-Не может и быть речи об этом! Мы едем вместе!
Оставив Габриель я отправился к себе, вызвал Фостера и потребовал копии списков рот арбалетчиков.
Но длинные списки имен мне ничем не могли помочь.
Раздраженный я отправился на первый этаж и там, около часа фехтовался с Гвеном, прогоняя дурные мысли.
После фехтования пришел с докладами Фостер. Я слушал его краем уха. Мысли мои были о заговорщиках в рядах моей армии. Возможных заговорщиках. Догадка Габриель могла быть только догадкой...
Проверив посты на стенах и навестив малышей, вернулся к себе.
По своему обыкновению перед сном отправился вниз в бассейн.
Габриель уже плавала там. Волосы все также подколоты на затылке. Она плыла, задирая высоко подбородок и неторопливо раздвигая воду круговыми движениями рук. Ее тело смутно белело сквозь бликующую воду. Я отправился раздеваться.
Сняв последнее-нижние штанишки, повернулся к бассейну и замер.
Габриель стояла у края и, положив подбородок на свои руки наблюдала за мной. Я видел только ее голову и руки, а она меня озирала всего. Я только развел руками, можете смотреть, если есть желание.
Она улыбнулась, не размыкая губ.
Я приблизился и сел на край совсем рядом, опустив ноги в воду.
-Ты меня сегодня опередила.
-Я думала найти тебя здесь, но ты задержался. Ты все обдумываешь мою догадку?
-Да...Она мне ужасно не нравится, но она похожа на правду...
Я смотрел в ее карие глаза, она смотрела в мои открыто и дружелюбно, словно видеть рядом голого мужчину для нее было обычное дело...
-Опускайся в воду. Сегодня я разомну твои плечи.
Я послушно сполз вниз и погрузился в воду с головой. Открыв под водой глаза, я увидел ее идущей ко мне. Плавно поднимающееся бедро, ровное гладкое колено вперед, потом стопа опускается вниз...мягко колышутся груди с коричневыми сосками и бледно-коричневыми кружками вокруг. Темный треугольник между бедер кажется очень пушистым в воде из-за всплывших, колышущихся волос...
Я выныриваю, ощущая прилив крови в низ живота.
Габриель рядом.
-Грегори ты меня разглядывал под водой?
-Да, извини...
-Не стоит извиняться, мужское любопытство необоримо!
Я вздыхаю и поворачиваюсь к ней спиной. Ее твердые, неожиданно сильные пальцы разминают мои плечи, поднимаются к шее.
-Мне нравиться твой зад...
Ее негромкие слова меня удивляют.
-Почему зад?
-Мы, женщины любим, смотреть на мужские задницы и думать о том, что находиться спереди. Чем мускулистее и оттопырчивее задница, тем больше интерес...
-У тебя есть интерес к тому, что у меня спереди?
Пальчики на мгновение замирают, потом продолжают мять мои мышцы.
-После того, что я пережила, я тоже думала, что не смогу хотеть мужчину никогда. Мужчины очень изобретательны, когда их много, а женщина одна.
Они входили в меня один за другим...Их липкое семя текло уже по моим ногам, а они все не кончались. Я не видела их, но ощущала запах...Запах пота, немытых тел, кислый душный запах...Первого я терпела...Второй и третий заставили меня содрогаться в судорогах наслаждения...Это наслаждение поневоле было отвратительным, но сильным и ослепительно ярким...Следующие были безразличны, а затем пришла боль..Они начали входить в меня одновременно... по двое...Мой зад не предназначен для такого,...но их это не волновало...Я не могла кричать, я только мычала, их это забавляло...меня шлепали по заду...мяли грудь, щипали...
-Зачем ты мне это рассказываешь? - мой голос охрип. Ее рассказ меня взбудоражил и картины, пронесшиеся в моей голове, картины отвратительного насилия, были жутко возбуждающими...
-Не знаю...
Она обняла меня и прижалась грудью, животом и бедрами. От ее прикосновения, замерло сердце. Я ее хотел, эту бывшую шлюху, герцогиню, магичку, бывшую калеку. Сейчас я безумно ее хотел...
