И действительно, на поляне, выходящей к недлинному, но довольно глубокому овражку, было на что посмотреть. Коссади, похожие на собак с длинными, гибкими жалящими хвостами и мощными челюстями, полукругом прижимали к кромке овражка стайку ни на кого не похожих созданий, напомнивших землянам обезьян, только покрытых с ног до головы иглами, наподобие ежовых. Иглы подозрительно поблескивали на свету – яд, что ли? По бокам туловища у них периодически раскладывались крылья с острыми же шипами, которые небезуспешно сдерживали нападавших сбоку. Штук двадцать тел коссади уже валялись на земле, причем некоторые выглядели совсем уж неприглядно. Как могли маленькие зверьки так разорвать противника впятеро больше себя, было совершенно непонятно. А причина, по которой две пары странных созданий не улетали с места почти безнадежного боя (коссади уже не считались с потерями – лишь бы порвать наглецов), видна была сразу – на кромке оврага, смешно балансируя на неверных лапках стояло семь детенышей. Слабенькие крылья еще не позволяли ни летать, ни даже просто спланировать вниз. Да и просто страшно было. Один из детенышей был к тому же ранен, пятна крови на мягких еще иголках видны были издалека. Этот-то факт и заставлял родителей сражаться до конца, и, скорее всего, не давал им победить. Отойти от детей те не могли, а ограниченность маневра заметно снижала боевую мощь созданий. Разница в количестве и размерах нападавших выходила на первый план. Атаковать поодиночке и вовремя возвращаться еще получалась – скорость у "обезьян" была колоссальной, а вот прорвать строй нападавших и начать в полной мере использовать преимущество в скорости – уже нет. Не успевали прикрыть детенышей. Хотя можно было с уверенностью предположить – не будь малышей, всей стае пришлось бы несладко. Уж очень эффективно атаковали эти "обезьянки".
Пока команда оценивала ситуацию, оказалось, что успели они к самому финалу. Все решилось мгновенно, никто не успел даже с места сдвинуться. Стая, осознав, что скоро их станет совсем мало для атаки, вся вместе бросилась вперед. "Обезьяны" скрылись под кучей атакующих, один из коссади схватил раненого детеныша, раздался дикий визг. Это придало сил обороняющимся. В груде рычащих тел как будто заработали роторы. Несколько тел коссади взмыли в воздух, щедро поливая все вокруг кровью из разорванных тел. Небольшие обезьянки обладали, судя по всему, недюжинной силой.
– Нич-чо се, – в полный голос удивился Шатун, но его никто не услышал. Визг, вой, рычание и шум схватки оглушали. Но всему есть предел. Один за другим роторы переставали ворочаться, коссади разворачивались в сторону уцелевших детенышей. Обреченные зверьки замерли на краю обрыва, не в силах шевельнуться. Пятеро. Шестой, то ли самый сильный, то ли самый отчаянный, презрительно повернулся к приближающимся Тварям спиной, растопырил неверные крылышки, и, пронзительно и отчаянно заверещав, кувыркнулся вниз. Больше никто ничего предпринять не смог – коссади бросились вперед. Малыши скрылись по валом рычащих тел.
Потеряв в отчаянной атаке почти половину, коссади все-таки разорвали всех противников, и тишину притихшего в ожидании финала леса разорвал торжествующий вой толпы, добившей-таки одиноких смельчаков.
Поредевшая стая, одержав почти полную победу, сгрудилась у края обрыва, выискивая уцелевшего звереныша.
– Вот уроды, – обескуражено выдохнул кто-то. Кажется, Демчи.
Теренс оказался более информативен.
– Огонь, – глемм махнул рукой.
Новая волна звуков заставила попрятавшуюся кто куда лесную мелочь еще больше вобрать голову в плечи. Грохот выстрелов мешался с шипением узоров. Коссади не тиххин, им и простой энергетики хватит. Струи пламени, молнии и автоматные очереди мгновенно проредили визжащий строй. И без того обескровленная стая практически сразу уменьшилась до двух десятков Тварей. Уцелевшие бросились врассыпную.
