ДЖОШ
Когда Перри скинул мне сообщение, я уже заранее прекрасно знал, что к чему. И видения тут были абсолютно ни при чем, самая банальная интуиция. Все естество мое, конечно, взбунтовалось по поводу требования вытащить свою задницу из постели и закинуть на работу, но тон SMS-ки не оставлял вариантов.
Доктор Мастертон, у вас наверняка никогда не было похмельного синдрома. А если был… тогда вы просто зверь.
Я выкатил из-под кровати банку теплого пива. Это было слишком мерзко, чтобы обдумывать так рано утром, поэтому нужно было сделать быстро. Потому я твердой рукой вскрыл жестянку, которая тут же обдала меня струей омерзительной как по вкусу, так и по запаху, но все-таки пришлось проглотить все до капли. Ненавистная жестянка улетела в угол, где собралась уже немаленькая усыпальница. В комнате был бардак, один из видов Всеохватывающего, Великого и Ужасного Бардака, кропотливо создаваемого парнем двадцати лет большую часть жизни. В конце концов, он становился настолько индивидуальным и неповторимым, что уборка уже казалась кощунством не меньшим, чем сожжение Лувра.
Моя новая прическа дает привилегию не расчесываться, шмотки тоже нашлись на удивление быстро, но впереди было самое страшное - холодный душ. Он был жесток и непреклонен, как Кира и Перри за день до зарплаты, но убийственно эффективен с похмелья.
- Убейте меня, - простонал я, - plea-a-a-zzzzz! - но убить было некому, так что я остался жить.
В лечебнице было тихо, поскольку Эва Уоррен была на данный момент чуть ли не единственной пациенткой. Двое других лечились амбулаторно, и это совсем не было опасно, несмотря на то что одна из пациентов даже после курса Anti-W внутривенно жаловалась, что ей хочется выть на луну. Я едва сдерживался, чтобы не сказать ей, что она просто дура, и если превратится в волка, то исключительно силой своего внушения. Со вторым, укушенным вампиршей, проблем не было - ему просто промыли рану, пару раз укололи антибиотик и сделали внушение по поводу шатания ночью по сомнительным клубам и знакомства с сомнительными девушками. Вот все бы так.
Кира с Перри уже были на месте. На мой хайр никто не обратил внимания, видимо, было не до того. Мимо воли я вспомнил, как мы впервые встретились. Кира видела меня всего один раз до того - мне было шесть, а ей - одиннадцать, и с тех пор я нехило изменился. Мама сказала: будь собой, как в рекламе "Спрайта", ну и ладно, буду. Все равно рубашку я сжег утюгом, а потом сжег и утюг, так что от костюма тоже пришлось отказаться. По концовке из зеркала на меня смотрел потасканный нью-орлеанский джанки. Когда я переступил порог больницы, на мне была рубашка дикого оранжевого цвета с пальмами, драные джинсы, миллион косичек до плеч и ужас в глазах, плохо прикрытый вызовом обществу.
Она выглядела здорово: костюмчик под халатом, темно-пепельные волосы до плеч ("адвокатское" каре), осанка балерины - просто мисс Кадровое Агентство. Доктор Кастл. Кира запомнилась мне маленькой занудой со вздернутым носом и жидкими хвостиками, которая не отходила от моей матери. Они шушукались, как две подружки, хихикали, мазались помадами, и меня это бесило. А теперь, смотри-ка - доктор Кастл. Я не боялся, что она попрет меня в таком прикиде, но выносить снобизм не научился с раннего детства. Да, я сын шлюхи (в прошлом), стриптизерши (в прошлом), хозяйки агентства порномоделей (в настоящем), но лучшей матери, чем Вилли, нечего и желать, я никогда не устану гордиться ею. И она должна гордиться мной. Пусть Кира и вся ее чистенькая компания слишком хорошо воспитаны, чтобы показывать свое презрение, я все равно буду знать, что работаю здесь только потому, что мама попросила. Мне очень нужна эта работа, да. Но не настолько.
