- Нет. Еще раз извини, это была непростительная ошибка с нашей стороны.
Так. Не знаю, в чем дело, но едва Ширра появится, все с него вытрясу, потому что ненормально это - раскаивающиеся эльфы! Совсем ненормально. Хоть и приятно, не скрою. Может, у них просто совесть взыграла и со временем из них все же получится что-то путное? Или Лех чего понарассказывал? Тогда обоих к стенке припру и зарублю к такой-то маме, если они мне все не выложат!
- Гм... ладно. Может, и извиню, - с сомнением протянула я. - Все-таки не со зла это, а по причине дурного воспитания. Да и начальник ваш наглый слегка огорчится, если вы вдруг упадете в голодный обморок во время нападения нежити, которой тут, если верить чужим рассказам, полно. Так что живите спокойно. Но прежде ответь на один вопрос: неужели это из-за Ширры вы так переполошились?
- Нет, - слабо улыбнулся эльф. - Я же сказал: он не при чем.
- Тогда почему? Дело в... серебре? (Ииров демон! чуть не брякнула "в лунном!") В моем риалле?
- Не только.
- А в чем? Ты не юли, остроухий, а то передумаю, и будешь потом всю оставшуюся жизнь ходить непрощенным. Что за тайны вы тут развели? В чем дело?
- В тебе, конечно. Разве не видно? - вздохнул Беллри. - В том, что ты здесь, одна, в таком странном виде и почти без защиты.
- Что ты имеешь в виду? - насторожилась я, кинув мимолетный взгляд на любопытные физиономии вокруг. - Вы... что-то знаете?
Эльф странно кашлянул.
- Трудно было не узнать, ведь в какой-то момент ты престала скрывать свои способности. И ловкость, и сила, эта скорость... ни один человек не смог бы уклониться от моей стрелы! А ты смогла. Легко, будто играла. Просто уклонилась и исчезла, словно призрак во тьме. Да, ты невероятно похожа на человека, во всем, хотя я прежде думал, что такого не бывает. Но твои когти просто поразительны - настоящие сабли! И кожа...
Мне стало дурно от осознания того, что ушастые, оказывается, во всех подробностях наблюдали за недавним преображением. ВСЕ подметили! Запомнили! И до сих пор пребывают в шоке! Двуединый! Сколько же они тогда успели понять?!
- Значит, вы все-таки видели?
- Ну, кое-что, - внезапно смутился Беллри.
- Остальное сами додумали? - поежилась я от неприятной мысли.
- Нет. В этом как раз и помог твой риалл. Он... - эльф неуверенно помялся. - Он весьма необычен для вещей такого рода. Можно сказать, таких вообще больше нет. И то, что он признает тебя, говорит лишь об одном - вы очень тесно связаны. А значит, ты владеешь им по праву.
Я вдруг неловко кашлянула, припомнив, каким образом заполучила это самое "право". Вернее, нагло выкрала его из королевской сокровищницы, воспользовавшись некоторыми своими умениями, после чего излишне поспешно сбежала, пожертвовав ради этого изрядным количеством кожи, крови и некрасиво обломанными ногтями. А потом еще и от компании крысодлаков отбивалась, защищая свое так называемое "право" от чужеродных лапаний. Но жемчужина - моя. Она только моя и ничья больше. И она, кстати, тоже так считает: признала хозяйку, красавица моя. Целиком и полностью признала. Прав ушастый.
Мои пальцы невольно пробежались по выпуклому боку риалла и чуть вздрогнули от легкого морозца, которым одарила их отозвавшаяся жемчужина, а потом от такого же легкого укола тепла, исходящего от черного камня Ширры. Интересно, это что-то значит? То, что раньше она иногда теплела, а теперь стала заметно холодить кожу? Или здесь агат виноват? Не знаю. Но надеюсь, им это ничем не повредит.
- Ладно, - вздохнула я. - Хватит мокнуть. Иди-ка ты к брату и забирайся под свой чудесный плащ. Потом поговорим, если не возражаешь, а то я скоро позеленею от этой мокроты. На лягушку стану похожей.
