Белка заметила его издали - расщепленный молнией массивный ясень. Небесный огонь убил дерево: Белка не увидела ни единого листочка. Сухие корявые ветви походили на длинные пальцы, цепляющиеся за небо. Паутина свисала с них лохмотьями. Много паутины - ясень был оплетен ею до макушки. Легкий ветер колыхал рваные лоскуты, отчего казалось, что дерево перебирает ветвями-пальцами, само и плетет тонкие сети.
Когда они подплыли ближе, Белка увидела вырубленные в камне высокие ступени.
- Здесь?
За время плаванья это были первые прозвучавшие слова. Кирк дернулся, словно не ожидал, что девочка умеет разговаривать. Держась за изогнутую лебединую шею, Белка рассматривала остров.
- Да. Здесь живет Хозяйка Пауков.
Кирк направил лодку к каменным ступеням.
- Так тихо, - сказала Белка.
Сверху, щелкая, скатился маленький камешек и упал в воду. Белка огляделась, но никого не заметила. На острове не было даже птиц - вездесущих чаек, во множестве паривших над озером. От камня тянуло холодом, хотя вечером он, наоборот, должен отдавать тепло.
- Тихо, - согласился Кирк. - А кому шуметь?
Он говорил хриплым полушепотом. Белка пожала плечами.
- Хозяйке Пауков?
- О! Уж ей-то шуметь нет надобности.
- Она живет одна? - Белка не увидела ни хижины, ни даже простенького шалаша. Может, на другой стороне валуна?
- Почему одна? - усмехнулся Кирк. - С пауками. Ей всегда есть с кем поболтать.
Он бодрился, но по голосу было слышно, что охотник напуган. Лодка скользнула в тень острова; легким гребком Кирк направил ее к каменным ступеням. Здесь из воды торчала длинная жердь - Кирк набросил на нее причальный ремень и подтянул каноэ вплотную к берегу.
- Приплыли. Можешь вылезать. Но осторожнее - здесь глубоко.
- А какая она? - спросила Белка, продолжая сидеть в лодке.
Кирк задумался.
- Старая, - сказал он в конце концов. - Очень старая…
Он выбрался из лодки и остановился на нижней ступени каменной лестницы. Посмотрел вверх.
- Ты идешь?
Белка проследила за его взглядом. Лоскутья паутины взметнулись на ветру. А где паутина, там и пауки… Много пауков. Они плетут сети и ждут… Горло пересохло; во рту держался неприятный привкус желчи. Держась за черную жердь, Белка выбралась на берег.
Ступени оказались слишком крутыми и высокими, похоже, делали их не люди и не для людей. Белка поскальзывалась на гладких камнях, приходилось помогать себе руками. На предпоследней ступени Белка увидела мертвую стрекозу длиной с ладонь. Сухое тельце трепыхалось на ветру, будто насекомое пыталось взлететь.
Вблизи ясень оказался еще больше. Его макушка вонзалась прямо в небо, новорожденный месяц запутался среди ветвей и паутины. Корни же, толстые и бугристые, наверняка уходили к самому сердцу земли. В раскроившую дерево трещину могли забраться несколько человек. В разломе сгустились черные тени, будто именно отсюда ночь расползалась по миру.
Пауков Белка заметила не сразу, но, увидев, не смогла сдержать дрожь. Маленькие, с ноготь мизинца, и такие бледные, что казались прозрачными. Но их было много - дерево кишело ими, как кишит червями кусок гнилого мяса. Они сновали по стволу и ветвям, суетились в лоскутьях паутины, нескончаемым потоком выползали из трещины. Некоторые парили в воздухе, повиснув на тонких и длинных нитях.
Паутина всколыхнулась, как от могучего вдоха. Порыв ветра подхватил нескольких пауков и швырнул навстречу гостям. Один из них приземлился Белке на ладонь. Крошечный, она его даже не почувствовала. Зато увидела. Перебирая лапками, паучок побежал от запястья к локтю. Белка вскрикнула и замахала рукой, пытаясь сбросить мерзкую тварь. Кирк схватил ее за плечо.
- Не надо, - зашептал он. - Так она на тебя смотрит…
По его волосам бегали два паучка. Белка боялась подумать, что творится у нее на голове.
- Смотрит? - Белку передернуло.
- Она - Хозяйка Пауков, - ответил Кирк. - Они - ее глаза.
