– Хватит болтать, – огрызнулась та, которую назвали Гоби. – Ты нас подвел.
– Да ну! – мужчина картинно развел руки в стороны. – Это я вас подвел? Напряги мозги, сучка. Из-за меня, что ли, весь план к чертям полетел? Я условия сделки не нарушал, а вот ты и твои дружки, – тут он почему-то кивнул на Энки, – испортили все так, что хуже и быть не может.
– Не ссы, – буркнула Гоби, проверявшая пульс у мужчины, которому досталось по голове мраморной плитой. – Всегда был запасной план.
– Точно, был план Б, – процедил Гроукар и наклонился над Энки. – Ну что, мерзавец, где "Сердце"? Куда ты спрятал мой гонорар?
– Не так быстро, – процедила женщина, присаживаясь рядом. – Схемы принес?
– Все при мне, – улыбнулся бородач и похлопал себя по груди. – Лежат в кармане и мечтают попасть в ваши потные ручонки.
Гоби кивнула и обратилась к Энки.
– Ты, правда, меня не помнишь?
– А должен? – охотно отозвался он, надеясь, что бандиты окажутся болтливыми, и у него появится шанс порвать провод. Пока чужаки выясняли отношения, он выяснил, что шнур светильника дает слабину, если медленно водить им вниз и вверх по ножке дивана. Заведенные за голову руки начинали затекать, но это было мелочью по сравнению с тем, что творилось с его спиной, лежавшей на груде битого стекла.
– Я Гобинда, – представилась женщина. – Тот, которого ты грохнул, Перри. Мы в одной команде. По крайней мере, были в одной, до тех пор пока ты не украл "Сердце". Наивно полагать, что от меня можно скрыться там, где я знаю каждый булыжник.
– Гоби, – мягко сказал Энки. – У меня и в мыслях не было от вас прятаться. И мне, честное слово, жаль, что так вышло с твоим другом Перри. Но если бы вы просто постучали в дверь и предложили поговорить, шансов на взаимопонимание было бы куда больше. Я, правда, тебя не помню. Ретроградная амнезия, как сказал доктор Скайфер. Но если вы что-то обо мне знаете, а я вижу, что знаете, то наша встреча – подарок судьбы. И плевать, что она прошла не очень удачно. Всегда можно начать заново.
– Я ему не верю, – вмешался косматый. – Может, когда-то он и был вашим парнем, но сейчас точно работает на Коэла. Наверняка, уже и "Сердце" ему продал, а мы только зря теряем время.
– Заткнись, – вмешалась Гоби и, усевшись Энки на живот, схватила его за подбородок. – За то, что ты сделал, мне сейчас очень хочется снять с тебя кожу. Живьем. Но я дам тебе шанс, если ты облегчишь нам задачу и просто скажешь, где это чертово "Сердце". Не думаю, что ты спрятал его в этом логове.
– А зачем оно тебе, Гоби? – проникновенно спросил Энки, стараясь сильно не радоваться от того, что давление шнура ослабевало с каждой секундой. – Я ведь, действительно, ничего не помню. Так почему бы тебе не помочь мне. В наших общих интересах, чтобы я вспомнил, как можно быстрее. Напомни, пожалуйста, чье сердце я украл, зачем оно тебе и как вообще выглядит. Что-то подсказывает, что речь идет не о внутреннем органе.
– Ты убил Джола и Гурла! – зашипела вдруг Гоби, и он понял, что настала ее очередь сдерживаться и пытаться не задушить его от ненависти. – Предатель!
– Вообще-то мне показалось, что того парня зовут Перри, и кажется, он жив, – выдавил Энки, скосив глаза на того, кому не повезло с мраморной столешницей. – И в любом случае, я ничего не делал с его сердцем.
– Мы только зря теряем время, – фыркнул бородач. – Он либо играет с нами, либо точно мозги отшиб, хотя это еще умудриться надо. Мне больше нравится первая версия, но в обоих случаях нам поможет план В.