Беллри недоуменно вскинул брови, но того не понял, что лишние уши мне тут совсем не нужны, а разговор-то у нас пошел совсем не для посторонних умов. Конечно, от признания эльфа понятней ничего не стало, но хотя бы теперь можно надеяться, что с ними больше не будет проблем. И тайну мою, смею думать, они тоже никому не выдадут - говорят, ушастые действительно ценят верность слову. А этот почти впрямую поклялся, что готов на все, чтобы наладить отношения. Даже вон, чего удумал - помирать голодно смертью, лишь бы вымолить прощение!
Хмыкнув, я полезла под мокрый тент, надеясь хотя бы под ним укрыться от пронизывающего ветра, который стал совсем уж холодным. И несказанно удивилась, когда Беллри вдруг наклонился, снова бережно протягивая свой драгоценный сверток.
- Зачем? - вздохнула я. - Мы же все уладили.
- Возьми, - повторил эльф, пристально глядя мне в глаза. - Если ты не хочешь принять его просто так, то возьми хотя бы... ну, в качестве извинений, что ли? Говорят, у людей так принято? Прошу, для нас это важно.
До чего настойчивый, назойливый и прилипчивый тип! А красивый, зараза! И смотрит так, будто от моего согласия зависит выживание его Рода! Аж лестно становится - на меня еще никогда так не смотрели красивые мужчины. Поправка: ОЧЕНЬ красивые мужчины! Да и накидка в самом деле чудесная!
- Ладно, - мученически вздохнула я, старательно не замечая, как внутри что-то радостно екнуло. Какая вещь! Какая дивная вещь! Прежде руку бы себе откусила, но стащила бы такое сокровище, а теперь мне его предлагают добровольно! Даром! - Возьму, пожалуй. Но только в счет искупления ваших старых ошибок.
- Конечно. Как скажешь.
Беллри облегченно выдохнул, еще раз откланялся и тут же поспешил вернуться к собрату, словно опасался, что я опять заупрямлюсь и всуну ему этот проклятый сайеши обратно. Дудки, не дождешься теперь!
Проводив ушастых долгим взглядом, я слегка поежилась, когда рассмотрела их резко посветлевшие лица. Да-да, у обоих, потому что Шиалл тоже просиял, будто я только что не бессовестно ограбила их на один бесценный образец знаменитой эльфийской магии, а наоборот, подарила свою высочайшую благосклонность. Аж засветились изнутри, заблистали, на лицах впервые за последние дни мелькнули гордые улыбки, а в глазах притаилось такое странное выражение, что прямо неудобно становится. Получается, это не они меня, а я их сейчас несказанно облагодетельствовала!
- Трис? - заговорщицки шепнул вдруг Яжек. - А чего они такого натворили, что за это пришлось настоящий сайеши тебе подарить? Наверное, сделали что-то совсем ужасное, да?
- Угу, - рассеянно оборонила я, с нескрываемым удовольствием зарываясь пальцами в нежнейшую ткань. М-м-м, какая теплая! И сухая! Вот сейчас закутаюсь вся с головы до ног и буду блаженствовать до вечера! И пусть кто-нибудь попробует ее потом отобрать! Ну, ушастые... ну, молодцы! Умеют же делать! Пожалуй, все-таки прощу этих стервецов - заслужили.
- А что именно-то? - не отставал юноша. - Гадость какую сказали? По заду шлепнули или... э-э...?
Яжек мучительно покраснел, не в силах высказать какую-то догадку, а я неожиданно вспомнила про знаменитый эльфийский слух, благодаря которому ушастые так вольготно себя чувствуют в лесу и так страдают в шумных людских городах, подметила жадное любопытство в глазах обернувшихся возниц, подтянувшихся северян, а потом усмехнулась. И сказала нарочито громче, чем следовало:
- Ты прав: гадость сделали, да еще какую. Я их (подумать только!) всю дорогу до вашего лагеря соблазнить пыталась, а они носы воротили. Я уж и изгибалась, и ворковала, и глазки строила... и - ничего! Представляешь? Никакой реакции! Отказали бедной девушке во внимании! Зато теперь поняли, какой шанс упустили. Осознали свою оплошность, разглядели и чуть не волосы рвут от досады. Видал, как расстроились? Вот за это я на них и обиделась!
