– А потому, – сказал я, наскоро прибивая вензель к своим тошнотикам, – я вызовусь первым показать свои руки, чтобы подать пример и…
Не помню, что я говорил дальше, – язык у эльфа работает сам, даже если голова занята чем-то другим.
Я точно помнил, что не воровал ничего с подносов.
Даже ту серебряную тарелочку, на которой подали профитроли. У Мортимера за нее наверняка дадут двух драконов, и сильфидскую танцовщицу.
Тогда что за статуэтка появилась в моей ладони?
У дроу много традиций, и каждая стоит тысячи золотых слитков. Так, произнося речь, мы всегда держим руки за спиной. Это очень удобно. Можно скрестить пальцы, если клянешься, сложить кукиш или незаметно открыть пузырек с ядовитым газом, от которого умрут в комнате все, кроме тебя.
К слову, попробуйте как-нибудь, – очень забавно.
Поэтому я знал, что никто не видит моего нового друга. Правда, и я не мог разобрать, – чем забогател, и как эта гадость оказалась в моей ладони.
– Печать каменной гаргульи, – провозгласил Марко Септимиус. – Она не видна, и преступник думал, будто уйдет безнаказанным. Но сейчас…
Эфес вакидзаси медленно разгорался багряным пламенем.
– Знак Раскола обратился в черную статуэтку, и преступник держит ее в руках.
2
– Полковник, – произнес я. – Напомните, пожалуйста, что бывает с теми, кто отмечен печатью.
Лицо Септимиуса посуровело.
– Отступник нарушил законы Верховного дома Магмы. Он будет низвергнут в пучину Лаар’Нардага, и тысячи стерний станут пожирать его душу.
Я не имел ни малейшего понятия, что такое Лаар’Нардаг.
Правда, вспомнил картинку, из школьного учебника, на весь разворот, где были изображены девять тварей; одна из них точно была гиеновой стернией, но я позабыл, какая.
– И сколько будет длиться его наказание? – уточнил я.
– Вечность, – ответил Марко Септимиус.
А надо сказать, что чертова статуэтка не хотела отлипать от пальцев.
Как жвачка или старая леди, которой так хочется рассказать вам о своих внучатах.
В первый момент, я хотел просто выбросить фигурку.
Куда-нибудь; справа как раз стояло ведерко с шампанским. По-дружески обнять Марко, и засунуть гаргулью ему за шиворот. Или в карман: я знал, что он безразмерный, и не будет морщить.
Я так бы и поступил, будь мы в Пустоши гоблинов. Если трюк не удался, можно просто швырнуть об пол Сферу тумана, и сбежать, пока гости верещат: "Что случилось?", "Почему я ничего не вижу?" и "Перестаньте дергать меня за хвост!"
Но здесь все было по-другому.
Сюда я пришел как ченселлор дроу, – важный разодетый пингвин, который только и может, что мило улыбаться, павлинить хвост и рассыпать салонные шутки.
И я понял, что буду очень жалеть о тех временах, когда жил в Пустошах и не подчинялся никаким законам, кроме одного, – жить ради удовольствий.
Френки зашла мне за спину и забрала статуэтку.
При этом сильно ткнула большим пальцем меж ягодиц, но я решил не спрашивать, что это значит.
– Как видите, – сказал я, показывая ладони. – Никакой печати здесь нет; полковник…
Септимиус посуровел еще больше, как старая дева, которая прошла весь ночной парк насквозь и поняла, что ее так и не изнасилуют.
Он протянул руки, – и кроме парадных перчаток, с гербом города Преисподней, там ничего не было. Лорд Николас поморщился, словно вместо гномьего коньяка выпил чью-то микстуру, но тоже блеснул ладонями.
– Давайте побыстрее, – недовольно предложил он.
Я вновь спрятал руки за спину, и правильно сделал. Не знаю, как, но каменная гаргулья вернулась в мою ладонь, и рассыпалась сухим, колючим песком.
Другие женихи тоже выполнили просьбу полковника, и ни у кого не оказалось печати.
