- Лагерь прикрыт куполом, - пропыхтел в ответ чародей. Когда-то он вместе со мной воевал за Серт (тогда именовавшийся Хрустальным графством) и южнее тоже, намотал множество километров и вёрст на подошвы сапог. Но с тех пор слегка изменился, пополнел, даже погрузнел. Я не потянул бы его за собой, щадя, но он попросился сам. А я не отказал, потому что слишком привык именно к его походной магической помощи. На помост наблюдательного пункта он вскарабкался с большим трудом. - Бледноватое сияние размывает контуры. Я такого не видел никогда…
- Конечно, не видел! У них своя магия. Что-нибудь ещё видишь?
- Нет. Не вижу. Каких-либо магических ловушек на лугу нет.
- Или не видно?
- Сложно совсем спрятать присутствие магии от глаз чародея. Нет. Просто нет.
- Ладно, допустим… Обрати внимание. - Я вытащил из пояса ещё одну подзорную трубку - вроде той, которая так понравилась Аштии. Прицелился ею в противника. - Никак они собираются занимать позиции?
- На хорошем таком расстоянии от леса.
- Но за пределами купола, милорд! - вмешался Манджуд.
- Уже хорошо… У них там случайно нет в руках дальнобойных арбалетов? - И я сунул подзорную трубку командиру лесного отряда, не доверяя своему вниманию. Слишком уж настойчиво сознание требовало искать, искать, скорее отыскивать какие-нибудь необычности, странности, шарить взглядом по юртам и повозкам, по готовящимся к бою людям, по их снаряжению и оружию, которых даже в подзорную трубу почти не видно, - и придумывать, как можно их победить.
В такой ситуации внимание оставляет желать лучшего.
- Нет, милорд. Но даже если б и были… Стрела из такого летит далеко, но направляют её человеческие руки и человеческий взгляд, который не пронизывает зелень.
- Верно. И красиво сказано. - Я снисходительно усмехнулся. - Пришли сюда своего дозорного, а сам иди, распоряжайся. Не буду тебя больше отвлекать.
- Благодарю, милорд.
Шуршание за спиной быстро стихло. Гуляя взглядом по собирающимся куда-то бойцам, я пытался представить себе, что же они за люди. Что ценят больше всего? Чем можно их прельстить? Чем напугать? Чья воля для них священна? Не может быть, чтоб к ним не было какого-нибудь ключика.
- Как думаешь, Манджуд, куда это они намылились?
- Что сделали, милорд?
- Собрались. Куда они собрались?
- Думаю, не на бой. Нет, не на бой. Собираются как-то вяло.
- Считаешь? Но с чего вдруг? И вообще - это не аргумент. Что они тебе, в бой как на праздник, что ли, должны бежать? Война для солдата - та же работа.
И я снова прилип к подзорной трубке.
Но, положим, какая-то истина в суждениях Манджуда определённо была. Тоже показалось, что бойцы собираются не в бой. Самая главная чёрточка - лошадей они оставили пастись. С чего бы, если предстоит сражение? Вон у них какой табун. Не для красоты ж они его сюда пригнали. Наверняка если не все они, то изрядная часть воюет в сёдлах. Эту особенность вражеских вооруженных сил мы уже заметили. С чего бы им сегодня сделать исключение?
Сзади снова зашуршало, и дозорный сбивающимся от волнения и одышки голосом представился мне по всей форме. Доложил, что это именно он наблюдал за странным вражеским командиром, он же позднее доложил своему начальству о случившемся. И - да, кстати! - в тот раз отряд собирался и выстраивался точно так же. Но в прошлый раз они собирались намного позже, к полудню.
- Действительно, странно, - процедил я сквозь зубы, потому что разговаривать как-то иначе, подпирая подбородок свободной рукой, затруднительно. - Ну посмотрим. Что там с отрядом?
- Отряд в полной готовности. Телохранители милорда также заняли удобные позиции и готовы отражать нападение, если оно последует.
- Хорошо… - Какое-то время я молча рассматривал выравнивающийся ряд. - Неплохо экипированы. И одежда удобная. Штаны наподобие тех шаровар, которые у меня на родине носили казаки - движения ничто не стесняет, маши ногами в любом направлении…
- Милорд?
