- Ты напрасно переживаешь, отрок, - заметил Серафиан. Он словно читал Стёпкины мысли. - Ты можешь прожить в нашем мире хоть год, хоть десять лет, но вернёшься домой в тот же миг, когда исчез, не постарев, уверяю тебя, ни на день. Никто даже и не заметит твоего отсутствия. На этом парадоксе основаны все магические манипуляции с так называемыми демонами.
- Но ведь я - не демон, - возразил Стёпка.
- Тем более, - непонятно вздохнул чародей. - Тем более.
Он вдруг замер, прислушиваясь к чему-то слышимому лишь ему:
- Всё. У меня больше нет времени. Отец-заклинатель к себе зовёт. Нет-нет, не из-за тебя, - успокоил он вздрогнувшего гоблина. - У нас, чародеев, знаешь ли, и своих забот хватает. И гораздо более серьёзных, к превеликому моему сожалению. М-да!
- А вы… разве нам не поможете? - спросил Стёпка с надеждой. - Вам же, наверное, ничего… - он хотел сказать "ничего не стоит", но вспомнил слова Серафиана о плате за каждое чародейство и замялся. - Ну, не очень трудно, наверное.
- Не могу, - развел руками чародей. - Я бы и рад, но… Это, как говорится, не в моей власти. Вам всё придётся делать самим. Отыщешь своего друга и сразу возвращайтесь домой. Смакла пусть постарается. Он вас сюда вызвал, он и вернуть должен.
Заметив недоверчивую гримасу на Стёпкином лице, чародей понимающе усмехнулся:
- Можешь мне поверить, теперь он всё сделает правильно.
И он слегка прищёлкнул пальцами.
Смаклу словно током дёрнуло. Он подпрыгнул, зашипел сквозь зубы и схватился за голову обеими руками, как будто боялся, что она сейчас лопнет.
- Ну что, неслух, сумеешь отправить демонов назад?
Смакла часто закивал, всё ещё держась за голову и страдальчески морщась. Попробовал бы он не согласиться!
- С элль-фингами у вас неприятностей быть не должно. Они ко всякому чародейству трепетно относятся и на демона руку без крайней нужды не подымут. Насчёт людоедства я, каюсь, пошутил. Не едят они людей, так что не бери в голову. Ты, отрок, хоть и не совсем тот демон, коего мой слуга надеялся вызывать, но сила сокрытая в тебе имеется и сила немалая. Разбудишь её - будет тебе в пути помощь и надежная защита. Главное - с пути не уклоняйся и никого не бойся, пусть лучше тебя боятся. И - прощай. Думаю так, что мы больше не свидимся. А ты… - чародей притворно нахмурился, глядя на Смаклу. - Ты тоже прощай. Голову свою седую даю на отсечение, в замок ты не вернёшься, неслух из неслухов.
- Отчего? - перепугался гоблин, вообразив, видимо, самое страшное.
- Оттого, что не пожелаешь больше быть слугой. И помни: пока не исправишь глупость свою, не будет тебе ни отдыха ни покоя ни на этом свете ни на том. Слышал, поди, о страдальцах неупокоенных? Так это души тех несчастных, что не исполнили своего магического предназначения в этой жизни. Не хочешь маяться до скончания времен - исправляй содеянное со всем рвением. Долг ваш я, так и быть, прощаю. Считай, что расплатился сполна. А отцу-заклинателю я про тебя рассказывать не буду. Не то как бы и мне самому за рассеянность на орехи не досталось.
Глядя на убелённого сединами чародея, трудно было поверить, что кто-то может распекать его за рассеянность. Хотя, кто знает, что это за отец-заклинатель такой…
- Да, - спохватился Серафиан, уже шагнув за порог. - Тебе, отрок, в таком облачении у нас несподручно будет. Чересчур приметная у тебя одёжка. Соображу-ка я тебе что-нито попроще.
Он сделал короткое движение правой рукой, шепнул что-то неслышно, замер на миг, потом сказал:
- Когда утром одёжку свою увидишь, не удивляйся. Она и так измениться должна, а я ей просто немного помог. Ничего сложного, простейшая магия первого порядка, - Он вернулся к столу и взял свой трактат. - Совсем память потерял, а ты, поганец, и напомнить не почесался! Мало тебе одного раза?
