Ей не нужна такая охрана, но разве Райдо послушает? Вот он, рядом, за руку держит осторожно, словно рука эта хрупкая…
Скалится. Зол.
На Ийлэ? Нет, как только заметил, что она обернулась, успокоился.
- Прости, дорогая. - Теплые губы коснулись виска. - Теперь все хорошо… правда?
- Да, леди Ийлэ. - Гарм поклонился. - Прошу меня извинить.
- Конечно.
Она тоже умеет притворяться.
Леди Ийлэ?
Найо Ийлэ, та, из прошлой жизни, в которой столь важны ритуалы приличий. И в ней Ийлэ спрятала правильную маску - отстраненной доброжелательности… Кажется, ныне эта маска будет уместна. Главное, не потерять ее.
Маска держалась, ее хватило на обед, который тянулся невыносимо долго и проходил в тяжелом молчании. Маска позволяла Ийлэ спрятаться.
Смотреть со стороны.
Нат, в последние дни раздраженный сильнее обычного, на гостя смотрит недовольно, не давая себе труда недовольство скрыть. А гость в свою очередь разглядывает Ната с явным удивлением, которое Ийлэ непонятно.
Гость хмурится.
А Райдо вот спокоен.
Он рядом, не ест почти ничего и время от времени морщится, замирает, прислушиваясь к себе же.
Плохо? Если так, то не скажет до последнего.
- Не хмурься. - Райдо накрыл ее руку. - Подумай лучше, что в городе надо…
В город Ийлэ не хотелось совершенно. Но разве ее желания что-то да значат?
Коляска.
Надо же, сохранилась. Лак поблек, трещинами пошел, и кожа, которой сиденья обиты были, облезла, и пахнет нехорошо. Коляску установили на зимние полозья.
- Проветрить надо было бы. - Райдо коляску осматривает пристально и в какой-то момент останавливается, согнувшись, прижав руку к животу. - Проклятье… все нормально, забылся просто… когда тебе хорошо, то быстро забываешься, а оно вот… напомнило.
- Дай. - Ийлэ взяла его за руку и ладонь раскрыла, провела сложенными щепотью пальцами, вслушиваясь в тело.
Живое. Сердце бьется ровно. Легкие работают. Кости… мышцы… и тонкими нитями в них прорастает беспокойный разрыв-цветок.
- Да ничего…
- Ничего, - оборвала Ийлэ.
Он почти спит, и надо немного, если сейчас, то немного… и завтра… день ото дня просто поддерживать этот сон.
- Спасибо. - Райдо смотрел сверху вниз.
Шапку не надел. Он и тогда без шапки уехал. Как не мерзнет-то? У него ведь голова лысая…
- А почему ты… - Ийлэ не без сожаления выпустила руку и коснулась своих отрастающих волос, - не отрастишь?
- Страшный?
- Нет.
- Страшный… ну… как попал в больницу, так и обрили… и потом тоже так легче. Не мне - докторам… надо как-то гной спускать, и вот…
Какой-то неправильный разговор. Гной. Болезнь.
- Забудь, - говорит Райдо с неловкой улыбкой. - Нам пора… и ноги укрой, замерзнешь.
Он помог забраться в экипаж и ноги укутывал толстенной медвежьей шкурой, которую Ийлэ совершенно не помнила, а если так, то шкуру эту Райдо с собой привез…
Нат принес кирпичи, обернутые толстой тканью. И корзинку с едой. Шаль. Пару одеял…
- Я за ними присматриваю. - Он косится на Гарма, который наблюдает за этими сборами с ухмылкой. - Не бойся. Я не позволю им тебя обидеть.
- Почему?
Он ведь и сам не любит Ийлэ, хотя, пожалуй, уже не желает ее смерти.
- Потому что ты теперь сородич. Райдо поклялся тебя защищать. И я тоже должен.
Наверное, если поклялся, тогда да…
Сородич. Глупость какая. Она ведь альва, а Райдо… Райдо просто хочет жить.
