Катрин некогда было любоваться. Спрыгнула с хрипящего мужчины, подхватила за широкий клинок лежащий на каменном полу меч… В дверях маячила изумленная физиономия. Увидев летящую на него ведьму, этот третий охранник взвизгнул и исчез. Возможно, он бы и успел захлопнуть дверь, но такой мысли у перепуганного тюремщика даже не возникло. Затопали по коридору сапоги… Шпионка вылетела за дверь. Успела увидеть спину. Белой тряпки с "фирменным" двойным крестом на беглеце не было. Должно быть, из местных парень. У, полицайская морда! Юркнул за угол. Бежать Катрин было легко - из одежды совершенно ничего не мешало. На лестнице шпионка снова увидела спину в коричневой куртке. Не раздумывая, метнула меч. Понятно, на манер дубинки. Но удачно, тюремщик споткнулся, упал на колени. Вереща, подскочил, сунулся в дверь. Катрин зажала ему рот, зашарила висящий на поясе перепуганного человечка кинжал. Да, жить человечек хотел страстно. Отбивался локтями, зубы цапнули ладонь, зажимающую рот. Катрин зашипела от боли. Щуплая фигурка врага вырывалась бешено, едва не сталкивая девушку со ступенек. Наконец Катрин удалось выдернуть кинжал из тугих ножен. Клинок вошел в печень, провернулся… Тюремщик обмяк, потяжелел. Девушка поволокла тело вниз, оставила за углом коридора. Возвращаться за мечом было некогда.
…Путь обратно в камеру показался вдвое длиннее. Катрин влетела в дверь. Как ни странно, внутри царила безмятежная, хотя и несколько нездоровая атмосфера. Парень с разбитой гортанью вяло ворочался на полу. Держал себя за горло и мирской жизнью не особо интересовался. Впрочем, его напарник тоже устранился от забот насущных. Сидел на соломе, выпустив ненужный меч из расслабленной ладони. Суккуб, обняв воина руками и ногами, прильнула сзади. Ее лица, припавшего к мужской шее, видно не было. Лишь кудрявая грива вздрагивала в плотоядном наслаждении. Солдат не протестовал, ему было хорошо. Штаны в паху оттопыривались…
Поздний ужин. А может быть, ранний завтрак или полдник. Катрин понятия не имела, что за время суток сейчас снаружи. Но чревоугодничать точно некогда.
Шпионка склонилась над раненым "крестоносцем" и милосердно ткнула кинжалом под левую лопатку. Обмяк… Катрин шагнула к паре, слившейся в экстатическом объятии. Ресницы воина дрожали, он с блаженной улыбкой смотрел сквозь девушку, бедра ритмично раскачивались. Катрин подобрала меч и попятилась.
- Эй, заканчивай. Если не хочешь, чтобы этот тип оказался твоим последним развлечением.
Блоод оторвалась от шеи жертвы. Глаза сладострастно сияли за завесой кудрей. Катрин ухватила суккуба за тонкое запястье, подняла на ноги.
- Думала. Не вернешься, - прошептала желтоглазая убийца.
- Угу, ты уж вся тут обрыдалась с тоски, - буркнула Катрин. - Давай цепь…
Звон, кажется, разлетелся по всему замку. Цепь прыгала, клинок высекал искры. Катрин выругалась.
- Иди сюда.
Девушка-суккуб послушно опустилась на колени. Катрин перекинула цепь через голень трупа. Вот такой мясницкой работой девушке заниматься еще не приходилось. С ненавистью рубила - летели брызги и кровавая крошка. Проклятая цепь, наконец, поддалась.
- Живенько, - Катрин подтолкнула девчонку.
Босые ноги суккуба, казалось, не касаются пола. По сравнению с ней Катрин топала, как слон. Благополучно миновали лестницу. Катрин позволила себе на мгновение задержаться, чтобы сдернуть с трупа куртку и дешевый ремень с ножнами. Блоод безмолвно показала, куда двигаться дальше. Мелькал коридор за коридором, беглянки сворачивали, опускались и поднимались узкими лестницами. Катрин не понимала, действительно ли подземелья замка так пустынны, или суккуб чутьем выбирает безопасный путь. И как обычно, Катрин потеряла ориентировку в каменном лабиринте.
