Так оно и случилось. В смысле, и дама оказалась на месте, за своим огромным столом посреди длинных стеллажей. И бабкина сдоба на продуктивное общение вдохновила. Да только, длилось оное недолго:
- Вот так вот, Иван. И ничем вам помочь не могу.
Студент глянул сначала на ровные стопки папок между ним и бледным архивариусом (кстати, а сколько ей вообще лет?). Потом скосился на стеллажи с тем же содержимым и… расплылся в самой своей искренней улыбке:
- Госпожа Вибрус. Я, конечно, понимаю, что покажусь вам сейчас…
- "Студент" и "наглец" для меня - слова-синонимы. Но, это, не ваш случай, - предупредительно взмахнула та ручкой (так, сколько ж ей лет?) - И вообще, зовите меня просто, Аннет.
- Ага, - отбросил в уме пару десятков Иван. - Уважаемая Аннет, у меня - форс-мажор, магическая воронка и алантский катаклизм в одном сосуде. И вы - моя последняя надежда не оказаться в той же веселой компании. И я понимаю, три дня, - еще раз бросил он взгляд на ряды бесконечных полок. - три дня для поиска нужного материала - не срок. Но, я готов сам здесь все перерыть. Вы мне только пальчиком ткните в нужном направлении.
- Я бы вам ткнула, - скуксилась в ответ дама. - С удовольствием ткнула бы. Но… Понимаете, Иван. Это дело строго конфиденциальное… Вы меня понимаете?
- Конечно, - тут же навострил студент уши.
- Шесть лет назад у нас в архиве над своей научной работой трудилась одна очень… талантливая ученая - краевед, Примула Брэмс. И темой ее были как раз ваши лягушки, как…
- Хтонический символ?
- Совершенно верно. В ее распоряжении находились все наши материалы: сборники сказок еще на исходных языках, отчеты краеведческих экспедиций, уникальные записи от первоисточников вплоть до самых дремучих мест страны. И наш директор был настолько к ней расположен, что даже позволил ей перенести их по месту жительства. А потом там случился пожар. И…
- И что? - сглотнул Ваня слюну.
- И всё. Госпожа Брэмс сама тогда едва успела спастись.
- Мать же тво… Та-ак. Уважаемая Аннет.
- Да, Иван? - замерла дама с куском пирога у рта.
- А работу то свою эта Примула Брэмс закончила?
- Работу? О, да. И даже с успехом по ней защитилась. И вообще, между нами говоря, история с этим пожаром, - сделала уважаемая Аннет скептическую мину. - какая то странная. Как и сама эта ученая. Она после защиты могла бы стать мировой известностью, но предпочла славе полное уединение. Вы, Иван, знаете, что такое "Скользкий путь"?
- Ну, так…
- Я не про нравственность сейчас, а географию.
- А-а. Нет.
- Это место между Склочными болотами и Лазурным лесом - миль пять в ширину сплошной глуши. Там теперь госпожа ученая живет. И говорят, опять что-то пишет. Не то, биографию нынешнего "главы болот", темного дроу. Не то, летопись племени единорогов. И то и другое для нее - в равной степени реально.
- Все ясно, - поднялся Иван со стула. - Скользкий путь, значит?
- Именно, - с испугом глянула на него из-за своих папок архивариус. - Я надеюсь, вы…
- Отриньте ложные надежды, уважаемая Аннет. Другого пути у меня, к сожалению, нет. Только, последний к вам вопрос: вы не знаете, ученая эта была лично знакома с нашим профессором словесности, госпожой Мефель?
- А как же. Бонна Мефель значилась одним из ее рецензентов, - хотя, мог бы и сам о том догадаться…
Шесть дней, считая этот. Другой конец страны. Глухое небезопасное место и сомнительная тематика для пяти, до сих пор ненайденных сказок. Да, уважаемая профессор, антагонизм у вас со студентом Вичнюком заиграл сейчас совершенно новыми гранями. В которых слово "принципиальный" было единственным из приличных. По крайней мере, наш герой, пока шагал до нужной в городе конторы, совсем другие слова из своего богатого лексикона употреблял. Включая любимую вами латынь.