Не тут-то было. Овраг не давал убежать вперед, сзади поливали огнем маги, а с боков, куда и бросились спасающиеся Твари, их встретили оставшиеся не у дел рукопашные вольды. Глядя, как крутит мечами "мельницу" Григор, превращающий ближайших коссади в мясной фарш, уважительно задрали брови даже Ланья с Тооргандо. Даром что оба считались более чем приличными мечниками.
Драка кончилась как-то неожиданно. Только что визжали ошалевшие от страха твари, гремели автоматные очереди, и вдруг все кончилось. Наступила оглушающая тишина. Бойцы по одному начали подтягиваться к центру. Туда, где остались неведомые звери, вчетвером более чем успешно сражавшиеся с почти сотней коссади.
– Вот тебе и обезьяны, – Шатун за хвост оттащил коссади с разорванным горлом, лежащего на одном из боно, и склонился над колючим телом.
– Поосторожнее, – предупредил его подошедший Тронд. – У коссади на хвосте тоже есть яд. Слабенький, но зачем тебе проблемы. А эти, судя по всему, насмерть ядовитые.
– Да уж, – подошел Тооргандо. – Голыми руками не возьмешь.
– А последний-то куда делся? – вспомнил Шаман.
– Сбежал, похоже, – нейтрально сообщил Щербин, свесившийся с края оврага в надежде увидеть уцелевшего детеныша.
Вольды сгрудились на краю, высматривая.
– Да уж, – вздохнул Сонди. – Или и вправду сбежал с перепугу, или разбился. Жалко.
– Оно, может, и к лучшему, – Теренс не разделил общего сожаления. – Вы представьте, что сейчас тут бы резвился насмерть перепуганный щенок вот этих вот очаровашек.
Глемм кивнул на распростертые тела, оскалившиеся перед смертью.
– Если они вчетвером могут с Большой стаей драться, мы бы точно кого-нибудь не досчитались.
Вольды задумались. А что, Теренс прав.
– Собираемся, – подал команду глемм. – Сейчас здесь ярмарка начнется: столько-то угощения. Боно не брать, – опять расстроил он Тора, в очередной раз решившего принести хоть какой-нибудь трофей из этого выхода. – Уж больно они ядовитые, а мы только туда идем. И что там дольше, не знает никто. Еще не хватало с собой такие подарки таскать.
Торк со вздохом подчинился.
– Подождите, – встрепенулся вдруг Григор. – Слышите?
Все замерли, прислушиваясь.
– Нет, – ответил за всех Ольми. – А что там?
– Да как же, – растерялся Григор. – Вот же детеныш зовет. Он выжил. Послушайте.
Вольды опять начали прислушиваться.
– Да нет, не зовет никто, – недоверчиво сообщил Тронд.
Остальные тоже пожали плечами. Никто ничего не слышал. И только Теренс промолчал, пристально вглядываясь в лицо Григора.
– Вон там, в овраге, – Григор неуверенно пошел в сторону обрыва.
– Эй, с тобой все в порядке? – Демчи попытался перехватить смотрящего в одну точку Григора, но был остановлен железной рукой. Демчи проследил взглядом хозяина этой руки.
– Не мешай, – тихо посоветовал Теренс.
– Да он же под каким-то узором, – возмутился Тооргандо, глядя как Григор на удивление неуклюже спускается в овраг. Он тоже дернулся вперед, но его перехватил уже Ланья.
– Он на демаге, какой узор? – резонно заметил Ирил, поглядывая на Теренса. И правда. Перед выходом решено было, что вольды будут носить демаги непрерывно, а маги на каждом привале одевать их и сверять с окружающими адекватность поведения.
Вольды сгрудились на краю оврага, наблюдая, как Григор пробирается через густой кустарник на склоне. Вот он остановился, увидев что-то. Наклонился, нырнул в заросли и пропал из глаз. Бойцы Красного Замка поглядывали на Щербина и Ланью. Те не двигались с места. Маги Директории и вольды ждали Теренса. Он молчал.
– Нет, я так не могу, – Тооргандо собрался вниз.
– Стоять, – железным голосом остановил его Теренс. – Стоим и ждем.
– Чего? – негромко спросил Кащей.
Ответа не последовало.