- Воротник подними, - проворчал Нат. - А то продует…
Заснеженный тракт, и ветер в лицо. Небо синее, яркое, солнце на нем сияет парадной бляхой, и свет его, отраженный алмазной пылью наста, слепит. Ийлэ закрывает глаза.
И открывает.
Глотает холодный воздух, сама себе удивляясь, что вот она, живая, сидит в коляске, едет в город и вместо страха, того, который мешал думать, испытывает странное предвкушение.
Город начался с дыма. Запах его, по-осеннему пряный, Ийлэ ощутила задолго до того, как раскололось льдистое зеркало горизонта.
Город появился чернотой, пятном, которое расползалось, меняя форму. Уже не черное, но бурое, грязное какое-то, оно вызывало одно желание - стереть, и Ийлэ даже представила, что город вдруг исчез. Почему и нет? Провалились в сугробы низенькие дома окраин, широкая мощеная дорога, площадь и памятник королеве, трехэтажный синий особняк мэра и прочие особняки, менее роскошные и неуловимо похожие друг на друга. А следом за ними - лавки и кофейня, кондитерская, булочная, заодно уж - цветочный магазинчик, где можно было оставить заказ. Матушка любила подолгу перелистывать каталоги, обсуждая с престарелой найо Эллис новые сорта…
…и сама бы найо Эллис провалилась…
…а с нею - и найо Арманди… доктор, Мирра…
Ийлэ заставила себя выдохнуть и разжать кулаки: похоже, что ненависть не так-то просто сжечь, как ей казалось.
Не думать о них… а о чем тогда?
О том, что город не стал чище и дома прежние, и улицы, и люди, надо полагать, остались те же…
Райдо придержал лошадей и оглянулся:
- Ты как?
- Хорошо. - Ийлэ подняла воротник шубы, раздумывая, не спрятаться ли под медвежью шкуру?
- Врешь ведь.
- Вру.
Не хорошо, но и не плохо. Странно немного и страшно еще, потому что смотрят, останавливаются, провожают взглядами, что коляску со старым гербом на дверцах, что сопровождение ее. И взгляды эти отнюдь не дружелюбные.
Райдо остановился у гостиницы, сам спрыгнул с козел, потянулся, признавшись:
- Не привык я так… верхом вот - дело другое, а тут сидишь, трясешься. Всю задницу отбил.
Он протянул руку Ийлэ, помогая спуститься.
- От меня ни на шаг, - сказал, глядя в глаза. Ийлэ кивнула: не отойдет. Только Райдо не поверил, взял за руку, стиснул легонько, ободряя. И тут же нахмурился: - У тебя руки холодные. Почему?
- Замерзли, наверное.
Райдо лишь головой покачал и, бросив поводья мальчишке-конюху, велел:
- Распряги… и вечерочком, часикам этак к семи, запряги вновь. А мы пока погуляем…
Он и вправду гулял, неспешно, озираясь с немалым любопытством.
- Я здесь был, когда только приехал, но, честно говоря, помню мало, - признался Райдо. - Я тогда не просыхал практически. Хоть как-то спасало.
Держал он Ийлэ по-прежнему за руку, и, наверное, со стороны это выглядело странно.
- У мэра точно были… еще речь читал, такую занудную-занудную, а потом вечер с танцами устроил… у меня наутро голова болела… нет, все остальное тоже, но в кои-то веки голова особенно… выделилась.
Смотрели.
День ведь, третий час, самое время для прогулок… и гуляют многие…
Люди.
Просто-напросто люди, Ийлэ знакома с ними… была знакома, но какое это теперь имеет значение? Ее не видят.
Странное чувство, как будто ты есть, но в то же время тебя и нет. И не только ее, нет Райдо, который слишком велик и грозен с виду. И лицо шрамами расчерчено, и наверняка сегодня вечером за чаепитием литературного кружка будут обсуждать, до чего неприлично показываться на люди с таким вот лицом, а на внеочередном собрании клуба цветоводов пройдутся по одежде…
…и по наглому поведению Ната, который шел, глядя исключительно себе под ноги…
…и по охране… приличным людям охрана не нужна.
