Первый урок начался, но мой день уже был испоганен. Сука жизнь, злодейка фортуна, а также всёрешающая, не знающая компромиссов судьба. Три сестры, шайка заговорщиц, тварей, о, как сильно я вас порой ненавидела. Особенно сильно в такие моменты, раскрашивающие всё хорошее, что было, перекрашивающие мою и без того тяжёлую жизнь в чернильно-чёрные тона. И не зря, ведь меня никогда не щадили и сострадание им было неведомо.
' Эх', сжала руку в кулак. Утешая и обманывая себя иллюзорной мыслью, ' что когда-нибудь, всё же закончится, я вырасту и уеду отсюда к чертям, и всё закончится, обязательно закончится. Всё именно так и будет. Обязательно'. Говорила себе и не верила. А сердце внутри тоскливо сжималось, тикали часики, и жизнь, как ни крути, продолжалась.
Предпоследний урок- физкультура, а для меня катастрофа там оказаться. Переживу я его или нет- вопрос на пору сотен долларов.
Подходящей к концу школьный день я провела буквально как на иголках, терпя многозначительные суровые взгляды группировки Кейна. Но, сговорившись, они испытывали моё терпение, откладывая на потом все горести и подарки судьбы, задуманные по их воле. И я так и не поняла, терзаясь сомнениями, тревожась, накручивая себя, не зная чего ожидать от тех, у кого якобы временная амнезия, слишком блестящими были их глаза, наполненные предвкушением.
В столовой сидела и ела, как всегда в одиночестве, опустив голову, погружённая в думы, без аппетита, разжёвывая яблоко. Шум, суета, звонкий, режущий по нервам смех учеников и толкучка возле раздаточной. Сладкий запах свежеиспечённой выпечки, ощущался буквально на вкус, заставляя сглотнуть слюну, скопившуюся во рту. Ваниль, шоколад и корица идеальное сочетание на мой вкус, может угробить любую фигуру, но плевать на калории, я и так толстая.
Мой старший брат с друзьями и развязными девицами, смешался с толпой, безразличный ко мне на людях. Гадко и мелочно, но я давно привыкла к такому раскладу. Красивая внешность и червоточина вместо души. Пепельный загорелый блондин - Бенджамин. Высокий и стройный, но подхалим, лицемер, без собственного мнения.
Катарина хотела сесть рядом со мной, да и Виктория странно на меня поглядывала. Но, мне было не до них и девчонки ушли, предоставив меня самой себе и собственным мыслям.
И - вот теперь я самой последней вышла из раздевалки, ступая по узкому коридору, где тусклые потолочные лампочки скудно освещают стены и деревянный пол, ложатся тенями и бликами, подхваченные частыми порывами пронизывающего насквозь ветра из наспех приделанной фанеры, закрывающей окно в подвале.
Скрип скрип, скрипят подошвы моих белых кроссовок, соприкасаясь с деревянным, местами выщербленным полом. Иду к ступенькам, рассеянно замечая, что дверь в спортзал закрыта и, вздрагиваю, чтобы встретиться взглядом с Кейном и его прихвостнями. Толстый боксёр в узком спортивном костюме - кабанья туша в человеческой плоти. Свинячие глазки близоруко прищурены, и сквозняк доносит до меня его запах пота, едкий и отвратительный. Серж его антипод: высок и довольно красив. Суровый, крутой и даже можно сказать харизматичный. Но, я нутром чую, крутизна напускная , слабина хорошо замаскирована.
Хриплый кашель, а затем, издеваясь, Кейн произнёс, обращаясь ко мне.
-Дженсен, ты крупно попала. И сегодня расплатишься с нами! С каждым по очереди!- гаденько намекнул.
- Ага,- кивнул Серж, улыбаясь зловещей улыбкой, переходящей в оскал, безобразно растягивающий его тонкие надменные губы.
Лампочка мигнула, и боксёр кинулся на меня. Сердце ёкнуло, я отскочила, но всё равно его толстая рука схватила меня за рукав ярко-жёлтой мастерки. Он упал, и я по ступенькам покатилась следом за ним, ударяясь коленями, о закруглённые выступы. Зубы скрипели, адской болью отдаваясь в висках, и кажется, я прикусила язык.