Послышался шелестящий голос:
- Подойди ближе…
Белка не двинулась с места. Голос раздался из трещины в дереве, но Белка не разглядела, что скрывается в густой черноте. Но образ, который вставал перед глазами, не внушал уверенности. Паучиха… Белка представила паука, огромного, как бизон или даже мамонт; на толстых мохнатых лапах блестят кривые когти, с клыков капает черный яд… Кирк подтолкнул ее в спину.
- Ближе… - вновь зашелестел голос. - Не вижу…
Белка сделала еще шаг. Невидимый паучок пробежал по щеке. Белка чуть не прихлопнула его ладонью, но Кирк удержал руку девочки.
- Приветствуем тебя, Хозяйка, - голос охотника прозвучал хрипло.
Из трещины появилась тонкая белая рука… Обычная человеческая рука, а не мохнатая паучья лапа, которую ожидала увидеть Белка.
- А! Это ты, Рататоск, - проговорила Хозяйка Пауков. - Долго ты добиралась.
Она выбралась наружу. Хватаясь за выступы коры, ловко проползла вверх по стволу и устроилась на толстой ветке. Белка уставилась на нее во все глаза.
Очень старая? Белка решила, что перед ней ребенок. Маленькая девочка с длинными светлыми кудряшками, не старше пяти зим от роду. Если не считать прилипшей к телу паутины, одежды на ней не было. Хрупкое тельце, руки-ноги - как тоненькие веточки, на боках выпирают ребра… И только потом Белка поняла, что ошиблась.
У девочки оказалось лицо древней старухи, грубое, сухое и морщинистое. На крючковатом носу красовалась большая бородавка. Глаза глубоко ввалились и были пустыми и белыми, как свежевыпавший снег. От того, как древнее лицо смотрелось на юном теле, мороз пробирал по коже. По телу бегали пауки, но девочка-старуха не обращала на них внимания. Пустой взгляд устремлен далеко, поверх голов Белки и Кирка.
- Прости, что нарушили твое уединение, - начал Кирк.
Хозяйка Пауков рассмеялась.
- Давненько я тебя не видела, Кирк, сын Кеттила. С тех пор, как бежал отсюда, обмочив штаны. А тогда светило солнце… Что вынудило тебя прийти сюда ночью?
- Смерть… Чудовища пришли на земли навси. Туа, лучший охотник, погиб, и кто-то забрал его голову. А Паки пропал…
Хозяйка Пауков вдруг вскочила и повисла на верхней ветке.
- Ты сам все сказал. - Она принялась раскачиваться на руках. Пауки градом посыпались на землю.
- Я должен их найти. - Кирк поднял взгляд. - Без головы дух Туа не найдет дороги в земли предков.
Девочка-старуха подтянулась и уселась на ветку.
- Да ладно, - сказала она. - Туа, что есть голова, что нет - он ей не пользовался.
Хозяйка Пауков визгливо расхохоталась; сорвав с ветки лоскут паутины, она скомкала его и швырнула в Кирка. Комок не пролетел и пары шагов. Старуха принялась подскакивать на месте, рискуя свалиться с дерева. И так же неожиданно она замерла, словно окаменела.
- Он близко, он здесь. - Голос ее изменился, стал глуше и глубже. - Я вижу, как он идет по берегу, ломая тростник… Кровь течет по его рукам, кровь капает с его клыков… Он близко, он скоро…
Хозяйка Пауков подняла руки и свалилась с ветки. Но на землю не упала - в полете ухватилась за другую ветку и легко заскочила вверх.
- Паки-Паки-Паки, - запричитала она. - Ты лежишь на берегу, кровь течет из ран, и тело твое остывает. Он смотрит на тебя…
- Кто? - Кирк шагнул вперед. Старуха подняла руку, широко расставив пальцы.
- Зверь, - сказала она. - Он не помнит, кто он, он забыл… Рататоск его знает.
Старуха указала пальцем на Белку.
- Я? Но я не Ра… Я не Рататоск!
Хозяйка Пауков мерзко захихикала. Двумя руками она потянула себя за уголки рта, изображая улыбку.
- Рата-рата-рататоск! - передразнила она. - Скачет белка по деревьям. Прыг-скок! Белка-белка-белка! Ра-та-тоск!
Она снова не удержалась и упала; и опять успела схватиться за ветку.
