Но Рено де Даммартен не ее подданный. Он служит французской короне, и трогать его себе дороже. Даже небольшой порез может послужить поводом к войне, которой только и не хватало британскому королевству.
Оттолкнув сера Гарета и сера Кея, король тактично кивнула, все так же яростно смотря на сера Ланселота.
- И все же, - поняв намерения Артурии, Рено лишь улыбнулся, - я предлагаю вам загостить в Кале хотя бы денек, благороднейшая. Места на всех ваших почетных рыцарей и их жен в моей крепости хватит.
И не секунды не думая…
- Мы принимаем ваше предложение, мессер Рено. Я… правильно произнесла?
Даммартен легонько кивнул, все так же улыбаясь.
- Рошель, проводи благородных господ. Покажи им комнаты и обслужи по царски, если попросят.
Служанка, стоящая в углу, уважительно поклонилась.
Она подошла к серу Кею, и, взяв его под руку, увела из главного зала. За ней пошел и Джулий. Гарет бы тоже увязался, если бы не леди Линетта. Она знала французских женщин и знала, что такой взгляд, каким служанка одарила сера Кея, принадлежит распутнице.
Они покинули зал вместе с королем, которая не хотела более видеть своего храбрейшего, пусть и бывшего рыцаря.
Единственным, кто остался в приемном зале, был сер Персиваль. Он держал в руке прядь волос, обвязанную клочком ткани.
- Скажите, мессер Даммартен, существует ли деревня Домреми на границе Лотарингии и Шампани? - спрашивает он, сделав один шаг вперед.
- Где-где? - переспрашивает Даммартен. - Лотарингия и Шампань? Насколько я знаю, благородный господин, такой деревни нет в компетенции французской короны.
- То есть, вы хотите сказать, ее не существует?
- Во всяком случае, не во Франции. А что вас интересует сер…
- Персиваль.
- Сер Персиваль. Там проживает кто-то из ваших друзей?
Рыцарь улыбается.
Даммартен даже не представляет, насколько верна его догадка.
- Друг… да, мессер Деммартен. Там живет мой друг. Точнее говоря, он там родится.
Не сказав больше ни слова, Персиваль удалился, оставив Рено де Даммартена одного. Удивленный граф остался стоять полный непонимания слов Персиваля.
Возможно он поймет, что значили эти слова.
Но скорее всего, как и все благородные сеньоры, власть имеющие, забудет этот короткий разговор с незнакомым рыцарем.
Глава 5
Ночь в Камелоте. Ночь в Кале
В эту теплую ночь Мордред стоял на одной из наблюдательных башен. Его абсолютно холодный взгляд был направлен куда-то вдаль. Дальше, чем простирался лес перед Камелотом, или горы, находящиеся за многие мили от замка.
Он смотрел в небо.
Точнее в то место, где небо с землей соединялось, образуя горизонт.
Столь далекий и прекрасный горизонт, за которым юноша любил наблюдать еще с "детства". Первое, что он увидел в своей жизни, была каюта корабля. Второе - ночной горизонт. Именно он полюбился молодому человеку больше всех других пейзажей, и за слиянием неба и земли, если это происходило ночью, он мог смотреть вечно.
Гомункул, у которого нет будущего…
Существо, созданное только для того, чтобы умереть ради создателя…
Кто мог подумать, что ему будут доступны эмоции.
Любовь.
Честь.
Привязанность.
Ненависть.
Возбуждение.
…страх.
Вряд ли Моргана предполагала, что ее совершенное оружие познает чувство страха. И не просто познает, а по настоящему подастся ему. Словно это бурная река, уносящая за собой любого, оказавшегося в ней.
Но Мордред узнал…
Внутри него все сжалось, когда Гавейн использовал шесть совершенно разных по своей форме и размеру оружий, комбинируя их с диковинными техниками боя. Не было ни единого повторения. Каждый удар был непохож на все остальные как своей силой, так и углом нанесения. Многие нельзя было предугадать.
Они и стали фатальными для тела гомункула целых шесть раз.
Уже во время третьей смерти Мордред почувствовал ту самую бурлящую реку страха. Тогда он еще сопротивлялся ей, но это не могло происходить вечно, и бушующий поток буквально смыл его, оставив Гавейну на растерзание уже после четвертой смерти тела.