Гоби неприязненно покосилась на руки мужчины. Энки проследил за ее взглядом и то, что он увидел, ему не понравилось. Гроукар держал шприц с синей жидкостью.
– Мусталин первой пробы, – торжественно объявил он. – Универсальное лекарство от потери памяти и завравшихся языков.
– Подожди, – сказала женщина. – Мусталин расплавит ему мозг и сделает идиотом. Это крайний случай, а он еще не наступил.
– Какая разница, что станет с его мозгами? – фыркнул Гроу. – Важно то, что у нас будет целый час, чтобы спросить обо всем, что пожелаем. Да и, в конце концов, ты сама говорила, что у него билет в один конец.
– Эй, не надо наркотиков! – возмутился Энки, надеясь, что успеет перетереть шнур до того, как Гроу перейдет к плану В. – Я скажу, только дайте время! Уже почти вспомнил. Наверное, вы все-таки торгуете органами, а я украл вырезанное у кого-то сердце, которое давно ждал больной клиент, и он вот-вот умрет, если я не вспомню, где спрятал контейнер? Так было? Я прав?
– Ладно, Гроу, – протянула женщина, окидывая Энки холодным взглядом. – Похоже, придется переходить к плану В.
– Гобинда, – вдруг раздался голос ее напарника. Он только что пришел себя и теперь сидел среди мусора, потирая голову. – Никакого мусталина, пока не увидим схемы. Ублюдок проклятый! – Мужчина злобно пнул Энки по ноге. – Я сам едва память не потерял. А ты, Гроу, не торопись. Сначала отдай планы, а потом делай с ним, что хочешь. Нам присутствовать при этом ни к чему. Время, Гоби, время.
Женщина коротко кивнула и протянула руку бородачу.
– Перри прав. Пора убираться отсюда. Квартира эмпата – не лучшее место для допроса. Давай схемы, а мы тебе отдадим… этого.
Она снова презрительно посмотрела на Энки, который затаил дыхание. Он предпочел бы остаться наедине с Гоби и Перри, чем с косматым великаном со шприцем в руке. Чувство опасности никогда еще не вопило так громко.
– Идет, – кивнул косматый. – К тому же ваш парень чертовски хорошо фонит, а я еще не "ужинал". Ведь у нас, черных, нет доноров. Перебиваемся, как можем.
– Не прибедняйся, – отрезала Гоби. – Хоть ты и черный, но все равно эмпат, а это, знаешь ли, приговор на всю жизнь.
Женщина начала вставать с живота Энки, и он понял, что настал тот самый момент, когда говорят: либо сейчас, либо никогда. Шнур уже держался на тонкой нити, которую можно было легко порвать, но звон разбиваемого стекла и порыв ветра, взметнувший тучу мусорной пыли, в сценарий не входил.
Когда голова Перри, сидевшего ближе всех к окну, исчезла в клыкастой пасти, истекающей слизью, соплями и слюнями, Энки пожалел, что у дивана слишком короткие ножки – он мог бы спрятать под ним только руку, а ему нужно было немедленно исчезнуть из квартиры Юджин, причем полностью, со всеми частями тела. Ворвавшаяся с улицы тварь была не просто страшной. Она вызывала немедленный рвотный рефлекс, заставляя любого смотрящего на нее обливаться холодным потом и мечтать проснуться. Крупная особь с красным ребристым черепом, толстым сегментированным брюхом и мощными чешуйчатыми лапами отдаленно напоминала помесь льва и крокодила, но больше всего она походила на дьявола, вывернутого наизнанку экзорцистами. Маленькие горящие глаза утопали в складках влажной, липкой кожи, нависавшей со лба на морду наподобие капюшона, а челюсти с хаотично торчащими, как у акулы, клыками непрестанно работали, пережевывая плечи того, кто еще недавно звался Перри, с такой легкостью, словно хрустели вафлями.