Так вот: от доктора Кастл я ожидал чего угодно: здравствуй, Джошуа, как дела? как мама? рада тебя видеть, надеюсь, мы поладим. А она сказала:
- Джош, что это за хрень у тебя на голове?
Доктор Перри Мастертон (для меня тогда пока еще Большой Строгий Парень с благородной ранней проседью и фигурой реслера), стоящий рядом с ней, не выдержал и захохотал так, что уронил планшетку.
Кажется, в тот момент я понял, что полюблю их навсегда.
…В палате находились еще трое - женщина, похожая на Хиллари Клинтон в ее худшее время, и девочка, Эва. Ей сделали перевязку, и на первый взгляд все выглядело не так страшно - на сломанную руку наложен гипс, правые предплечье и лодыжка аккуратно перебинтованы.
В кресле, съежившись и обняв себя руками, сидел Адам Уоррен. На два пальца правой руки был наложен гипс, глаз и полщеки цвело фиолетовым.
- Она в коме? - спросил я шепотом.
Женщина (Лиз Уоррен?) бросила на меня настороженный взгляд, но Кира успокаивающе пожала ее руку.
- В шоке. Я дал ей обезболивающее, пусть поспит. - Перри вгляделся в мирное лицо Эвы, всю мирность которого портили черные круги вокруг глаз и царапины на подбородке. - Пойдемте в мой кабинет.
* * *
ПЕРРИ
В моем кабинете было светло и как-то по-домашнему уютно, хотя никаких каминов, ковров и лосиных рогов на стене. Цветовая гамма - бежевый и черный, стол - полукруглый, на нем - идеальный порядок. На стенах две репродукции Нормана Рокуэлла - "старая Америка". Я не переношу того, чего не понимаю, поэтому стандартные офисные "абстракции" оказались за бортом - у Киры.
Со стороны можно было подумать, что Лиз Уоррен абсолютно спокойна, если бы не дрожащие пальцы. Она все время теребила какой-то листок, пока наконец он не превратился в лохмотья. Я мог только представлять, что она чувствует, но не было ни слов, ни мыслей, чтобы как-то поддержать ее. Я знал, на что шел, когда согласился работать в этой клинике, но осознал это не так давно - в прошлом году. Когда на нас напали. Когда мы столкнулись с настоящими чудовищами нос к носу; не с теми, кто хоть с большой натяжкой, но напоминал людей, как Лассе и Зак.
И Эли
…не с теми, кто стал таким по несчастной случайности, как Беати Форджа. С другими, непонятными, дикими и агрессивными, как бешеные хорьки. И хотя я понимал, что при других обстоятельствах все мои вышеперечисленные знакомые, обвиненные в человекообразности, могут быть не менее дикими и агрессивными, все-таки они умели вести себя как люди.
Ну, если исключить из памяти картину драки с чертовыми горгульями. Так их Джош назвал, и довольно метко.
Не дожидаясь, когда ее спросят, Лиз сказала:
- Адам принес ее ночью, под утро. Сказал только, что чуть не попался полиции, ведь тогда Эву отвезли бы в больницу, и пришлось бы все объяснить…
- Но она все равно попала бы к нам, - возразила Кира. Лиз бросила на нее знакомый взгляд "ты-то должна понимать!" и отчеканила:
- Останутся записи, документы, отчеты - нет, спасибо. Если Эве суждено быть такой, пусть лучше никто об этом не узнает. Это как родимое пятно на лице - пусть оно не заразно, но люди от тебя шарахаются. Конфиденциальности не существует, как бы кто ни обещал, и вам я доверяю только потому, что у меня нет выхода. Я знаю, что вы должны позвонить в полицию, и могу только надеяться, что вы этого не сделаете.
Все они знали, о чем говорит Лиз, и знали, что в основном она права. Если Эву укусил волк (или сфинкс, или любой другой "антроп", что значения не имело), для большинства людей она станет прокаженной. Пусть даже признаки зверя не будут никак проявляться в течение всего месяца, а проявившись, будут скрыты или угнетены инъекциями Anti-W, Эве не быть нормальной. Клеймо лунатика останется с ней навсегда.