Чей-то смех, как издёвка, стали последней каплей, и негодование, ярость волной захлестнули меня. Я прохрипела, ощущая во рту медный привкус своей собственной крови .
- В чём я виновата? Ублюдки, хватит мучить меня, хватит недомолвок и лицемерной таинственности. Кто самый смелый , пусть объяснит мне всё! Надоели ваши замороченные пакости. Ну, же я жду, - прошептала, медленно вставая, видя, как боксёр вытирает окровавленный лоб. 'Мудак получил по заслугам', подумала и невольно торжествующе улыбнулась.
- Чего лыбишься Айрис? - удивлённо произнёс Серж.
А я зловеще расхохоталась, ощущая неведомое спокойствие. Страх исчез и я нутром чувствовала: справлюсь и всё будет хорошо!
- Она чокнутая,- добавил боксёр, прозвучало плевком. Я, улыбаясь, перевела свой взгляд на него. Жорж побледнел и резко сделал шаг назад, невольно отступая к стене. В его расширившихся карих глазах плескался страх. И мне понравилось его отражение.
- Шухер - сказал невесть откуда появившийся Кейн. - Перенесём её наказание на посля. Живо в спортзал парни. Тренерша близко, похоже, совещание завершилось.
Он уходил, а я даже не заметила. Да и про совещание, честно сказать я не знала, вот какая я сегодня рассеянная. А всё недосып. Гад окаянный!
Дверь спортзала открылась, яркий свет резанул по глазам, я зажмурилась, а затем вновь упала на пол, потеряв равновесие, ощутив сильный толчок в спину, наверное, Кейн не удержался.
'Переживём Дженсен, переживём', шептала себе, поднимаясь, чувствуя себя развалиной. Воздух буквально искрил от зависшего напряжения, а взгляд подоспевшей Мисс Ларчи буравил спину. Ой, как она была недовольна. Ой, как мне сейчас достанется. И не поверит, и не поможет ни в чём, хоть ты тресни. Надменная сука и стерва! Как я их всех, узколобых учителей порой ненавижу!
Их месть как, оказалось, была отложена. Неделя сменяла другую. Монотонные унылые будни, учёба, зубрёжка, дом. Одна радость тревожные сны забыли, что я существую. И это было здорово!
Но, каждый день проходил в тягостном ожидание. Я ждала, пока закончился день и снова до утра передышка. А там всё по новой. Безвыходный замкнутый круг, а я обессилившей белкой безостановочно мчусь в вертящемся колесе и вот-вот бездыханно упаду.
Напряжение сводила с ума. Я постоянно была в повышенной боевой готовности. Постоянно прислушивалась, опасаясь их шагов за спиной и внезапных приятных сюрпризов. Группировка Кейна могла выкинуть редкие пакостные фортеля, а их, извращённой фантазии мог позавидовать безумный гений.
Пятница тринадцатое стало тем самым фактором, подтолкнувшим меня переступить черту и двинуться дальше.
Библиотека располагалась в подвале: холодном сыром помещении, где редкие лучики света терялись в углах многочисленных книжных полок и ниш. Свет был включён, но всё равно в этом месте всегда было жутковато, и тихо как в склепе или в морге, ну в общем вы меня поняли.
Старая библиотекарша Эдит Ларсен, в выцветшем пёстром платье и шалью согревающей её сутулые тощие плечи, закончила свою смену, предоставляя под ответственность нашего класса пару ящиков старых книг. Я вздохнула: моя удача, как всегда была ко мне 'благосклонна'. Кураторша ещё не отошла от выговора директрисы за моё вопиющее для тринадцатилетней, спокойной на вид девочки поведение.
Случай в спортзале, плюс минус все мелочи и домыслы ябед отличниц, да и разговоры за чашечкой чая с другими преподами, всегда готовыми поделиться накопившимися впечатлениями об особо заметных учениках. Так я полагаю, вышло и на это раз. А может, виновата моя личная особо вредная стерва фортуна? Как бы там ни было, мою печальную участь захотела разделить новенькая: та самая пергидрольная блондинка в розовом. Мисс Ханнис, и что на неё нашло? Я бы никогда добровольно не согласилась бы на подобную потерю личного времени, а она, на мой взгляд, либо идиотка, что было маловероятно, слишком умные карие глаза. Значит, на то были другие причины.