- Нет, это я так, ничего… Так-так… Посмотри-ка на этого всадника. Вернее, на этих всадников. Тот? Не тот? - И я передал дозорному подзорную трубку. Но тот, воспользовавшись ею, немедленно вернул вещицу мне и отрицательно покачал головой.
- Я ведь рассматривал его издалека, ничем не вооружёнными глазами, так что не смогу узнать, увидев столь близко, словно он от меня на расстоянии меча.
- Разумно. Ну присматривайся.
- Да, это он! Вот тот, который едет посередине.
- Одетый в алое? Понятно. Манджуд?
- Да, милорд, смотрю. Смотрю очень внимательно… При нём есть какой-то магический инструмент, но, кажется, не очень мощный. Кажется, самый обычный. Оружие со следами магической обработки, насколько можно сделать вывод с такого расстояния.
- Ясно. Чтоб он доорался досюда, очевидно, ему нужно применять магию. Так-то не особо докричишься.
- В подобном заклинании, милорд, нет ничего сложного. Абсолютно ничего. Воздействие простое, фон меняет не сильно. Значимы и сильно "звучат" лишь мощные боевые структуры, но таковых я не вижу. Даже в отдалении не вижу, милорд.
- И ты можешь составить подобное? В смысле - заклинание, чтоб отсюда можно было докричаться дотуда?
- Даже сам милорд может это сделать. - Манджуд добродушно усмехнулся. - Всё просто - с помощью своего магического инструмента. Но, конечно, у милорда не будет необходимости напрягаться, я всё сделаю сам.
- Ну сперва послушаем, будет ли наш гость что-нибудь предлагать на этот раз.
- Э-эй! Бойцы! - прозвучало словно бы в ответ на мои слова - со стороны луга, пока ещё не успевшего насладиться прикосновением солнечных лучей и потому мокрого от щедро выпавшей росы. Трава, казалось, даже слегка приникла, не способная выпрямиться под такой тяжестью. Самое время для того, чтоб начинать косьбу. Косари, дай им только волю, живо бы разогнали этих пехотинцев и конников, чтоб не портили траву и не мешали махать косами.
Чужак в алом помолчал и ещё пару раз повторил свой оклик. Потом, помедлив, решил развить тему.
- Эй, бойцы! Ваш предводитель не надумал ли повести себя, как мужчина, и показать, что он тоже знает приличия? Эй, бойцы, а есть ли вообще среди вас предводитель, который может принять вызов? Даже среди лесовиков должен ведь найтись хоть один! - Он помедлил, потом сделал знак конникам, сопровождавшим его, и они развернули коней. - Я буду ждать, пока солнце не осветит землю у копыт моего коня. Сразиться на виду у бойцов той и другой стороны можно тут, а можно и у самого леса. Любопытно, отыщется ли среди ваших командиров хоть один мужик, умеющий уважать противника?
"Действительно, любопытно, - задумался я. - Что, интересно, он имеет в виду? "Знает приличия", "умеет уважать противника". Речь, похоже, именно о поединке между кем-то из наших и этим оруном". Снова взглянул на чужака в подзорную трубку - он явно собирался обосноваться на лугу и ждать: спешился, подыскал подходящую кочку, уселся, подстелив плащ. Безбоязненно уселся тут, совсем рядом с лесом и в полном одиночестве. В принципе с опушки его нетрудно достать стрелой.
- Что прикажет милорд? - осторожно поинтересовался дозорный.
- Я думаю. Манджуд, что там вокруг него за магия?
- Есть кое-какая. На нём защита, возможно, способная отклонить стрелу.
- А меч?
- Этого я сказать не могу. Никак не могу с уверенностью сказать…
- Ладно. Посмотрим. - Я заёрзал, отыскивая лестницу вниз. - Пожалуй, надо бы мне взглянуть на этого чудака. Где там моя охрана?