- "Этот горизонт… он делит землю и небо надвое", мама. "Проводит черту, не давая им соединится". Таковы ведь были твои первые слова, сказанные мне, да?
Неосознанно разговаривая сам с собой, Мордред оперся локтями на каменный зубец.
Черта, которая не дает соединится…
Соединиться, слиться, сравняться…
Это характерно не только для неба и земли, но и для людей.
Мордред понимал, что никогда не сможет сравниться с настоящим человеком. Люди способны проявлять куда больше эмоций, чем любовь, честь, долг, возбуждение и ненависть.
Им доступно много больше чувств.
И гомункула это не то, чтобы раздражает. Скорее он проявляет эмоцию, ранее ему недоступную.
Зависть.
Назвать ее человеческой сложно, но все же это зависть. Та самая, которая сподвигла множество монархов на воины, и столь же много женщин и мужчин на преступления. Кто-то завидовал богатству, кто-то красоте. Другие - одаренности человека.
Это кажется столь ничтожно по сравнению с тем, чему завидует Мордред.
Маленький котенок, которому едва исполнилось три месяца, резво пробежал по коридору замка. Навострив ушки, он неуклюже мчался вперед, пытаясь найти своего хозяина.
Не сразу у него это получилось, но все же он видел своего хозяина, одиноко стоящего на смотровой башне.
Рыцарь в золотых доспеха о чем-то размышлял.
Котенок был глупенький, не понимал забот своего хозяина. Да и вряд ли поймет, когда вырастет. Пусть животные и многое чувствуют, сами по себе они лишь глупые создания.
Увидев котенка, Мордред улыбнулся, взял его за шкирку, и приподнял вверх. Небольшой комок шерсти чуть испугался, но брыкаться не стал. Не стал и вырываться, когда его лапы коснулись кольчужной подперчатницы юноши.
Даже не разведав территории, как подобает любому котенку, этот просто свернулся клубочком на ладони рыцаря.
- Такое простодушие… - удивился Мордред, смотря на серую шерсть жалкого животного. - С чего ты так уверен, что я не раздавлю тебя немедля?
Котенок не понимал, что говорил юноша. Да если бы и понимал, ответить не смог бы. Все, что он сейчас мог сделать - поднять голову, известив своего хозяина о том, что его все же слышно.
Стеклянные глаза котенка не показывали никаких эмоций. В них виднелось разве что спокойствие, но эмоцией это чувство назвать нельзя.
Сейчас его жизнь в самом прямом смысле этого слова находилась в руках Мордреда. Одно усилие, и маленькое тело животного разломится, будто это и не живое существо вовсе, а изгнивший сучок старого дерева. Кости переломаются, вопьются в кожу и внутренние органы. А когда ладонь будет разогнута, скелет будет виднеется и снаружи.
Но юноша не делает этого. Вместо того, чтобы убить котенка, он опускает его на бойницу достаточно толстую, чтобы животинка смогла там расположиться и не упасть.
Убивать это маленькое, недавно появившееся на свет существо, Мордред не хотел.
Да и зачем это?
Какой смысл от смерти никчемной крохи?
Пусть он и маленький, котенок радовался жизни. А Мордред этого лишен.
Возможно это покажется банальным, но жизнь прекрасна лишь тогда, когда ты живешь беззаботно и не ведаешь страха перед завтрашним днем. Некоторые люди пытаются продлить мгновения детства, оставаясь беззаботными еще несколько лет после того, как вырастут из детского возраста. Однако, рано или поздно каждый ломается и поддается общественному мнения, становясь "выросшим", пересмотрев свои моральные ценности. Некоторое время, пока они хранят детство, эти люди являются самыми счастливыми на планете. А вот когда приходит время осознания, то их впору назвать сумасшедшими, ибо они проваливаются в глубокую депрессию.
Но уж лучше так, чем вечно корчить из себя "выросшего", и в итоге отказаться от абсолютно всех своих принципов, идеалов и убеждений.
Так считал и Мордред, который был создан не так давно. Отведено ему было пять лет. Часть этого времени уже улетела в небытие. И поэтому он пытается сохранить каждое из мгновений своей жизни.
Тех самых мгновений, которые столь опрометчиво тратят Артурия и ее рыцари.