- Ого! - вывеска с раскрашенным азимутом внизу заставила парня замереть прямо с рукой на дверном кольце. - "Легкая дорожка". Хорошо хоть, не кривая. А, хотя… - и дернул на себя дверь.
Внутри комнатки было сумрачно и неожиданно пусто. Иван обвел взглядом пространство с конторкой по центру, оценивая (по дипломам на противоположной стене и стоимости дерева на панелях) надежность заведения. Хотя, до этого дня никогда услугами "мага-подбросчика" не пользовался. Вот бесплатно - пожалуйста, но, лишь с надежным челове… тьфу, магом. А чтобы за деньги и в чужой "подвал"? Да и дорого это для обычного студента.
В последнюю очередь внимание парня привлекла карта Ладмении на стене слева, вся сплошь утыканная мигающими синими звездочками. Он подошел ближе и, приложив к лощеной бумаге палец, повел им с северо-востока (г. Барщик) на юго-запад (Скользкий путь) между множества маленьких огоньков. Пока не уткнулся в нужное место… Звездочки там отсутствовали.
- Доброго дня! Куда желаете подброситься?.. О-о, - проследил за приткнутым к карте студенческим пальцем мужик. - Один сребень. Без торговли.
- О-о… - мысленно потрёс своим платочком с деньгами Иван. - Хорошо. Но, прямо сейчас…
Глава 3
"…Вблизи королевского замка раскинулся большой дремучий лес. И был в том лесу под старою липой колодец. И вот в жаркие дни младшая королевна выходила в лес, садилась на край студёного колодца, и когда становилось ей скучно, брала золотой мяч, подбрасывала его вверх и ловила - это было её самой любимой игрой…"
отрывок из "Сказки о Короле-лягушонке или о Железном Генрихе".
Все ж, Скользкий путь назвать таковым можно было лишь в "нравственном" контексте (да простит Ивана уважаемая Аннет, наверняка уже прикончившая бабкину стряпню). Потому что с правой стороны от него - весь сплошь Лазурный лес с божественными в нем единорогами. А с левой - Склочные болота, кишащие зубастой нечистью всех форм и размеров. Что же касается географической сути, то картина вокруг студента рождала совсем другие ассоциации: "А, извините, здесь шестилапый мохнорыл не пробегал?", например. Или: "Ой, а то дерево мне дуплом оскалилось". Ну, что-то в этом духе. А вообще…
- Кра-со-та, - протянул студент Вичнюк и направился с поляны прямиком в зеленый густой сумрак. Маг-подбросчик, хмыкнув ему в спину, исчез в противоположном направлении.
А и пусть хмыкает. Видно, он студентом никогда не был. С форс-мажором, магической воронкой и алантским катаклизмом в одном сосуде. Иначе бы руку пожал и изрек что-нибудь ободряюще - душевное. Но, что именно, Иван придумать не успел. Потому как внезапно для себя, обнаружил среди мха узкую тропинку, вынырнувшую откуда-то слева. И дальше пошагал уже с комфортом. И шагал так мили три. Тропинка, то ныряла в низины (один раз даже пришлось перейти широкий ручей по сомнительному мосту из кедрового молодняка), то прыгала через странные продолговатые бугры. В основном же вела себя прилично, не сильно теряясь в зарослях из папоротника. И поначалу парень темп хода не сбавлял. Только рубаху расстегнул и два раза доставал из сумки заветную фляжку. А еще мили через две его разморило уже по-настоящему - даже птицы стали петь как-то тягуче сонно, а запах смолы вкупе с нагретым влажным маревом… Словно дедова баня с новыми кедровыми шайками. И как она вообще здесь живет, эта… как ее…
- Мать же твою. Мираж… Хотя…
Прямо по курсу, на небольшой песочной "лысине" стоял, выложенный камнем, круглый колодец. Иван обошел бесхозное чудо по кругу. Сдвинув тяжелую крышку, заглянул вовнутрь и… воскрес для жизни. Потому как оттуда на студента дохнуло такой оживляющей свежестью, что прямо сейчас занырнуть и блаженно замереть. Прямо в ботинках. Но, это так, фантазия. К тому ж, место его в круглом створе было явно занято. Покачивающимся на воде широким липовым листиком.