Немного подвыпивший ворм показал все шесть рук, и настырялся, чтобы все посмотрели, – никакого проклятия на них нет.
Он также пытался предъявить и ноги, но Лодочник шикнул на него, ворм стушевался, отступил назад, и вскоре все услышали громкое чавкание, – он отдавал должное яствам, которые приготовила тетушка Артанис.
Баронесса подала знак слугам, и те незаметно начали уносить и ставить на лед угощения, – ведь было ясно, что после такого женихи не останутся; так зачем же тратить столько продуктов.
– Какой позор, – с негодованием сказала тетушка Артанис. – Я никогда не думала, что вы опуститесь до такой низкой интриги. Покиньте мой дом, полковник Септимиус, глаза бы мои на вас не смотрели.
Марко немного растерялся, и посмотрел на своих подчиненных.
Те замерли, словно статуи; их учили лишь выполнять приказы, а не вытаскивать офицеров за шкирку из прокисшей ситуации.
– Ну что, вы рады позору, который нанесли моему дому? – разгневанно воскликнула тетушка Артанис.
Полковник Септимиус подошел ко мне и вполголоса спросил:
– Что теперь?
– Я эльф, и не могу вмешиваться в ваши дела, – отвечал я. – Но, наверное, вам пора уходить. Хозяйку и так скоро корочун хватит.
Полковник откланялся и вышел из залы, завернувшись в плащ, – он старался сделать это с достоинством, но чуть не зашиб маленьких фейри, которые летали и собирали тарелки.
Леди Артанис еще раз вздохнула, в полной уверенности, что это все делается специально, лишь бы досадить ей и ее семейству.
Баронесса обратилась к женихам:
– Мне очень неприятно, что так случилось. Но я больше чем уверена, что никто из вас не замешан в эту историю, ведь все здесь люди достойные; я бы на месте Франсуазы была очень рада, что такие завидные женихи обратили на меня внимание.
Выступил вперед отец Хранителя Кладбищенских угодий, и заявил:
– К сожалению, торжество было сорвано. Мне очень жаль, что нам так и не удастся устроить все по старинным древним обычаям, но…
Старец заторопился уходить, и у тетушка Артанис зародилось подозрение, – не был ли он тем самым преступником, и не потому ли спешит поскорее скрыться.
Все остальные женихи, видя, что один из них уходит, решили тоже не задерживаться.
Откланялись и сказали, что будут ждать решения невесты, ответного визита леди Артанис и Франсуазы, и толпой поспешили прочь.
К слову сказать, тетушка Артанис после их визита не досчиталась двенадцати серебряных ложечек, двух чашек из очень дорогого фаянсового сервиза, четырех блюд и одной золотой вилочки.
Она даже хотела нанять детектива, чтобы найти вора, но как вы прочтете дальше, ей стало совсем не до этого.
ЧАСТЬ III. ШЕПОТ НОЧИ
Глава 1. Беспокойный вечер леди Артанис
1
Дядюшка и кузен отправились проводить гостей. Всем хотелось соблюсти хоть какие-то традиции. В высоком холле мы остались втроем; слуги быстро заканчивали с уборкой.
– Ну, – тетушка Артанис посмотрела на меня и Френки. – Тяжелый день окончен, остались только свои. Подождем, пока вернутся Николас и Джоуи, запремся покрепче, закроемся от всего остального мира, и наконец отдохнем.
Окна и двери были распахнуты настежь, и ветер гулял по просторным комнатам, раздувая шелковые занавеси.
К тетушке подошла Марион, ее экономка, и доложила:
– Леди Артанис, слуги закончили наверху. Вы можете подниматься.
Внезапно над нашими головами послышался какой-то шорох.
– Это ветер, – сказала баронесса.
Клюнула носом, как делает человек, отчаявшийся поймать хоть немного смысла в том, что только что говорил, и добавила:
– Или соседская кошка.