Я не хотела особо заморачиваться по этому поводу, да и по другому поводу тоже не хотела. Скорее бы рассортировать эти книги по категориям из длинного списка любезно предоставленного умывшей руки библиотекаршей, да смотаться домой к ожидающим меня заказанным дискам. Эта мысль заставила меня улыбнуться, я раскрыла коробку, доставая книги на пол.
Слегка хрипловатым чувственным голосом Виктория произнесла:
- Ты всегда такая молчунья, а Дженсен?
Я изумлённо подняла голову вверх, посмотрев на Ханнис. 'Это шутка. Что за вопрос'?
Спрашивал мой пристальный взгляд. Я чуть рот не открыла, не зная смеяться мне, или злиться.
И всё же сказала:
- А ты всегда суёшь свой нос не в своё дело?
Ханнис молчала. А, я ожидала, что она добавит что-то ещё, и продолжала рассматривать её довольно красивое лицо. Без косметики. Бледная слегка желтоватая кожа, оттенком напоминала загар, но всё же это был натуральный цвет присущий слабым азиатским корням. А, раскосые глаза в тусклом свете дрожащей от колеблющегося напряжения потолочной лампы, казались чёрными, как расплавленный обсидиан и такими же таинственными, притягивающими, гипнотизирующими, как бездонный колодец. Странными и жутковатыми, но красивыми, единственными в своём экземпляре.
Она рассмеялась нарочисто и небрежно, просто чтобы выкроить время и не отвечать, а потом всё же передумав сказала:
- Я любопытна, как кошка, что есть то не отнять.
Её взгляд был слишком уверенным. Знающим, так сказать. Я удивилась, даже вздрогнула, поражаясь своему открытию, и спонтанно спросила, неожиданно задав вопрос:
- Сколько тебе лет?- Поймав её взгляд и не опуская, почему то мне очень нужно было знать её возраст.
Она первой опустила глаза, не ожидая прямого вопроса и нервно затеребила подол своего едва прикрывающего бёдра ярко-розового свитера с блёстками на кромке рукавов и жеманно улыбнулась, сразу превратившись опять в девчонку. И даже глаза изменились. Чернота растворилась , словно и не было. На меня всё так же смотрели обычные карие глаза с нормальными зрачками, без всяких странностей. Неужели показалось?
-Тринадцать, а тебе?
-Тоже.
Я присела и стала разгребать книги.
- Меня Виктория зовут, но ты можешь звать меня Тори.
- Я знаю, как тебя зовут Тори,- сухо ответила я, своим тоном давая понять ей, что больше разговаривать, не намеренна.
Она добавила:
- Я просто хотела подружиться с тобой Дженсен.
Я пожала плечами. Честно сказать, друзья мне были ни к чему. Слишком много ошибок и разочарований оставили на память мне все те люди, предавшие моё доверие.
Ханнис ошибочно полагала, что я всё же отвечу на её реплику, и может, даже соглашусь принять её дружбу, но я упрямо молчала и она прекратила попытки разговорить меня.
Час пролетел незаметно. Мы почти управились. У меня гудела голова, и плечи заныли от непривычных поднятий тяжести. Виктория же напротив выглядела свежей и отдохнувшей. Я знала, что она занималась восточными танцами, значит, физически она была выносливей, чем я, но всё же, её энергичность нервировала. Хотя, ведь блондинка от недосыпания не страдала.
Тихий шорох вдали, а затем ближе. Уложила книги, заклеила списанную макулатуру в коробку скотчем. Мне стало тревожно. Неужели почудилось. Разогнула спину, вздохнула. Переглянулась с Ханнис. И мы обе замерли, ощущая на коже лица лёгкий прохладный ветер проскользнувший в раскрытую дверь.
- Ты здесь Айрис? -Визгливый, как охрипшая циркулярная пила на последнем дыхании голос Жоржа.
Тс!- прижала я палец к губам, намекая Ханнис. Хоть бы только поняла. Она кивнула.
Скрип шагов по ступенькам, мы синхронно прокрались к стеллажам, прячась и наблюдая за наведавшимися в подвал гостями.
