– Может, хотя бы объяснишь, как я должен ее воспламенить? Я не могу просто пялиться на свечку в надежде, что она сама устыдится и запылает!
Ведьма спокойно села рядом, скрестив ноги в позе лотоса.
– Очень просто. Ты должен захотеть. Представь, что от этой свечки зависит твоя жизнь.
Геберт постарался это представить. Не вышло. Фитиль даже не задымился.
– Видимо, у меня плохое воображение. Я не могу этого сделать. Извини.
– Не можешь? – внезапно сладко пропела ведьма, щекоча ему шею. – А если я прорежу дыру у тебя спине и вытащу хребет, который тебе совсем не нужен, ты сможешь? Или проткну пальцем барабанную перепонку и залью туда серную кислоту – аккуратненько так, чтобы только мозги расплавились, а все остальное – нет. Это поможет тебе развить воображение?
– Это такой метод обучения?.. Ты смеешься?!
– Нет, это стимул. Без него ты, похоже, не можешь. Давай, давай, действуй! Если не получится в течение минуты, я выполню свои угрозы.
Геб вцепился пальцами в колени так, что они онемели. Напрягся всем телом, задержал дыхание, чувствуя, как сердце бешено колотится под ребрами. Всего минута… Нужно успеть, пока его не превратили в экспонат музея Неудачных магических экспериментов. Зрачки его с жадностью принялись пожирать белый загнутый фитилек. Секунды летели.
Бесполезно. Огонек и не думал загораться.
– Минута прошла! – осведомили Геберта.
– Что теперь? – осторожно спросил он.
Сантера раскачивалась из стороны в сторону, задумчиво кусая ноготь.
– Стресс не помог раскрыть потенциал… Ладно, давай так. Подумай, что эта свеча – Игнат. Он называет тебя обезьяной, пытается унизить. Представь себе это очень четко, лучше даже, если ты вспомнишь случай из прошлого, где он над тобой издевался… А теперь покажи ему! Огонь – это сосредоточие твоей ярости! Ты можешь все, весь мир подвластен взмаху твоей руки!
Юный маг постарался представить себе это. Направил всю ненависть, всю обиду, накопленную за годы унижений, на злосчастный фитиль. Ни-че-го.
Сантера отвесила ему легкий подзатыльник.
– Размазня. В тебе даже ненависти нет. Но рискнуть все же стоило… Тогда попробуй так: огонь – не только пепел и боль. Задумайся, что значит для тебя эта стихия?..
Юный маг задумался. Углубился в себя, стараясь найти ответ.
Что такое огонь?..
Голос Сантеры – плавный и убаюкивающий – доносился откуда-то издалека. Реальность медленно растворялась в мягкой темноте, все вокруг исчезало. Рука Геба невольно потянулась вперед. Что такое огонь… В голове словно что-то щелкнуло. Нужные мысли пришли сами.
Движение… свет… жизнь… Да, огонь – это жизнь. Он может быть опасным, если не уметь с ним обращаться. Но может быть и спасением от лютого холода, сковывающего сердце. Тепло… как в детстве у матери на руках. Безмятежное чувство защищенности. Нельзя бояться, надо принять и стать частью огня. Не ограничивать, но суметь направлять… Мы все горим. Внутри каждого есть огонек свечи. У одних он становится пожаром, другие медленно угасают.
Воздух вокруг свечи задрожал…
Словно биение сердца. Оно зарождается в миг счастья, расширяется, охватывая все. Безудержное веселье, уверенность в своих силах… Чувство, что можешь абсолютно все, поднялось из глубин и, как огромная волна, вырвалась наружу.
Ведьма молча наблюдала за действиями своего ученика. Лицо мальчика оставалось сосредоточенным и расслабленным одновременно. Геберт легонько шевельнул пальцами. Большего и не требовалось.
– Ты понял, – выдохнула Сантера. Глаза ее радостно блестели, отражая свет.
Веселый огонек плясал на кончике фитилька.
Глава 3
Неслучайная случайность
– У меня получилось? – растерянно пробормотал Геберт.
