* * *
"Я вообще спятила".
Катрин сползла с бездыханного тела. Когда инкуб испустил последний вздох, она не помнила. Как это вообще такое могло получиться?
Шпионка бездумно размазала кровь по груди. В голове еще звенело. Победа, за которую, казалось, отдашь что угодно, обернулась мертвым телом. Вот раскинулось, и никакого толку. Хотелось отползти подальше. На шее трупа еще пузырилась пунцовая, как сухое вино, кровь. Нет, такую рану человек нанести не способен. Девушка сдержала нервное хихиканье - вот же ребус для криминалистов и патологоанатомов…
Ну что ж, попробуем жить дальше. Проклятые наручники.
В тишине шуршание соломы оглушало. Катрин мгновенно оказалась на ногах, готовая к удару.
Ожившая девушка-суккуб корчилась, уткнувшись лицом в прелую подстилку.
Катрин смотрела на беззащитное тело на соломе, на железо, обхватывающее слишком хрупкую для грубости кованых кандалов щиколотку. Ночная вкрадчивая тварь. Затаилась. Доверять такому существу невозможно. Как невозможно и забыть, что оно… она старалась помочь…
Почувствовав руку на своем плече, суккуб сжалась и попыталась глубже зарыться в солому. Катрин насильно перевернула слабое тело. Суккуб безмолвно поджала колени и руки к груди. Выглядела носительница сладостной смерти сейчас паршиво. Безвольная лохматая девчонка. В потускневшем янтаре глаз оставались лишь боль и безнадежность.
- Эй, что с тобой? - пробурчала Катрин.
Осторожное ощупывание конечностей ничего не дало - кости создания вроде были целы. Крови на боку не так уж много. От суккуба исходил почти осязаемый страх, но, несмотря на это и ужасный вид, прикосновение к желтоватой коже было удивительно приятно. Что за существа вообще невозможные…
- Если цела, поднимай задницу, - раздраженно приказала Катрин. - Успеем еще отдохнуть.
Девушка-суккуб ответила прерывистым вздохом.
- Не кряхти. Самой не сладко, - Катрин отвела длинные кудри с лица ночного создания. По правде говоря, суккуб производила впечатление существа, чей дух вот-вот готов покинуть бренное голое тело. Катрин, чувствовала себя абсолютно неготовой отпускать загадочные грехи непонятной девушки-кровососки, поэтому строго приказала:
- Вставай. Нужно заняться делом.
Маленький рот суккуба разомкнулся. Катрин уже было подумала, что девчонка испускает последний вздох, но потом различила некий смысл в едва слышных звуках. Склонилась ниже, на всякий случай положив руку на тонкое горло желтоглазой девчонки:
- Что?
- Не убивай, - прошелестело едва слышно.
Катрин хмыкнула:
- Да пока не собираюсь. Да и не придется, если будешь валяться, как тряпка.
- Не могу, - прошептала девчонка. - Плохо…
- Да кому хорошо-то, - проворчала Катрин.
- Сил нет… Голод…
Катрин покосилась на мужское тело. Кровь все еще слабо пузырилась, темно блестела, стекая на камни пола. Дело, конечно, гадкое. Но не пропадать же добру. Поволокла девицу по соломе…
Доброе дело не выглядело однозначно добрым. Суккуб затрепыхалась, отчаянно вырываясь:
- Нет… Нельзя… Меня убьет…
- Так чего волноваться? И так, и так сдохнешь, - прояснила ситуацию добросердечная шпионка. - Своей крови я точно не дам…
Морщась, шпионка провела пальцем вокруг рваной раны на шее самца. Кровь, жидкая и легкая, почти акварельная, скатывалась с кожи. Катрин окунула в теплую жидкость кончики пальцев. Подползла к девчонке. Суккуб пыталась уклониться. Катрин выругалась и ухватила ее за подбородок. Вымазала губы…
Результат не замедлил сказаться. Лицо девочки залила видимая даже в полутьме меловая бледность. Тело выгнулось. Жесткая конвульсия передернула его так, что загремела цепь. Заскрежетали зубы…
Катрин шарахнулась. "Кажется, отмучилась бедняга".