Без какой-либо уверенности, дождавшись, когда возле меня соберутся телохранители, я направился к опушке. Сперва, пожалуй, искренне собирался только рассмотреть странного мужика в алом, которому, похоже, так скучно, что он решил сыграть в богатыря, вызывающего врага на бой пред всем честным народом. Не за разгадкой ли чужой ментальности я сюда пришёл? Так надо ж присмотреться, может, даже поговорить!
А говорить-то есть о чём. Обратило на себя внимание то, что он не пытался оскорблять или брать "на слабо", что было бы вполне логично. Речь шла о приличиях. То есть, значит, у них на родине это прилично - сперва офицерам поместиться на виду у солдат, а потом… А что потом? Может, потому они вчера и не напали, что не были выполнены формальности? Мало ли, как там у них положено…
Нет, ерунда. Раньше отсутствие поединка их не смущало. Как-то ж обходились… Надо, надо мне с ним поговорить, благо теперь я шпарю на кочевническом языке лучше, чем на русском, который стал забываться за отсутствием практики.
- Пошли, ребята, - попросту сказал я своим телохранителям. - В бой не вязаться, атаковать только по приказу. По жесту. Вот такому. А пока стоим и смотрим. Если покажу, чтоб отошли назад, отойдёте и не попытаетесь спорить. Потом можете даже устроить мне айн шкандаль, но не раньше чем по возвращении к своим.
- Если милорд погибнет до возвращения к своим из-за того, что мы подчинимся приказу, нас будет ждать наказание.
- С чего бы, Ашад? Сейчас, при свидетелях, я говорю, что это - приказ. Как, интересно, кого-либо из вас могут наказать за выполнение моего приказа? Все слышали? Возражения не принимаются.
- Милорд, начальник охраны передал нам, чтоб мы в первую очередь следили за безопасностью милорда. И просил передать…
- Так, стоп! - жёстко прервал я. - Не произноси слов, о которых все фигуранты - я, ты и Ихнеф - могут пожалеть. Подобные вопросы следует решать не при всех.
- Прошу прощения, милорд. Искренне прошу прощения. Но мне был дан приказ…
- Хорошо, ты пытался его исполнить. Всё, хватит. Пойдём, побеседуем с этим таинственным офицером в алом.
- Милорду интересно знать, чего он хочет? - уточнил Манджуд, явно пожираемый любопытством.
- Да что именно он хочет, в целом более ли менее понятно. Но вот зачем ему это, чем это желание обусловлено - попытаемся выяснить.
Из-под защиты леса я выступил не без трепета. А что, если тут имеет место хитрая ловушка, предназначенная для поимки в целости какого-нибудь крупного местного начальства для допроса? Всё возможно. Однако любопытство пополам с привычкой доверять своей интуиции толкали меня вперёд. Почему-то внутренний голос твердил, что это очень важно - побеседовать с чужаком и понять, что ему от меня надо. То есть не конкретно от меня, а вообще от кого-нибудь из наших.
Может быть, во мне говорит желание оправдать очередной безрассудный поступок, но что ж поделаешь. Такой вот я раздолбай бедному графству в начальство достался.
Заметив меня, чужак встрепенулся, выпрямился, а потом и встал. Тихим шагом пошёл навстречу, не озаботившись ни коня прихватить, ни своим помахать, чтоб подтянулись и сопровождали. Поэтому я, поколебавшись, всё-таки дал знак собственным сопровождающим остановиться и ждать, только с Манджудом переглянулся, чтоб убедиться - ничего нового ему не открылось. И дальше пошёл один.
- Наконец-то, - проговорил незнакомец. - Я уж решил, что среди ваших людей нет нормальных бойцов подобающего происхождения.
Я слегка приподнял бровь.
- А может, следовало сделать вывод, что у нас бытуют какие-то другие традиции ведения войны?
Теперь настало время моему собеседнику изображать лицом удивление. Как следует пошевелив бровями, он поправил на себе перевязь и уставился на меня с любопытством.
- Какие такие другие традиции? Приличия понимать должны все.
- У каждого народа свои приличия. Но я готов обсудить ситуацию. М?