Блоод опустилась на корточки у дубовой двери. Сквозь щели серел неяркий утренний свет.
- Внутренний двор, - прошептала суккуб. - Слева конюшня. Справа мастерские. Сено. За ним можно. Пройти…
Катрин сунула ей куртку:
- Накинь, а то светишься, как лампа. Все-таки в свет выходим…
Блоод не двигалась.
- Что еще? Покрой не нравится?
- Не могу. В свет, - прошелестела желтокожая девчонка.
- Нашла время стесняться.
- Не могу. Только ночью. Не вижу днем.
- До ночи еще дожить нужно. Нынешний хозяин замка упрямее любого осла. Хватится нас, все здесь перевернет. Найдут…
- Я здесь жила. Здесь умру.
- Очень может быть. Только через много-много лет. Ты обещала меня слушать. Давай-ка попробуем выжить.
- Ослепну. Не надо.
- Надо, не надо. Ослепну, умру, отравлюсь… Перестань выеживаться. Я тебя поведу.
Катрин отодрала рукав своей рубашки, благо он и так держался на честном слове. Блоод обреченно дала завязать себе глаза. Вздрогнула, когда Катрин приоткрыла дверь.
- Не нервничай, отлично выглядишь, - пробормотала Катрин. Действительно, суккуб выглядела весьма отлично от любого человека. Завязанные глаза, копна буйных кудрей. Короткая куртка совершенно не скрывала наготу изумительного тела. И оттенок кожи… В старом мире девушка-суккуб, возможно, и сошла бы за желтушную китаянку-метиску, но здешний мир не был избалован разнообразием человеческих рас.
"Хорошая мы парочка. Экзотическая", - подумала Катрин, туже стягивая ремень с трофейным кинжалом.
- Пошли…
Она сжимала узкую четырехпалую ладошку новой подруги, тянула за собой. Вдоль стены, вдоль сложенных жердей. Серый утренний свет даже в квадратном колодце двора казался ослепительно-ярким. Свежий воздух распирал легкие. Недолго и опьянеть.
- Осторожно, ограда…
Блоод безошибочно положила руку поверх невысокой ограды, одним текучим движением оказалась на той стороне. "Этак она меня еще и ждать будет", - подумала Катрин. Самой шпионке мешал обнаженный меч.
- Еще левее. К лестнице, - шептала суккуб. - Там. На стене. Никого нет…
Под ногами был смешанный с грязью, растоптанный копытами навоз. За стеной конюшни зафыркали встревоженные лошади.
- Быстрее, - Катрин едва не оторвала девчонке руку. - Садись!
Они присели за копну сена. В башне на той стороне двора отворилась дверь. Помятый со сна "крестовый" окинул взглядом двор и прислонил копье к стене. Струя мочи звонко ударила в камни.
- Один? - прошептала Блоод.
- Один, скромняга. Убираться нужно отсюда. Загадят они твой замок. И куда только Наместник со Светлым смотрят…
Галерея с лестницей оказалась в углу двора. Девушки взлетели вверх. Катрин осторожно высунулась. Пальцы суккуба коснулись ее сапога. Ослепшему ночному созданию было страшно.
- Ничего, детка. Мы уже на стене, сейчас оглядимся, - шепнула Катрин.
У бойниц никого не было. Только на площадке у башни маячил шлем и наконечник копья одинокого часового. Как с такими немногочисленными силами Наместник намеревается удержать город, Катрин не представляла. Похоже, первосвященник хапнул слишком большой кусок. Впрочем, в легкомыслии его святость трудно упрекнуть.
- Можно спуститься. Здесь, - прошелестела Блоод. - Внизу кусты. Весной не успели. Вырубить.
- Как спуститься?
- По стене, - Блоод слепо, но уверенно показала. - Здесь. С башни не заметят.
- Ты когда-нибудь видела, чтобы люди ползали по стене, как мухи? Спускайся, если можешь, я что-нибудь придумаю.
- Не пойду. Без тебя. Зачем?
И действительно.
Катрин завертела головой. Обрывки веревок валялись у рассохшегося деревянного блока. Должно быть, здесь поднимали на стену камни.
- Иди, я нашла веревку.
- Нет.
Пиявка упрямая.