Тело на соломе билось в агонии. Раскинутые негнущиеся руки с деревянным звуком били по подстилке. Из легких рвались клокочущие хрипы…
"Лучше бы ты ее придушила, идиотка. Несчастное создание".
Суккуб вытянулась - напряглись маленькие босые ступни, в последний раз звякнула цепь. Напряжение покинуло обнаженное тело.
Катрин вытерла обрывком рукава нос. Ну, неплохо было бы поиметь смерть и попроще. Как раз есть время пофантазировать, что бы этакое самой себе выбрать.
Глаза суккуба слепо и широко распахнулись.
"Надо закрыть, - в тоске подумала шпионка, - этак она и будет на меня пялиться".
Суккуб с трудом повернула голову и взглянула на девушку.
"Доктор сказал - в морг, значит в морг", - Катрин ухмыльнулась:
- Жива?
Говорить суккуб не могла, но ресницами шевельнула.
- Тогда продолжим?
Она помогла девчонке подползти к мужскому телу. Суккуб дотянулся губами до раны. Смотреть на алчно дергающееся тело хищницы было трудно. Волны так похожей на оргазм дрожи проходили по стройному, страстно прильнувшему к трупу, телу. Катрин отвернулась и занялась наручниками. Сосущие, чмокающие звуки отвлекали. Накатывало совершенно неуместное, противоестественное возбуждение. Катрин стиснула зубы и сосредоточилась на ненавистных железках…
Темновато. В сущности, ничего сложного. Половинки металлической "восьмерки", скрепленные двумя болтами. Вот только четырехгранные головки глубоко утоплены. Зубами не достанешь, пальцы не втиснешь, да и не поддастся туго затянутый болт ногтям. Торцовый ключ нужен…
Катрин вздрогнула. Что за мода у этих существ передвигаться на манер привидений? Девочка-суккуб прижалась щекой к сапогу спасительницы. Катрин вздохнула, верноподданнические чувства, это замечательно, но хотелось бы взвешенного обсуждения ситуации, дискуссии и каких-нибудь практических предложений.
- Накушалась? Планы на будущее имеются?
Девчонка погладила потертое голенище сапога.
Глаза сытые и пьяные, и делать она, похоже, вообще ничего не хочет. Вот счастливое создание.
- Лимон бы тебе съесть, - строго сказала Катрин. - Нам, зэкам, расслабляться нельзя.
Суккуб смотрела молча. Янтарные глаза стали огромными, блестящими. Даже в камере вроде бы светлей стало. Подзарядилась, стало быть.
- С этим что делать, спрашиваю? - Катрин потрясла скованными руками. - Меня эта молельная поза, знаешь ли, страшно утомила.
Девочка кивнула. Длинные густые пряди все время закрывали ее гладкое, как у фарфоровой статуэтки, лицо. Суккуб поднялась на колени, протянула руки. Катрин с некоторым волнением подставила свое железо. Переносить близость ночного создания было тяжко. Особенно этот неестественно чистый, почему-то кажущийся зимним, аромат. Катрин старалась смотреть только на наручники. От прикосновений прохладных пальцев холодок бежал по спине. Узкие четырехпалые ладони, дивно аристократической формы, пальцы с длинными, неуместными в этом подземелье, ногтями. Правда, они только казались ногтями - вообще-то слегка изогнутые, трехгранного сечения когти.
Девочка попробовала подцепить коготками головку винта. Катрин затаила дыхание. Когти в углубление не помещались. Ничего не выйдет. Катрин была готова выматериться, но суккуб, сохраняя невозмутимость, поменяла пальцы. Теперь она старалась зацепить болт мизинцами обеих рук. Катрин держала кисти неудобно вывернутыми и толком ничего не видела. Сама желтоглазая девчонка в свете тусклого светильника не нуждалась. Неохотно заскрипел, поворачиваясь, болт. Почти тут же сломался узкий коготок суккуба. Катрин охнула. Девчонка отдернула лапку, слизнула кровь. И тут же потянулась продолжать…
…Когда левая рука освободилась, Катрин едва могла сидеть. Спина затекла, от неподвижного сидения ныли мускулы.