Ее рука опустилась вниз по животу, и обхватило мое копье. Под ее ласками я растаял как масло на сковороде. Финал был скор. Я вскрикнул и закрыл глаза. Сладкая судорога пронзила меня насквозь.
Сердце бешено стучало в груди. Габриель отстранилась от меня. Не оборачиваясь, я спросил.
-Зачем ты это сделала?
-Я сняла твое напряжение...Просто дружеская помощь...
Мне захотелось ее ударить. Размашисто, по щеке!
Я повернулся. Она стояла, скрестив руки на груди. Лицо кривилось, и слезы текли по щекам. Такую ударить я не мог,...не посмел...
Я приблизился и обнял ее за талию. Она почти беззвучно плакала. Тряслись плечи, дрожала грудь под прикрытием рук. Я обнимал ее, положив голову к себе на плечо и думал о том какая же сволочная штука жизнь...
Глава 3
РЫЦАРЬ
Джона Пирса я принял в большом зале замка на первом этаже основного здания. В новом кресле, обитом бордовым бархатом я чувствовал себя неловко...
Весь мой небольшой двор собрался в зале. Жасс, только что назначенный коннетаблем Корнхолла. Мой секретарь Говард с улыбкой на пол лица. Его жена Мари родила ему на днях сына. Деловитый Фостер с кипой бумаг. Бертольт Тудор в сопровождении двух своих писцов. Майлз Гринвуд в элегантном костюме для верховой езды в высоких сапожках. Он только что вернулся из замка своего отца. Капитан Гвен Макнилл, командир моих телохранителей в новеньком бардовом камзоле и черненом полудоспехе, но в неприметным горском берете. Молли, мой менестрель, в голубом платье. Десяток пажей выстроился по обе стороны от меня, вдоль стен. Новым лицом был только мой духовник, рукоположенный епископом Симоном,отец Гулд. Наше почти полностью мужское общество пора разбавить дамами. Самый простой вариант-переженить моих людей.
Пирс вошел в зал и, увидев это собрание, сбился с шага, но он справился и приблизился ко мне. Под мышкой он держал кожаный футляр для бумаг. Он низко поклонился мне.
Я не дал бедняге раскрыть рта.
-Ричард, мой меч.
Брат Бернадетты, Ричард, преклонив колено, протянул мне мой коронационный меч в ножнах. Я извлек клинок.
-На колени Джон Пирс!
Бакалавр рудного дела и менеджер Хаббарда, рухнул на колени, с удивлением и страхом глядя на меня.
Мой меч трижды опустился на его плечо.
-Во славу и во имя Бога Всемогущего, Отца, Сына и Святого Духа, жалую тебя рыцарем. Помни что отныне долг твой-соблюдать все правила и добрые уставы рыцарства! Будь верен Богу, государю и подруге своей, будь медлителен в мести и наказании и быстр в пощаде и помощи нуждающимся, посещай обедню и подавай милостыню, чти женщин и не терпи злословия на них, потому что мужская честь после Бога, нисходит от женщины!
Ричард, стоя за спиной Пирса, подсказал ему ответные слова.
-Встань рыцарь Пирс!
Мои пажи опоясали пораженного бакалавра поясом с мечом и привязали золотые шпоры к пыльным сапогам.
-Уважаемые сьеры, без деяний рыцаря Джона Пирса не было бы нашей победы! Его сталь и его медь сокрушили наших врагов!
В дальнем конце зала три трубача затрубили в серебряные трубы.
К новому рыцарю с поздравлениями устремились все присутствовавшие.
В своей комнате я предложил Пирсу стул, но он остался стоять.
-Теперь ты рыцарь и если потребуется тебе отрубят голову, а не повесят как собаку!
-Я привез все бумаги подтверждающие расходование средств в Хаббарде. Я нарушил ваш приказ и продавал железо на сторону, но не для себя, а для нужд дела...Средства от Бертольда Тудора поступают не регулярно и не в том количестве, что требуете...Строительство поселка, отвлекает много сил и средств...
