе хмурой Англии. После кровавого обряда бывшую ведьму мучили кошмары. Во сне к Снеже приходили давно умершие предки Вестичи и уговаривали уйти за ними. Из ночи в ночь они твердили, что девочку отверг мир живых, и ее место среди мертвых. Малышка боялась спать, и бодрствовать тоже боялась…
Погрузившись в мрачные мысли, парень не заметил, как торопливой походкой минул площадь и осушенный на зиму фонтан с золочеными конями, пересек безукоризненно ухоженный парк, где под деревьями сквозь тонкую льдистую корку просвечивалась черная земля.
Педантично пунктуальный Филипп никогда не опаздывал, но Громов приехал на встречу раньше, а потому поджидал молодого человека на парковой скамье. Закинув ногу на ногу, старик с большим удовольствием курил. Черная широкополая шляпа скрывала седую шевелюру, на властном лице резко выделялись глубокие морщины, но в чертах все еще угадывалась привлекательность, присущая сильным колдунам.
- Значит, слухи не врут, - обращаясь к пустоте, резюмировал ведьмак, когда парень остановился в нескольких шагах от него. Старик говорил по-польски, чтобы окружающие не поняли разговора. Что ж предусмотрительно.
Визави перевел цепкий, острый взгляд на Филиппа, но ответа не дождался. В отличие от многих, молодой человек так и не научился испытывать трепет перед Старейшинами.
- Как всегда невозмутим, - с усмешкой прокомментировал Громов и выбросил тлеющую сигарету. Окурок, не коснувшись асфальта, рассыпался пеплом.
- А знаешь, что самое приятное в твоем положении, Филипп? - продолжил ироничный монолог ведьмак. Парень, демонстрируя внимание, изогнул бровь. - От тебя больше не нужно прятать воспоминаний. Признаться, это сильно нервировало.
- Зачем ты меня вызвал? - наконец, прервал молчание Вестич, и сам прочувствовал, что в голосе прозвучала неприкрытая враждебность.
- Легче, - покачал головой собеседник, - легче, мой мальчик. Я не враг тебе, а единственный друг. Союзник, если хочешь.
- Ну да, - хмыкнул тот. - Ты хотел обсудить условия нашего дружественного союза?
Глядя на голый парк перед собой, Старейшина скривил губы в короткой усмешке и отрывисто бросил:
- Пройдемся.
Опершись на старомодную трость, он поднялся. Жесты Громова были пронизаны удивительным спокойствием, как у любого человека, наделенного практически безграничной властью.
В обоюдном молчании они медленно шли по опрятным дорожкам парка, минули кирпичную арку ворот, достигли людного мемориала. Железный наконечник трости в руках старика постукивал о вычищенный асфальт, отсчитывая шаги. Рядом прогуливались любознательные туристы. Звучала иностранная речь, но Филипп, не различая языков, понимал каждую услышанную фразу, как если бы все говорили исключительно на русском.
- Сила у этой человеческой девушки? - наконец, произнес Громов. Внутри парень напрягся, понимая, что беседа потекла по самому плохому сценарию, но на лице не дрогнул ни единый мускул.
- У нее есть имя.
- Точно-точно. - Старик усмехнулся. - Александра Антонова, двадцать лет, человек от рождения. Родители - известные в человеческом мире психиатры, если мне не изменяет память. - Хитрец обладал отличной памятью, так что Филипп только иронично хмыкнул. - Изучает философию, неглупа, довольно приятна внешне, однако некрасавица.
- Ты собрал целое досье. - Стараясь подавить тревогу, парень сцепил руки за спиной. Холодный ветер раздул полы пальто. Становилось зябко, но по спине покатилась капля пота.
- И то, что подающий большие надежды ведьмак обратил взор на непримечательную человеческую барышню, наводит на мысль о какой-то тайне, - добавил Громов.
- Нет ни секретов, ни тайн. - Филипп пожал плечами.
Блеф со Старейшиной всегда давался большими усилиями. Если бы другие узнали, что Саша являлась колдовским подарком, как долго она бы прожила? Еще один вопрос на миллион очков.