- Спасибо, - шепотом поблагодарила Катрин, растирая ободранное запястье. Суккуб посмотрела на нее и осторожным движением уложила на солому. Прилегла рядом и немедленно принялась за болты на правой руке…
Катрин смотрела в низкий и темный потолок. Из швов кладки свешивались паутина белых прозрачных корней. Нужно было думать о вещах насущных, но думалось об ином. О прохладном бедре. Об аромате кожи, с которым никакие духи и близко не сравнятся. Катрин кусала губы и боролась с желанием потереться лицом о копну черных кудрей. Ночное создание лежало спиной к ней. Кажется, девчонка могла переупрямить любое железо…
Наконец, Катрин услышала металлический скрип - наручники окончательно раскрылись. Катрин вздохнула: кажется, проклятые железки уже не являлись главным предметом ее забот. Рука шпионки была перекинута через узкую спину суккуба, и разорвать это невольное объятие не было сил. Желтоглазый демон повернулся: Катрин увидела маленький, обведенный траурной каймой рот и понимающую полуулыбку - суккуб чувствовала вожделение, овладевающее девушкой, яснее, чем если бы Катрин в голос вопила о своем желании.
Катрин обхватила узкие плечи. Потянулась к приоткрытому для поцелуя рту, и прошептала:
- Убьешь меня?
- Если захочешь, - прошелестело в ответ…
…Пропала шпионка. Растворенная во тьме похоти, в предчувствии подступающей гибели… Если суккуб была голодной тварью, то кем же была сама Катрин? Что человеческого оставалось в этом трепещущем, упивающемся собственным распадом теле? Разум давным-давно отказался понимать, что творит плоть. Рай оказался устлан черным каменным бархатом. Дышал, топил в себе шпионку. И дышать самой было уже не нужно…
- Хочешь? До конца? До конца… - настойчивый шепот бился в голове, мешал.
- Ничего не хочу. Пусть так продолжается. Только пусть продолжается, - застонала Катрин. Звук собственного голоса изумил. Неужели еще жива?
Проще было выстрелить себе в висок. Усилие, которое приложила Катрин, отрывая от себя суккуба, казалось, навсегда оборвет ее собственную жизнь. Девушка никогда не подозревала, что можно с такой силой жаждать не жить.
Не жить. Не-жить. Нежить.
Девушка-суккуб стояла на четвереньках между раскинутых ног шпионки.
- Ты остановила меня? - прошептала Катрин.
Суккуб покачала головой. Катрин скорее прочла по губам, чем услышала:
- Не я. Только ты. Можешь. Остановить. Прости, - ночная девушка мелко содрогалась от болезненного, невыносимого желания продолжить. Катрин видела зеркальное отражение собственного безумия.
"Каким чудом я удержалась?"
Катрин сгребла прелестное существо за волосы, рывком повалила на солому рядом с собой.
- Нет, маленькая, глупо спешить умирать. Когда можно умереть еще раз.
Погрузившийся в нежный рот язык скользнул по острым клыкам. Наплевать, пусть будут зубы, как у акулы. Катрин до визга хотелось продолжать. Забыть навсегда о цепях, дверях, свободе, мести…
Руки суккуба обвились вокруг ее шеи.
- Нет, - зарычала Катрин. - Нельзя! Понимаешь, моя тварь?
Разорвать объятия было трудно. Отодвинуться совсем - невозможно.
- Как тебя зовут? - прошептала Катрин.
- Блоод. Ты должна. Меня убить.
- Наверняка. Придется сделать это, или мы обе обречены.
- Убей. Все равно. Умру, - шепот суккуба был едва слышен.
- Вообще-то мы все умрем. Зачем торопиться?
- Я обречена. Попробовала. Кровь брата.
- Этот? - Катрин мотнула головой в сторону трупа. - Родственник, значит? Соболезную. Но мне казалось, что вы были не слишком близки.
- Запрет… Я сделала то. Что нельзя.
- Ну, в этой жизни много чего нельзя. Я тоже нарушила запрет. А, разговаривая, мы нарушаем, должно быть, аж два запрета.