При появлении "гостя" женщина с проворностью кошки запрыгнула на потолок, повиснув на оборванных проводах, но черный эмпат оказался не таким ловким. Удар длинного шипастого хвоста пригвоздил его к стене, а послышавшийся хруст не оставил сомнений, что у Гроу, как минимум, сломались ребра. Решив, что эта жертва уже не убежит, тварь попыталась достать Гоби, но женщина выпрыгнула в окно, предпочтя разбиться, чем быть съеденной заживо. Хотя, возможно, у нее имелись тузы в рукаве – она не производила впечатление сумасшедшей.
И вот тогда чудовище перевело взгляд на Энки. Пока тварь грызла Перри и разбиралась с эмпатом, ему удалось освободить руки, но теперь, когда на него медленно надвигалось нечто, превосходящее его в размерах раза в четыре, первоначальная мысль скрыться на верхнем ярусе квартиры показалась глупой. Когти-лезвия, зубы, способные прокусить череп, как яичную скорлупу, молниеносная скорость и чудовищно быстрая реакция не оставляли никаких шансов добежать до лестницы невредимым.
Мозг лихорадочно подбрасывал отдающие дилетантством идеи о том, как спасаться при нападении крупных хищников. "Не делай быстрых движений, смотри в глаза, не отводи взгляд, старайся казаться больше и выше, подними руки над головой, покричи, наконец. Ты должен отвлечь его внимание или вызвать раздражение, чтобы он решил с тобой не связываться и потерял интерес", – участливо шептал голос из прошлого, но более бесполезных советов Энки себе еще не давал.
"Может, мне еще и в ладоши похлопать?" – сердито подумал он, чувствуя, что начинает икать. Самым удивительным было то, что из всех чувств, его переполнявших, сильнее всего ощущался голод. Несмотря на скользкую кожу твари с налипшим на ней мусором, плоть монстра выглядела аппетитной.
За ту долю секунды, что чудовище летело к нему в прыжке, перед глазами Энки промелькнула вся его недолгая осознанная жизнь. Жаль, что он так и не вспомнил, кем был раньше – хорошим человеком или предателем. Хотя кое-какие подсказки от Гоби навевали на мысль, что второй вариант был ближе к истине. Наверное, он работал на нее, но по какой-то причине предал, а после, случайно или нарочно, потерял память. В любом случае, сейчас это было неважно, так как туша зверя сбила его с ног, опрокинув на диван, который с протяжным стоном треснул, разломившись на части. В воздух взметнулся пух, куски обивки, щепки и пружины, в нос ударило зловоние смерти, а руку, которую он выставил перед собой, пронзила острая боль, распространившаяся по всему телу. Это тварь приземлилась на него всем весом и принялась рыть когтями кожу на груди. Он был уверен, что ему, как минимум вскрыли грудную клетку, и только поражался, что еще живет и чувствует боль – острую, протяжную, пульсирующую. Знакомую. Чувство голода языком всепожирающего пламени лизнуло его изнутри и вырвалось наружу, ослепляя, оглушая и обездвиживая мир вместе с дьяволом, собирающимся откусить ему голову.
Какое-то время Энки лежал в прострации, чувствуя, как медленно задыхается и истекает кровью. Морда зверя покоилась на его груди, царапая кожу клыками-иглами и обливая его слюной, беспрестанно текущей из зловонной пасти. Туша твари заслоняла Энки обзор, и он не был уверен, что у него сохранилась нижняя половина туловища. Верхняя, похоже, была жива благодаря тому же чуду, которое внезапно убило монстра.
Голос Юджин, раздавшийся издалека, показался песней ангела. После того, как она "поужинала" им, он никогда не подумал бы, что будет снова рад ее слышать. В ушах гремели барабаны, лицо горело, сердце колотилось в горле, а тело отзывалось всеми оттенками боли, но когда туша монстра медленно поехала куда-то в сторону, а вместо клыкастой пасти возникло лицо эмпатки, Энки не сдержал улыбки.
– Тихо, – сказала она и положила прохладную ладонь на его горячий лоб. Ему внезапно стало очень хорошо: никакого голода, никакой боли, никакого страха. Чувство блаженства укутало, словно волшебное мягкое одеяло, сотканное из материнской любви и заботы. Энки позволил себе утонуть в счастье, надеясь, что оно будет бесконечным.