Но об этом не обязательно кому-то знать.
Проблема была в том, что я, как главный врач, был обязан ставить всех "новообращенных" (новозараженных?) на учет и отправлять списки в полицию. За сокрытие сведений такого рода светила статья и неслабый срок. Это противоречило врачебной тайне, но было единственным условием, при соблюдении которого мэр разрешил открыть клинику (кроме внушительных размеров взятки, разумеется). В этом был определенный смысл при поиске виновных в нападениях, ведь оборотни и вампиры - не самые мирные существа, особенно когда дело доходит до утоления голода. Но сейчас этот учет ничем не мог помочь. Я не мог обратиться в полицию за данными, чтобы найти напавшего на Эву. И прямо сейчас я принимал непростое решение, после чего закон перестал быть нашим другом и союзником.
- Вы разрешаете поговорить с Адамом? - спросил я.
Лиз немного помедлила, затем кивнула.
- Если это необходимо. Но я буду рядом.
- Мы не в полиции, конечно, вы будете рядом, миз Уоррен.
Адам встрепенулся, когда мы вошли, и заморгал, будто дремал.
- Как ты? - спросила я.
- Как Эвита?
- С ней будет все в порядке.
Он качнул головой, словно не поверил. Ему было шестнадцать - возраст, когда все делают глупости; приблизительный возраст, в котором Кира сделала огромную жуткую глупость с последствиями; и теперь мне хотелось услышать все.
- Расскажи нам, что произошло.
Адам убрал волосы назад и медленно вдохнул.
- Я ушел на пляж, там мы с друзьями должны были встретиться. Но они не пришли, - заговорил он внятно, почти заученно. Видно, что он не раз обдумывал этот текст. - Я не знал, что Эва увязалась за мной.
- А когда ты увидел ее?
- Когда… - его голос стал тише, будто он боялся сорваться на крик, - когда… оно на нее напало. Я бросился к ним, но оно меня ударило. Сильно. Потом я мало что помню. Я не мог встать. Не мог помочь ей.
Лиз бросилась к нему, обняла, и он зарылся лицом в ее волосы.
Кира с Джошем переглянулись, потом посмотрели на меня.
- Извини, Адам, - сказал я мягко, как только мог, - но нам нужно знать еще кое-что. На что оно было похоже?
Адам изобразил руками что-то большое.
- Как уродливая кошка, только без шерсти. Лапы огромные, когти. Темно было. Вторую я не очень рассмотрел.
Мы встрепенулись.
- То есть - вторую? Какую еще вторую?
Он шмыгнул носом.
- Перед тем, как… ну, вырубиться, я увидел на камне женщину, она тихонько сидела и смотрела, как… ну, как это происходит. Потом встала и начала подходить. И та, кошка, вроде отпустила Эву.
- Ты уверен, что это была женщина? Темно же было.
- Но не кромешная же тьма. Она так двигалась так… ну, по-женски. И… у нее глаза горели, как чертовы фонари. Красным. Они горели красным.
Во всяком случае, это подтверждало мои наблюдения, хоть и не объясняло ни на йоту.
Мы вчетвером вышли в коридор, оставив Адама.
- На ее теле два совершенно разных вида укусов. Первый - скорее всего, сфинкс; сначала я подумал, что это волк, они больше распространены, но потом стало ясно, что все-таки кошка. Не то строение челюстей.
Я запнулся, вдруг осознав, что миз Уоррен совсем не обязательно выслушивать про строение челюстей, которые терзали ее дочь.
- Но меня больше занимает второй. Потому что я понятия не имею, что это такое. Одно очевидно - это что-то пило ее кровь.
- Но не вампир, - уточнил Джош.
- Ясное дело, иначе я так и сказал бы. Зубы, как у акулы. Да и глаза у них красным не светятся. Есть положительный момент - следов заражения от второго укуса нет. Видимо оно услышало полицейские сирены и ушло.
Лиз не вздохнула с облегчением, не заплакала, не кинулась к Эве. Она явно не верила в чудеса и никогда не искала легких путей.