Однако ни ветер, ни кошки не поют веселых застольных песен; а тот, кто шуршал и поскрипывал наверху, внезапно завел "Ходит гоблин молодой".
Тетушка Артанис взглянула на нас, затем прислушалась, не веря своим ушам. Подниматься наверх и выяснять, что там происходит, ей явно не хотелось.
Потом она встала, поправила безукоризненное синее платье, и сказала:
– Дети, пошли.
Взглянула на меня, и поняла, что немного зарвалась.
– Френки, – произнесла тетушка. – Ченселлор останется здесь. А если решите сопровождать меня, – баронесса обернулась ко мне. – То держитесь на два шага позади; вы мой гость, и я за вас отвечаю.
Мне совсем не хотелось вмешиваться в семейные дела Дюпонов, но с другой стороны, и роль третьего ребенка при тетушке Артанис меня тоже не устраивала.
Поэтому я с трудом выдавил из себя немного галантности, отодвинул Френки и баронессу, и мы стали подниматься по лестнице.
Певец, сморенный длинной арией, наконец затих.
– Может, он там умер? – спросила тетушка.
– Нет, – ответила Франсуаз. – Он умрет, когда со мной встретится.
– Девочка моя, – сказала леди Артанис.
– Да ладно, – огрызнулась та.
Баронесса решила не углублять, и мы пошли дальше. Первой по коридору оказалась комната Джоуи. Тетушка заглянула туда, опередив меня, и лучше бы она этого не делала.
Стоило ей открыть дверь, как, прикрепленный хитроумным устройством, распахнулся платяной шкаф; оттуда вывалился скелет, замахал руками, и чуть было не пришиб тетушку.
В пальцах его покачивался флажок, на котором было написано:
"ПАСТАРОНИМ ВХОД ВАСПРИЩОН"
– Ну гаденыш, – процедила Френки, которой тетя Артанис, отшатнувшись и почти упав, чуть не оттоптала все ноги.
Рядом со спальней Джоуи, находилась комната Франсуаз.
– В мою не входить, – решительно сказала она.
– Я понимаю, дорогая моя, – сказала леди Артанис, – ты стесняешься, и не хочешь, чтобы ченселлор вошел в твою спальню. Но ты же понимаешь, что там может оказаться грабитель.
– В мою комнату никто не войдет, – уперлась Френки.
Теперь уже заинтересовался я.
– А кого ты там прячешь?
– Мертвеца на сундуке, – огрызнулась девушка.
– Что ты за глупости говоришь? – возмутилась леди Артанис. – А ну-ка, отойдите оба.
Она сделала шаг и открыла дверь.
Франсуаз поспешно стала так, чтобы я не смог заглянуть внутрь. Не желая проявлять любопытства, я сделал вид, будто меня все это совершенно не интересует, и позволил дамам искать грабителя в одиночку.
Меня так и подмывало закрыть за ними дверь, но я решил, что лучше не стоит.
– Интересно, зачем он пришел? – пробормотала Френки.
Девушка выходила из своей комнаты очень осторожно, – так, чтобы я не смог заглянуть в дверную щель.
– Ну не знаю, – ответила тетушка Артанис. – Может, заглянул воды попить.
– Что ты такое говоришь? – вспылила Френки.
Но баронесса не слушала.
Чем ближе мы подходили к следующей двери, – а это была спальня леди Артанис, – тем более грозный вид принимала тетушка, ибо ее комната была святая святых, место, где она отдыхала от своей шумной семьи.
Я понял, что баронесса весьма неохотно позволяла кому-то пересекать порог ее комнаты, – даже близким, а появление там грабителя восприняла так же, как орочий бог (пусть даже маленький, вроде Шухтал-Махдура) станет взирать на гоблинов, что тайком пробрались в его храм, и обклеили рекламными объявлениями AdSence.
Огромное окно было занавешено кремовыми портьерами. Рядом стояло удобное мягкое кресло, – и только одно; я понял, что не ошибся, и леди Артанис не имела привычки сладко беседовать с кем-нибудь из домашних перед сном.