Наверняка обсудят все, не упустив ни одной мелочи, вроде старых сапог Ната или латок на рукавах его куртки, вот только про Ийлэ не вспомнят. Или вспомнят, но… о таких, как она, в обществе говорить не принято.
- Какие странные люди. - Райдо проводил взглядом парочку леди, которые, не имея иной возможности избежать неприятной встречи, перешли на другую сторону улицы. - Они меня боятся?
- Нет.
- Тогда…
- Это из-за меня. - Ийлэ не выдержала и оглянулась: смотрят. Молча. С… ненавистью? Или ей лишь кажется, что с ненавистью… конечно, кажется, люди далеко, вот она и придумала себе. За что им ее ненавидеть?
Такие, как она, достойны лишь презрения. И отвращения.
- Из-за тебя? - Райдо остановился и тоже оглянулся, пожал плечами. - Хренотень какая… полная… Нат, не слушай. Хренотень - это плохое слово…
Нат хмыкнул, показав, что этакую попытку воспитать его оценил.
- И вообще, какого хрыся ты за нами плетешься? Помнится, у тебя здесь дела имелись.
Он склонил голову набок.
- У гостиницы ждать буду, - буркнул Райдо. - Не опаздывай. И это… купи девчонке чего-нибудь, а то знаю тебя, так и попрешься… герой…
Уговаривать Ната не понадобилось.
- Полетел… он хороший парень, серьезный. Я вот в его годы таким раздолбаем был, что и вспомнить страшно… не одну девку… - Райдо осекся, разом посерьезнев. - Не подумай, что я… я не насильник. И не соблазнитель. И вообще… если знать, где гулять, чтобы нравы попроще… а этот вперся, подавай ему докторову девчонку… ладно, хрысь с ним, с Натом, пусть гуляет, лишь бы не вляпался ни во что. Идем.
Ийлэ идет. И спину держит прямо, как учили, даром что корсета нет, и подбородок задирает, примеряя очередную маску. Притворное спокойствие?
Легкое презрение.
Снисходительность.
В конце концов, какое им с Райдо дело до людей?
ГЛАВА 2
- Эй, парень, куда спешишь? - окликнули Ната, и он понял, что попался.
Дурная была идея - срезать. Местные переулки, тесные, узкие, что норы, выгрызенные в деревянном теле города, были удобны для таких вот внезапных встреч.
Нож лег в руку.
- Погоди… не нервничай, не трону… я поговорить с тобой хочу. - Человек сидел на широком подоконнике и разглядывал плеть, хорошую, витую, с жесткой рукоятью и ременной петлей на ней.
- О чем? - Нат заставил себя успокоиться.
Он сильней. Если бы их было несколько, тогда да… а от одного беды не будет.
- О делах семейных… присядь куда-нибудь.
- Куда?
Две стены. Слепые окна, укрытые за ставнями. Старая вывеска, залепленная снегом. И что написано - не разобрать, да и нет в том нужды.
- А куда-нибудь… я и вправду мирно поговорить хочу. Вот. - Альфред убрал плеть и руки поднял, продемонстрировал раскрытые ладони, белые, мягкие.
Женские какие-то.
- Ты сейчас к Нире идешь, верно?
Нат кивнул. Врать без особой на то необходимости он не любил, тем более в ситуациях, когда намерения его ясны.
- Не стоит.
- Почему?
- Ты же не хочешь ей навредить?
- Нет.
- И я так подумал, что не хочешь. Вы странные, на людей похожи, а все равно не люди… я слышал, что твой хозяин…
- Райгрэ.
- Какая разница? - Альфред разглядывал Ната, не скрывая любопытства.
- Большая. Райгрэ - вожак, а не хозяин. У меня нет хозяина. Я свободный.
- У всех есть хозяева, как их ни называй, но мы ведь не о том, верно? Все же присядь, беседа - дело небыстрое.
Нат оглянулся. Переулок был пуст. Ловушка? Не похоже…
- Почему мы говорим здесь?
- Потому что я не хочу, чтобы обо мне пошли нехорошие слухи. Я очень забочусь о своей репутации. И о репутации отца… и вообще, политика - дело такое… правая рука зачастую не знает, что делает левая.