Яжек поперхнулся и оторопело воззрился на вредную меня.
- Что, не веришь? - мило улыбнулась я, подметив, как напряглись спины у эльфов. Ага, все-таки расслышали, голубчики. - Думаешь, я недостаточно для них хороша?
- Нет, но они же... они же эльфы!
- И что с того?
- Они не интересуются смертными! - ошарашено выдал парень, непонимающе глядя то на меня, то на слегка занервничавших эльфов. - У них и свои красотки такие, что глаз не отвести! Для чего им люди?
- Вот сам у них и спроси, - гордо улыбнулась я и весело подмигнула обернувшемуся Беллри, намекая на то, что полученное прощение не означает полное примирение. Да и правду ведь сказала - в некотором роде все так и было, за исключением того, что в ту ночь я была как нельзя более несерьезна и самым некрасивым образом над ними измывалась. - Может, у них вкусы поменялись? Или хочешь сказать, что я плохо выгляжу?!
Яжек затравленно оглянулся, ища поддержки у посмеивающихся спутников, но никто не спешил разрешать его противоречия. Мудро отвернулись, похмыкали в усы, мысленно хохотнули и предоставили мне и дальше вводить невинную душу в страшное заблуждение.
Я немедленно надула губки.
- Нет, ну что такое?! Пожалел для красивой девушки комплимента! Подумать только, а я считала, что ты мне друг.
- Друг, - вымученно улыбнулся Яжек. - И ты красивая, правда. Вот только...
- Что? - нехорошо прищурилась я.
- Н-ничего. Совершенно ничего. Я пойду, а? А то вдруг Леху помощь нужна?
Парнишка, не дожидаясь моего согласия, пришпорил коня и умчался прочь, сверкая алыми ушами сквозь мокрые, липнущие к лицу волосы. Я только хмыкнула и, обменявшись веселым взглядом со старым возницей, со спокойной душой полезла под крышу - греться, досыпать и наслаждаться заслуженным отдыхом. А Яжек... ну, помучается денек в сомнениях. Ну, помечется в поисках правды, любопытная душа. Потом кто-нибудь просветит его относительно моих вредных талантов, он немного подуется, но может, сообразит, что о некоторых вещах приличную девушку не стоит спрашивать. А о чем-то вообще надо умно промолчать, чтобы не прослыть шпионом или, что еще хуже, заправским сплетником.
Так что пусть познает тяжкую науку жизни, пока еще есть такая возможность. А я, пожалуй, еще немного вздремну.
-12-
Сайеши оказался выше всяких похвал - легкий, невероятно теплый в холод и приятно прохладный в жару, поразительно удобный, ласкающий кожу, он удивительным образом скрасил мое мокрое существование. И вплоть до самого вечера добросовестно согревал мою озябшую тушку, заставляя размякнуть, подобреть и почти простить Леху утренние выкрутасы.
Свернувшись клубочком на мягком и умиротворенно задремав, я так расслабилась, что даже не рыкнула, когда он осторожно заглянул и виноватым голосом сообщил, что лагерь разобьем здесь. Сладко зевая в ладошку, выбралась наружу, слегка поежилась от обилия влаги кругом, но довольно благосклонно взглянула на мокрого Леха и, окинув его внимательным взором, даже соизволила чуть улыбнуться.
- Знаешь, на кого ты сейчас похож?
- Нет, - настороженно отозвался он.
- На мокрого медведя - такой же здоровенный, взъерошенный, страшный... того и гляди, цапнешь.
- Или в слюнях утопит, - елейным голоском добавил Янек, слезая с соседнего облучка, и тут же поспешил отпрыгнуть подальше: рука у купеческого сына была тяжелая. Однако Лех будто не услышал - все еще внимательно всматривался в мое лицо, выискивая там нечто неизведанное.