Смакла виновато потупился.
- Ежели кто в дороге будет шибко допытываться, отвечай смело, что ты мой племянник… - чародей повернулся к Стёпке. - Как тебя родители нарекли?
- Степаном. Степан я.
- Мой племянник Степан из… ну, скажем, из Дремучих МедведЕй. Приехал, мол, навестить дядюшку, а он возьми да и отошли тебя служить в Ясеньградский отроческий полк. Запомнил?
Стёпка кивнул. Чего тут не запомнить?
- А как мы там, у элль-фингов Ваньку найдём? - спросил он.
- Найдёте, - уверенно заявил Серафиан. - Демон демона, как известно, издалека чует. Вот и постарайся его учуять.
Вот так. Всё очень ясно и понятно. Иди, мол, и принюхивайся изо всех своих демонских сил, пока Ванькин дух не почуешь. А как почуешь, так значит, вот он, Ванес, собственной персоной сидит и тебя с нетерпением дожидается, тоже в свою очередь принюхиваясь…
- Да, - спохватился Серафиан. - Коли хочешь домой вернуться, о Ванесе своём никому ни слова. Нет его и не было! Один ты здесь такой! Даже если прознает кто о тебе правду, не проговорись о друге! Не проговорись! И ты, Смакла, это тоже накрепко запомни! Ни-ко-му! Зачаровать бы вам память, но вас тогда любой чародей за десять вёрст углядит. Сами за своими языками следите покрепче - целее будете. И я не шучу! Уяснили?
Мальчишки синхронно кивнули, впечатлившись грозным тоном чародея. Серафиан ещё раз окинул обоих внимательным взглядом, вздохнул и вышел из комнаты.
Смакла напряжённо вслушивался в удаляющиеся шаги. Убедившись, что хозяин действительно ушёл, он рухнул на стул:
- Миновало, кажись! Я поперву думал: амба, приколдыбит меня хозяин!
- Миновало! - передразнил его Стёпка. - Эх ты, колдун-самоучка! Наворотил делов огромную кучу с нашлёпкой и радуется. Если из-за тебя с Ванькой что-нибудь… нехорошее, я тебя тогда!..
- Только не надо пужать меня лысым бурашкой! - огрызнулся Смакла. - Ни в кого ты меня не превратишь. Кишка тонка! Хозяин ясно сказал, что ты не демон. Зато я, ежели осерчаю, могу и тебя к элль-фингам запузырить! А то и куды подалее!
- Ах ты, мелочь пузатая! - возмутился Стёпка. - Смотрите, как заговорил! Запузырит он! Нашёлся тут… запузырьщик! Да я тебя и без превращений испужаю на всю жизнь! Накостыляю щас по шее, увидишь тогда, демон я или не демон!
Он сжал кулаки и шагнул к гоблину. Смакла понял, что слегка недооценил свои силы.
- Ладно, ладно, - забормотал он, отступая. - Я ить ничего, я ить так… Собираться нам пора.
- Ну и собирайся. Ты всё это заварил, вот и шевелись.
Смакла почесал в затылке, потом с явной неохотой предложил:
- Айда в мою каморку. Там до утра переждём, отоспимся хоть. Всё одно, пока ворота не отворят, из замка не выйти.
- Мне и здесь хорошо, - Стёпке не хотелось покидать безопасную и уже немного обжитую комнату чародея. Ему казалось, что снаружи на него сразу набросятся с расспросами и обвинениями все маги и стражники замка.
- А и оставайся, - на стал спорить Смакла. Ему, видимо, тоже не хотелось проводить остаток ночи в обществе незнакомого и драчливого демона. - Я поутру за тобой зайду. Ты, смотри, никуды не уходи, меня непременно дождися.
И он направился к выходу. А Стёпка вдруг сообразил, что ему придётся одному сидеть здесь до самого утра. Сидеть под недобрым взглядом призрачного хозяина отвечай-зеркала, прислушиваясь к шагам за дверью, вздрагивая от каждого шороха, от каждого заоконного стона… А здесь и прилечь-то негде. Не на столе же спать.