- И какая ты сейчас?
- Обе, - ответил Альфред. - Я хочу тебе помочь.
- Почему?
- Потому что тогда ты мне будешь должен. И когда я попрошу об ответной услуге, ты в ней не откажешь. - Человек улыбался.
- Я не предам Райдо.
- Боже мой, как плоско вы все мыслите. - Альфред спрыгнул с подоконника и пнул снежный горб. - Скажи, я похож на идиота?
- Не знаю, - честно ответил Нат. - Я не настолько хорошо с тобой знаком.
- Вопрос был риторическим. Дело вот в чем, парень… я никогда не прошу у людей того, что они не могут мне дать. К примеру, вот попросил бы я у тебя, скажем, дом поджечь…
- Зачем?
- Мало ли… жизнь - она такая, никогда не знаешь наперед, что в ней пригодится. Так вот, попроси я тебя о таком, ты же не подожжешь дом, а прямиком отправишься к своему драгоценному райгрэ с докладом. Я прав?
Нат подумал и кивнул: он и вправду поступил бы именно так.
- Поэтому и говорю, что от людей надо требовать по возможностям их. И от нелюдей тоже. Итак, тебе интересна Нира. И ты сейчас собираешься героически пробраться в дом доктора, чтобы встретиться с возлюбленной…
Нат нахмурился.
- Но хочу тебя разочаровать. Начнем с того, что прошлая твоя прогулка не осталась незамеченной. И, как сам понимаешь, в благородном семействе случился маленький скандал. - Альфред постучал рукоятью плети по бочке, и та отозвалась гулким тяжелым звуком. - Ладно, не такой уж маленький. Все же на кону репутация дочери…
- Я на ней женюсь.
- Экий ты быстрый. Кто ж тебе позволит-то? Моя дорогая будущая теща категорически против этого брака.
- Почему? У меня есть деньги. И я…
- Не важно. - Альфред прервал Ната взмахом руки. - Даже если ты всю улицу перед домом золотыми монетами вымостишь, Ниру тебе не отдадут. Раненое женское самолюбие - страшная вещь… Ниру отослали.
- Куда?
- К тетке… не волнуйся, это недалеко. Я покажу и даже провожу. На твою удачу, тетушка Ниры куда более реалистично смотрит на мир, а ко всему матушку ее недолюбливает. Поэтому чинить особых препятствий вашим встречам не станет. Единственное, тебе придется быть осторожным.
Нат кивнул.
Тетка? Поместье за городом? Это хорошо. В городе слишком много любопытных, и сложно было бы сохранить тайну…
- Вижу, ты все правильно понял. - Альфред оскалился. - А в дом доктора не суйся… там тебя ждут.
- Я не боюсь.
- Не бойся, верно, но подумай… это чужой дом, в который ты проник тайно. А если еще покалечишь кого, отбиваясь, то… ты один раз уже побывал за решеткой. Не нарывайся снова.
Что ж, за это предупреждение следовало поблагодарить. И Нат поклонился.
Наверное, можно было уходить. Альфред сказал все, что собирался сказать, но тогда почему сам он не спешит исчезнуть? Ему ведь проще. Он знает этот город, каждый его растреклятый закоулок, как знает и людей с их слабостями и притворной силой. Он привык играть.
- Чего ты хочешь? - Нат обошел человека, он ступал медленно и осторожно.
- Сейчас? - Альфред наблюдал за ним.
- Вообще.
- Власти. - Честен. У лжи острый запах, пусть люди и отрицают его существование. - Видишь ли… Нат… - Альфред оперся на стену и ногу выставил. Руки сложены. Плеть повисла бессильно. И человек словно бы забыл о ней, как и об ином оружии. Замер. Глаз с Ната не спускает. Улыбается. - Ничего, что я по имени?
- Ничего.
- В конце концов, мы в чем-то близки… мне адски скучно в этом городке. Никчемный он. - Альфред демонстративно зевнул. - Из всех развлечений - охота…
- И за кем здесь охотятся?
- А кто за кем… за девками… за прибылью… порой и просто пострелять выезжают. Но главное, что я хочу отсюда выбраться.