- Это значит, доктор Мастертон, что сфинкс заразил ее? - спросила она только. - Или тут тоже есть положительный момент?
- Есть, - сказала Кира и обняла ее. - Ее раны очень быстро заживают.
* * *
Идея создать клинику для больных, пострадавших от противоестественных существ, принадлежала Аттиле Утору, одному из самых богатых людей Штатов. Никто точно не мог сказать, сколько у него денег, но он умел играть и любил выигрывать. И делать рисковые ставки. Когда я участвовал в разработках Anti-W, убивающего и угнетающего вирус при укусах определенного типа существ - так называемых "детей ночи", или "лунатиков" (в основном ликантропов-волков, сфинксов-кошек и сетхов-змей), никто не хотел финансировать сомнительный проект, хотя реальность ликантропии никем давно уже не отрицалась. Ее перестали считать разновидностью эпилепсии, после того как лунатик по имени Макс Портленд устроил превращение в прямом эфире, в прайм-тайм. Он был в клетке, вокруг стояли люди с ружьями, заряженными снотворным, и все равно зрелище было еще то. Когда он, рыча, как испорченный кондиционер, и брызгая слюной, кинулся на прутья, в него выпустили сразу десяток ампул, а двое полицейских упали в обморок. Это шоу изменило все.
Кроме того, что спонсор так и не объявился. Видимо, люди предпочитали просто закрывать глаза на проблему в уверенности, что ничего подобного никогда не произойдет лично с ними. Забывая о том, что, к примеру, тот же Макс Портленд - такой же человек, как и все, и на его месте мог оказаться каждый. И может в любой момент. А в обычных лечебных заведениях отношение к таким пациентам однозначное…
И вот однажды Утор позвонил и предложил мне деньги, прямо так, с порога. В то время у меня уже сложилась гибельная для карьеры не-дай-Бог-репутация сумасшедшего ученого, и о том, что меня называли (без ложной скромности) хирургом милостью Божьей, никто не вспоминал. Но Аттила Утор не только спонсировал разработки вакцин. Когда я попытался зарегистрировать клинику, то столкнулся с проблемами, столь многочисленными и разнообразными, что впору было руки опустить. И тут снова пришел на помощь бездонный счет Аттилы и его влияние. Обед с мэром, звонок шефу полиции, щедрое пожертвование мэрии, пятьдесят новых машин для департамента охраны порядка - и лечебница была открыта. При этом мы встречался с Утором всего один раз, и дальнейшее общение происходило посредством пополнения нашего банковского счета. Deus ex machina. Позже я узнал, что в этот год Утор открыл подобные клиники во всех крупных городах страны.
Мне известны причины внимания Аттилы Утора к проблеме ликантропии. Все знают только, что они есть, и очень личные. Он обмолвился об этом всего раз тогда. И я ни с кем не обсуждал это, кроме Ки.
- Я делаю это ради своей дочери, - сказал он. - Существуй такая клиника и такое лекарство тогда, может, вся наша жизнь сложилась бы по-другому.
Когда я рассказал об этом Кире, она долго не могла прийти в себя.
- Он точно имел в виду не Имоджен?
- Да точно. Помнишь, когда она попала под дождь? Я ее обследовал тогда. Она может, и с другой планеты, но не оборотень.
- Просто… я знала дочь Утора, мы вместе учились… Но я понятия не имела, что она лунатик! Как она могла это скрывать, будучи всегда на виду?
Я хотел побольше узнать о старшей дочери Аттилы Утора, но Кира как-то вдруг замкнулась, и разговора не получилось. Она тогда долго молчала, словно думала о чем-то. Ну, да в любом случае, девушка умерла много лет назад, и ничего уже не узнать.
И вот теперь я с ума сходил от невозможности помочь Эве Уоррен. Проблема была в том, что анти-W для волков не подходил ей. Нужно было делать его заново, из крови сфинкса. А их чертовски мало. Но проблема была даже не в этом - можно же обратиться в другую клинику, наконец. Проблема в том, что сейчас нам могла помочь только полиция, и даже это не факт.