Ощущение всемогущества исчезло, оставив вместо себя удовлетворение и свинцовую усталость. Он снова стал обычным мальчишкой. Но сила не исчезла полностью – она осталась там, где-то глубоко внутри, затаилась до нужного момента, когда можно будет снова вырваться на свободу. И это было чертовски приятно.
– Конечно. Ведь твой учитель – я. Ну-с, силы мы твои разбудили окончательно, теперь осталось научиться ими управлять. Ты еще завоюешь весь мир, – нисколько не сомневаясь, заявила Сантера. Выглядела она довольной. Даже очень.
– А без завоевания – никак?
Мир почему-то завоевывать не хотелось ни капли. Хотелось спать и чего-нибудь покушать. Вот так обычно и рушились грандиозные мечты – под напором простых человеческих потребностей.
– Какой ты скучный человек, – разочарованно протянула ведьма. – Тебе такое предлагают, а ты… Эх, никаких амбиций.
Геберт виновато пожал плечами. Да, не амбициозный, да, скучный – зато взглядом свечки поджигает.
И все же это было так странно. Без формул, без заклинаний, без создания фантома – одной лишь силой воли создать огонь из неоткуда. Он непонимающе посмотрел на Сантеру. Та недовольно вздохнула, не желая объяснять очевидное, но, вспомнив о своей роли учителя, сдалась:
– Все, что вам впаривают на лекциях, – чушь. Нельзя пользоваться магией, не зная, что она из себя представляет, что ее питает и как ею пользоваться. Заклинания, символы, ритуалы – все это лишь проводник великой силы. Словами и рисунками вы облекаете энергию в нужную форму. Вот ты можешь сказать, что такое магия?
Мальчик старательно напряг извилины, надеясь найти ответ в обветшалых руинах собственных знаний. Почему-то в голову лезли совершенно дурацкие мысли, отвлекающие от важного процесса. Под конец он смог выдавить:
– Ну это… Дар. Сила, которая просыпается только у избранных. Дар у магов с рождения, но пользоваться им могут не все. Большинство учатся управлять своими силами в учебных заведениях, где определяют свой дальнейший путь и специализацию.
– И все? – ласково промурлыкала Сантера. Геберт поежился от этого тона. – Тогда скажи мне, почему одни маги сильнее других?
– Все из-за гармонии? – неуверенно заметил он.
– Гармонии?
– Дух, разум и плоть должны находится в гармонии. И еще нужно быть упорным в достижении своих целей. Так нам объясняли: "Учитесь, учитесь, учитесь, тогда все у вас получится".
– Вот как… Они в чем-то правы. Только ваш так называемый Дар – это Искра. Капля великой силы, коих множество разбросанно по мирам. Откуда она взялась, никто не знает. На эту тему есть много легенд, как-нибудь расскажу…
Встав, она начала расхаживать по комнате, изредка потрясая указательным пальцем в такт своим словам:
– Возможности Искры безграничны. Но существует закон взаимоисключения: если ты овладеешь магией разрушения, никогда не сможешь использовать силу созидания; если стихией огня – водная стихия тебе не покорится… Кстати, ты не задумывался, почему после смерти ваши тела рассыпаются прахом? Все из-за того, что Искра покинула его, чтобы найти нового владельца из числа людей. Эти кусочки силы каким-то образом сами выбирают носителей…
– Постой! То есть в мире ограниченное количество Искр? Соответственно, и магов тоже?
– В теории – да. А как на практике… Я лично не считала. И не отвлекай меня! Сама по себе Искра безлика. Это сила в чистом виде, но человеческая сущность оставила на ней свой отпечаток. Так со временем проявились различные течения: стихийная, некромагия, вуду, лечебная, призыв, создание мороков… Кто-то лечит людей прикосновением, кто-то этим прикосновением убивает. Поэтому и у носителей Искры способности проявляются по-разному. В соответствии с их скрытой сутью. Или желаниями.