- Долго тебе еще скакать, Рататоск. По равнинам Мидгарда и пещерам цвергов, по лесам и городам - смерть шагает по пятам. Долго, долго скакать, прежде чем ты придешь туда, куда должна. Не теряй времени, Рататоск…
- Куда должна?
Вместо ответа Хозяйка Пауков принялась плеваться, кидать в них комьями паутины. Белка отвела взгляд… и закричала от ужаса.
Из трещины в дереве ползли пауки - нескончаемым бурлящим потоком. И совсем уже не крошечные полупрозрачные существа. Пауки размером с фалангу пальца, на длинных и тонких ногах; толстые пауки с блестящими красными брюшками; черные гиганты величиной с кулак; розовые пауки длиной с ладонь со святящимися крестами на спине. Пауки, которых Белка не могла представить даже в самых страшных кошмарах. В трещине ворочался кто-то огромный - мелькнула мохнатая лапа толщиной с человеческую ногу.
Белка дернулась. Ужас выгнал из головы прочие мысли. Но Кирк крепко держал ее, хотя у самого лицо было пепельно-серым и блестело от пота.
- Стой, - прошипел он. - Мы ничего не узнали… Пока она не захочет, они нас не тронут.
Хозяйка Пауков зашлась булькающим смехом.
- Гляжу, ты поумнел, Кирк, сын Кеттила. Набрался храбрости… Так чего ты еще хочешь узнать?
- Где искать Паки, - выдохнул Кирк. - И голову Туа.
Старуха подцепила пальцем длинную серебристую нить. На ее конце висел небольшой паучок, похожий на блестящую черную каплю.
- Плыви вдоль берега, и найдешь, - сказала она, разглядывая, как покачивается паучок. - Но что тебе мертвецы? Зачем искать мертвых, если он ищет живых? Жди, и он сам придет к тебе…
- Да кто он такой?! - Голос Кирка сорвался.
- Рататоск его знает, - повторила Хозяйка Пауков. - Она его ищет… Кровожадный, ликом темный, он бросает злые взоры… Я вижу скал угрюмые уступы и, трофей его победы, полусъеденные трупы.
Кирк так сильно сжал плечо Белки, что девочка вскрикнула от боли.
- Неправда! - воскликнула Белка. - Я ищу другое!
Старуха крутанулась на ветке и повисла вниз головой, зацепившись ногами.
- Откуда ты знаешь, что ты ищешь, Рататоск, если ты это не нашла?
Она схватила большого паука и отправила в рот. Громко зачавкала, сплевывая длинные ноги.
- Я ищу свое племя, - сказала Белка. - Хранитель рода должен найти своих детей.
- Хранитель рода! - писклявым голосом передразнила ее Хозяйка Пауков. - Ты про дурацкую игрушку у тебя на шее? Я видела сотни таких Хранителей и увижу еще сотни, когда твои кости обратятся в прах. Думаешь, она ведет тебя? Думаешь, она дает тебе силы?
Старуха раскачивалась, опустив руки.
- Ты знаешь, кто забрал людей-кайя? - тихо проговорила Белка. - Куда улетели громовые птицы?
- Ах, вы не видели кайя? - Хозяйка Пауков прижала руки к груди и заговорила на разные голоса: - Мы видели Кая! Он сидел в санях Снежной Королевы, и они летели над лесом! Куда же она полетела? Наверное, в Лапландию - там ведь вечный снег и лед… Ну, туда тебе и дорога.
- Куда? - Белка вытаращила глаза. - В Лап…
Старуха прыгнула на ствол дерева и обхватила его руками.
- Скачи, скачи, Рататоск! К северу, через северо-запад! Под землей и по небу. В ледяные чертоги Похьелы, в холодные земли Хельхейма, к замку Снежной Королевы…
Понять, о чем говорит Хозяйка Пауков, оказалось сложнее, чем понять Вима. Там Белка хотя бы улавливала общий смысл, а здесь… Нужно идти на север?
- Снежная кто? - спросила девочка. - Владычица Льда? Но… Зачем ей кайя?