- Тогда замри…
Катрин на четвереньках добралась до груды обрывков, сгребла в охапку. Особенно беспокоиться о часовом, торчащем метрах в шести, не имело смысла. С тем же успехом шпионку могли заметить с обеих башен или с донжона.
Шпионка вернулась в лестничный проем. Блоод ждала. Видимо, даже не шелохнулась, несчастная. Катрин старалась не впадать в панику. Обрывки веревки оказались коротки. К тому же они провалялись долго, и по трезвом размышлении не стоило их надежности доверять и мешок репы. Катрин торопливо вязала узлы. Бардак и бесхозяйственность в этом зоопарке. Если уж бросают полезные вещи под открытым небом, то хотя бы о длине позаботились.
Готово. Веревка вышла коротковатой, но оставшиеся куски рассыпались прямо в руках.
- Полезли.
- Ты первая.
О дисциплине у суккуба имелось довольно своеобразное представление. Но сейчас вправлять девчонке мозги было несвоевременно.
Катрин спускалась с замершим сердцем. Гнилая веревка слоилась в руках. Шпионка искала носами сапог опору, благо щелей в стене хватало. Метрах в трех над землей чертова веревка оборвалась, но готовая к этому скалолазка приземлилась относительно удачно. Внизу действительно были кусты. Чувствуя, как набухают царапины на ободранной щеке, Катрин следила, как спускается суккуб. Завязанные глаза девчонке совершенно не мешали. Пальцы рук и ног с легкостью находили щели в каменной кладке. Блоод не ползла, а практически соскальзывала по отвесной стене.
Ладно, по крайней мере, сейчас за девочку можно было не волноваться. Катрин занялась изучением дальнейшего пути. Сразу за кустами шел ров с проточной водой. Плыли листочки, покачивались кувшинки. За водной преградой поднимался вал с ветхим частоколом наверху. Прямо дача какая-то, а не фортификационное сооружение.
Блоод замерла у подножия стены. Катрин за руку втянула вновь сделавшуюся беспомощной, подругу в кусты.
- Здесь ров с водичкой. Дальше вал, частокол…
- … за ним Скольная улица. Левее Гильдия Каменщиков. Площадь… - шепнула суккуб.
- Отлично, да ты просто краевед. Пойдем, посмотрим все эти достопримечательности, пока нас не хватились в нашем замечательном подвале.
- Я плавать. Не умею, - прошептала Блоод.
Да, физподготовка суккуба страдала несколько односторонним развитием.
- Что здесь уметь? - уверенно прошептала Катрин. - Ты просто не пробовала. Эту канаву переплюнуть можно.
- Я и плевать. Не умею, - спокойно призналась Блоод.
Катрин ухмыльнулась:
- Зато как чмокаешь-чавкаешь.
В воду пришлось вползать. Хорошо, что откос обмелевшего рва обрывался не слишком круто. Катрин поплыла, буксируя за собой безмолвную девочку. Желтокожие руки цепко, но мягко обвивали шею, и тело суккуба не казалось чрезмерным грузом. Гораздо больше Катрин мешал меч, неудобно торчащий за поясом.
Беглянки выползли на крутой склон. Катрин подталкивала девочку в голую попку, направляла. Помогла голове суккуба попасть в щель частокола, протолкнула на ту сторону. Протиснулась сама. Гнилые бревна частокола пахли плесенью. Беглянки замерли под защитой шатких бревен. Блоод выглядела очень несчастной. Мокрые волосы облепили голову и плечи. Повязка на глазах и куртка выглядели тряпьем. Сама Катрин в ободранной рубашке с одним рукавом, выглядела не лучше.
- Вода… Мне никогда. Не было так. Страшно… - расслышала Катрин шепот подруги.
- Еще будет, - утешила она промокшего суккуба.
Под беглыми узницами уже образовалась лужа.
Катрин задрала ноги, вылила воду из сапог.
- Если хочешь высохнуть - двигаемся…
…Штабеля светлого, серого, бурого, белого камня. Пыль, в которой остаются следы. За окном приземистого домика кто-то бубнил, недовольный подгоревшей кашей.
Его бы заботы…
Катрин все время ждала, что кто-то выйдет, наткнется на беглянок. Боялась, что рука Блоод выскользнет, что девочка споткнется. Боялась крика и визга излишне зоркого горожанина. Боялась, что придется резать случайных и не случайных свидетелей. Пройти сквозь просыпающийся город, вырваться за стены сейчас казалось идеей утопической.