- Погоди, - сказал он. - Лучше я с тобой пойду. Уговорил.
Смакла тихонько хмыкнул, ничего не сказал и стал гасить свечи. Стёпка осторожно приоткрыл злосчастную дверь. За дверью было сумрачно и неуютно. За дверью были каменные стены, выложенный неровными плитами пол и вязкая, пропахшая чужими запахами тишина. Выходить туда совершенно не хотелось. Но гоблин нетерпеливо подтолкнул его, и Стёпке пришлось шагнуть за порог. Он невольно зажмурился - как бы куда не запузырило. Но обошлось, не запузырило. И они пошли по тёмному коридору, Смакла впереди, Стёпка, отстав на пару шагов и поминутно оглядываясь. Вопреки его опасениям ничего страшного вокруг не наблюдалось. И ничего интересного - тоже. Обычные каменные некрашеные стены, обычные потолки с тёмными деревянными балками; двери, обитые железными полосами, узкие окна-бойницы, сквозь которые сочится ночь… Всё очень древнее, но не ветхое, не заброшенное, а уютное и обжитое. Сразу чувствуется, что здесь живут долго и основательно и за порядком следят придирчиво.
Сейчас, однако, им не встретилась ни одна живая душа. Сейчас замок был похож на закрытый на ночь музей, по которому бродит сторож, позвякивая огромной связкой ключей, и нет-нет да и мелькнёт унылое привидение. Привидений Стёпка, увы, не замечал. Наверное, их и в самом деле всех повывели. А вот ключами кто-то невидимый позвякивал очень даже отчётливо, если это были, конечно, ключи, а не кандалы, например.
На каждом пересечении коридоров в железных подставах стояли факелы, горящие неярким магическим пламенем без дыма и запаха. Одни лишь эти факелы и указывали на то, что Стёпка находится в необычном мире, где электричества нет и в помине, зато сколько хочешь магии и колдовства.
Смакла шёл молча. Стёпка тоже не пытался заводить задушевных разговоров. Ему вдруг подумалось, что предстоящее путешествие (неужели ему взаправду придётся идти куда-то по чужой стране, за тридевять земель, целых две недели?)…что предстоящее путешествие может оказаться не столь приятным, как хотелось бы. Попутчик достался не самый душевный, попробуй договорись с таким о чём-нибудь. Не грозить же ему всё время кулаком. А лысого чебурашки он уже не боится. Эх, Ванька-Ванька, где-то ты сейчас, что делаешь, о чём думаешь? Жалеешь, небось, о своём глупом упрямстве. Сидишь, может быть, согнувшись в три погибели в какой-нибудь холодной яме, связанный по рукам и ногам, и обливаешься горючими слезами… Или мечешься по ночной степи, спасаясь от настигающих всадников. А недобрая луна, если она здесь есть, светит тебе в спину, и видно тебя далеко-далеко, и некуда спрятаться, и элль-финги на лохматых лошадях догоняют тебя, раскручивая над головами арканы…
Каморка Смаклы оказалась самой натуральной каморкой с маленькой буквы: тесной, тёмной, с низким наклонным потолком, какой бывает на чердаках. Ни шкафов, ни стульев, ни полок. Только низкая широкая лежанка, укрытая лохматым, сшитым из лоскутков одеялом. Смакла, ни слова не говоря, скинул свою неказистую обувку - какие-то бесформенные тряпичные чуни - улёгся, натянул на себя одеяло, отвернулся к стене и, похоже, сразу уснул.
Стёпка посмотрел на него, посмотрел вокруг, вздохнул, потом ещё раз вздохнул. Да, это вам не царские палаты. Конура какая-то, честное слово. Даже настроение портится. В комнате чародея было намного уютнее и просторнее. Прикрыв скрипучую дверь, он разулся в полной темноте и лёг с краю, пристроив голову на жёсткий тюфяк, одуряюще пахнущий какими-то травами. В каморке было тепло, даже жарко. Смакла едва слышно сопел в стену. Лежать с полными карманами было ужасно неудобно. Стёпка поворочался, повздыхал, затем вытащил из карманов все свои нехитрые сокровища и засунул их под тюфяк. Он думал, что не заснёт, потому что дома ведь был ещё день, но глаза его сами собой закрылись, и он мягко провалился в сон, не успев даже перебрать в памяти удивительные события последних трёх часов.