Ей вполне хватало книг, которые стояли на полках; там золотыми корешками поблескивали трактаты по философии, магии, медицине и астрологии.
Затем шли британцы – Вальтер Скотт, Чарльз Диккенс, и две Бронте по цене одной; все издания были новенькими, и казалось, будто их никогда не брали в руки. Но я был уверен, что леди Артанис перечитывала их по нескольку раз, и обновляла книги особыми заклинаниями.
Рядом соседствовали душещипательные романы о скромных пастушках, чьи сердечки такие нежные, что можно закатить эротики на двадцать страниц подряд; женщины читают такие книги взахлеб, а потом им кажется, будто мужчинам нужен лишь секс.
Увы, чаще всего дамочки не могут дать даже этого.
Отдельная полка была отведена детективам; Рекс Стаут и Эрл Стенли Гарднер, Колин Декстер и Гоблин Шер-Тюбетейка, Джей Би Флетчер и Максвелл Беккет. Мне стало интересно, есть ли у леди Артанис какой-то порядок, в котором она читает; к примеру, по утрам Диккенса, в обед "Компендиум Троллей", а вечером криминальный роман.
Но спрашивать об этом было невовремя; и все наши взгляды устремились на кровать баронессы.
А постель была у нее роскошной, – пуховая перина, много подушек, на полу лежал мягкий гномий ковер, в котором утопали ноги, и все светло-кремового цвета, очень чистое и красивое.
И мы увидели, что в середине этого великолепия, подоткнув под себя ноги, сладко-сладко спит ворм; ручки у него были немного жирные, а некоторые даже и сладкие, и он деликатно вытер их о пикейное покрывало.
На кофейном столике стояла чашка и еще след от других чашек; видно, гость что-то там пил.
Тетушка Артанис открыла рот, и застыла, не в силах закричать. А когда все-таки начала вопить, я порадовался, что успел заткнуть уши.
Впрочем, ворм даже не проснулся.
Он только посмотрел на нее, во сне, и сказал:
– Замолчи женщина. Ты видишь, что я сплю.
После чего вновь зарылся в подушки.
– Мы можем вытащить его, – заметил я. – И выкинуть на улицу. Но ворм, скорее всего, безобидный. Давайте подождем, пока он выспится, а я потом наложу заклинание очистки, и вы даже забудете, что он спал в этой кровати.
– Я лучше сожгу ее, – воскликнула тетушка Артанис, и с достоинством ушла, хлопнув дверью перед нашим носом.
2
Вернувшись в холл, леди Артанис встряхнула головой, но по ее мыслям упорно бегали вормы, – кто в фесках, кто в тюбетейках, а некоторые так и вовсе в валенках.
– Лу, – сказала она, обращаясь к служанке-фейри. – Приготовьте мне оранжевую комнату.
Затем обернулась к Франсуаз:
– А ты, детка, будешь спать в своей детской спаленке.
Насколько я понял, там стояла короткая и узкая кровать, где Френки спала, когда ей было лет шесть.
– Я могла бы постелить в гостевой, – продолжала тетушка Артанис. – Но я думаю, что здесь тебе будет лучше. Тебя согреют воспоминания детства, да, Френки?
Вернулись дядюшка и кузен, – видимо, все гости уже ушли.
– Тетя, а тетя, а что, эльф тоже здесь останется? – бубнил Джоуи. – Что он будет здесь делать?
Тетушка Артанис, конечно, не могла меня выгнать, но тут, как глупость изо рта губернатора, выскакивала проблема.
Я не был членом семьи Дюпон, и даже не входил в число их самой отдаленной родни. Дел мы не вели, вместе не служили и даже не отбывали срок в Джиаранговых шахтах.
И если из окон дома леди Артанис будут торчать уши богатого и красивого эльфа – а кто бы сомневался, что я именно таков? – это может показаться некомильфо, особенно после того, как все женихи получили копытом под зад.
На помощь пришел лорд Николас.