- Однажды я предупреждал, что ее присутствие тебя потопит! - Старик не удержался от резкости, припомнив их давний разговор.
Вестич скрипнул зубами, отчего на лице заходили желваки, и, не в состоянии перебороть вспыхнувшую внутри досаду, отрезал:
- Я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь.
Старейшина бросил на хмурого парня задумчивый взгляд и спрятал короткую улыбку. Стоило признать, что не терпевший пререканий Громов всегда прощал приемышу Вестичей практически оскорбительную дерзость. Вероятно, в глубине души (если таковая у него имелась, конечно) неповиновение наглеца даже доставляло старику некоторое удовольствие.
- Мы обсуждаем не твои душевные пристрастия, мой мальчик, - отеческим тоном поправил Громов, - а недалекое будущее семьи. Пока ты хранил Силу Вестичей, тебя боялись, теперь ты развязал Совету руки.
- Они не посмеют напасть на семью. - Губы молодого человека изогнулись в жесткой усмешке. - Я знаю все их секреты.
- Что с твоих знаний, когда ты слабый человечишка, - резонно заметил ведьмак.
- Когда я верну себе дар, то и все вернется на круги своя, - сухо уверил Филипп.
- Ты должен вызвать Роберта, пусть он проведет ритуальное убийство.
- Это приказ?
- Не приказ - дружеский совет, а я редко даю советы, мальчик. Не пренебрегай ими. - Взгляд ведьмака похолодел. - Когда-нибудь ты займешь место в круге избранных, если сейчас поступишь правильно. Возможно, тебе наплевать на семью, однако не ставь под удар свое будущее! Оно может стать блестящим.
- В таком случае, я готов рискнуть своим блестящим будущим.
- Какая прелестная юношеская категоричность, - деланно вздохнул Громов, - но твое упрямство порядком утомило меня.
Собеседники достигли шумной площади и поднялись по ступенькам на смотровую площадку, фактически являвшуюся крышей подземного торгового центра. Из закованной в плиты земли высовывались стеклянные сферы, испещренные разводами пыли и стаявшего снега.
Остановившись, Громов сунул в рот сигарету и прикурил ее, очень по-людски, без ведьмовских фокусов, чиркнув копеечной зажигалкой. Табак затлел, а в воздухе завилась полоска полупрозрачного дымка.
- Ты предлагаешь мне убить близкого человека, - прервал долгое молчание Филипп. - Предать, другими словами?
- Не помню, чтобы ты сильно сомневался, когда забирал дар у младшей сестры, - выдохнув струйку сигаретного дыма, с сарказмом произнес старик.
- Я и сейчас не сомневаюсь, - с раздражением ответил парень, невольно реагируя на издевательские нотки в тоне собеседника. Громов явно провоцировал и, черт возьми, у него отлично получилось пошатнуть выдержку Филиппа.
- Поверь моему опыту, мальчик, человеческие женщины не стоят жертв, - проворковал Старейшина.
- Возможно, тебе встречались не те женщины? - с вызовом уточнил парень.
- Ты самонадеян, мой юный друг, - снисходительно вымолвил ведьмак. - Позволь, я расскажу, что случится совсем скоро. Дар завладеет твоей новорожденной ведьмой, она почувствует превосходство над обычными людьми и навредит кому-нибудь. Не потому что девочка перейдет на темную сторону, как твоя сестра, а потому что это неизбежно - обычный человек не может управлять такой мощной Силой. Тебе придется ответить за все ее ошибки.
Щурясь от холодного ветра, Вестич разглядывал шумный проспект и изящный фасад дорогого отеля на другой стороне площади. Ему было нечего сказать.
- Но даже тогда, - продолжил Старейшина, - останется выбор между ритуальным убийством и дарением истинного имени. В первом случае, ты решишь все проблемы, во втором - уничтожить и себя, и Вестичей - Он похлопал парня по плечу. - Увы, как ни старайся, на двух стульях не усидишь, Филипп.
- Уверен, что существует способ вернуть дар и без ритуального убийства, - сухо отозвался парень.
- И, пока ты будешь ломать голову, время истечет. Вестичей уничтожат, - пророчил старик, как проклятая кликуша.