Я остановил его жестом и подошел поближе. На лбу новоиспеченного рыцаря выступил пот.
-Джон, я не для того произвел тебя в рыцари, чтобы тут же казнить! Я вызвал тебя для другого. Присядем!
Я подвел его к столику возле окна, там, где на доске были расставлены шахматные фигуры, выточенные из янтаря. Любимые шахматы Бернадетты...
-Ты показал себя отличным менеджером в Хаббарде. Ты смог организовать дело и результат, признаюсь, превзошел все ожидания. Этим летом я присоединил к своим владениям все земли между Клайвом и Шелл. Мне нужен главный менеджер королевства-человек, который возьмет на себя повседневное управление всеми делами. Я выбрал тебя.
-Это большая часть, государь и тяжелая ноша...А как же Хаббард?
-Я назначу менеджером Хаббарда того, кого ты укажешь.
-Я могу обдумать это?
-Можешь обдумывать сколько угодно, но отказа я не приму!
Так я приобрел главного менеджера или как называется эта должность в Конфландии-генерального интенданта.
-Отличный выбор, Грегори!
Вечером в бассейне Габриель одобрила мои действия.
-У него открытое честное лицо, он молод и честолюбив. Для тебя он будет рыть землю!
-Рыть землю?
-То есть сделает все что угодно! Ты переложил с себя на его плечи тяжелое бремя...
-Я по натуре не менеджер, дорогая Габриель...Я бездельник и лентяй! Моя сестра лучше подошла бы к этой должности, и корона была бы ей впору!
-Ты слишком строг к себе, Грегори!
Сегодня в бассейне мы вели себя так будто вчера ничего не случилось,...Мы начали все с чистого листа.
Обсуждая наш выезд к морю, маршрут путешествия, Габриель снова повторила свое предложение-ехать одной.
-Если есть заговор и заговорщики-они сделают еще попытку в независимости-поеду ли я или останусь.
-Ты упрям, мой король...
-Я знаю, я чувствую-мне надо ехать, Габриель.
Наш отряд выехал утром из Корнхолла. Кроме Габриель со мной были Гвен и его двадцать горцев. Десяток я оставил для охраны малышей. Рыцарь Беннет с оруженосцем и десяток арбалетчиков из роты пополнили этот отряд, а также мой слуга Майк и двое пажей, Томас и Дуган. Вьючные лошади несли на себе провиант палатки и теплые плащи.
Этой дорогой, через лес и пустоши вдоль южного берега Клайва я еще не проезжал.
На удивление стояла сухая погода для конца осени. Солнце даже грело еще своими слабеющими лучами.
Беннет ехал рядом со мной и рассказывал очередную историю, которых у него было, похоже, запасено немало. Габриель в мужской одежде в мужском седле ехала по другую руку от меня и внимательно слушала его цветистое повествование, надвинув капюшон плаща пониже.
"Юная горожанка, Мария была отдана замуж за пожилого цехового мастера жившего в Галле. Старикан пережил двух жен и рассчитывал пережить и третью. Но пыл его иссяк и его корень был уже не так тверд и стоек как в молодые годы. Его мастерская требовала много времени и не удивительно, что юная Мария часто оказывалась, предоставлена сама себе. Опытные, но очень редкие ласки старого мужа только разбудили ее аппетит, но утолить не смогли. Бедняжка мучилась, он своей неудовлетворенности и порой только ее шаловливые пальчики приносили облегчение и радость ее любовному бутону.
Но Мари была воспитана в строгости и не могла и помыслить о том, чтобы найти для своего мужа молодого заместителя по ночной работе. Если старому мастеру удалось бы сразу изготовить своей супруге маленького ангелочка, то она бы была поглощена приятными заботами материнства. Но пламя, иногда вспыхивавшее в чреслах мастера, похоже, давал больше дыма, чем огня!