* * *
Два человека…
Только двое избрали местом своей встречи небольшую лодку посреди пустыни. Миниатюрное судно буквально слилось с песком, впитывая в себя его неимоверный жар.
Мужчина и девушка…
Оба черноволосые, оба голубоглазые…
Оба рыцаря.
Они сидели друг на против друга, а меж ними стояла бутылка прекраснейшего вина. В руках каждый держал бокалы.
- Так было нужно, Артурия, - отхлебывая, произнес мужчина. - Не уйди я тогда, все королевство было бы поставлено под угрозу.
- А дальше что? Что с того, что Камелот ВНОВЬ оказался бы в опасности? - рявкнула девушка, ярко выделяя слово "вновь". - Не в первый раз это произошло бы.
- В этот раз все могло быть иначе. Тут уже не саксы бы нападали…
- Мы бы вытерпели. Камелот не такое беспомощное королевство, как тебе кажется?
Ланселот поморщился.
В его понимании беспомощность заключалась в абсолютной неспособности защитить себя.
Беспомощными были крестьяне, которых он любил.
Животные, что оберегала его мать, Владычица Озера.
Но Камелот - твердыня королевства - уж точно не была беспомощной. При желании, лучные маги Британии могли выступить против того, что ворвалось бы в наш мир.
Могли бы, и полегли. Все, как один.
Угроза, которую представляла воронка, образовавшаяся при уничтожении врат Гинунгагапа, могла стать реальной, если бы Ланселот не сбежал оттуда.
И, если бы он погиб тогда, кто знает, что могло бы произойти.
- Не кажется. Вы можете себя защитить. Но вот только против изначальной бездны вам не выстоять.
- Выстояли бы, - парирует Артурия. - Выстояли бы, как и всегда.
- НЕ БУДЬ ТИРАНОМ, АРТУРИЯ!!!
Вскрикивает мужчина, явно взбешенный словами своего бывшего господина.
- Ты хоть понимаешь, что могло бы произойти!? Сколько людей погибло бы, если бы вернулся к тебе, а не последовал наказу Найтстаэ!? Чего стоит правитель, который не может защитить слабых!? Ты должна все взвешивать и осознавать, какую ответственность понесешь…
Рыцарь выкинул бокал с вином. Красноватая жидкость разлилась по песку, и от пекла почти мгновенно испарилась. Сам Ланселот встал.
Но ни он, ни девушка не чувствовали жару. Словно им было не до нее.
- Это… это истинные обязанности правителя!
В отличии от своего вспыльчивого собеседника, Артурия рассуждала куда более хладнокровно.
Если сравнивать ее поведение в замке Кале и сейчас, посреди бесконечной пустыни, то создается впечатление, что она и Ланселот поменялись местами.
Теперь, вместо того, чтобы поддаваться эмоциям она выслушивает бывшего своего собрата спокойно, не прерывая его истерику. Ланселот же наоборот, стал более агрессивным, нетерпеливым… и эмоциональным.
- Так ты, Ланселот, всего лишь раб этой справедливости? - задает она вполне логичный вопрос.
Ведь в словах Ланселота есть лишь служению справедливости, и ничего более.
- Мне все равно, как ты это называешь.
Отвечает он.
- Я готов умереть за свои идеалы и за ТВОЙ народ, если этого потребует судьба.
Но Артурия, лишь опустив голову, тихо произнесла:
- Человек не должен так жить.
Тем более не должен так жить король.
- Не я, и не ты должны жертвовать жизнями ради людей. Это люди должны служить и умирать за своего повелителя. Стоит понимать это так, как есть.
- ЧТО!?
Ланселот не собирался сдерживать свой гнев, из-за чего еще громче прежнего вскрикнул.
- Ты стала тираном, Артурия! Я тебя не узнаю! Где та девчушка, которая управляла страной по справедливости, не желая жертвовать народом!?
- И то верно. Я тиран. Но одновременно с этим люди идут за мной, - ответила Артурия тем же тоном, не меняя выражения лица. - Не из страха… ни Кей, ни Гарет не отправились бы за мной. Они могут уйти из-под моей опеки. И ушли, было бы желание. Но они не уходят. Они остаются со своим королем в любые времена!
- Думаешь, простым людям по душе твое правление? Поставь себя на их место!