- Странно, - вслух подумал Иван, окинув придирчивым взглядом суровые дубы и кедры вокруг. - Тогда откуда? - и изогнулся под ворот уже для повторного освидетельствования. - Нет, точно - липа… У-у!. У-у! У-у!
- Р-р-гаф! Гаф!
- Мать же твою, альма матер… - колодец был отнюдь не бесхозным. По крайней мере, темно-русое неопределенного пола существо, стоящее сейчас с другой его стороны, в руке сжимало дужку ведра. Но, издало звук, тьфу, лай, не оно, а замершая рядом лохматая черная собака в металлическом ошейнике. - Привет.
- Ее тут нет, - открыло существо рот, водружая свое ведро на борт колодца.
- Кого… нет? - растерянно повторил студент.
- Колодезной Пэг. Ее Примула обратно на Склочные болота неделю назад пендельнула.
- А-а, - многознающе протянул Иван. - А я вообще то, не к ней.
- А-а. А к кому?
- К Примуле Брэмс. Ты ведь ее знаешь?
- Как не знать? - хмыкнуло существо не то с обреченностью, не то с досадой. - Она - моя бабушка.
Однако на нашего студента данная информация произвела совершенно иной эффект:
- Да что ты?! Тогда давай знакомиться, - шеркнув об штанину, протянул он существу ладонь. - Иван Вичнюк. Студент-практикант из Куполградского университета.
- Фрош, - шмыгнув носом, пожало ее существо.
- Фрош… Значит, ты - Примулы Брэмс… внук?
Существо замерло. Собака с интересом склонила на бок голову.
- Ага-а, - ну, хоть с полом определились. - А это - мой пес. Зовут Геша, - на всякий случай уточнил внук ученой. Собака почему то вздохнула. Студент - просиял:
- Ясно. А давай, Фрош, я тебе помогу?
Потому что помогать таким тщедушным подросткам - прямой долг уважающего себя мужчины (ведь бреется уже, хоть и раз в неделю). Однако сам благородный процесс затянулся ненадолго. И уже из-за второго поворота новые знакомцы вывернули прямо пред отшельничье жилище… Да. А ведь домом назвать "ЭТО" язык точно б не повернулся. Хотя, и стены и крыша и даже окна в наличии имелись. Вот с фундаментом был напряг - его вообще не было. Потому что жилище Примулы Брэмс висело между дубов. На досчатой платформе, с которой к земле спускалась полноценная деревянная лестница высотой в ярда четыре.
- А это…
- Для безопасности, - в ответ на разинутый студенческий рот, пояснил подросток. - Или "в большом мире" считают, что Примула совсем без мозгов, раз в таком месте поселилась?
Честно говоря, Иван вообще не был в курсе, что именно "в большом мире" думают об этой выдающейся ученой. Он и про нее-то саму узнал всего несколько часов назад. Поэтому рот свой закрыл и ведро с земли вновь поднял:
- Ух, ты. А листик то теперь здесь плавает. Я его видно прямо из колодца… того, - буркнул, пытаясь придать лицу "столичное" скучающее выражение.
Фрош с прищуром оценил результат:
- Ага-а, - и словил "ведерного диверсанта" пальцами. - Готов или еще рожи примеришь? Примулу больше всего "заумные" раздражают. Она таких сразу посылает.
- Да что ты? Хотя, тут есть куда послать… Буквально рядом, - озадаченно протянул Иван. - А почему ты свою бабушку Примулой зовешь?
- А ты свою как?
- Я? "Ба".
- Ба?.. Ха-а. Уж лучше б по имени. Ба-а, - басом протянул малец.