Он раздулся, словно проглотил глобус, после чего сказал:
– Сестра, здесь не о чем беспокоиться. Наш гость – ченселлор, почти священник. И принимать его, – большая честь для любого из домов Магмы. К тому же, Майкл ведь не может свататься к Френки, он же эльф.
Речь его была столь напыщенной, что под конец он выпустил пару мыльных пузырей и закашлялся. Однако тетушку его слова, видимо, успокоили, и она вычеркнула меня из списка своих проблем.
Посмотрев на неудобную детскую, леди Артанис вздохнула, вытерла несуществующую пыль и сказала:
– Хорошо, Френки, я понимаю, ты немного выросла из этой кроватки.
Если бы девушка даже захотела, она бы и калачиком не смогла уместиться.
Баронесса отвела Франсуаз в большую комнату, с огромными окнами; посреди стояла красивая удобная кровать с шелковым пологом.
– Дорогая, – сказала тетушка Артанис. – Обязательно почисть зубки, не забудь вымыть ушки…
Из этого я сделал вывод, что Френки в детстве не всегда мыла ушки, и ходила с грязными ушками. Это я сложил, прекрасная возможность поддразнить Френки.
– Когда ты умоешься, Лу принесет тебе стакан горячего молока. Обязательно выпей его и ложись спать. Закрой двери, в доме много мужчин, из них даже есть посторонние. Не следует невесте бродить по коридорам и пустым комнатам. Может быть, даже, я тебя запру. Обязательно закрой задвижки на окнах. Ложись, дорогая.
Удостоверившись, что Френки почистила зубки, помыла ушки и выпила стакан молока, убедившись, что дядюшка и кузен приняли душ, поменяли носки и улеглись в кровати, тетушка Артанис проверила замки на всех дверях и окнах.
Когда все уснули, баронесса села в большой гостиной в кресло и сказала:
– С каким трудом я собирала эти смотрины, и с каким треском они провалились. У нас, демонов, так много условностей. Не то что у вас, эльфов.
Кому-то суждено вести дом, а кому-то заниматься другими делами.
Недаром одной из добродетелей женщин у нас считается вышивка; ведь у богатой дамы всегда есть слуги, и чтобы занять время, чем ей заняться? Вот она сидит и вышивает. Я тоже немного балуюсь, как дань традициям; впрочем, открою вам свой секрет.
Леди Артанис вынула из сундука пустой холст, и провела над ним ладонью; в то же мгновение, на нем появилась вышивка. С мраморных скал, низвергался ревущий водопад – слишком красивый, чтобы быть настоящим; уж я-то повидал водопадов, и меня в них даже бросали.
У берега реки, в облаке бриллиантовых брызг, стояли единороги; маленький пикси замер у подножия дерева, и птица Рух летела меж перистых облаков.
– Не все демоны владеют колдовством, – сказала леди Артанис. – Даже моя племянница не знает, что я училась магии в колледже. И те гобелены, кое-что из них я…. Ладно, не кое-что, почти все я сделала с помощью заклинаний. Только не выдавайте меня, пожалуйста, Френки.
Баронесса посмотрела на гобелен, вновь провела рукой, и сменила единорогов на ланей; затем сложила его и вернула в шкаф.
– Леди Артанис, – обратился я к хозяйке дома. – Не кажется ли вам, что вы слишком строго относитесь к Франсуаз.
– Ченселлор, у вас нет своих детей, поэтому вы не понимаете, сколько сил и энергии надо затратить, чтобы воспитать ребенка.
"Хорошо понимаю, потому и нет", – подумал я.
– Родители Френки, скажем так, очень богатые и влиятельные демоны, но отец ее занят политикой, а иначе как заработаешь деньги? А мать великосветская дама, во всяком случае, она так считает. Поэтому Франсуаз все время находилась на моем попечении. Со временем я поняла, что некоторые навыки, такие как, ну, скажем, приготовление изысканных блюд…
(Я про себя подумал: яйцо вкрутую)
– Или вышивка гобеленов…
(Про себя я подумал: пришить пуговицу)