Жорж самый первый суетливо перебирает толстыми ляжками и всё равно деревянный пол скрипит под его габаритами. Так, следующий Кейн, весь какой-то лохматый и одёжка странная, не в его стиле. Широкие брюки с серой полосой, кажется, я видела точно такие же у его брата, да ещё мастерка засаленная с зеленоватыми пятнами. Неужели, они на стадионе валялись? Ну, а Серж всегда позади. Как трусливый король прикрывающийся свитой.Ха. Всегда меня это в нём забавляло. Такой весь крутой, а сам не прикрыто демонстрирует слабость. Прилизанные чёрные волосы, заметно отросшая чёлка падает на глаза. Бледный угрюмый, словно вампир после долгих лет покинувший мрачное подземелье.
И чего это я веселюсь спросите вы? А всё недосып издевается, рисует в моём мозгу смешные картинки. 'Только захихикать мне ещё не хватало, тогда пиши пропало', подумала я и- тут Ханнис дотронулась до моей руки. Я зашипела от боли. Чёрт, как сильно-то током шандарахнуло. Глянула на неё: Тори досталось не меньше. Её пергидрольные локоны вытянулись по стойке смирно. Её зрачки расширились, а рот открылся, пухлыми губами растягивая удивлённую букву' О'. Сие выглядело так комично, что cмех забулькал у меня в горле . Шок перемешался с удивлением, я прислонилась к стене и медленно съехала на пол, а потом расхохоталась громко и звонко, как ненормальная. Шаги затихли, и я поняла, что до встречи с Жоржем остались секунды.
- Итак, Дженсен время настало,- награждая меня ехидной усмешкой, произнёс опередивший боксёра Серж.
-Похоже у нас есть желающие разделить её участь, -добавил Кейн, обращаясь к Ханнис.- Проваливай пока цела, процедил лениво, поочерёдно глядя то на меня, то на Викторию.
- Уходи, -я шепнула. 'пока не передумали', собираясь добавить, но не успела произнести. Ханнис, неожиданно для всех рассмеялась и хрипло, гортанным контральто произнесла:
- А, что если нет?
Первым пришёл в себя Кейн. Уперев руки в бока, нахмурился и словно ожидая поддержки опешивших корешей, неуверенно ответил:
- Разберёмся с Дженсен, затем отпиздим тебя, блондиночка, -цокнул и похотливо усмехнулся, уставившись на её бёдра.
От злости Ханнис перекосило. Я не выдержала:
- Отпустите её. Это только наше дело. Что кишка тонка? Давайте педики,- подначивала я, переходя черту, но это стоило видеть. Перекосившиеся, буквально позеленевшие лица моих заклятых врагов. Бледнеющие, а потом окрасившиеся в пурпурные цвета ярости.
А мне как идиотке под кайфом, всё весело, всё ни почём. Ничем не могу объяснить что на меня нашло, но почувствовав вседозволенность, я звонко расхохоталась и нагло плюнула, попав на руку Жоржу.
Дура Ханнис. Стояла рядом. Была бы умной сбежала бы. Теперь поздно, я уже нарвалась, и её заодно пустят на раздачу.
Удар под дых Жоржа, заставил резко выдохнуть и согнуться вдвое, а затем сильный пинок под колено, но кто-то схватил за локоть, не давая мне упасть на пол. Подняла взгляд. Ну ничего себе- Виктория. А потом что-то случилось.
Похолодало, резко до дрожи и зубы протяжно заныли, выбивая монотонную дробь. Щёлк, щелк, щелк. И чувство словно во сне, будто одна реальность резко перетекает в другую. Странно знакомое чувство, отголосок памяти из детских лет. Отмахнула как надоедливую муху непонятную мысль.
В подвале стало, как в морозильнике, где температура перешагнула барьер в минус тридцать.
Пар облачками вырывался из моего рта. Я жадно дышала, а сердце стучало как бешенное.
Её голос такой чуждый и сладкий до упоения . голос сирены, соблазняющей моряков. Звучные слова в тишине: 'Закрой глаза Дженсен, спи, тебе не нужно видеть что будет с ними', и я послушной куклой закрыла глаза. Ты мой десерт. 'Дурой была, что послушалась. Дурой была, что без сопротивления смотрела в чернеющие, уносящие сознание глаза. Но спать хотелось так сильно, моё тело уставшее тело предало меня.