Сантера внезапно замолчала, задумавшись о чем-то своем. После недолгой заминки добавила:
– Хотя упорством можно и это перебороть, главное – чтобы желание было. А чтобы стать сильнее, не ищи просветления. Просто отбрось все лишнее. Страх перед магией, а точнее, ее последствиями, пожалуй, главный барьер для всех носителей Искры. Включи фантазию, пожелай, и у тебя получится. И главное – без всяких слов. Ясно, мой недалекий ученик?
– Не очень, – честно признался мальчик, предусмотрительно отодвигаясь от ведьмы подальше.
Она окинула его долгим, внимательным взглядом, затем постучала по лбу пальцами:
– Здесь все сокрыто. В голове твоей пустой, под черепушкой хрупкой. Вся сила твоя и слабость – все это в голове. Перейди за грань, и ты сможешь изменить целый мир.
– Смогу… – вдумчиво повторил Геб, словно смакуя это слово. – Смогу… Откуда ты все знаешь?.. Твои слова противоречат всему, чему меня учили. Значит ли это, что маги – обычные люди? Мы ничем не отличаемся от остальных, за исключением какой-то там Искры? Наши способности просто случайность… А как же дисциплина, закалка тела, долгая работа над собой? Это тоже ничего не значит? Можно просто щелкнуть пальцами и получить абсолютную власть?!
– Ты утрируешь. Огромную власть невозможно получить без огромных жертв. Или гениальных мозгов, которых у тебя, к сожалению, нет… А дисциплина и прочие прелести обучения нужны, чтобы вы – колдуны-ведуны – человечными оставались и не превращались в безумных тварей, одержимых собственными желаниями. Сила – она, знаешь ли, развращает.
– Тогда зачем ты мне говорила все это отбросить?
– Просто так легче. Как ты полученной силой распоряжаться будешь, уже не мое дело. Хоть кровавую баню в городе устрой – мне, как говорится, до аппендикса. Темным или светлым магом становиться – решать только тебе.
– Правда? Спасибо. Вот только… – Геберт поник. – Научить ты меня научишь, а использовать я свои силы все равно не смогу. Для этого нужно сдать экзамен, а у меня такой возможности нет. Если буду ими пользоваться – смотрители меня по стенке размажут.
– Точно, – нахмурилась девушка. – У вас же нужно иметь лицензию. Ну что за бред…
Больше всего на свете Сантера не любила, когда мешают ее планам. Тем более она не могла стерпеть того, что мешала ей не реально существующая личность, а какая-то пресловутая бумажка с буковками и печатью.
– Ничего. – Она утешительно похлопала Геберта по плечу, едва не впечатав того носом в пол. – Главное – научиться, а там как повезет.
– Угу. Надеюсь, я доживу до конца обучения.
– А куда ты денешься, – нехорошо улыбнулась Сантера. Потом встала на ноги и добавила командным тоном: – Уже поздно. Ложись спать. Продолжим завтра.
Юный маг с удивлением проследил за тем, как она усаживается за стол, раскрывает взятую у учителя книгу и углубляется в нее. Кряхтя, Геберт поднялся на ноги, убрал свечу в шкаф и, помедлив, негромко позвал ведьму по имени:
– Сантера.
Та вздрогнула и обернулась с недовольным выражением лица. Кажется, за несколько секунд она успела совершенно забыть о его существовании.
– Ты что, спать не будешь?
– Нет, – последовал лаконичный ответ.
– Тогда на диване лягу я, хорошо?
– Ложись, – великодушно разрешила ведьма, снова утыкаясь в потертый фолиант.
Геберт, не раздеваясь, раскинулся на диване и, забросив руки за голову, принялся разглядывая свою гостью из-под опущенных ресниц. Сантера сидела молча, лишь изредка шелестели переворачиваемые страницы. Сон не шел.
– Сантера.
– Чего? – с изрядной долей раздражения спросила она.
– А ведьмы… они какие?
– Разные они, разные. Спи!
Говорила Сантера неохотно, явно находясь мыслями далеко-далеко. Но Геберт решил не отставать от нее, пока не получит ответы на все свои вопросы.
– Скажи, а каково это – быть ведьмой? Весело, наверное?