- Э-эй, про слюни я ничего не говорила, - запротестовала я, опасливо отступив следом за возницей. - Не надо на меня так смотреть! Это - исключительно фантазии нашего Янека, рожденные его больным воображением на почве несчастливого детства.
Янек оскорблено всхрапнул, но не посмел вернуться, чтобы дать достойный ответ - грозный спутник стоял слишком близко. Поэтому он ограничился невнятным бурчанием на тему чьего-то слишком длинного языка и нездорового чувства юмора, которое, как недавно выяснилось, проявляется исключительно при мерзкой погоде и в компании исключительно неприятных типов.
- Вроде тебя, - согласилась я и вопросительно обернулась к Леху. - Что? Так и будешь пялиться? У меня что-то не в порядке?
Тот странно кашлянул.
- Нет. Значит, ты больше не рычишь?
- Ну-у... да. Пожалуй, больше не буду. По крайней мере, на тебя.
Лех облегченно вздохнул.
- Это хорошо, а то в свете последних событий даже не знаешь, чего от тебя ждать - то ли укусишь, то ли ударишь...
Я кисло улыбнулась.
- А ты, оказывается, шутник.
- Прямо как ты.
- Мстишь за испорченное утро?
- Нет, - неожиданно признался Лех, снова неловко кашлянув. - Просто сбрасываю напряжение. Не очень-то весело чувствовать себя настоящей свиньей. Извини, что мы тебя не предупредили, но Ширра решил, что так будет лучше.
- С ним я еще разберусь, не волнуйся, - пообещала я, мимолетно оглядев пустующие кусты. - У нас еще будет до-о-олгий разговор на тему моих желаний, его возможностей и наших общих интересов. Можешь мне поверить.
- Да я не сомневался. Откуда плащик?
- Не знаешь? Это Беллри подарил, - хмыкнула я, запахиваясь в теплую накидку. Лех изумленно вскинул брови и оглядел мою обнову гораздо более внимательно.
- Надо же...
- Не верится, да? - я широко улыбнулась, завидев возвращающихся из лесу остроухих. - Сама удивляюсь: они у тебя такие заботливые! Прямо чудо, а не эльфы. И вежливые аж до умопомрачения. Просто диву даешься. Добрый вечер, Беллри. Шиалл...
Эльфы, спешившись всего в двух шагах, одновременно обозначили улыбки и вдруг исполнили такой изящный полупоклон, что придворный церемонемейстер нашего Велиссия удавился бы от зависти, после чего, страшно посрамленный и сраженный наповал этой поразительной грацией, немедленно подал бы в отставку.
- Добрый вечер, Трис. Как себя чувствуешь? Плащ подошел?
- Еще как! Чудная вещица, мне такой как раз не хватало.
- Рад, что тебе понравилось, - заметно посветлел лицом Беллри, но я тут же нахмурилась и строго осведомилась:
- Вы обедали?
- Да, спасибо, - чуть не хором отозвались эльфы и улыбнулись еще шире. - И не раз.
- То-то же. Но вас все равно еще неделю откармливать надо, чтобы начали походить на прежних мордоворотов. Такие худые, такие худые... даже не знаешь, за что ухватиться.
- Гм... кхе... ам-м... - немногословно выразил свое изумление Лех, глядя на наши словесные пируэты, на что Шиалл тонко улыбнулся, а Беллри загадочно сверкнул глазами. - И когда вы успели поладить?
Я демонстративно выпрямилась.
- Ты разве не заметил, что я вообще не склонна к излишней агрессии и чересчур длительным обидам? Да, одно время мы друг друга на дух не переносили, но я, вообще-то, довольно отходчивая, а они весьма неплохо умеют чувствовать момент, когда можно исправить ситуацию. Вот и нашли-таки лазейку в стальной броне моей немыслимой сердитости. Втерлись, так сказать, в доверие. Как на таких дуться? Поэтому у меня больше нет повода кидаться в них гнилыми шишками и подкидывать в суп дохлых мух.
- Так это была ты?! - возопил издалека неугомонный Янек. - Зита, ты слышала?!!..
- Ага, - начал что-то понимать Патрульный. - Ясно. А цена такого милосердия, разумеется, оказалась довольно высока?