Сопровождаемая строгой матроной, специально приставленной мастером, юная Мари ходила к обедне и порой украдкой рассматривала юных кавалеров, подпиравших крепкими спинами каменные колонны. Кавалеры приходили не для молитв и благочестивых размышлений. Размышления их и намерения были насквозь греховными. Кавалеры искали юных прелестниц, не отягощенных стыдом и готовых раскрыть им объятия для радостного состязания...
Рассматривая из под вуали крепких молодцов с мускулистыми задами в облегающих штанишках, наша Мари поневоле сравнивала их с дряблым, пузатым мужем и печально вздыхала...В свои семнадцать лет она ощущала себя старой и приходила в ужас от мысли, что ей так и суждено прожить жизнь под боком у потеющего старика.
Но одним весенним днем, когда в сопровождении своей тетушки, Мари возвращалась из церкви за нею следом шел юноша. Его звали Антуан. В двадцать лет слыл красавцем да таким что его густым бровям, нежным румяным щекам и алым пухлым губам завидовали дамы! И конечно он не привык слышать слово "Нет". Та особа в юбке, на которую падал взор ветреного молодца всегда говорила только "Да"!..."
Габриель фыркнула, не сдержавшись...
-О, мой рассказ будет смешным далее, сьерра!
-Могу себе представить...
Я кивнул и Беннет продолжил:
"Увидев лицо Мари, когда она забирала освященную воду и особенно узрев ее гибкий стан и плавное движение ее бедер под облегающей юбкой, он возгорелся как солома от малой искры. Он ничего не видел и не слышал. Его желание устремило его к цели прямой дорогой. Но, проследив до дома прелестную Мари, Антуан понял, что победа не будет легкой. Юную даму сопровождала везде и всюду дородная матрона, привратник с собакой открыл им дверь. На окнах затейливые кованые решетки. "Крепость" охранялась на совесть!
Но трудности только разожгли его желание познать сладость уст юной Мари и особенно сладость ее лона..."
-О, Боже! Нельзя ли ближе к делу, мой рыцарь!?
Габриель была несдержанна.
Беннет лукаво усмехнулся.
-Торопливость вредна, дорогая сьерра! С позволения государя я продолжу...
В устах Беннета история развивалась неторопливо, но уверенно. Ослепленный страстью, узнав об отъезде старого мужа по делам, Антуан подкупил матрону, подкупил привратника, даже подкупил сторожевую собаку куском говядины и проник таки в спальню Мари.
" Тихонько войдя в спальню Мари вскоре после полуночи Антуан был ослеплен ее красотой! Юная дама при свете свечи лежала на тончайших простынях и спала, подложив изящную тонкую руку под прелестную головку. Ее кудри разметались на подушке. В приоткрытом ротике блестели жемчужные зубки. Тонкая рубашка почти не скрывала волнительных изгибов тела. Ее полные груди как два дивных апельсина манили к себе. Словно изгиб лука-изгиб бедер Мари волной поднимался над простынями. Сбросив одежды Антуан возлег рядом и немедля приступил к самым жарким ласкам. Мари спросонья подумала, что вернулся муж и отдалась нехотя супружеским обязанностям. Но вскоре она поняла свою ошибку. Горячий юноша ласкал ее, а не старый муж! Плутовка закрыла глаза изобразив что, не поняла подмены и с нетерпением ждала волнительного поединка, когда тела мужчины и женщины с пылом и неотвратимостью стремятся к победе и торжествуют вместе...Бедра Мари раздвинулись, и неутомимый ныряльщик Антуана устремился в ее роскошную раковину в поисках жемчужины ослепительного и сладкого финала. Они вместе искали этот жемчуг и находили не менее чем три или четыре раза. Утомленные этими сладкими поисками они уснули, накрывшись простыней...
Надо бы такому случиться, что старый муж вернулся с полдороги и от дорожной тряски его вялый посох отвердел и просился в горячее местечко. Старик вошел в спальню Мари. Свеча давно погасла, и он возлег на ложе любви наощупь. Не откладывая дело в долгий ящик, он подгреб поближе пухленький зад и пустил свой посох в дело. Увы! Этот зад принадлежал Антуану и бедный юноша, получив в нежное место могучий удар, завопил во всю силу молодой глотки. Ужасное пробуждение после сладких утех!