Где-то примерно через полчаса дверь тихонько приоткрылась, и высокая тёмная фигура в длинном плаще совершенно беззвучно просочилась в каморку.
Мальчишки спали.
Незваный посетитель склонился над Стёпкой и долго вглядывался в его лицо, изредка вкрадчиво поводя над ним слегка светящейся ладонью. Кончилось это неожиданно: посетитель вздрогнул всем телом, отдёрнул руку, зашипел сквозь сжатые зубы и поскорее выскользнул из каморки, не забыв всё же аккуратно притворить за собой дверь.
Глава пятая, в которой демон получает сначала посылку, а затем - травму
Разбудил Стёпку пронзительный петушиный крик. Петух надоедливо горланил во всё своё лужёное горло где-то за стеной. Или даже ещё ближе. Спросонья Стёпке показалось, что вредная птица устроилась прямо под лежанкой. Этого, конечно, не могло быть, потому что с какого перепугу Смакла стал бы держать петуха у себя в каморке? Кто бы ему позволил да и зачем? Когда вредная птица напомнила о себе во второй раз, Стёпка дёрнулся и вытаращил глаза. Сон как рукой сняло.
Смакла? Каморка? Так это с ним всё на самом деле случилось?! Наяву?! Значит, он и в самом деле провалился в сказочный мир? К этой мысли надо было привыкнуть заново. Всё вокруг убеждало его в том, что да - на самом деле. Взаправду. Не во сне. Провалился, попал, потерял друга, и теперь лежит в одежде, под какой-то лохматой тряпкой, таращится в низкий каменный потолок и вдыхает приторный запах сена, которым набита жёсткая неудобная подушка. Стёпка повернул голову и не обнаружил рядом гоблина. Смакла куда-то исчез. Впрочем, это сейчас волновало меньше всего.
Спать больше не хотелось. На душе было нехорошо. Скверно было на душе, тоскливо и безрадостно. Как будто школу сдуру прогулял и не знаешь, как родителям признаться.
Странно было ему вспоминать события прошедшей ночи. Словно во сне привиделось. На минутку Стёпку охватило отчаяние. Ему вдруг страшно захотелось оказаться дома. Чтобы проснуться в своей комнате под тёплым одеялом, и чтобы ничего не надо было делать, и чтобы мама на кухне пекла оладьи, а папа чтобы взял с собой на рыбалку… Но это длилось недолго. Мир магии, мир настоящий, осязаемый, полный неизведанных тайн, чудес и волшебства, мир, в которой можно было попасть, просто перешагнув порог каморки, властно захватил его душу и заставил напрочь забыть о спокойной, но такой обычной и скучной жизни в родном неволшебном мире.
И ещё Стёпка вспомнил слова чародея о том, что его отсутствие дома никто не заметит и что он вернётся в тот же миг. И ему сразу стало легко. Дурное настроение как рукой сняло. А когда он вдобавок сообразил, что его каникулы магическим образом удлинились на неделю или даже на две, ему стало совсем весело. Жаль, никто потом не поверит, что такое с ним взаправду произошло. Скажут - выдумал. Да он и сам бы ни за что в такое не поверил. Невозможно в такое поверить, если сам не пережил. Даже если бы он догадался взять сюда свой мобильник и фотографировал бы здесь всё налево и направо, всё равно - кто в эпоху компьютерных спецэффектов верит фотографиям?
Надоело валяться, пора уже начинать что-то делать. Смаклу отыскать для начала, потом в дорогу собираться… Стёпка поёжился, вспомнив о том, что вскоре предстоит отправляться куда-то в неведомую даль, что придётся идти пешком, по совершенно незнакомой чужой стране. Даже думать об этом было неприятно. Ванька гад! Придурок упрямый. Тащись теперь из-за него неведомо куда.