- Ну это можно… А у вас что, нет традиции командирам мериться силами перед своими воинами? Надо же разобраться, чего стоит вражеский предводитель, ну и бойцам показать, хорош ли в бою человек, которому они подчиняются?
- Нет, у нас совершенно другие установления.
- Ну ничего. Это можно исправить, получается. - Парень почесал затылок. - Раз ты понимаешь приличия и знаешь, что такое уважение к противнику, можно ведь и поговорить, не так ли?
- Получается, что так.
Усмехнувшись, чужак начал закатывать левый рукав. Он был смуглый и плосколицый, как наши монголоиды, но при этом рослый и довольно-таки большеглазый. Чёрные жёсткие волосы были стянуты в тугой хвост, перекинутый на плечо, короткая бородка и усы даже на смуглой коже выделялись, словно росчерк пера на бумаге. А уж белоснежные, безупречные зубы просто сияли, стоило только ему усмехнуться. Иззавидоваться можно, какой оскал, Голливуд отдыхает!
Закончив сражаться с рукавом, чужак предъявил мне широченный браслет белого металла, покрытый знаками, немного напоминающими арабскую вязь, с вставками из довольно крупных красных камней. Мой соответствующим образом настроенный артефакт отсигнализировал, что в предмете есть магия, но слабая. И явно не боевая.
Не понимая, что от меня требуется, я вежливо разглядывал украшение. Потом вопросительно посмотрел на парня.
- И чего?
- Я ведь должен доказать, что перед тобой не какой-нибудь рядовой воин, без происхождения и связей, - пояснил он. - Вот доказываю.
- Ладно. - Мне было проще, чем ему, расстегнуть пуговки и подтянуть к локтям рукава рубашки. Оба золотых браслета, двадцать лет назад надетые на меня самим императором, заискрились под лучами солнца. - Тогда и я докажу. У нас вот такие носят.
- Что ж, понял. Тогда можно и представиться. Меня зовут Акыль.
- Сергей.
- Твоё имя звучит благородно. У тебя и твоих соотечественников встречаются звучные имена.
- В принципе кроме имени у меня ещё есть фамилия. Я имею право на фамилию. Это показатель определённого статуса.
- Понимаю. Наши традиции и тут отчасти сходны. Сергей. Я запомню. А ты, надеюсь, запомнишь моё имя. У нас так положено. Ну что - решил биться или как?
Я задержался с ответом совсем ненадолго. Полный бред, конечно, и человеку в моём положении не следует вести себя так необдуманно. Но по-дурацки теперь будет выглядеть мой отказ, раз уж припёрся сюда и показал запястья. К тому же благодаря Одеям я в состоянии с уверенностью и полным спокойствием участвовать в поединках один на один. Тем более с какими-то там офицерами кочевой армии из другого мира. Почему бы нет?
- Ну можно и побиться. На мечах?
Глава 12
ОБМЕН УДАРАМИ
Мне пришлось снять с себя куртку и перевязь - они будут мешать. То и другое полетело в траву. Я заметил, что кое-кто из моих людей дёрнулся было, и жестом дал понять, чтоб оставались на месте. Мой оппонент тоже готовился. То, как он двигался, заставило меня насторожиться - он определённо не дурак в схватке, а значит, мы можем очень широко развернуться. В смысле пространства, конечно. Поэтому я поднял свои вещи и отнёс их подальше. Ещё не хватало в ходе схватки запутаться в собственной куртке или перевязи.
- Ну что, готов? - полюбопытствовал Акыль.
- Вполне. А какие-то формальности положено соблюдать? Какие-то особые слова говорить, жесты делать. Писать завещание?
Он рассмеялся.
- Как угодно. А зачем писать завещание? Разве твои люди не засвидетельствуют твою волю при самом печальном исходе?
- У нас это делается иначе.
- Прискорбно, что в этом мире слову мужчины доверяют меньше, чем клочку бумажки.
- Прискорбно, что у мужчины на лбу обычно не выгравировано, мужчина он или так, хитрый алчный чмошник.
- Хе… Приступим?