– Ну-у-у-у… – задумалась она, отрываясь от книги. – Это как упасть в отхожее место. Стоять там противно, вылезти трудно, вот и приходится делать вид, что тебя все устраивает. Мол, так и задумывалось – я хотела сюда упасть, а вы все мне просто завидуете.
– А если серьезно?
– Не знаю. У других спроси. Я не участвовала в ритуале посвящения, не получала ведьмино клеймо и не отлучалась от огня.
Рыжий маг удивленно вскочил. Сонливость как рукой сняло.
– Как это?! Тогда почему ты называешь себя ведьмой, если по сути ею не являешься?
Девушка устало захлопнула книгу и развернулась к Геберту.
– Ты хоть знаешь, кто такие ведьмы и откуда они взялись? Кто ставит им клеймо и зачем оно вообще нужно? Для тебя эти люди всего лишь романтичный образ, эдакое олицетворение вседозволенности и абсолютной свободы. Делай что хочешь, мама-папа не указ, попу вытирай подорожником, ешь конфеты вместо завтрака?
Рыжему магу стало неуютно. Все-таки неприятно, когда угадывают твои мысли, особенно с такой точностью.
– Все гораздо глубже и темнее. Корни проклятого рода тянутся от начала создания миров. У ведьм своя цель, своя философия и, конечно, некое подобие свободы. – Сантера замолкла, словно пытаясь совладать с собой. Проследила взглядом за легкомысленным мотыльком, случайно пробравшимся в комнату через щель в оконной раме. Он пролетел через всю комнату, танцуя в неярком свете лампы, замер на миг над диваном и вспыхнул ярким пламенем, рассыпаясь серебристым пеплом прямо перед глазами Геберта.
Сантера удовлетворенно облизнула кончик указательного пальца. С каким-то болезненным наслаждением продолжила:
– Ты спрашивал, каково это – быть такой… Я отвечу. Это ощущение полной вседозволенности, отсутствие угрызений совести и сила, переполняющая хрупкое человеческое тело. Тебе кажется, что ты можешь все… поначалу. Со временем, ближе к старости, это проходит, уступая место страху. Не остается сил убегать и прятаться, начинаешь уставать от постоянного давления. А впереди лишь пустота и пепел, падающий с небес. И в один прекрасный момент самодовольный хищник, считающий себя вершиной мира, становится добычей. Загнанной, жалкой, дрожащей… Неплохо звучит?
– Не сказать чтобы очень. – Геберт сел на диван, поджав под себя ноги, и посмотрел на девушку. – Ты такая же?
– Нет… не дождутся.
– Тогда кто ты?
Она неловко пожала плечами:
– Я – это я. Не светлая и не темная – откровенно говоря, никакая. Именно поэтому я ведьма. Но если они стали такими лишь из-за слабости своей, то у меня просто не было выбора.
Недосказанность ее слов создавала в сознании Геберта невеселую картину. Неужели девушка и впрямь пережила в прошлом что-то ужасное? Что-то, что сделало ее такой резкой, грубой и ожесточенной, заставило назвать себя ведьмой, а затем поверить в собственные слова… Мальчик задумался.
Он хотел задать еще столько вопросов, но уже не решался. Его проблемы с другими учениками, неудачи в учебе и личной жизни вдруг показались жалкими и незначительными. Раньше он искренне считал, что все остальные счастливы, раз у них полноценная семья, много денег, друзья. Неудачи застилали глаза, заставляя чувствовать себя самым несчастным существом на свете.
Мальчику стало жгуче стыдно.
Судьба часто старается направить нас по правильному пути. Жаль, что иногда она делает это достаточно сильным пинком в нужном направлении…
– Спасибо тебе, Сантера.
– Это еще за что? – Она нахмурила брови, с подозрением посматривая на ученика.
Тот улыбнулся:
– За то, что ты есть.
– Странный ребенок… И, умоляю, не жалей меня. Твоя жалость – это меньшее, что мне сейчас нужно.
Она отвернулась, всем видом показывая, что не хочет продолжать разговор.
– Сантера, – снова окликнул ее Геберт.
Она сделала вид, что не слышит.
– Сантера.
Ноль внимания.