- Да. Но я должна. Умереть.
- Непременно. Поклянись, что не предашь меня, и обещаю, умрешь весело и неординарно. Вот сроки определять не будем. В этой жизни уйма развлечений, кроме радостей плоти и свежей крови. Тебе могут выбить зубы, обрезать уши и изнасиловать. Правда, интересно?
- Да. Говоришь смешно. Я сделаю все. Для тебя. Но я. Не человек…
- Если в общих чертах, то я заметила. В деталях разберемся позже. Я могу оставить тебя за спиной, Блоод?
- Да. Только не наклоняйся…
Катрин зажала себе рот. Нервный хохот рвался наружу. Ох, как забавна эта жизнь! Просто чудовищно…
Клыки, когти и ногти здесь помочь не могли. Ножовка по металлу была бы в самый раз. Кольцо на щиколотке Блоод оказалось намертво заклепано. С ошейником Катрин дело было не так однозначно. Судя по смутным объяснениям желтокожей взломщицы, там висел грубый, но надежный замок. Сама Катрин ничего разглядеть под собственным подбородком не могла. На ощупь замок казался ерундой. Вот только чем в нем поковыряться? В швах рубашки шпионка ничего не нащупала. Какую-нибудь проволочку или иглу? Карманы на штанах отсутствовали, как и большая часть штанов. Девочка помогла Катрин стащить сапоги. Из правого с отчетливым звяканьем вывалилось что-то маленькое. Катрин тупо уставилась на булавку длиной с указательный палец. Ох, ну ты и дура! Будешь должна будущей королеве.
- Мир, он не без добрых людей. Как-то легче становится, когда о тебе заботятся.
Девушка-суккуб молчала. Очевидно, имела собственное мнение о людской доброте.
…Ковырялись с замком долго. Катрин боялась сгибать драгоценную булавку. Время шло, и шпионка боялась услышать лязг открывающейся двери. Но обсуждать этот вопрос было преждевременно. Замок поддался тонким пальцам Блоод. Положительно, суккубы оказались чрезвычайно талантливыми созданиями.
Катрин блаженно крутила освободившейся шеей. Желтокожая что-то прошептала. Расслышать ее было трудно, но говорить громче ночная девушка попросту не могла. Катрин опустилась на колени рядом с ней.
- Оставишь меня? Не оставляй. Живой, - шептала союзница.
Катрин погладила кудрявую голову:
- Поскольку ты мне горло не прокусила, не вижу причин избавляться от столь дисциплинированного и полезного существа. Кроме того, отсюда надо еще как-то выйти. Если мы справимся с охраной, то и с твоей цепью управимся. Так что долой пораженческие настроения. Нам следует хорошенько поразмыслить. Кстати, вас здесь вообще-то кормят?
Из жеста Блоод девушка поняла, что обитателей камеры кормили нерегулярно. И самой Катрин, как представителю гомо сапиенс, такая диета вряд ли подойдет.
Глава 15
Есть хотелось все сильнее. Что ж за чудовище такое? Поимели, посадили на цепь, кровь чуть не высосали, а мысли только о большом куске мяса. Можно даже недожаренного. Вредно ведь - холестерин, излишек белка, талия расползется.
Шути-шути. Дошутишься.
Но мысли о еде все равно успокаивали. Лучше думать о жратве, чем в сотый раз прорабатывать варианты. Блоод не знала, когда придут за трупом. Не за этим, конечно, мертвячком, который оказался в наличии. Ну, тут они немножко не угадали, но прийти-то все равно должны? Тут и начнется самое интересное.
Или не начнется. Позабудут за насущными богоугодными делами, так и околеть пленницам здесь с голоду.
…Рыбки свеженькой тоже можно было бы скушать. С такой корочкой золотистой. Разламывается, дымок-парок идет…
Нет, явятся. У Наместника порядок будет соблюдаться даже в этом хаосе. Скоропортящийся мусор должен убираться.
Блоод сидела ближе к двери, насколько хватало длины цепи. Слух у девушки-суккуба был на порядок лучше человеческого. Девчонка сидела на корточках, босым ногам должно быть было холодно на камне. Не шевелилась, лишь светились желтые глаза. О чем думает? Можно ли доверять? А что такое доверие? Ныне в этакие вот книжные понятия верилось с трудом.