- Что мешает?
- С одной стороны - ничего… с другой… Допустим, уеду я? И кем буду? Провинциальным парнишкой? Здесь я - человек известный, сын мэра, друг шерифа, доктора и многих иных уважаемых людей. Перспективный юноша с хорошими манерами. - Он говорил об этом с улыбкой, которая неимоверно Ната раздражала. - Здесь меня знают и любят. В большинстве своем любят. И я пытаюсь получить от этой любви дивиденды… Не понимаешь?
Нат покачал головой.
А ведь не лжет Альфред. Ему и вправду скучно и, пожалуй, не с кем поговорить, чтобы начистоту. И Ната он считает если не приятелем, то… должником?
- Я хочу стать мэром… - Альфред присел и зачерпнул горсть легкого снега. - Как папочка. Такая милая детская мечта… для начала мэром… а там… видишь ли, вас ведь немного осталось. Раньше были псы, и альвы, и люди, конечно, о которых изредка вспоминали. Потом псы затеяли войну, и альвы ушли из мира. Вы остались, это да, но реальность в том, что и до войны вас было немного. А теперь и вовсе… освободились места у власти. И если прежде людям дозволялось управлять… скажем, такими вот городишками, как этот, то теперь… теперь открылись совершенно иные перспективы. Конечно, в ваш Совет нас не пустят, но… как знать, быть может, позволят создать собственный.
Нат пожал плечами: ему было совершенно все равно.
- Неинтересный ты, - покачал головой Альфред, ссыпая снег с ладони. - Реальность в том, что ваша война перекроила весь этот мир. И вам рано или поздно, но придется считаться с людьми. И я хочу подготовиться… заручиться поддержкой…
- Нашей?
- И вашей тоже. К сожалению, я несколько неверно оценил твоего… вожака. А исправить первое впечатление крайне сложно, но мы постараемся?
- "Мы"?
- Мы, Нат. Ты и я… подумай сам. К чему тебе ссориться со мной? А мне ссориться с вами? Напротив, я готов помогать во всем. Скажем, если вдруг у тебя возникнет желание заключить брак с Нирой, то… в магистрате тебе просто-напросто откажут этот брак зарегистрировать. А отец мой в жизни лицензию не выпишет, не захочет ссориться с Арманди…
- Я могу уехать в другой город.
- Верно. А доктор - отбить оптограмму и обвинить тебя в похищении дочери. Нат, не злись, это все теория, практика же в том, что я могу уладить эту ситуацию мирным путем. Мне ни к чему конфликты в моей семье… Видишь ли, - теперь Альфред разглядывал собственные ногти, и с преувеличенным вниманием, - я собираюсь жениться на Мирре… - Он поморщился, очевидно, мысль об этом браке не доставляла ему особой радости. - Стервочка, конечно, но с правильным происхождением, а правильное происхождение заставляет закрыть глаза на некоторые недостатки невесты…
- Такие, как привычка подливать яд?
- Не яд, но снотворное. Разница существенная, но эта выходка и впрямь была глупой. Надеюсь, я сумел донести до Мирры свое недовольство… важна даже не она и не матушка ее… к слову, когда-то она сбежала из дому по большой любви, и что от этой любви осталось? По мне, так хороший расчет куда верней. Дед Мирры - весьма уважаемый промышленник. И сколь знаю, война лишь приумножила его состояние. А заодно унесла жизнь двоих сыновей. Не смотри так, я к этому точно не причастен. Сейчас у старика нет иных наследников, кроме Арманди… - Альфред замолчал, но молчание это продлилось недолго: - А еще он славится своей нелюбовью к таким, как ты… и если Нира выйдет за тебя замуж…
- То наследства не получит?
- Верно.
- У меня есть деньги.
- И замечательно. Я очень за тебя рад. У меня тоже они есть, но, когда собираешься сунуться в политику, денег мало не бывает. Я собираюсь жениться на Мирре и примирить ее с дедом. Полагаю, он оценит выбор старшей внучки… я умею производить нужное впечатление.
В этом Нат не сомневался.