– Сантера!
Нервы вспыльчивой ведьмы не выдержали. Сантера вскочила на ноги. Волосы на ее голове зашевелились, словно их наэлектризовали, с пальцев принялись сыпаться фиолетовые искры:
– Ангидрид твою перекись марганца! Это просто невозможно! Я тебя придушу, недоразвитая отрыжка павиана, чья мать спала с пьяными матросами, страдавшими гонореей и выпадением прямой кишки, а отец являлся плодом инцеста двух особей крупного рогатого скота…
Геберт терпеливо молчал, пережидая эту словесную бурю.
Утихла она, только когда Сантере стало по-настоящему плохо. Она села, точнее, упала, едва не промахнувшись мимо стула, тяжело дыша. Перед глазами запульсировали яркие пятна. На крик ушли остатки последних сил.
Сначала долгое голодание, недосып, сражение с охотниками за головами, потом драка в кафе, теперь это… Однозначно перебор. Внутри заворочался зверь – ненасытный, алчный, источающий безумие, как зловонные миазмы.
Спокойно. Она сможет контролировать себя… Это случалось и раньше… Все хорошо. Хорошо. Хорошо!
– Ты в порядке? – обеспокоенно осведомился Геберт.
Кожа Сантеры стала болезненно-белого цвета и натянулась на лице до предела, словно гипсовая маска, изображающая демона. Под глазами появились темные круги, нос заострился. В один миг ее лицо приобрело неприятные хищные черты.
Геберт хотел подойти, но ведьма знаком приказала ему оставаться на месте. Сжав пальцами виски, она, болезненно морщась, принялась усиленно массировать их. С немалым усилием ей удалось загнать зверя обратно в недра души. Пускай знает свое место.
Боль стала утихать.
"Дура… Остаток сил, и на что потратила… Точно дура", – честно констатировала она. Геб продолжал смотреть на нее с беспокойством.
– Конечно, в порядке. Просто немного перенервничала, – призналась ведьма. Выглядела она уже гораздо лучше. Лицо ее разгладилось, вновь обретая прежнюю привлекательность, кожа порозовела. – И все из-за тебя, поганца. Чего хотел-то?
– Расскажи про другие миры.
– Нет. Ты мне надоел.
– Пожалуйста, – взмолился Геберт. – Ты ведь обещала. А то я не смогу уснуть.
– Не веди себя как маленький! Я всего на пару лет тебя старше! – Однако мольба в глазах мальчика была столь велика, что Сантера смягчилась. – Если расскажу, ты от меня отстанешь?
– Обещаю.
– Ладно. – Ведьма задумчиво прикусила губу, вспоминая все, что рассказывала ей о мирах ее наставница, и стараясь найти подходящие слова. Прикрыла глаза.
Голос Сантеры стал мягким и чарующим:
– Спираль принято изображать в виде гигантского змея, который крутится по Оси Жизни, пытаясь поймать собственный хвост. Древние называли змея – шат-А-хэмм, что значит "Не имеющий начала и конца". Каждая чешуйка на его теле – мир, полный загадок и чудес. Людей, способных перемещаться между мирами, называют карманниками. Они чувствуют карманы – места, где грань пространства истончилась. Раньше многие думали, что подобные действия вредят мирам. Что хрупкая материя может не выдержать и окончательно исчезнуть… Карманников отлавливали и убивали, желая тем самым уберечь Спираль от разрушения. Эта теория оказалась ошибочной. Создавая разрыв, карманники способствовали скорейшему уплотнению ткани материи. Так бывает, когда после раны остается шрам.
Они принесли немало пользы. В дальние углы Спирали они несли знания и умения более развитых миров, становились героями и спасителями, их воспевали в балладах, увековечивали в истории. Их боготворили. И продолжали убивать. Кто из зависти, кто из страха, а кто для собственной выгоды. Тебе тоже не стоит обо мне распространяться. У людей сразу какие-то планы появляются.
Сантера улыбнулась, вспоминая тех ненормальных богачей, случайно проведавших о ее способностях и возжелавших устроить себе экскурсию по Спирали. Горели они долго…