Глава 8. Кое-что о "магах"
У Юджин были проблемы. Первой и самой неприятной был мертвый крысоволк, который повел себя не по сценарию. Тварь спокойно пробежала половину Маурконда, проигнорировав все злачные места, где мог прятаться маниох. Когда разочарованная Юджин уже собиралась возвращаться, крысоволк вдруг впал в безумие и рванул к элитному кварталу в центре города. Она летела за ним на глайдере, и пока тварь карабкалась по отвесной стене высотного дома, ломала голову, почему так получилось, что этим домом оказался ее собственный. Она уже тогда подозревала, что с крысоволком не все в порядке. Когда чудовище набросилось на людей, пусть и грабителей, оказавшихся в ее квартире, а потом на Энки, Юджин окончательно убедилась, что Скайфер подсунул ей не того охотника.
Она влетела в квартиру в тот момент, когда крысоволк собирался откусить голову ее чудесному донору, и взмолилась всем эмпатовским и человеческим богам, в которых никогда не верила, чтобы с тварью случилось что-нибудь смертельное. Как было не поверить в силу молитвы, когда крысоволк вдруг обмяк, превратившись в воняющую гарью обездвиженную тушу. И хотя Скайфер был в бешенстве и обещал вырвать ей сердце, если крысоволка не удастся реанимировать, у Юджин было не меньше претензий. Она была уверена, что качество охотников заметно ухудшилось по сравнению с теми особями, которых она тренировала в Пороге. По крайней мере, те не валились замертво после легкой пробежки.
Алистер участливо похлопал ее по руке. Он приехал сразу после звонка, не задавая лишних вопросов, и, если не поверил, то держал свое мнение при себе. Заперев квартиру в том состоянии, в каком ее оставил набег крысоволка, они спрятались от утреннего дождя в невзрачном кафе возле клиники доктора. Юджин нужно было привести мысли в порядок, а человеческий кофе творил с ее головой чудеса.
Вид из окна не улучшал настроения. Монолитная стена лабораторного забора, тусклое мерцание заградительного силового экрана, кусок рекламной вывески с беспорядочно мелькающими цветовыми пятнами и серая полоса дождя окрашивали и без того нецветной ландшафт в еще более тусклые тона. Редкие прохожие, прячущиеся под шляпами зонтов, быстро пробегали по залитым водой тротуарам, напоминая ожившие грибы. Юджин вспомнила, что сейчас зима, и подумала, что на город, наверное, в действительности падал снег, который таял в нижних уровнях, превращаясь в дождь.
Несмотря на ранний час, в кафе было людно – непогода загоняла людей под любую крышу. Все столики в центре уже заняли. Люди согревались обжигающим кофе, хрустели печеньем и читали утренние новости с огромного экрана над баром. В кафе царила та самая теплая атмосфера, которая обычно объединяет во время разгулявшейся стихии. Юджин ощущала ее всей кожей, наслаждаясь разнообразной гаммой человеческих эмоций, которая впервые не вызвала у нее чувства голода. После той чудовищной дозы эфталита, которую она получила от нового донора, Юджин чувствовала себя батарейкой, только что выпущенной с завода.
При мысле о доноре она нахмурилась. Энки был ее второй проблемой. И хотя крысоволк сдох, не успев перегрызть ему горло, он сделал все, чтобы Энки едва не умер. Юджин заметила, что у нее дрожат пальцы и отпила обжигающего напитка. Большинство эмпатов, живя с людьми, привыкли к человеческой пище и использовали ее для разнообразия ощущений, но Юджин обычно не злоупотребляла едой доноров, считая, что она ухудшает восприятие эфталита. Однако кофе был исключением. Вопреки всеобщему утверждению, что это напиток бодрости, для нее он всегда являлся лучшим успокоительным. Юджин не понимала своих переживаний об Энки. Да, он был отличным донором, но Венифер, ее "союзник", погибший в Пороге во время атаки маниохов, тоже была сильной. Однако смерть женщины не вызывала у Юджин дрожи в пальцах и щекочущего чувства в затылке – а такое возникало всегда, когда она не могла найти чему-то объяснения. У таланта Энки объяснений не было, и это волновало.