Дождей не было давно, и подсохший склон пылил. Цепляясь за жесткие кусты, мертво вцепившиеся в сухую землю, Григор шаг за шагом спускался вниз. Туда, откуда доносился жалобный плач, похожий на детский. Уцелевший тваренок скулил и скулил. Он звал маму, папу, братьев… да хоть кого-нибудь. Но никто не приходил. И не придет. Его слышал только Григор. Где же он? Нога соскользнула с выступающего корня, посыпалась земля. Плач стал тише. Испугался? Эй, ты только не замолкай. Тваренок как услышал. Плач превратился в скуление. Уже не рыдания, но еще не зов. Просто подвывание на одной ноте о горькой жизни. Здесь. Здесь? Клубок кустов, конечно, густой, но в нем никого нет. Григор сделал шаг назад. Скулеж усилился. Все-таки здесь. Да где же? А-а, вон оно что…. Куст вырос на краю небольшого углубления в склоне. Пещерой его назвать было сложно, но тваренку хватило. Сверху его заметить было невозможно. Григор всмотрелся в свернувшуюся в глубине тень. Вот ты какой. Ну, здравствуй.
Оп! Или это солнце палит слишком сильно, или Григору отчетливо показалось, что с ним поздоровались в ответ. Григор моргнул, отгоняя наваждение.
– Эй, – тихо позвал он. – Вылезай.
Маленькая тень вжалась глубже.
– Не бойся, – Григор протянул руку.
Тень округлилась и зашипела. По идее, стоило испугаться, но Григору почему-то страшно не было.
– Да не бойся ты, дурачок, – усмехнулся он. Дальше тянуть руку не стал, но и не убрал.
Тень потихоньку сдулась.
Вот опять! В голове Григора возник какой-то образ, имеющий отношение к защите. Не задумавшись, он ответил.
– Защитить? Конечно. Я ж за этим и пришел.
В голове запрыгали солнечные зайчики, играющие в чехарду. Григор уже не удивлялся.
– Играть? Ну, не знаю, наверное, будем.
Острые шипы, с капельками яда на концах и мордочка.
– Да как-то не страшно, – пожал плечами Григор. Разговор с маленьким тваренком, только что потерявшим всех родителей и чудом избежавшим смерти уже стал в порядке вещей.
Шипы отодвинулись в сторону, превратились в зубы. К ним прибавилось огромное тело.
– Этого добра навалом, – хмыкнул Григор. – Но ты не бойся. Всех порвем. Нас много.
Несколько тел с зубами. Маленький Григор и совсем маленький тваренок.
– Не-ет, – улыбнулся Григор. – Это мои друзья. Они тоже тебя защищать будут.
Недоверие.
– Будут-будут, – заверил Григор. – Иначе никак. По одиночке в Территориях пропадешь.
Стая обезьянок, посредине которой стоит Григор.
– Ну, можно сказать и так. Одна семья.
Куча мала из прыгающих солнечных зайчиков, Григора и обезьянок.
– Ха, хитрый какой, – засмеялся Григор. – Сам будешь договариваться.
Теплый солнечный свет, заливающий лесную поляну.
– Идем? – Григор повернул руку ладонью вверх.
Боно замер. Григор тоже.
Уходящая вдаль равнина. Белый ветер. Григор не мог объяснить, почему он белый, просто так виделось. Посреди равнины стоит одинокий маленький боно. Абсолютно серьезный. А позади него начинает разворачиваться картина, написанная широкими яркими мазками. Что нарисовано, непонятно, но красиво. Очень красиво. Свет. Переливающийся, раскрашивающий белый ветер во все цвета, закрывающий все небо.
– Ух ты, – вырвалось у Григора. – Красиво-то как….
Картинка замерла. Началась опять.
– Здорово, – восхищенно пробормотал Григор.
Картина пошла вперед. Ближе, ближе, ближе. Совсем рядом.
– Да, – прошептал Григор и на него обрушился свет.
И тут же за руку ухватились маленькие цепкие лапки. Григор охнуть не успел, как почувствовал на своем плече теплое тельце. Острые коготки схватили за ухо.
– Эй, потише, больно.
Коготки чуть разжались.
– Вот так лучше, – примирительно согласился Григор. – Ну что, пошли наверх. Будем знакомиться.