Мы сошлись без разгона, но при этом на такой скорости, что ветер буквально взвизгнул в металле. Сила напора могла бы удивить, но на удивление в таких ситуациях обычно не оставалось времени и желания. Сознание работало, как компьютер - просчитывало возможности, ходы в игре, уточняло последовательность действий, причём на автоматизме, не допуская участия эмоций.
Чудо, что металл умудрялся выдерживать такое напряжение - сечь воздух на нечеловеческой скорости, встречать клинок противника, служить опорой для части движений, по стремительности сходных с полётом… Гармония смертоносного танца сама по себе была наградой и наслаждением. Всё-таки меня готовили для поединков с людьми, а не с тритонами или иной демонической мелочью. А мне не так уж часто удавалось вести бой в полную силу. Поэтому в увлечении я не сразу осознал, что на этот раз именно так и есть - мой противник владеет мечом примерно на одном со мной уровне.
А это, следует признать, явление нерядовое.
В какой-то момент, схлестнувшись и разойдясь с ним, потому что так было удобно обоим, я заметил изумление во взгляде. Похоже, он тоже редко встречал тех, с кем можно было подраться по-настоящему, с полной отдачей и всерьёз. И наше общее приключение потихоньку становилось не таким простым. Так мне подумалось сперва. Я настолько привык в среднем встречать бойцов слабее себя, что не подумал о вероятности нарваться на мастера. У моего нового знакомца, как можно догадаться, возникла та же проблема.
Однако забеспокоиться по-настоящему я не успел. Мне хватило совсем немного понаблюдать за ходом поединка, чтоб понять - он явно не стремится к тому, чтоб прикончить меня. А значит, есть шанс, что моя дурацкая авантюра завершится благополучно. Тело, напрягаемое по полной, стало выдавать приёмы и ухватки, которые раньше мне не приходилось использовать. Но Одеи вложили их в меня, в нужный момент вколоченный рефлекс сработал, и тут главное было не растеряться и самому себя не сбить. В моём положении оставалось предоставить инициативу организму; если это не спасёт, то ничто другое - тем более.
Бой длился достаточно долго, чтоб со всех сторон ощупать границы моих возможностей и оценить перспективы при сравнении с противником. Шансы у нас равны, а в этой ситуации не приходится рассчитывать на простой мирный проигрыш. Боец, который сделает ошибку и пропустит удар, с большой вероятностью умрёт. Не тот у нас обоих уровень, чтоб позволить выбить у себя оружие или, к примеру, дать приставить меч к груди или горлу. Мы для такого слишком круты.
Пока же поединок тянулся, и его ритм начинал напрягать. Я потихоньку устаю, это очевидно. Не мальчик уже…
Мы снова разошлись, но на этот раз остановились, не схватились снова - как-то так само вышло - и по лицу Акыля я понял, что он тоже притомился.
- А ты неплох.
- Спасибо. Ты тоже.
- Ну как? Затянули мы с тобой… Давненько так не веселился.
- Да уж, затянули… Пить охота.
- Так в чём проблема? Сделаем паузу, пусть твои люди тебя обеспечат. Да и я сам не отказался бы перехватить кусок. Давай… - И, не дожидаясь моего согласия, подал знак своим людям.
Отказываться было бы странно. Да и не хотелось. Я последовал его примеру, и через несколько минут совершенно офигевшие от всего происходящего телохранители принесли мне еду, воду, квас, даже обрубок брёвнышка, чтоб сидеть. Акылю же свои приволокли высокое седло. Развернув на траве свёрток, я обозрел имеющиеся припасы и после недолгого колебания предложил кочевнику угощаться.
- Благодарствую. Ты тоже пробуй. Конина жестковата, а вот сыр исключительно хорош… У вас, как вижу, делают другой.
- У нас многое по-другому.
- Это-то понятно. - Какое-то время мы угощались молча. - Ты женат?
- Да.
- И сколько детей жена родила от тебя?
- Шестнадцать.
- О-о! Она тебя сильно любит. Это прекрасно. У меня только трое. А всего семеро. Хорошо, когда в семье много детей. И хорошо, когда всех их можно пристроить к делу.
- У меня с этим никогда не возникнет проблем.
- Как так?
- Ну вот так сложилось.