Антуан вопил от боли, муж вопил от удивления, а Мари вопила от испуга. Три голоса красиво переплетались в мощное трио, на зависть и на страх соседям!"
Я хохотал до слез, на радость улыбающемуся Беннету. Габриель промолчала под капюшоном, скрыв свои чувства. Башни замка барона Норберта были уже видны вдалеке.
Глава 4
ПОДАРОК БАРОНА НОРБЕРТА
Барон Норберт, как вассал герцога Бронкасл ничем себя не проявил. Против меня он не воевал. Ко мне с вассальной клятвой явился вместе с вассалами герцога Давингтонского в лагерь под Давингтоном, окончательно разобравшись, куда ветер дует.
Я заранее направил в замок своего гонца о том, что по дороге остановлюсь у него. Ночевать осенью в палатке на холодной земле не хотелось.
На шестах вдоль дороги, ведущей к замку горели факелы. Подъемный мост опущен, и люди барона выстроились коридором в нарядных одеждах.
Барон с семьей встречал меня перед мостом. Я спешился и, передав поводья Габриель подошел к хозяевам замка.
Меня встретили поклонами. Барон - коренастый мужчина лет сорока пяти с черной бородкой окаймлявшей его упитанное круглое лицо. Карие глаза налиты весельем и радостью.
Баронесса, дама худенькая, светловолосая, лет тридцати присела в поклоне. Ее парчовое парадное платье лежало негнущимися складками до самой земли. Двое сыновей барона примерно десятилетних с любопытством и без страха разглядывали меня. Худенькие блондины, как и их мать.
-Мы счастливы, приветствовать вас в нашем замке, ваше величество!
Я поцеловал холодную ручку баронессы Норберт.
Пропустив меня вперед баронская семья следовала по пятам.
По гулким доскам моста мы перешли глубокий ров и далее под сводами сторожевой башни во двор, выложенный плитами известняка. Многочисленными ногами плиты были истерты до карамельного блеска и казались скользкими.
Замок содержался в отменном порядке. На дворе ни пыли, ни мусора. На стенах горят фонари. Окна квадратного донжона и примыкающего к нему трехэтажного каменного здания ярко освещены.
Барон нагнал меня, и время от времени пытался поддержать под локоток, проводя в основное здание и далее на второй этаж по каменной лестнице.
Рот барона не закрывался не на минуту. Он восхищался моим платьем и конем. Он предупреждал о малейших неровностях во дворе на нашем пути. Он интересовался моим здоровьем и здоровьем моих людей. Он был сладок как патока и любезен как торговец с богатым клиентом.
Комнаты, где меня разместили, были с высокими потолком и полом, устланным шкурами оленей. Кровать находилась за высокой шторой в нише из деревянных резных панелей.
Я поблагодарил барона за теплый прием и отличные комнаты, он, рассыпаясь в ответных любезностях, заявил о том, что стол накрыт и все ждут только меня.
С помощью пажей и Майка я поменял свою одежду, умылся. Подойдя к окну, я увидел, что оно выходит во второй двор замка с плодовыми деревьями и дорожками, обсыпанными мелким щебнем.
В большом зале замка столы были поставлены в два ряда. Отдельно, на возвышении под балдахином стол был сервирован для меня.
В зале были все мои люди, а также все обитатели замка и несколько незнакомых мне сьеров с дамами.
Барон представил их мне. Это оказались рыцари и их жены, вассалы борона.
В сопровождении барона я прошел к своему столу и пригласил его и баронессу занять места рядом.
Мы сели, и это послужило сигналом. Все устремились к столам. Два распорядителя, по одному к столу, рассадили всех по местам.
Рыцари и дамы уселись за одним столом. Пажи за другим, рядом с воинами.
На внутреннем балконе музыканты заиграли рондо. Зал не имел потолка, и стены от колонн перетекали в своды, уходящие высоко вверх под крышу. Из-за этого помещение казалось очень просторным.