- О! Она играет в игру, - захихикала старуха. - Какая это смешная игра! Она складывает буквы, хочет написать слово "вечность"… Смешные буквы: аденин и тимин, цитозин… Дура, дура, дура! Она не понимает, что такое вечность… Она не знает, что ты идешь. Но скоро, скоро, скоро…
Перебирая руками, старуха переползла на другую сторону дерева. На ясене уже не осталось ни одной ветви, не облепленной пауками; того и гляди, дерево рухнет под их тяжестью. Белка облизала пересохшие губы. Из сказанного старухой она поняла одно - кайя забрала Владычица Льда и унесла на север. А значит, и ей туда дорога.
- Все только начинается, Рататоск, - сказала Хозяйка Пауков, устремив пустой взгляд к небу. - Я вижу: кипит котел, рождая чудовищ. Лед и пламя сошлись в великой битве. Инеистые великаны попирают землю - кто встанет у них на пути, Рататоск? Луна упала; ах, небесный волк… Славный боевой крейсер "Фафнир", ты вздумал проглотить солнце?
Раскинув руки, Хозяйка Пауков затянула песню без слов… Ту самую, которую пели громовые птицы. Огромный, с голову ребенка, паук заполз ей на плечо и грозно поднял передние лапы. Схватив его, старуха швырнула мерзкую тварь прямо в Белку.
Паук больно ударил в грудь и упал к ногам. Белка заверещала в голос, отскакивая назад. Хозяйка Пауков зашлась истеричным хохотом.
- Чего ты боишься, Рататоск? Это просто маленький паучок… Иди, иди к мамочке…
Паук побежал обратно к дереву.
- Тебя ждут вещи куда страшнее, - сказала старуха, опустив голову. - Но, если ты пройдешь путь до конца, ты найдешь то, что ищешь.
- Свой род? - тихо сказала Белка.
- Славный, славный род… Род поэтов и ученых, род героев. Что они будут помнить о тебе? Ничего… Но зажги огонь, который будет гореть веками. И потом один из них скажет: ничего нет трудного для воли и мучительного для души. Будь достойна стать его праматерью.
- Праматерью? - растерялась Белка.
- Все имеет начало, - усмехнулась старуха. - И твой род тоже. А сейчас - беги!
- Что?
Кирк с силой потянул ее за собой.
- БЕГИ!!!
Хозяйка Пауков поползла вверх по ясеню. Из трещины послышался громкий скрип, что-то невероятно огромное рванулось наружу. Белка успела заметить блестящий черный глаз и огромную, точно ствол дерева, мохнатую лапу. Белка побежала по каменной лестнице, даже не думая о том, что каждый шаг может обернуться сломанной шеей.
Впереди бежал Кирк, а сзади… Белка слышала мерный шорох и хруст, приближающийся с каждым шагом. Откуда-то издалека доносился визг Хозяйки Пауков - похожий на смех и на крики боли. Краем глаза Белка увидела длинный коготь, вонзившийся в скалу - легко, словно камень был плотью. Что-то клацнуло в ладони от затылка. До лодки оставалось несколько шагов… Кирк уже резал веревку.
Собрав силы, Белка рванулась вперед. Поскользнулась и покатилась по каменному склону. И с головой погрузилась в холодную, черную воду озера.
Извиваясь как выдра, Белка поплыла вперед. Прочь, как можно дальше от жуткого острова… Легкие разрывались, но Белка продолжала плыть под водой. Гребок, еще один…
Горло пылало. Не в силах больше терпеть, Белка вынырнула. И тут же кто-то схватил ее за ворот и потащил вверх. Девочка заколотила по воде ногами. Только не…
- Это же я! - Голос Кирка пробился сквозь звон в ушах.
Подхватив за пояс, Кирк втащил девчонку в лодку. Она осталась лежать на днище, глотая воздух, как рыбина. Кирк принялся грести изо всех сил - каноэ едва не взлетело над волнами. Вдоль бортов вспенились белые волны.
Кирк обернулся. Остров Хозяйки Пауков был тих, никаких чудовищ на берегу… Словно то, что он видел и слышал, ему почудилось.
Белка закашлялась.
- Она сказала, ты его знаешь, - сказал Кирк.
- Что?
- Ты знаешь чудовище, которое убило Туа… И Паки.
- Я не знаю, - ответила Белка, не поднимая головы.
Кирк промолчал. Он направил лодку к берегу. Паучиха сказала искать там.
Они плыли в полной тишине, каждый думал о своем. Неожиданно Кирк наклонился вперед, вглядываясь в густеющие сумерки.
- Медведь! - зашептал он. - Там, на берегу… Какой огромный!