- Фрош, кляйне флигэ! Что это за дылда рядом с тобой?! Если, очередной корреспондент или дипломник, пусть валит, направление ты знаешь! Мне некогда! - и ведь что обидно - "рожа" у нашего героя была в тот момент совсем не заумной.
Да видно седовласой даме, секунду назад пропавшей в поднебесном окне, на такие нюансы внимание обращать тоже было некогда. И Иван вопросительно воззрился на ее внука:
- Это и есть твоя Примула?
- Она, - не по-доброму скривился тот и направился в сторону лестницы. - Постой ко еще. Недолго.
- Ну-ну…
Родственное общение было слышно хорошо и студенту, прохаживающемуся вокруг ведра, и псу Геше, бдительно разлегшемуся у нижней ступеньки. Первый - хмыкал и чесал затылок. Второй - вслушивался и периодически прятал нос в лапы. Хотя, что он там понимал? Да их даже Иван понять был не в силах с его-то знанием языков (латынь - не в счет). И уж точно орали не на эллинском, не на арабском, не на древнем кенво. Без эльфийских длинных слогов и даже не на заморском чидалийском. Но, хоб побери, с какой душой! И наш герой уже стал сомневаться: его ли скромная персона вызвала такой бурный межродственный разбор, когда внезапно все стихло. Иван настороженно замер. Геша высунул нос из-под лап. Из окна наверху с достоинством прочистили горло:
- Молодой человек, поднимитесь… И ведро с водой не забудьте.
- Хо-рошо, - сглотнув слюну, в третий раз взялся Иван за ведерную дужку…
Глава 4
"…Но вот однажды, подбросив свой золотой мяч, королевна поймать его не успела - он упал наземь и покатился прямо в колодец. Заплакала тогда она, и стала плакать все сильней и сильней, и никак не могла утешиться. И вдруг слышит - кто-то ей говорит:
- Что с тобой, королевна? Ты так плачешь, что и камень разжалобить можешь.
Она оглянулась, чтоб узнать, откуда этот голос. Вдруг видит - лягушонок высунул из воды свою толстую, уродливую голову:
- Успокойся, - говорит лягушонок. - Я тебе помогу. А что ты мне дашь, если я найду твою игрушку?
- Всё, что захочешь, милый лягушонок, - ответила королевна.
- А вот если ты меня полюбишь и со мной подружишься?
- Да, да, обещаю тебе всё, что хочешь, только достань мне мой мяч!.." -
отрывок из "Сказки о Короле-лягушонке или о Железном Генрихе".
- Та-ак. Поправьте меня, если я вас неверно понял, - студент Вичнюк, как можно спокойнее поставил кружку с чаем на стол и звучно потянул носом. - Значит, за то что вы, уважаемая госпожа Брэмс, предоставляете мне до утра все свои материалы по прошлой научной работе…
- А-а, - открыв рот, вскинула дама пальчик.
- Все свои материалы, - надавил Иван.
- Примула?
- Гут. То есть, подавитесь.
- Угу… И черновик самой работы тоже… - на всякий случай сделал он паузу. - За всё это я беру с собой в обратную дорогу вашего внука, Фроша?
- До Куполграда, - хмуро уточнила дама. - Может, письменный договор составим?
- На крови? - зыркнув по сторонам, отозвался Иван. А что, в окружающем то антураже, вполне…
- Примула, ты мне тоже обещала, - а вот у подростка, в отличие от закаленного студенческими буднями Ивана, терпение явно заканчивалось. И как бы второго разбора не дождаться.
- Так заключаем? - на всякий случай встрял студент.
- Обойдусь, - по-змеиному улыбнулась дама сразу обоим своим оппонентам. - Но, имейте в виду, господин Вичнюк - Фрош будет на полном вашем попечении. Так как я в данный момент средствами совершенно не располагаю.
- Зато ими теперь располагает один очень шустрый эльф.
- Фрош! Я бы попросила относиться к чужим слабостям, как к своим собственным! Подумаешь… - напыжилась ученая. - пропорции в том рецепте неверными оказались. Зато составлял его сам…
- Какие пропорции? - ошарашено произнес студент. - Какие… То есть как это, "на полном вашем попечении"? Да у меня у самого денег лишь…
- Примула?!