При воспоминаниях о том, что она вытворяла с ним во время "ужина", ей стало стыдно. Кодекс эмпатов запрещал внушать новичкам столько разных ощущений подряд, она же, поддавшись какому-то животному инстинкту, заставила его пережить целый ворох быстро сменяющихся эмоций. Юджин понимала, что сорвалась, только не могла понять – почему. Такое случилось с ней впервые. Тогда, на "ужине", она была похожа на худеющую, сидевшую на мучительных диетах, вечно голодную особу, которая вдруг сорвалась при виде куска шоколадного торта. Остановиться было непросто. Хлынувший поток эфталита вынес ей мозг, опустив до уровня черных эмпатов, которых не волнует выживет ли донор после внушения или нет. К ее счастью, Энки выжил, но из-за "бракованного" крысоволка теперь валялся в реанимации Скайфера. Доктора пришлось поднять посреди ночи и насильно привезти в клинику. Обращаться к государственной или частной медицинской помощи было опасно. Крысоволк все-таки был незаконным.
Оставив в клинике взбешенного Скайфера, мертвого охотника-крысоволка, полуживого донора, а заодно двух убитых монстром людей – мужчину без головы и черного эмпата по кличке Чертополох, они с Алистером уединились в кафе, чтобы составить план действий, а заодно обсудить содержимое кристалла памяти, найденного в кармане эмпата.
И это было третьей проблемой. Информация на кристалле памяти оказалась чертежами главного портала Маурконда с кодами доступа к секретным уровням, а черный эмпат – известным шпионом по кличке Чертополох. Юджин знала его также как Перри, активного участника Партии Единых, составляющей оппозицию правящему Альянсу. В прошлом году на Перри охотился специально присланный из Порога отряд военных эмпатов, в котором была и она, но тогда миссия провалилась. И теперь Чертополох объявился в ее квартире, да еще и при таких обстоятельствах, что сводило скулы. Не понаслышке зная, что Перри работает не один, Юджин ожидала больших неприятностей.
Личность мужчины, наполовину съеденного крысоволком, пока установить не удалось, также как и женщины, которая сбежала с помощью портативных крыльев. Ее полет вдоль высотки сняла камера внешнего наблюдения.
– Головой клянусь, что Перри знал о работе сканеров, – заявил Алистер. – Другого объяснения, зачем он явился к тебе домой, у меня нет. Наверное, думал, что ты, как сканер, все записала и наивно сложила материалы в сейф, который он собирался взломать. Ему нужно "Сердце", и он собирался заплатить за него кодами доступа к главному порталу. Осталось выяснить, кто были те двое. Покупатели или информаторы? И почему они устроили встречу у тебя на квартире? В любом случае мы должны скорее сообщить обо всем Крискону. Я бы предпочел, чтобы это сделала ты.
– Ничего сообщать не будем, – буркнула Юджин и замолчала, так как официантка принесла вафли для Алистера. – До тех пор пока не выясним личности тех двоих. Нужно найти ту синеволосую сучку, с такими волосами она далеко не убежит. Не думаю, что на это уйдет много времени. И еще. Крысоволк не просто прибежал ко мне домой. Он где-то почуял маниохов, но, вероятно, его сбил со следа запах Перри. На тренировках в Пороге такое случалось. Крысоволк вдруг набросился на эмпатов, инспектирующих испытания, и успел загрызть двоих наших, пока его не обезвредили. Скайфер божился, что такого не повторится, но ему не поверили, и проект закрыли. Как видишь, доктор ошибку не исправил. Впрочем, нельзя исключать и то, что рядом были "маги".
Они помолчали. Алистер ожесточенно терзал мягкую вафлю вилкой, Юджин заливала в себя третью кружку кофе.