И краем глаза он успел заметить промелькнувший солнечный зайчик.
– Вон он! – крикнул первым заметивший выбирающегося из кустов Григора свесившийся с края оврага Шатун.
– Все уже видят, – не вовремя склонившийся над Шатуном Кащей поковырял пальцем в ухе. – Орать уже не надо.
Григор, цепляясь за кусты, выбрался по склону наверх. На его плече сидел маленький тваренок, небрежно придерживающийся ха ухо. Маленькие глаза-бусинки внимательно осматривали столпившихся вольдов.
– Вот, – гордо доложил Григор, – нашел.
Народ зашумел и захотел придвинуться. Тваренок тут же перетек на бок Григора и выставил все колючки наружу. Получилась большая колючая шишка на боку. На кончиках иголок что-то подозрительно заблестело. Малыш был готов к смертоубийству. Григор, протянувший вперед руку, начал ее опускать. Прямо на поблескивающие иглы.
– Нет! Стой! – хором заорали несколько голосов. Тваренок от этих воплей раздулся еще больше. Остановить движение Григор уже не успевал….
А, собственно, и не надо было. Смертоносные иглы складывались прямо перед проходящей рукой и тут же выпрямлялись вновь. Как будто Григор гладил мех.
Вольды перевели дух.
– Фф-ух, – выдохнул Демчи. – А я уж думал: все, конец.
– Ух ты, здорово! – восхитился Шатун и присел на корточки, рассматривая ощетинившегося тваренка. – А еще так сделай.
Григор провел рукой еще раз. Иголки послушно складывались и раскладывались.
– Во молодец, – восхитился Шатун.
Тваренок пошевелился.
– Он спрашивает, ты не злой? – автоматически перевел Григор.
– Я злой? – возмутился Шатун. – Да добрее меня на этом свете не сыщешь. Кого хочешь спроси.
– А можно меня спросить? – тут же встрял Демчи, всем видом демонстрируя готовность доложить. – Все скажу, ни капли не утаю. Всю правду, как она есть.
– А можно не надо? – оскалился в нарочитой улыбке Шатун. – Я предпочел бы того, кто умеет разговаривать.
– А тебе зачем? – удивился Демчи. – Ты что, членораздельную речь понимаешь?
– Вот этого я и боялся, – горестно возвестил Шаман. – Я, кажется, просил вас разойтись по разным углам, нет? Ваш дуэт способен довести до белого каления кого угодно.
– Вы, Ваше Магичество, – фальшиво посерьезнел Шатун, – очень похожи на одного нашего знакомого. Сержанта. Не слыхали?
– Слыхал, – нахмурился Шаман. – Я очень много про вас от него слыхал.
– Он субъективен, – поднял палец Шатун. Демчи предпочитал не встревать в перепалку с Распорядителем родного города. Пусть Красный Замок разбирается.
– Зато я сейчас буду объективен, – Шаман набрал воздуха в грудь, но ничего сказать не успел.
– Стоп! – вдруг округлил глаза Шатун. – Подождите, Ваше Магичество.
Шаман озадаченно замолчал. Шатун повернулся к Григору.
– Я ослышался, или ты сказал, что он спросил? – поинтересовался он у Григора.
– Чего? – моргнул Григор, оказавшийся не готовым к такой быстрой смене темы.
– Это он пытается членораздельно говорить научится. Тренируется, так сказать, – смиренно поведал Демчи.
– Погибни, – махнул в его сторону Шатун и постарался сформулировать вопрос более доступно. – Когда я сидел, ты сказал, что он спросил, злой ли я. Так?
– Ну, так, – Григор, с трудом продираясь сквозь обилие местоимений, явно не понимал, куда Шатун клонит.
– А как это он спросил?
– Ну, спросил, и все, – пояснил Григор. – Как-то так получается, что я его понимаю.
– Кого? – осторожно спросил Шатун.
– Его, – Григор показал пальцем.
– То есть ты хочешь сказать, что ты понимаешь, что говорит Тварь из Территорий?
Тваренок фыркнул, Григор обиделся.
– Сам ты тварь.
– Именно это я всегда говорил, – тихонько поддакнул Демчи. Его проигнорировали.