- Конечно. Ты же не думал, что я так просто соглашусь забыть неприятное?
- Хм... - закашлялся Лех, окинув мой плащ красноречивым взором и уже ясно понимая, кто и за что мне его подарил. - Если я все правильно понял и вы больше не будете смотреть друг на друга волками, тогда боюсь даже подумать, какую цену ты потом стрясешь с меня за сегодняшнее утро.
Я скромно потупилась.
- Да ничего страшного: заставлю побегать голышом в крапиве, подговорю зануду-Янека подсунуть тебе камешки в сапоги, где-нибудь отыщу корень древесного корригала, чтобы жизнь медом не казалась, а потом улучу момент и как-нибудь незаметно вылью на тебя бочку с ледяной водой. Ну, если найду ее, конечно. Только и всего.
- Спасибо, добрая женщина, - иронично поклонился Лех, расплываясь в широкой усмешке. - Я так и знал, что ты - чудесная и отзывчивая спутница, на которую всегда можно положиться.
- Хорошо, не улечься, - буркнул с противоположной стороны лагеря несносный Янек, благоразумно хоронясь за одной из вставших на ночь повозок. - Хотя я знаю таких, кто наверняка бы не возражал.
Я мило улыбнулась.
- Лех, можно я его убью?
- Нет, не стоит, - очень серьезно отозвался тот и зловеще добавил: - Я сам.
Невидимый Янек придушенно охнул и, сообразив, наконец, что зашел слишком далеко, со всех ног кинулся в спасительные заросли, стараясь оставить между собой и обманчиво неторопливо двинувшимся в ту сторону Лехом как можно большее расстояние. Шустро так кинулся, грамотно, споро. Разумеется, тягаться с опытным в таких делах Патрульным было невозможно, хотя, признаться, везло ему довольно долго - целых двадцать ударов моего сердца, в течение которых Лех безошибочно его отыскал, уверенно настиг и негромко, но очень внятно объяснил, кому и зачем стоит придерживать чересчур длинный язык.
До караванщиков донесся жалобный писк.
Потом в лесу стало подозрительно тихо, а еще через несколько минут вернулся довольный сверх меры Лех, успокаивающе кивнул встревожено привставшей невестке, ласково потрепал вихрастую голову Луки и с чувством выполненного долга принялся помогать отцу и брату с лошадьми.
Я удовлетворенно кивнула, а потом отправилась за ним.
Ширра вернулся только к ночи - мокрый до нитки, облепленный густой шерстью так плотно, будто пару минут назад вылез из ближайшего озера, трепаный, но зато с молодым кабанчиком в зубах и безжизненно свисающей тушкой крупного зайца. Последнего он, косясь в мою сторону, осторожно сгрузил у ног обрадовано всплеснувшей руками Зиты и вопросительно посмотрел.
Я равнодушно отвернулась, злорадно отметив про себя, что он сильно помрачнел. Правда, во второй раз ко мне подойти не рискнул: сообразительный. Какое-то время я краешком глаза следила за тем, как ловко управляется с дичью маленькая ларусска, как с охотой помогает ей муж, как с затаенной гордостью на них посматривает Брегол, а остальные просто тихо завидуют их маленькому счастью. Терпеливо дождалась, пока заячья тушка над огнем начнет источать умопомрачительный аромат, а затем решительно пересела в сторонку.
- Ты чего? - удивилась Зита, как раз закончившая нарезать исходящее соком мясо. - Совсем свежее, горячее, вкусное... ты разве не голодна?
- Нет, что-то не хочется, - я покачала головой.
- А как же ужин?
- Спасибо, у меня пропал аппетит.
- Ну... - Зита в затруднении оглянулась на мужа. - Хотя бы хлеба возьми! Или кабанчика отрежь... ах да, ты же не любишь свиней...
- Верно, - невинно улыбнулась я, незаметно взглянув на беспокойно привставшего тигра. - Особенно больших и толстых, да еще такого темного цвета. Плохие воспоминания, знаешь ли.
Девушка огорченно вздохнула.