Крики, в которых боль смешалась в круговерть с животным страхом, мучительным страданием режа по моим взвинченным нервам.
Кто-то кричал. 'Прошу, умоляю, не надо! Нет, умоляю,- всхлип, -Пожалуйста... Кто-нибудь помогите!'. Хрипло Отрывисто, как малявка- пискля.
Открыла глаза, прищуриваясь. Свет мелькал, вторя биенью сердца. Раз, два- и снова чернота, снова ощущается дикий холод. Я вздрогнула, упираясь об стену: холодная. В мозгу полный хаос. Как же тяжело соображает ставшая ватной голова. Мысли плавали, застывшие в киселе, обрывков воспоминаний и отупления, как от быстродействующего снотворного.
Кровь на полу. Разводы. Возле стеллажей бледный, как мел сидел прислонившись спиной к стеллажу, в ужасе вытаращивший глаза боксёр. Он не мигал. Не двигался и не подавал признаков жизни. Мне стало ещё страшней.
Я шла по кровавому следу, не доверяя увиденному. Ведь так не бывает. Всё это мне сниться. Полуголая Виктория оседлала, лежащего на полу Сержа, жадно целуя его, присосавшись к губам в засос, а бледный, явно возбуждённый Кейн с пустым, ничего не выражающим, как у куклы лицом стоял, обнимая Ханнис, лаская её кожу, лихорадочно сжимая ладонями округлые груди. Из его глаз текли слёзы, а в уголок рта, вспучиваясь, сползала капля слюны.
Пытаясь сконцентрироваться, сжимала ногти в ладонь, чтобы с помощью боли преодолеть сонливость и отупение. И всё же видела больше чем хотела бы. Слишком много деталей, слишком много, чтобы забыть и спокойно спать по ночам.
Чёрный кружевной лифчик валялся на полу, возле окна и батареи, рядом кожаный ремень. Отстранённо заметила, что подвальное стекло замёрзло. И тут -она оторвалась от его лица, прервав поцелуй, а меж пухлых губ проскользнула бирюзовая дымка. Виктория облизнулась, наслаждаясь лакомством, как упивается изысканным десертом гурман, а потом поймала мой взгляд.
Я оторопела. Она улыбнулась. Призывно и чувственно. И я заорала надрывно, завывая во весь голос. Наваждение спало. Жар опалил мою кожу поднимаясь из глубины, откуда-то из области сердца, или может быть со спины. В такие моменты трудно разобраться в ощущениях. Боль, горячая кровь из носа упала на пол- и пульсирующая, агонизирующая, горящая огнём правая ладонь. 'Айрис куда же ты? Спи, сладкая, отдохни. Мы не закончили.' На смену крику пришёл едва ощутимый, до ужаса сладкий голос-стон. Искушающий.Манящий.Влекущий, как яркое пламя ночную бабочку.
Её голос не остановил меня, только привёл в чувство. Адреналин вскипел в крови, забурлил и привёл в чувство, кольнув сердце. Усилилась резкость. Краски заиграли новыми гранями. Я была не я. С меня будто шоры упали, так сильно обострились чувства. Я слышала, я видела, то, что не видела никогда ранее и всё же бежала, уносилась прочь из подвала, летя на сверхскорости олимпийской чемпионки по бегу. Безоглядочно, не реагируя на её голос, бежала, зная куда свернуть, чтобы ускользнуть. Я - больше не подвластная её чарам.
Ласково ветер коснулся спины, пробежался теплом по коже , оставляя невидимые поцелуи, лёгкие и до боли приятные. Будоражащие. Возбуждающие. Последняя ступенька и дверь захлопнулась, за спиной, но я была в коридоре. А в ушах ещё звенело яростно, непонимающе, удивлённо:
- Не может быть? Как она смогла? Как проснулась так быстро? Она жалкая человечишка.... Неужели бабуля права. Та самая снова среди людей.
Я струсила. Я не сделала ничего, чтобы помочь им. Моя совесть умолкла. Древнейший инстинкт, отвечающий за выживание, отбросил сознание, волной смыл принципы, мысли и наглухо перекрыл чувство вины. Усталость исчезла, я всё бежала и бежала, направляясь: к убежищу, к безопасности, к дому.