- Но вы знаете кого-нибудь? - спросила Лиз. - У вас же есть свой список?
Мы переглянулись.
- Мы знаем только одного, то есть одну… но ведь они устроены немного не так, как волки…
- Да не тяните вы! - Лиз глубоко вдохнула. - Что нам мешает сделать препарат для Эвы, ведь впереди, насколько я поняла, еще несколько недель!
- Дело в то, что нам нужна кровь того самого сфинкса, который напал на нее, - сказала Кира. - Из крови просто любой кошки можно получить только угнетающее средство, этому есть нудное научное объяснение. Но если мы не обратимся в полицию, то никогда не найдем этого монстра. А если найдем - то, думаете, тварь, напавшая на маленькую девочку, так и даст нам пробу крови? Мы же не коммандос.
- Черт!
Лиз опустилась на стул. Морщины под глазами стали резче.
- У кого-то есть мысль? - спросила она устало.
- У меня есть, - сказал Джош.
Он посмотрел на меня, потом на Киру. Нужно отдать должное - у мальчика иногда появлялись достойные, хоть и безумные идеи.
* * *
КИРА
Я знала, что это плохая мысль, но нам могло повезти. Просто повезти.
Лиз с Адамом ушли к Эве, а мы втроем уединились в кабинете Перри.
- Мы ведь знаем кое-какой местный андеграунд, - начал Джош и моментально заметил, как сжимаются губы Перри. - Подождите протестовать, ребята. Если уж у нас нет доступа ко всей базе данных, а в нашей есть только одна кошка, то сам Бог велел поспрашивать у нее. И еще у кое-кого…
- С вампирами свяжись, - проворчал Перри. - Потом не расплатишься. Им дашь палец, они руку откусят.
Я сцепила пальцы, что означало "думаю".
- Может, и откусят. Но Джош прав - они должны чего-то знать. Новенькие в городе здорово светятся, особенно в такой тусовке, - кто-то да слышал, кто-то да видел. Допустим, я навещу Фландерсов. Но сомневаюсь, что Беати Форджа скажет нам больше, чем Зак ей позволит. К тому же, чтобы даже просто поговорить с ней, нам нужно его разрешение.
- Это еще зачем? - спросил Джош.
- Неужели не понимаешь? У всех вампиров больное самолюбие. Он считает ее своей собственностью, и если мы обойдем его, вместо помощи у нас появятся лишние проблемы. Я бы не хотела иметь Зака своим врагом, особенно когда нам так нужна любая информация. А так ему польстит, и он, может быть, не откажет нам. Может быть.
- И как ты себе это представляешь? - раздраженно сказал Перри, кажется, излишне раздраженно. - С чего ты взяла, что они вообще будут говорить с нами? Тот же Зак может просто оторвать любому из нас голову прежде, чем мы его увидим. Что касается Лассе…
Он не договорил, что касается Лассе. Я и так понимала.
- Мы не можем не попробовать только потому, что боимся. Вы правы, приятного мало, но выхода-то нет!
- Ладно, - сказал Перри обреченно. Я заметила, как он сжимает и разжимает свою обожженную ладонь - он нервничал. И было с чего. - Выберем время за час до рассвета, когда они будут сыты и довольны. Кроме меня.
- То есть? - не поняла я.
- Я беру на себя Лассе, его реально выловить на какой-нибудь выставке. Дай-ка газету. - Он открыл предпоследнюю страницу. - В два… в пять… не то… а вот! В полдесятого, галерея "Миллениум". Это единственная выставка вечером, и он там может быть. Надеюсь, он не съест меня в общественном месте.
Это была шутка, но… Мне не нравилось, как говорил Перри - быстро и резко, как снимают пластырь. Он решил не идти по легкому пути, и даже если я сейчас предложу самой встретиться с Лассе, он откажет. Потому что желает встретиться со своим страхом лицом к лицу и таким образом, возможно, вышибить клин клином.
- А Зак, скорее всего, висит вниз головой на мосту. Его телефон у нас есть, поэтому придется позвонить и узнать, на каком именно.
Джош выглядел обеспокоенным.