Катрин удобнее вытянула ноги. Фитиль светильника тлел багровой умирающей полоской. Стояла плотная тишина. Такой мертвой тишины девушка никогда не слышала. Если бы не Бло, запросто спятить можно.
А вот пить хотелось не очень. Большая удача, ничего не скажешь. Но радоваться этакому счастливому совпадению не хотелось. Хорошо помнился вкус алого аперитива. И Катрин подозревала, что этот вкус не скоро удастся забыть. Что течет в жилах дарков? Не совсем кровь и не вино, не яд… Или как раз коктейль из этих ингредиентов?
Блоод оказалась рядом. Если бы не звук колеблющейся цепи, уловить движение вообще невозможно.
Уже?!
На середину камеры… Подсунуть под ошейник конец цепи… Шея и грудь измазаны запекшейся кровью. Теперь самое противное и самое выразительное…
Человеческий труп таких габаритов Катрин на себя, наверное, не взвалила бы. И с этим-то еле управилась. Тщательно проинструктированная Блоод не помогала, забилась на свое оговоренное место у дальней стены.
Тело инкуба еще не совсем окоченело. Поза будет естественной. В двери заскрежетал ключ. Катрин шире развела носы сапог и спрятала лицо под подбородком мертвеца. Тяжесть тела, мертвые руки, безвольно обнявшие за бедра. Запах… Лучше бы воняло разложением, дерьмом, чем угодно… Член, так и не обмякший до конца. Проклятые нелюди! Девушка чуть не сбросила с себя норовящую ожить тварь.
Дверь открывалась. Голоса…
Спокойно, спокойно. Катрин вжалась затылком в камень. Постучаться бы башкой, успокоиться.
- Смотри-ка, подохли, кажется?
- Ты осторожнее, притворяются. Они все, уроды, притворяются. Хорошо, что на цепи.
- Девка-то готова. Околеть в такой позе, и что за шлюха! Правильно ее этим-то и скормили.
- Да уж куда правильнее. Она-то снизу. А этого стаскивать нужно. Наверняка прикидывается.
- Столкни его. Я, если чего…
- Чем столкнуть? Я клинок мазать не буду - у них кровь ядовитая. Потом, если он сам по себе сдох, дело одно. А к ране прицепятся, отвечай потом. Тварь редкая. Когда еще такого поймают…
- Так что, так и будем здесь торчать? Приказано принести голову девки или нет? Давай-ка вместе во имя Светлого. Только за той желтой сучкой присматривай, еще прыгнет…
- Долго вы?
Третий голос раздался из-за двери. Плохо. Всех не успеть, этот уйдет.
- Иди сюда да помоги, - огрызнулись над головой. Катрин ощутила запах мужского пота, нормальных немытых тел. В голове прояснилось. Воняйте, парни, воняйте…
Потрескивал факел. Свет казался ярким даже сквозь ресницы.
- Должно быть, и вправду сдох. Перетрудился, псина даркова. Девка и вправду вкусная была.
- А ты пробовал? Болтун. Толкай…
Мужское мертвое тело неохотно перевернулось. Напоследок холодная ладонь вульгарно хлопнула Катрин по животу.
Ладно, попрощались. Пора…
Длинная нога шпионки резко подсекла ногу стражника. "Крестовый" рухнул, как столб. Факел и меч вылетели из его рук. Второй тюремщик отскочил, вскидывая меч…
Не обращая на него внимания, Катрин перекатилась к оружию. Факел лежал ближе. Девушка цапнула его с камня, навалилась на ошалевшего, не успевшего даже сесть воина. Факел не меч, оружие скорее символическое, но девушка и не собиралась заниматься благородным фехтованием. Тупой конец факела коротким ударом смял кадык солдата.
- Ах, сука! - в изумлении выдохнул второй охранник…
Меч должен был опуститься на шею Катрин, но не успел, на спине "крестоносца" повисла Блоод. Звенела цепь, солдат, рыча, старался достать клинком оседлавшее его существо.