Страх утомлял. Быстрей бы, что ли, драка. А как же Блоод?
…За кривым забором зафыркала почуявшая суккуба лошадь. Кобылу выругали, посулили сдать на колбасу.
Катрин усадила девчонку у поленницы дров. Заглянула в щель. В соседнем дворе стояла запряженная повозка. Кобыла, с виду двоюродная сестра Белесой, настороженно косилась на блестящие в щели глаза девушки. За дощатыми бортами телеги громоздилась куча пустых кулей. Из сарая появился старик, бросил очередную охапку. Ворча, побрел в сарай.
Катрин дернула Блоод за руку. Суккуб ничего не спросила, повиновалась. Хорошая девочка. Ой, под самой Катрин забор чуть не развалился. Если старик выйдет из сарая сейчас, ему сильно не повезет. Как, впрочем, и девушкам…
Блоод беспрекословно скользнула под приподнятые мешки. Катрин нырнула следом. Лежать животом на мече было, мягко говоря, неуютно, но старик уже шаркал из сарая. Вес мешков сверху прибавился. В общем-то, мешки были легкие, но пыль так и лезла в нос. Что в странной таре возили, шпионка так и не догадалась.
Кобыла беспокоилась, хозяин ее ругал и успокаивал. Катрин страдала - "яблоко" рукояти меча, грозило продавить второй пупок в животе. Сверху шлепнулась еще стопа мешков. Старик беседовал с лошадью, возился. Катрин чуть удобнее утвердилась на локтях и раздумывала: не сотворили ли беглянки большую глупость? А если дед везет эти мешки на городской рынок? Или прямо в замок? Приятный сюрприз Наместнику и аплодисменты "крестовых" обеспечены. Непохоже, скорее всего, эту белую дрянь добывают за городом. По своей воле в каменоломни - тоже оригинально.
Телега тронулась. В скрипе и визге плохо смазанных колес Катрин вытолкнула из-под себя проклятый меч. Сразу стало легче. Шпионка улеглась удобнее. Рука неосознанно нашла прохладную ладонь Блоод. Близость молодой кровопийцы странным образом успокаивала. Катрин подивилась себе и теснее переплела пальцы с длинными когтистыми пальчиками суккуба. Блоод придвинулась и прошептала то, о чем хотела спросить девушка:
- К Южным воротам…
Катрин закрыла глаза. Стучали по неровным камням колеса. Брюзжал себе под нос возница, презрительно пофыркивала несогласная с хозяином кобыла. Мирное утро вступило в свои права. Смешно, но под грудой пыльных мешков было спокойно и безопасно. Обманчивое чувство, ложное. Катрин позволила себе чуть расслабиться. Стоило шевельнуться, и рот нашел потянувшиеся навстречу губы девчонки. Катрин поймала губами тонкий язык суккуба. Собственное безумие и облегчение оттого, что ему отвечает безумие ничуть не меньшее, кружило голову. Катрин почти исчезла из этой старой телеги, из мира, полного утренних земных звуков. Но часть сознания все еще бодрствовала под душным покрывалом мешков. Меч, кинжал, приближение ворот, стража, риск - все оставалось. Блоод сдерживала свой проклятый дар.
- Ворота… - угадалось во вздохе девочки.
Катрин и сама чувствовала. Усилившийся шум голосов, нервные нотки в обрывках разговоров, перестук копыт… Эхо от высоких стен. Вот и бряканье боевой стали. Командный тон мелкого начальника спутать ни с чем нельзя. Времена другие, а шмонают так же. Пальцы легли на рукоять меча. Размыкать объятия девушки не стали. Обвинения в аморальном поведении все равно окажутся в самом конце длинного списка обвинений.
В слова Катрин не вслушивалась. Лишь интонации и чувство опасности. И близость Бло, которая улавливает настроение людей, как антенна.
Все спокойно. Недовольные, сонные, ленивые… скоро смена. Не полезут…
Заскрипели колеса. Перестук по камням, по домам… Мост…
* * *
Мощеная дорога давно кончилась. Колеса скрипели по наезженной пыльной колее. Запахи деревьев и травы пробивался сквозь известковую пыль и сводящий с ума аромат прохладной кожи.
- Пора?
- Да.