Злость помогла преодолеть утреннюю расслабленность. И сразу обнаружилось странное. Ощупывая себя со всех сторон, Стёпка вспомнил загадочные слова Серафиана, на которые ночью не обратил внимания. Твоя одежда, мол, всё равно изменится. Вот она и изменилась. Очень сильно, надо сказать, изменилась. Теперь это была совсем другая одежда. Совсем другая. Джинсы превратились в тёмно-серые штаны свободного покроя. Смотрелись они круто и что самое главное - все карманы остались на своих местах На бронзовой пряжке не слишком широкого кожаного ремня весело скалила зубы драконья морда. Футболка обернулась рубашкой с закатанными рукавами. К ней добавился ещё и кожаный жилет со множеством шнурков вместо пуговиц. Выглядело всё непривычно, однако движениям не мешало и никакого неудобства не ощущалось.
Кроссовки тоже не пожелали оставаться "белыми копытами" и превратились в довольно приличные кожаные полусапожки. Стёпка некоторое время придирчиво рассматривал их, чуть ли даже не обнюхал. В слове "полусапожки" отчётливо звучало что-то девчачье, но, к счастью, у видоизменившихся кроссовок сохранился в неприкосновенности вполне суровый мужской облик. Получились нормальные короткие сапоги с плотной подошвой, тупыми носками и широкими отворотами. Они сидели как влитые, и, если закрыть глаза, то казалось, что на ногах всё те же привычные кроссовки.
Стёпка одёрнул жилет, заправил выбившуюся во время сна рубашку, даже попрыгал, как разведчик перед отправлением в тыл врага. Нигде не жало, ничто не брякало и выглядело достойно. Маскировочка что надо, подумал Стёпка, наверное, теперь никто не разгадает во мне демона какого-то там круга или периода. Обычный отрок. Весич или тайгарь. Иду себе, никого не трогаю. Друга ищу. Спохватившись, он засунул руку под тюфяк, и распихал по карманам своё нехитрое имущество. Нож, понятно, в дороге необходим, а вот всё остальное - едва ли. Но всё равно - пусть будет. Мало ли что.
В тесной каморке было душно, от приторного запаха трав слегка шумело в голове. Стёпке захотелось поскорее выбраться на свежий воздух. Но едва он подумал об этом, как перед ним буквально из ничего возник туго набитый холщовый мешок с лямками. Он повис, покачиваясь, перед изумлённым Степаном, и хрипловатый мужской голос негромко спросил, старательно напирая на букву "о":
- Племянник почтенного Серафиана не тут ли ночевать изволил?
Стёпка посмотрел по сторонам, даже под лежанку заглянул, хоть и понимал, что это глупо, - но никого не увидел. Только мешок в воздухе висел.
- Кхм! - сказал тот же голос. - Оторопел, али как?
Невидимка! Волшебство свершалось рядом, в двух шагах, руку протяни - и потрогаешь. Зачарованный Стёпка не сразу сообразил, что племянник - это он сам, а когда сообразил, поспешно закивал:
- Здесь, здесь. Я племянник, а что?
- Посылка тебе от почтенного чародея. Дорожная котомка с припасом. Получить не поленись.
Котомка упала в подставленные Степкой руки. Она оказалась тяжёлой, и он поспешил опустить её на пол. Из воздуха тем же непостижимым образом возникла покрытая непонятным письменами желтая полоска пергамента.
- Отметку поставь, - сказал голос.
Стёпка с недоумением посмотрел по сторонам, выпятил губу и робко поинтересовался:
- А чем?
Невидимка вздохнул и устало пояснил:
- Кровью, понятно, чем же ещё.
- А… как?
- Перст приложить изволь.
- Всё равно какой?
- Любой можно.
Стёпка изволил приложить к пергаменту указательный палец правой руки. Мягкая полоска висела в воздухе без опоры, но на ощупь оказалась твёрдой, как доска. Подушечку пальца слегка укололо, и на пергаменте осталась капелька крови.
- Премного благодарен, - сказал голос, уплывая в никуда.
- Эй, подождите минуточку! - спохватился Стёпка. - Вы не подскажете, где здесь?..