- Король не должен жить так, как живут простые люди. Король должен обладать сильнейшим желанием среди всех. Он должен быть самым величественным, и впадать в гнев легче, чем другие! Он должен быть и чист, и хаотичен. Он должен быть человеком, который более реален, чем все остальные. Только так ты можешь донести что-то до народа, только так послание "если бы я был королём, это было бы чудесно" будет запечатлено в людских сердцах.
- Такой путь короля… где справедливость?
- Да не должно быть в пути короля никакой справедливости. По этому не должно остаться и сожалений.
Она была так упёрта, настаивая на своём, что Ланселотом овладел неудержимый гнев.
Хотя они оба были рыцарями, их убеждения слишком отличались друг от друга.
Одна сторона мечтала о мире.
Другая сторона мечтала о процветании.
Один рыцарь пожертвовал всем, чтобы сдержать хаос…
Другой готов принять его как неизбежное.
- Я все понимаю, Ланселот. Ты у нас святой рыцарь. Воплощаешь в себе все идеалы и добродетели рыцарства. Воистину, это благородный и неприкосновенный образ. Но скажи мне, кто будет восхищаться тернистым путем мученика, отдавшем жизнь за идеалы? Кто захочет такой жизни? И кто пойдет за королем, если он станет идеалистом?
"Неужели она и есть та Артурия?..", - пронеслось в голове Ланселота.
Одновременно с этим эмоции отчаяния отчетливо запечатлелись на его лице.
Король же лишь улыбнулся и продолжил.
- Понимаешь… именно потому, что король всегда идет впереди, алкает больше всех, и гневается так, что аж воздух трясется… потому, что король воплощает все крайности добра и зла… именно поэтому его подданные завидую ему и восхищаются им. Именно поэтому в сердце каждого человека, подвластного королю, горит желание походить на своего владыку.
Ночь опустилась на пустыню.
Воздух стал холоднее прежнего, но это вновь ощущалось только природой, не рыцарями.
Точнее, лишь Артурия не чувствовала ничего.
Холодок, пробежавшийся по спине Ланселота, вызвал неприятный озноб.
Да и от ветра ли был он?
Возможно из-за ветра. А может и из-за того, что слова Артурии пусть и жестоки, но верны.
Ни один человек добровольно не пойдет за королем, которого не уважает он и его близкие… к которому питают отвращение, но никак не зависть и благоговение.
Король Артур никогда не был ненавидим народом. Всегда будучи мудрым и справедливым, он вел людей за собой.
Но самый благородный из его рыцарей принял последние перемены в его душе как изменение характера и образа правления своего господина. Внушив себе иллюзию, что людям стало хуже, он стал намного хуже относиться к своему королю.
Когда она приперла его к стенке и разбила лицо, Ланселот осознавал, что ее изменило, и ничуть не жалел о собственном выборе. Остаться в подчинении такого человека не позволяла завышенная совесть.
Вот только максимализм не позволял Рыцарю Озера увидеть самое главное: как бы не поменялся характер Артурии и ее отношение к Ланселоту, люди все еще идут за ней. И не из страха, как могло показаться сначала, а по своей воле. Потому, что считают действия короля правильными.
И даже не просто считают…
Они верят в это. В то, что Артурия Пендрагон ведет их в светлое будущее, избавленное от всех треволнений этого мира.
То, что она их именно "ведет", куда более верно, чем то, чего хочет Ланселот.
Рыцарь хочет, чтобы король "спасала" своих подданных, слепо вела за собой, не показывая истинного пути.
Возможно, это самое "спасение" защитить Британию на некоторое время. "Спасет" ее, как этого хочет Ланселот.
Однако…
…всем известно что происходит с тем, кого все время лишь спасают.
- Ты хочешь спасти людей, но не желаешь направляет их. Ты никогда не показывал им, каким должен быть настоящий рыцарь. Ты бросил свой заплутавшийся народ! Один, не тревожимый ничем, ты просто преследовал свои идеальчики!
- Что… ты сказала?..
Неконтролируемый гнев в полной мере отразился на лице Артурии.
- Именно поэтому ты - не настоящий рыцарь! Ты просто не выросший мальчишка, погрязший в мечте о рыцаре, который служит другим, а не себе!
Ланселот много чего хотел сказать в ответ. Но каждый раз, когда он открывал рот, осознавал, что каждое слово, сказанное Артурией - правда.