– Я не обзываюсь, – пояснил Шатун. – Я просто не знаю, как его называть.
– Бата, – возвестил Григор. – Его зовут Бата.
– Да хоть Дед Мороз, – не выдержал Шатун. – Я хочу сказать, что твари, водящиеся в Территориях, не могут разговаривать.
Григор молча развел руками.
– Это не Тварь, – неожиданно ступил в разговор Теренс. – Это боно. Насколько я помню по рассказам, они раньше водились вокруг Цепи Света. До того, как Шаманерия решила разрушить ее.
Все, не сговариваясь, посмотрели на Старшего.
– У нее не получилось, – продолжил Теренс. – и после этой попытки как-то стало меньше боно вокруг Цепи, и, наоборот, стали чаще появляться известия о Пауках.
Бата внезапно раздулся еще больше, шипение начал переходить в свист.
– Тихо, тихо, – Григор, не обращая внимания на выставленные колючки, погладил Бату. Иглы послушно складывались под его рукой. – Не переживай так.
– В общем, – подвел итог Теренс, – зверушку ты нашел интересную. Тут еще говорить, не переговорить. Но не сейчас. Идти можете? – спросил он у Григора.
Тот развел руками:
– Конечно.
– Тогда двигаем. И так здесь задержались.
Глемм был прав. Вдалеке уже слышались писки, потрескивания и хрусты кустарников: обитатели Территорий спешили на званый обед.
Ждать гостей смысла не было никакого, и Команды двинулись дальше, унося с собой нечто новое. Последним шел Шатун, что-то бормоча себе под нос.
Глава 11
Ну и как туда войти?
Севилья стоял перед огромными дверями, метра три высотой и в упор не понимал, как в них войти. Ни ручки, ни звонка. Колотить в них, что ли? Так не услышит никто. Хм…. Стандартный юмор Улитарта. Вернее, ирония.
Главное административное здание Странного Города называлось просто – Магистрат. Это и был он, тот самый небольшой домик, уютно устроившийся на одном из склонов. Теперь Севилья точно знал, кто ждал его в той программе.
Как ему рассказали, вариантов названия было много, но Шаман, как Распорядитель, обладающий правом последнего слова, выбрал это. Объяснялось все очень просто – где еще могут сидеть главные маги города, как ни в МАГИстрате?
И вот теперь полноправный гражданин Города Безумных Магов Севилья, возжелавший применить свои знания на благо этого самого города, стоял перед дверями Магистрата и не понимал, как в него войти. С Земли этот домик выглядел небольшим и компактным, да и в реальности далеко не ушел. Но вот двери….
Глупо, конечно, стучать в этакую громаду, но не стоять же тут вечно. Севилья поднял руку и аккуратно постучал по монументальной створке. Дон-дон-дон. Негромкий мелодичный звон совершенно не соответствовал ни силе удара, ни размеру двери, но тем не менее, он прозвучал.
– И кто там? – почти сразу раздался голос из-за двери. Севилья завертел головой, голос шел откуда-то сбоку.
– Чего молчишь, – спросил голос, не дав Севилье и трех секунд на ответ.
– Я не молчу, – пожал плечами он.
– Так говори.
– А ты где? – ничего не нашел умнее Севилья.
– За дверью, – голос был полон показного смирения.
– Э-э-э, – проблеял Севилья, начисто потеряв линию разговора. – А можно войти?
– Можно, – немного удивился голос.
– А как?
– Через дверь, – осторожно ответил голос, видимо, что-то для себя не нашедший в разговоре.
– Так она закрыта, – он, может, и новичок в Улитарте, но насмешек уже хватит.
– Кто закрыта? – поинтересовался голос.
– Не "кто", а "что" закрыта, – мстительно поправил голос Севилья. – Дверь.
– Открыта, – утвердительно ответствовал голос.
– Ты издеваешься? – Севилья начал потихоньку терять терпение.
– Нет.
– Как нет? – сорвался Севилья. – Я стою перед этой дурацкой дверью, и она закрыта. Что я, совсем идиот, что ли?
– Я так сразу сказать не могу, – хмыкнул голос. – Тут нужны дополнительные исследования, но по разговору, выходит, что да. А ты перед какой дверью стоишь?