- Поправь повязку, там солнце…
Катрин, приподняв кули и щурясь, смотрела на проплывающие кусты. Дальше тянулся лесок. К сожалению, оглядеться толком невозможно. Ну, все равно без риска не обойтись. Девушка высунула на белый свет ноги и спрыгнула на землю. Поблизости никого не было, лишь у поворота дороги маячил силуэт верхового, да и тот направлялся к городу. Зато на Катрин, открыв беззубый рот, смотрел возница.
- Чего уставился? - склочно осведомилась шпионка. - Ну, мешки я у тебя ворую, так что теперь?
Дед посмотрел на меч в ее руке, на голые бедра, на исцарапанные, в запекшейся крови лицо и руки. Особенное впечатление произвела драная рубашка.
- А? - ошеломленно переспросил возница.
- Отстань, - пробурчала Катрин, приподнимая мешки и выпуская Блоод.
При виде второй, еще более голой, девицы челюсть возницы окончательно отвисла.
- Да не смотри на нас так, добрый старик, - взмолилась Катрин. - Нам стыдно. Не по своей воле блуждаем, оборванны да изголодавши. Против воли держал нас распутный Наместник. Обманом заманил и обесчестил нас, сей скот двуличный. Прикрываясь благими намерениями, творит пакостник зло великое.
- Так оно ж… - пролепетал дед.
- Вот, "оно ж", - Катрин обличительно повела грязной дланью в сторону суккуба. - Наместник твой последней радости лишил бедную деву. Не может она видеть ясное солнышко, возрыдать с горя не может. Сам видишь, добрый дедушка, до чего злоба Наместникова невинных девиц доводит.
Возница зажевал губами, переваривая сенсационную информацию.
- Прощай, старик. А нам позора не пережить. Одна дорога - в омут. Пойдем мы к реке, а ты езжай. Пусть боги к тебе благосклонны будут. А налетят прислужники наместниковы, не сносить тебе головы. Да передай хорошим людям, пусть берегут жен и дочерей. Ибо сластолюбив Наместник, и не знают устали его чресла гнойные. Чтоб он сдох поскорее, чмо облезлое…
…Босые ноги Блоод путались в траве. Девушка-суккуб не жаловались, но Катрин чувствовала, что пора бы остановиться и передохнуть. Дорога и придорожная роща скрылись из глаз. Вокруг лежали заросшие высокой травой холмы. Между ними вилась зеркальная лента реки. Солнце, пробиваясь сквозь дымку предгрозовых облаков, ощутимо припекало.
Катрин усадила подругу в тени невысоких кустов, плюхнулась на траву рядом. Пахло клевером и медом, жужжали разнокалиберные насекомые, ветер колыхал густые метелки травы.
На свободе было хорошо.
Блоод сидела, напряженно обхватив руками колени. Катрин тронула узкое плечо:
- Устала?
- Нет. Наверное. Мне горячо. Здесь и здесь… - девушка-суккуб провела пальцами по своим щекам и бедрам.
Катрин засмеялась:
- Мне тоже печет. Это солнце.
- Думаешь? - В шепоте обычно такой сдержанной девочки Катрин расслышала дрожащие нотки и поняла, насколько суккубу страшно.
- Скоро стемнеет, и тебе станет легче.
- Не станет. Ничего здесь нет, - Блоод начала вздрагивать. Большой мир насмехался и давил на нее со всех сторон. Не было вокруг спасительных стен, теплый ветер беспрепятственно трогал за кожу. Да еще слепота…
Катрин обняла подругу; прижала к себе.
- Не психуй. Будет вечер, ты все увидишь. Лес, реку, глупых зверюшек. Свободу…
- Я слаба. Меня ждет. Цепь. Опять, - суккуб с ненавистью стиснула обмотанный вокруг щиколотки обрывок цепи.
- Пока я с тобой, никто не наденет на тебя цепь, - Катрин гладила спутанные волосы. - Веришь?
- Да, - прошептала желтокожая девушка. - Чувствую. Не понимаю…
Они целовались, потом дыхание перехватило… Ветер раскачивал ветви ивняка, густел перед грозой воздух. Обрывки мыслей крутились в голове Катрин. Нужно было заняться делом. Но то, чем занимались два полуголых существа среди высокой травы, и казалось сейчас самым важным делом.