- Где?! - Белка повернулась и громко выкрикнула: - Вурл!
Она вскочила, хватаясь за лебединую шею. Глаза засияли от радости.
- Плыви к нему!
Кирк посмотрел на девочку, перевел взгляд на медведя…
- Она сказала - ты знаешь… - Голос его дрогнул.
Приподнявшись, Вурл зарычал. Мохнатая влажная шкура поблескивала. У лап медведя темной грудой лежало обезглавленное человеческое тело.
ГЛАВА 14
ПУТЬ ВИКИНГА
Сон оборвался внезапно.
Мгновение назад Вим плыл в искрящейся голубой воде. Он был рыбой - проворной и быстрой форелью. Вода обволакивала гибкое тело, сжимала его в тисках. Холодная как лед - Вим это знал, но не чувствовал. Он не чувствовал ничего, кроме движения; скорости, от которой захватывало дух. Вперед, вперед, быстрее… Вдалеке вспыхнул огонек. Белая точка росла - вот она стала размером с монету, затем с апельсин… Белый свет бил по глазам, Вим рванулся ему навстречу. Нельзя останавливаться, быстрее, еще быстрее… Где-то на краю сознания мелькнула мысль: это же блесна! Но свет уже заполнил собой весь мир.
Вим открыл глаза. Судорожно вдохнул - воздух чуть не разорвал легкие. Тело болело, будто он и в самом деле куда-то плыл, напрягая последние силы. Каждая мышца горела изнутри; он был мокрым от пота. Морщась от боли, Вим приподнялся на локтях.
Он лежал на невысоком ложе, укрытый тяжелыми звериными шкурами, в огромной комнате с бревенчатыми стенами. Окон здесь не было, единственную дверь - у дальней стены - закрывала тростниковая циновка. Над сложенным из камней очагом змеилась струйка дыма, но огонь погас - лишь изредка вспыхивали красным остывающие угли. Снаружи доносились голоса, Вим едва различал их; однако внутри помещения не было ни души.
Ну и где он? И как сюда попал? Вопросы без ответа… Вим упал обратно на шкуры. Сверху на него уставился пустыми глазницами олений череп.
Вим лежал, разглядывая тяжелые ветвистые рога. Голоса за стеной сливались в монотонный гул - точно гудение комара над ухом. Хотелось крикнуть, чтобы все заткнулись, но Вим сомневался, хватит ли ему сил. Горло пересохло; в голове клубился туман. Словно кто-то, пока он спал, вытащил мозг и положил взамен ком липкой сахарной ваты. Розовой. Любые мысли вязли в ней, как в болоте.
Череп скалился в большезубой ухмылке.
- Смеешься? - проговорил Вим. - И что смешного?
Он прикрыл глаза, но продолжал видеть эту мертвую улыбку. Мертвую? Черт! Он же умер… Вим точно помнил. Был сильный удар, боль, пронзившая тело, резкая, как вспышка магния. А потом…
Потом была теплая и мягкая тьма. Она укутала его и сжимала сильнее и сильнее, пока он не превратился в микроскопическую точку. Крошечный уголек, затухающий среди вечного мрака. И тогда появились руки. Тонкие, светящиеся золотистым светом… Они возникли из ниоткуда. Осторожно, лоскут за лоскутом, руки принялись раздвигать окружавшую огонек тьму.
Тьма сопротивлялась - сильная, упрямая, она не собиралась упускать свою добычу. Каждое движение тянулось бесконечно долго. Тьма сгустилась вокруг золотистого света, сдавила его со всех сторон. Руки стали совсем прозрачными, того и гляди, исчезнут… Тьма торжествовала; Вим чувствовал ее звериную жадность. Мое! Не отдам! Ни-ко-му!
Золотистый свет вспыхнул так ярко, что тьма отпрянула. Руки подняли затухающий уголек, крошечный в огромных ладонях. Кто-то большой склонился над ним и тихонько подул.
Огонек вспыхнул ярче, разгораясь. Кто-то подул сильнее. Маленькая точка начала быстро расти. Больше и больше… Еще чуть-чуть, и она заполнит весь мир. Еще немного и…
Свет погас. Вим стоял один посреди окружившей его темноты, в которой не было ни времени, ни пространства. Один в пустоте. Он осмотрелся, зная, что ничего не увидит. Но увидел.