- Меркантильная молодежь!.. Ладно!
- Ладно?! - хором отозвались представители молодежи.
- Ладно, - подтвердила бессеребренница, поднимаясь из-за стола. - Будет вам, господин Вичнюк, компенсация за труды, - и удалилась за занавеску в дверном проеме.
В течение следующих нескольких минут заинтригованные слушатели развлекали себя отдаленным пыхтением, чихом и парой сдавленных ругательств - ученая дама усердно рылась в своих закромах. А еще через минуту появилась и она сама, в доказательство выводам - с толстой коричневой книгой в руках.
- Это что? - вопросил Иван, уже успевший в уме прикинуть: сколько ж она, проклятая, весит?
- Примула?
- Да. Это она и есть - бесценный сборник сказок еще на исходном языке шедевральных авторов, братьев Гримм.
- Угу-у, - сколько ж она, бесценная, стоит? - А можно глянуть по ближе? Пролистать до… определенной страницы? - вдруг, знакомый штамп встретится.
- Можно. Только, на ней - знак сохранности, - понятливо оскалилась дама. - Книге то - больше пятисот лет. Так что лезть вовнутрь, пока не снимете, искренне не советую. А вот фасад оценить…
"Фасад" Иван оценил - красивый. И сразу видно, "исторический артефакт". Со следами позолоты на витиеватой тесненной рамке и такими же полустертыми словами в центре. Естественно, тоже - на исходном языке:
- А что за язык то? - зачем то понюхал он книгу.
- О, генерацион де изель, - закатила к потолку глаза госпожа Брэмс. Язык - немецкий. Великий язык ее авторов. У меня эту книгу лет семь назад слезно просила одна ваша преподавательница, истовая поклонница немецкой словесности. Но, я ей отказала.
- Сдается мне, Бонна Мефель, - покачал головой студент.
- Точно, - всплеснула рукой дама. - Та еще… курва.
А вот после такой "ласкающей душу" характеристики сама Примула Брэмс показалась нашему герою роднее всех родных и краше всех… крашенных. И он даже представил себе на миг, как возвратившись в Куполград, извлекает бесценный фолиант из сумки на свет божий. И как к нему тут же устремляются и хозяин антикварного магазина на Мраморной, господин Понский, и знакомый коллекционер, Дуда Гидорьян. И, конечно, госпожа профессор. Она заламывает свои худые руки, и молит Ивана вручить именно ей сей артефакт. За что угодно: хоть, под седло и галопом по всей столице, хоть публично отречься от всех своих убогих принципов, хоть…
- … господин студент! Вы с нами?
- Что?.. - и придет же такое на ум.
- Я спрашиваю, Бонна курирует вашу практику?
- Да, она самая.
- Да что вы говорите? - сверкнула глазами дарительница, а потом, опустив их на книгу, нежно провела ладонью по потрепанной корочке. - И как же она меня тогда просила… - и как же она это сказала…
Избитое литературное выражение "ночная тишь" в этом странном лесу никогда бы актуальным не стало. Если только уши заткнуть. Потому что за распахнутыми настежь окнами сейчас постоянно что-то ухало, крякало и уныло подвывало. Иногда, правда к местному "хору" присоединялись и более приличные звуки, к коим в этом месте можно было отнести ученый храп за тонкой комнатной стенкой. Но, Ивану Вичнюку на такие мелочи отвлекаться было некогда. Потому как он был чрезвычайно занят. Иван Вичнюк, под светом из двух магических шаров, любезно запущенных хозяйкой, переписывал сказки про отягощенных хтонизмом лягушек. "Лягушка и три бога", "Лягушачье счастье" и "Царевна-лягушка" уже подсыхали чернилами на другом краю стола. Оставались еще две, также выбранные с профессиональной скрупулезностью (по наименьшему количеству текста). А потом бы еще почитать и сам достойный труд и, возможно, даже проникнуться сутью… Очень бы хотелось… Если только время… Время…